Там, где обитают куклы...

Глава восьмая

«Карета подана! Хорош топтать подушки!» — маленький Генри кулаком, громко постучал в дверь номера. «Эй, Громила, хватит барабанить! Дверь вынесешь! Все, отстань! Мы идем!» — приглушенно донеслось из-за двери. Послышалась невнятная возня, щелкнул замок. Дверь распахнулась и в проеме показались Макс и Ральф. Остальные уже сидели в небольшом микроавтобусе, стоявшем возле крыльца гостиницы. С прокатом машин в городке всегда было не очень, но пронырливый Генри, два дня кругами слонявшийся по городку в поисках приключений, нашел подходящее транспортное средство и, более того, сумел договориться с его хозяином.

Хозяин машины, высоченного роста мексиканец, с пристальным и не очень добрым взглядом, очень похожий на того громилу, которого они встретили в аэропорту, осмотрел Генри с головы до ног, однако, не стал задавать много вопросов — нужно, так нужно… платите деньги и отвезу хоть в Антарктиду! «Луис…» — представился он, протягивая крепкую, жилистую, загорелую руку, — «Хотите — отвезу, без проблем, но — за определенную сумму. Любой каприз за ваши деньги, господа!» Довольно быстро столковались об оплате.

Его супруга, сухая и поджарая, но все еще стройная, когда-то вероятно, красивая и сохранившая остатки этой красоты в зрелом возрасте, с явно выраженными индейскими чертами, внимательно следила за разговором, впрочем, в него не вмешиваясь. «Хуанита, по-видимому, приехали очередные искатели приключений на свою задницу…» — сказал он, обращаясь к жене, усмехнувшись и слегка похлопав ладонью по голове, когда Генри договорившись о деталях предстоящей поездки, снова удалился в город, искать приключения дальше. Предстояла содержательная поездка по узкой, песчаной косе, ведущей на юг, в Кино-дель-мар, для разведки местности и подступов к острову.

Утром, как и договаривались, автомобиль подкатил к гостинице. Солнце уже успело основательно нагреть металл кузова и, в салоне старого микроавтобуса, который когда-то был бежевым, было душно, как в консервной банке. О кондиционере здесь речи явно не шло, хотя какие-то его отдельные остатки все еще находились на крыше и под небольшим капотом, закрывавшем старенький, но все еще надежный, мотор. Друзья толкаясь, заняли места внутри. Машина, немного дернувшись, не спеша поехала по улице, оставляя за собой небольшой шлейф белой пыли.

«Быстрее увы, не могу…» — через плечо произнес Луис, чей возраст, на вид так и не был определен, а никому из друзей не пришло в голову задать вопрос о том, сколько ему лет. Он относился к тому типу людей, у которых внешний вид находился в противоречии с паспортными данными. Они могли выглядеть слишком молодо, или наоборот, старше своих лет. Но на вид, их возраст определить было весьма затруднительно. Если коротко нарисовать портрет, то это был высокий, жилистый и загорелый до шоколадного цвета мексиканец.

Он обернулся к друзьям — «Иначе вы все задохнетесь! И на улице все задохнутся… И наговорят нам вслед кучу добрых пожеланий…» «Долбанные власти!» — ругнулся он, — «Нельзя что ли обновить асфальт на улицах? Я, будучи пацаном, еще по этому асфальту бегал! А мне уже, как ни крути, под пятьдесят!» Друзья понимающе посмотрели на него и пооткрывали все, что можно, в надежде получить хоть немного, пусть и нагретого, но все же свежего воздуха.

«Правда ли, что с этим островом связаны различные не совсем добрые легенды?» — спросил водителя Ральф, в силу своих размеров, занявший одно из мест рядом с водителем. Рядом, по полному на это праву, уселся маленький Генри, как человек, который раздобыл транспортное средство. «Да… рассказывают разную чертовщину про это место…» — глядя на дорогу ответил Луис. «Вы, наверное, в курсе, что на острове жил один полупомешанный господин, который только и делал, что куклы по окрестностям собирал?» — спросил он. Друзья согласно кивнули.

«Говорят, что он как-то увидел, как на его глазах вроде как утонула какая-то девочка… вот только хоть в меня стреляй, я не возьму в толк, какого черта она там делала, на том острове… Да и этот малахольный что там мог делать — ума не приложу!» — Луис сделал паузу, затягиваясь сигаретой и пуская голубоватый дым в окно, — «Но с тех пор он конкретно «поехал»… Все ходил по улицам города, что-то бормотал себе под нос… С ним особо после этого никто не общался… ну потому что невозможно было… Грязный, оборванный, зарос волосами, все космы в колтунах… глядит на тебя так, как будто ты ему должен не меньше миллиона долларов… Взгляд безумный совершенно. Такой посмотрит на тебя и становится не по себе… Ходишь потом, оглядываешься… не прилетит ли чего — нибудь следом…»

«Да… Мы кое-что читали про это место… Дома еще. Сведений довольно много, но вот, как выбрать те, что достоверные?» — из полумрака салона подал голос Макс «Где-то мы его могли видеть! Помнишь того типа в аэропорту, он потом нам еще в самолете до Эрмосильо встретился?» — шепнул он, толкнув Альберта локтем в бок, ему на ухо. «Что-то в нем похожее есть…» — согласно кивнул головой Альберт.

«Во как!» — восхитился водитель, — «А я, всю жизнь здесь живу и не знал, что наша дыра, оказывается, пользуется таким успехом!» Он снова пустил в открытое окно струю дыма, потом продолжил, — «Он, с тех пор, как повредился рассудком, бросил свое семейство и уплыл на лодке на остров, где поставил себе нечто, отдаленно похожее на сарай и там жил. Разбил себе там огород, что-то даже там выращивал на продажу… Полный идиот! Жена… Такая из себя ничего… двое ребятишек… Бросил и уплыл…»

«А где его семья сейчас?» — спросил Альберт. «Да кто их знает… Довольно давно это было…, наверное, уже лет десять, как…» — Луис, видимо, пытался что-то вспомнить, — «Его жена одно время пыталась вернуть этого дурака в семью… Все время старалась ловить его в городе. Ей всегда сообщали, когда где-то видели.

Потом, видимо, ей это до чертиков надоело и она, махнув на все рукой, забрав детишек, уехала к себе домой… Кому такой дурак нужен? Если мне не изменяет память, то куда-то в Пуэнто-Либертад… тоже… дыра еще та… Это еще севернее, по побережью, туда, к границе со Штатами…» — Луис неопределенно махнул рукой в сторону залива, мелькавшего между домами и деревьями справа от них.

Машина, тем временем, съехав с асфальта проспекта Мирамар, выползла на проспект Параисо. «Предлагаю поехать этой дорогой» — сказал Луис, — «Чуть левее есть еще одна дорога, проспект Сери, с него остров видно гораздо лучше, но… там колдобина на колдобине, всю душу вытрясем… И пылищи… Тем более, что мили через три все равно придется переезжать на Параисо…» «Да… проспект…» — удивился Том, тем временем, пытаясь приладить объектив к аппарату.

«Ну а чему вы удивляетесь…» — Луис пожал плечами, — «С чем-чем, а с проспектами в нашем городе, никакого недостатка нет… Они любую раздолбанную грунтовую дорогу если не проспектом назовут, то бульваром… Я как-то по Ти-Ви видел проспект в Гвадалахаре… Вот то — проспект, как проспект! А здесь, у нас… смех один… грунтовая дорога!» Микроавтобус, громыхая на ухабах, не спеша перемещался по проспекту, поднимая за собой облако белой пыли. «Эта пыль набивается повсюду… Мелкая и такая едкая… Просто ужас…» — произнес Луис, увидев в зеркало, как воздух в салоне понемногу становится мутным — «Придется вечером всю машину убирать с пылесосом…».

«Луис, может остановимся, хотя бы немного проветрим машину? Иначе воздух скоро станет непрозрачным, а мне потом с оптикой мучиться… Да и мы тут скоро сдохнем…» — Том, закончив с объективом, посмотрел Луису в спину и встретился в салонном зеркале со взглядом водителя. «Как скажете, господа…» — ответил Луис, понимающе кивнув — «Здесь неподалеку, еще с мили полторы если проехать, есть ресторанчик «У Эстер», можно остановиться там, немного отдохнете, есть возможность перекусить и немного выпить…» Было жарко и, в салоне автобуса, еще и душно. Хотелось пить и, при упоминании ресторанчика, всем стали мерещиться запотевшие бокалы с пивом.

Эти полторы мили показались друзьям почти нескончаемыми. Машина ползла по грунтовой дороге, носившей, несмотря ни на что, название проспекта. В салоне пылью покрылось все, включая пытавшихся спасаться от нее, пассажиров. Наконец, в лобовом стекле показалось невзрачное, крашеное розовой краской здание ресторана, в окружении чахлых деревьев. Автобус вырулил на площадку возле импровизированной большой веранды, имитирующей видимо, стан рыбаков, на которой располагались довольно грубо сколоченные столики с видом на море. Скучающие от вынужденного безделья официанты, коротали время за медитацией на стуле, возле входа на веранду и наблюдением за волнами залива. Две пары любопытных глаз стали сопровождать всю компанию, пока друзья, вместе с Луисом, шли от машины к веранде. Луис заглушил двигатель и раскрыл все двери автобуса, для того, чтобы хоть как-то проветрить салон.

«Пойдемте с нами, Луис» — обратился к водителю Альберт, — «Специально для Вас мы найдем бокал — другой пива!» Луис, впрочем, не стал сильно сопротивляться, тем более, что о наличии полиции в городе можно было только догадываться, а Солнце пекло немилосердно и пить хотелось точно так же, как и всем остальным и, вскоре, вся компания уже сидела под навесом, обдуваемая легким ветерком, дувшим со стороны залива. Ветер трепал обрывки рыбачьих сетей с подвешенными на них сушеными рыбами, служащими частью интерьера. Официантка принесла пиво и какие-то замысловатые местные орешки и чипсами. «Луис, мы слышали, что где-то здесь есть человек, который сам иногда переправляется на остров по каким-то своим делам. Интересно, сможет ли он переправить на остров нас?» — спросил Макс, отхлебывая из стакана.

Луис на какое-то время задумался. Взгляд его стал каким-то отрешенным, словно устремленным в неведомое никому, кроме него, пространство. «Да…» — протянул он, снова возвращаясь в реальность — «Здесь, я имею в виду, ближе к концу этой косы, живет вроде даже как и родственник этого Хулиана… После его смерти он наведывается туда, где все еще смотрит за тем хозяйством, которое еще там осталось.

Я-то с ним не общаюсь, на кой черт он мне нужен, тоже говорят, идиот редкостный и больной на всю голову…» — он замолчал, прикуривая очередную сигарету, — «Слишком, парни много всякой чертовщины с этим местом связано… Проклято оно, говорят… Еще в старые времена… Я, конечно, покажу вам, где он живет, но, договариваться будете сами, я вам не помощник и не советчик в этом деле». «Да, Луис, конечно…» — согласился Том, — «Мы сами… безусловно… Мы сами сюда приехали, нас никто не тащил насильно…»

«А что, Луис, за чертовщина с этим всем связана?» — поинтересовался Альберт. «Да как вам сказать, парни…» — начал Луис, — «Понимаете, с теми, кто хоть как-нибудь свяжется с этим чертовым островом, потом, словно по чьему-то заказу, начинались какие-то странности и неприятности. У кого — большие, у кого — поменьше… Довольно давно, еще был жив старый Хулиан, на острове решила побывать какая-то американская пара. Из самого Хьюстона говорят, прикатили… придурки… Такие… все из себя…

Так вот… Прикатили они сюда, в нашу дыру на огромном белом «Кадиллаке»… Вели себя так, будто мы все здесь, их прислуга, а они — наши бледнолицые хозяева… Терпеть не могу этих гринго! Спесь так и лезет изо всех щелей! Каким-то образом они вышли, порааспросив народ, на нашего героя. Ну, Хулиан, тот пока еще не рехнулся окончательно, взял, да и посадил их в лодку и на остров отвез… И оставил их там, на пару дней… сам рассказывал потом, что они сами его об этом попросили. В своем бунгало оставил… Так он свое жилище называл…»

«И что?» — осторожно поинтересовался Макс. «И что?» — повторил вопрос Луис, — «Да ничего особенного… Когда он их привез обратно, то, опять же — говорят, от них порядочно попахивало дерьмецом. И вели они себя несколько странновато. Как будто их там кто-то непрерывно пугал в самой извращенной форме. Они заплатили ему, как договорились, даже сверх того, а потом, ни слова не говоря, тихонько сели в свой «Кадиллак» и укатили к себе в Техас, восвояси…

Но и это еще не все… В последнюю ночь, кто-то им еще и все четыре колеса порезал ножом… по кругу… Причем — ровно так, как будто, так и было. Любой другой, увидев это, орал бы на всю округу и требовал шерифа, для разборок… А эти — нет, без лишнего шума купили четыре новых шины у хромого Мигеля, его дом как раз на выезде из города, там, вы могли обратить внимание, горы этих шин, на любой вкус и цвет. Это по «сотому шоссе», в сторону Эрмосильо. Они тихонько поставили их у него же и укатили домой… Вот так… Что там дальше с ними происходило — не неведомо, но, бьюсь об заклад, тоже мало чего хорошего!»

«Да… дела…» — ответил Макс. «Люди, наверное, перебрали впечатлений…» — подхватил Ральф, — «Вот и решили уехать, не привлекая внимания… Интересно, а они ничего вовнутрь не принимали? Я имею в виду того, что галлюцинации, например, вызывает?» «Ну… не знаю… Насчет галлюцинаций… С юга коку безусловно, везут. На границе со Штатами целые войны бывают иногда. У нас на этот счет довольно тихо, мы вдали от караванных путей» — пожал плечами Луис, — «С виду вроде довольно благополучные были… А как там, на самом деле… Одному Богу известно… И кто им колеса порезал — тоже… Они жили в «Виста-дель-Мар», а там вокруг народу шляется предостаточно, в любое время суток…

В нашей дыре все у всех на виду, а тут… словно и не было никого… Да и вели они себя довольно тихо… Высокомерно несколько, как я уже говорил, но что поделать… Из этих янки спесь выбивается плохо, наверное, передается по наследству!» — Луис пожал плечами, глядя в окно. «Ну хорошо… это пример, как говорится, единичный…» — не сдавался Макс, — «И не характеризует общего положения дел. А еще что-нибудь бывало?»

«Еще что-нибудь?» — задумался Луис, — «Ну, пара человек, в разное время, как уехала на тот остров, так больше здесь и не появлялась…» «И что, их больше никто не видел?» — оживился внимательно слушавший до этого, Том. «Нет, никто…» — ответил Луис, — «Представители полиции приезжали даже из Эрмосильо… Не нашли… Даже потрясли старого Хулиана… Но того видело полгорода, когда он с неделю ходил и шарил по всем помойкам в поисках своих кукол… Алиби у него было… Да и кому этотдурак нужен был. Что бы про него не говорили — он был довольно безобидным, никого не трогал и ни к кому не приставал».

Друзья переглянулись. Предстоящее приключение по своей способности пощекотать нервы, явно выходило за все, принятые ранее рамки. «Ну хорошо…» — не сдавался Макс, — «ну а если мы с нормальными намерениями… Мы же не собираемся ничего там трогать… ну или там… осквернять… Мы в курсе, что ранее там было культовое место, которое было впоследствии разрушено…»

«Понимаете, молодые люди…» — Луис не договорил и снова обратился взглядом куда-то, в пространство, известное ему одному, — «Проклятое место — оно и есть проклятое… На мой взгляд, конечно. Оно проклято решительно для всех, независимо от того, с добрыми намерениями ты туда пришел, или со злыми… Духи не будут выяснять, с какими намерениями, кто пришел. Когда его проклинали, то вероятно, забыли сделать уточнение — есть ли исключение для людей с добрыми намерениями, или нет… Помните, не нами было придумано — …ибо благими намерениями вымощена дорога в ад…»

«Да… не попишешь тут ничего…» — задумчиво протянул Альберт. «Как бы то ни было, мы сидим здесь уже почти два часа… предлагаю проследовать дальше… Благодарю вас, парни…» — Луис поднялся со своего места, — «Засиделись мы тут неплохо. Давайте я вас отвезу немного побыстрее. Мне нужно еще в город, договорились с Хуанитой проехаться по своим делам…» «Без проблем…» — согласились все остальные. «Луис, а вы можете нас отвезти к этому родственнику и поедете по своим делам, а потом, когда уже мы все с ним обговорим, просто приедете, да и заберете нас… Так нормально будет? А мы, как все сделаем, то Вам позвоним, и Вы нас заберете отсюда…» — обрадовавшись пришедшей в голову мысли, спросил Макс.

«Да… Хорошо…» — согласился Луис, — «Пожалуй, стоящая мысль! Кстати, купите на всякий случай бутылку виски. Говорят, этот родственник не дурак выпить, но к чужакам относится очень настороженно… Мало ли… Может и пригодится, для того, чтобы легче дело решалось… лет десять назад, не помню точно, его здорово избили какие-то приезжие американцы… с тех пор он тоже немного повредился в себе… Что-то он им не так сказал относительно местных обычаев и индейских божеств. Тем парням это не понравилось, и они его неплохо отпинали.» Компания допила пиво, рассчиталась с официанткой и, купив бутылку недорогого виски, не очень охотно, снова полезла в душное и пыльное нутро микроавтобуса. Луис завел машину, и они снова, неспешно поехали по пустынному проспекту Параисо, вытягивая за собой шлейф белой пыли, который, дувший с Калифорнийского залива ветерок, уносил через косу, в залив Санта-Круз.

Через двадцать минут, автобус остановился возле какого-то двора, практически на самом конце косы. За перекошенным в нескольких местах забором, виднелся довольно обширный двор, заставленный всякой всячиной и крытый шифером сарай, в котором с трудом угадывался жилой дом, возле которого, на веревке, натянутой между вкопанными в землю столбами, сушилось довольно сильно поношенное белье. Общую убогую гармонию нарушала лишь внушительная спутниковая тарелка на крыше сарая. Под навесом, недалеко от этого самого сарая, за свисавшими с крыши сетями, на подпорках стояла лодка. «Да… родственники…» — сквозь зубы процедил Том, — «Видать, тяга к собирательству всякого мусора у них черта семейная…» «Да… ты прав…» — согласился Альберт, тихонько хохотнув, — «Тот кукол собирал по округе, а этот всякое дерьмо с окрестных помоек домой тянет…» «Тише вы…» — Луис приложил палец к губам, — «Точно не помню, но его кажется зовут Хесус». «Ну и дела…» — покачал головой Том, — «Семейка что надо… Еще и Исус… Хесус…» Луис с некоторым оттенком укоризны поглядел на Тома. Том, перехватив это взгляд, поднял вверх руки, выставив ладони перед собой, словно стараясь примириться. Луис неодобрительно покачал головой, однако обострять ситуацию не стал.

«Эй, есть здесь кто живой?» — с этими словами Луис забарабанил кулаком в лист железа, приколоченный к калитке. Высокий, но довольно тощий пес, выпрыгнул, зазвенев длинной цепью, откуда-то из-под навеса, где стояла лодка и, подбежав к забору, хрипло залаял на нежданных гостей. Судя по всему, гости были явлением редким в этом доме, приткнувшемся почти на самом конце песчаной косы, разделяющей Калифорнийский залив и залив Санта-Круз.

Довольно долгое время не было никакого движения. Они уже было собрались уезжать ни с чем, но клок марли, занавешивающий маленькое окно дернулся вверх и, в темноте помещения мелькнул неясный силуэт. Через некоторое время коричневые пальцы, державшие марлю, разжались, и импровизированная занавеска упала обратно. «Да… нельзя сказать, что нам здесь рады…» — проронил Том.

Дверь сарая откинулась, словно от пинка ногой. «Чего надо?» — под навесом показался пожилой мексиканец. Его косматые длинные волосы видимо, довольно долго не знали о том, что такое расческа, недлинная, жидкая борода, клочьями торчала в стороны, а из одежды на нем были лишь старые, давным-давно выгоревшие на Солнце джинсовые шорты, открывавшие кривые ноги. Вместе с тем, он был широк в плечах, хотя и невысок ростом. Жилистые, загорелые руки производили впечатление немалой силы. Недоверчивый взгляд исподлобья, буквально сверлил приехавших. Друзьям стало несколько неуютно.

«Ты Хесус?» — спросил его Луис. «Я» — ответил он, — «Чего вам нужно?» Пока друзья соображали, что ответить, их опередил Луис — «Я людей привез, они с тобой поговорить о чем-то хотят…» «Поговорить, говоришь хотят…» — Хесус все еще продолжал сверлить друзей недоверчивым взглядом, прищуренными глазами скользнув по Луису. «Выпить есть чего-нибудь?» — вдруг поинтересовался он, словно внезапно поверивший в то, что те, кто к нему сейчас прибыл, не причинят ему зла. «Для вас всегда найдем…» — проговорил Альберт, показывая белый пакет, в котором на дне покоился заветный сосуд с янтарного цвета жидкостью.

Недоверие на лице Хесуса, постепенно сменилось заинтересованностью. «Ну заходите…» — сказал он, отодвигая засов на калитке. «Иди отсюда! Быстро!» — с этими словами, он стал отгонять зашедшегося в лае пса. «Нет… подождите минуту, господа…» — он отошел от калитки, подошел к своему жилищу и, взяв в руки цепь, быстро смотал ее в несколько витков и поймал пса за ошейник. Затем, буквально отволок рычащего и упиравшегося зверя к столбам, подпиравшим навес с лодкой.

«Сиди здесь!» — громко приказал он. Пес недовольно рыкнул еще раз, посмотрев на своего чудного хозяина, но остался на месте, лишь настороженно следя оттуда за незванными пришельцами. Сделав это, он снова вернулся к калитке — «Проходите вон туда, я сейчас…» — он указал пальцем в сторону навеса с лодкой. «А как же пес?» — поинтересовался Ральф. Происходящее явно начинало его забавлять. «А что пес…» — буркнул Хесус, — «Он у меня не такой уж дурной, рычать будет, но не тронет!» «Ну-ка место!» — крикнул он ему еще раз.

«Ну, я тогда поехал, скажете мне, когда нужно будет ехать за вами…» — Луис явно не торопился заходить во двор. «Хорошо…» — ответил Макс. Луис повернулся к своему автобусу и завел мотор. Волоча за собой шлейф белой пыли, микроавтобус развернулся и довольно быстро помчался по дороге, в направлении Байя-Кино. Друзья, тем временем, прошли через двор в направлении навеса, под которым на подпорках стояла лодка.

Лодка приятно удивила ухоженностью, видимо она была единственным источником дохода старого Хесуса. За лодкой, невидимый с дороги, был вкопан стол. От него открывался прекрасный вид на залив и на сам остров, прекрасно просматривавшийся отсюда. Возле него, вставленные один в другой, стояли несколько пластмассовых стульев. «Место для отдыха мистера Хесуса…» — иронично заметил Том. «Ну а что… Вполне себе безмятежный отдых с видом на проклятый остров…» — Альберт посмотрел на Остров и залив Санта-Круз, — «Неплохо… к тому же, вероятно, здесь почти всегда тихо, гостей здесь, по всей вероятности, не ждут и совсем не жалуют».

Друзья разобрали стопку стульев и расселись в тени навеса за столом. Остров возвышался над заливом Санта-Круз, зеленым, с белыми, песчаными пролысинами, горбом. «Интересно, как там…» — глядя на остров, проговорил Альберт. «Не беспокойся, скоро узнаешь! Мы, похоже, на правильном пути» — как бы нехотя, думая о чем-то своем, ответил ему Том. Остальные сидели молча, ожидая появления хозяина дома.

Наконец, за лодкой раздался шорох шагов и показался Хесус. В руках он нес старую, облупленную тарелку, на которой лежали местные овощи и шесть маленьких стаканчиков. «Это с моего скромного огорода… Кстати… с той стороны!» — он, поставив тарелку на стол, кивнул головой в направлении острова. «А где?» — он показал рукой, как будто крутит руль. «Луис уехал по своим делам. Подъедет чуть попозже…» — ответил ему Макс. «Луис… Попозже… Подъедет… Ну пусть…» — процедил сквозь зубы Хесус и, что-то нечленораздельное пробормотав себе под нос, недобро прищурившись, посмотрел в сторону Байя-Кино, где еще не полностью рассеялся над дорогой, пыльный шлейф от микроавтобуса Луиса.

«Итак, что джентльмены хотят?» — Хесус устроился за столом рядом с ними, расставляя стаканчики на столе. «Простите, у меня стаканчики только для текилы… Хрустальных рюмок и стаканов для виски не имеется…» — с некотрой ехидцей произнес он. «Простите, Хесус, если бы вы не сказали, мы бы и внимания не обратили» — примирительно произнес Альберт. «Ну, тогда я подрежу немного овощей, не побрезгуйте. Закусим, чем Бог послал… Я хоть и люблю выпить, вам, наверное, уже сказали, но в одиночку не пью. И из ума еще не совсем выжил…» — он, перекрестившись, принялся нарезать овощи.

На фоне общего убожества обстановки, нож, которым Хесус нарезал овощи, поражал своим великолепием. Ножны, обшитые кожей с бахромой, украшенные двумя рядами блестящих, начищенных медных гвоздиков и узором из бисера, скрывали в своих недрах прекрасный, дорогой клинок, украшенный замысловатой гравировкой на какие-то индейские темы. На бахроме, свисавшей с ножен, в беспорядке были завязаны какие-то узелки. Друзья невольно переглянулись. Хесус, нарезая овощи, заметил их взгляды и слабо улыбнулся, немного смягчая свой хмурый вид. «Подарок от добрых людей… Они ведь, еще встречаются на свете…» — как бы невзначай, проговорил он.

Овощи были нарезаны, бутылка виски извлечена на свет божий и открыта. Хесус наполнил стаканчики. «Хесус», — обратился к нему Макс, — «Мы хотели бы узнать, сможете ли Вы переправить нас на тот остров, на который отсюда открывается столь замечательный вид?» «А…» — протянул Хесус, — «Вы очередные любители чертовщинки… Не очень хорошее место для любителей туризма… Мой родственник совсем перед смертью рассудком тронулся… То этих кукол отовсюду таскал туда… А потом и умер непонятно как… причем почти на том же самом месте, где тогда эта девчонка утонула… Он мне столько раз это место показывал… Вот благодаря ему и несет сюда разный сброд!» «Да… мы слышали… Здесь когда-то еще индейское святилище было… потом его разрушили и один из шаманов проклял это место… Но ведь это было давным-давно… неужели до сих пор…» — включился в разговор Ральф, вопросительно взглянув на Хесуса.

«Я не знаю, что там было и чего не было при динозаврах… Но, если копнуть историю, когда Гарсия Конде загнал войска Гонсалеса де Эрмосильо в залив, и там успешно утопил практически всех, местные акулы просто сошли с ума от количества мертвецов. Они были везде… Они валялись десятками, если не сотнями, на полосе прилива и их просто не успевали убирать. Да и некому было их убирать… Или просто болтались по заливу, периодически прибиваясь к берегу…»— Хесус немного помолчал, глядя в сторону острова и, словно не замечая никого вокруг.

«Давайте выпьем господа!» — он словно вновь возвратился из своего мира. Собравшиеся за столом выпили и, какое-то время никто не нарушал возникшей тишины, пробуя на вкус овощи «с того берега». А они оказались довольно вкусны. Альберт с Томом, целиком сосредоточились на своих ощущениях, прикрыв глаза, оценивая их вкус и запах. Виски теплой волной разлилось внутри и, через некоторое время, приятно зашумело в головах. Разговор несколько оживился. «Да… их конечно, собирали… И отвозили на лодках, как вы думаете, куда?» — он посмотрел на друзей. Генри, дожевывая немудреную закуску, внимательно глядя на Хесуса, молча показал пальцем в сторону острова. «Именно туда! Как и возили несколько столетий назад» — согласился мексиканец.

«Их хоронили по старинным индейским обычаям, на острове» — продолжал он свой монолог. «Пламя погребальных костров было видно в течение нескольких месяцев…» — мелькнула мысль в голове у Макса. «Пламя погребальных костров было видно в течение нескольких месяцев…» — словно прочитав его мысли, произнес Хесус, слово в слово, глядя в сторону зеленого горба, возвышавшегося над водной гладью. Он вскользь взглянул на Макса, а затем отвернулся в сторону залива.

Взгляд его остановился и стал стеклянным, словно он и сам только что умер. Он как будто снова увидел пламя тех самых костров, дым от заговоренных трав, ритуальные пляски раскрашенных шаманов в пестрых одеждах и очередь мертвецов, приготовленных для следования в последний путь. Их лица выражали полнейший покой и смотрели вверх, словно радуясь встрече с тенями предков, куда вознесутся вместе с дымом. Был прилив. И вода подошла практически вплотную к участку Хесуса. Легкий холодок пробежал по спине Макса — «Он что, читает наши мысли?»

«Давайте выпьем еще…» — предложил Хесус, после чего потянулся к емкости с выпивкой. «Вы не возражаете, если я плесну себе немного больше? Очень хочется пить…» — сказал он. Собравшиеся за столом вновь опрокинули стаканчики. «Да… по большому счету, это задница на краю света… И все эти дурацкие, как бы научные исследования не нужны никому…» — задумчиво произнес Хесус и снова холодок предательской, противной волной, даже несмотря на стоявшую днем жару и порцию виски, пополз за воротник рубашки Макса.

«Неужели за все время, никто так и не смог расколдовать это место, снять проклятие?» — поинтересовался Альберт. Хесус внимательно посмотрел на него — «Проклятие, чем оно старше, тем сильнее… последний шаман племени Чимарико по имени Лунный Кот, был так же одним из последних, кто владел ритуалом наложения проклятия на места разрушенных святилищ… Он был потомственным шаманом, а его предки занимались этим ремеслом почти тысячу лет до прихода конкистадоров. Но… его уже давно нет на свте и больше никто не может заниматься этим…» Хесус умолк, словно опять что-то вспоминая.

«А кто такой был этот Лунный Кот» — снова спросил его Альберт. Хесус снова задумался, потом заговорил — «Лунный Кот был выходцем из народа Чимарико… сейчас от этого народа не осталось ничего… даже языка… Чимарико жили гораздо севернее, в районе горы Шаста… В наших местах он оказался вместе с частью своей семьи… однако, испанцы, узнав, что за человек здесь поселился, тоже не дали ему спокойно жить… Его отец, по имени Могучий Барсук и брат-близнец по имени Перо Облака, вскоре после прибытия сюда, были схвачены испанцами и казнены, в назидание тем, кто не приемлет учения Христа…»

Хесус немного помолчал. «Несару…» — сказал он, слышал я о нем… В наших верованиях — так назывался Великий Небесный Дух, Великая Тайна и Владыка всего сущего. Когда-то Несару одним мановением руки создал двух братьев — близнецов — понимаете, братьев — близнецов!» — воскликнул Хесус — «Лунный Кот и Перо Облака, родившиеся от Могучего Барсука — братья — близнецы! Они имели божественное происхождение! Отчего почитались всеми, без исключения! Да, они не могли были названы именами богов, но — тем не менее!» — мексиканец на какое-то мгновение отвлекся, потом продолжил — «Итак, Несару… Первого нарек он именем Человека — Волка, второго же назвал просто — Счастливый Человек.

Когда братья подросли, то, как говорят, увидели на озере селезня. И повелели они ему поднять со дна озера немного ила… Утка нырнула и вскоре вынесла из глубин то, что просили братья. Человек — Волк взял часть ила и создал из него Великие Равнины. Брат его — Счастливый Человек из своей части ила возвел горы и холмы. Растения и животные на земле согласно нашим верованиям, появились от совокупления подземных пауков. А научили их размножаться те же самые братья — близнецы.

Но кроме флоры и фауны от пауков родились еще и злые великаны. Когда Несару прознал об их существовании, то немедленно обрушил на землю тонны священной воды — Великий Потоп. Но ведь и у вас тоже был Великий потоп! Не один ли и тот же это потоп? Если мир наш создан одним творцом, то почему потопы должны быть разными?» Хесус замолчал, ошалело глядя перед собой. Какие-то картины далекого, темного прошлого, снова пронеслись перед его мысленным взором…

«Они шли сюда с мечом и крестом… Учили нас добру и любви к ближнему своему и травили собаками… Говорили, что мы все братья во Христе и вырезали целыми семьями… они запрещали нам верить в наших богов, а вместо этого заставляли нас верить в вашего Христа… Они говорили, что мы веруем неправильно, а правильная вера — это ваш Христос… Откуда они это взяли!? Почему наши тысячелетние боги, которым мы поклонялись испокон веков — это неправильно, а тот, которого какие-то сумасшедшие евреи приколотили к кресту — это правильно?! Почему?! Почему они пришли к нам, когда мы их не звали?

Почему наш Небесный Отец, или Великий Дух, был почитаем всеми и все почитали все, что было с ним так или иначе связано. Земля, вода, огонь и воздух — стихии, подвластные ему, как и вашему Небесному отцу… Но почему наш Отец — это не наш отец, а наш отец — это отец Ваш! Почему нашим современникам ничего не стоит плюнуть на землю или бросить окурок, где ни попадя или вывалить мусор из ведра и нагадить чуть ли не у дверей своего дома?

Для нас, индейцев же подобное поведение было жестким табу! За его нарушение можно было отправиться к праотцам без скальпа, без почестей, без молитв! Почему — это неправильно? Почему правильно — это говорить одно, а делать другое? Почему? Почему Ахсоннутли, наша Женщина всех племен, красивая, молодая, полная жизни Женщина, дарившая нам дневной свет, — это ужасно, а ваш Бог, забирающий у человека волю и делающий его своим рабом — это хорошо? Ну почему? Объясните мне это, наконец!!! Мне никак не понять этого!!!» Голос Хесуса постепенно становился громче, несмотря на немного заплетающийся язык и вот уже, он буквально гремел металлом, перекрывая шелест ветра.

Друзья, слушая рассказ старого мексиканца, понемногу начинали трезветь. Такого поворота событий никто из них не ожидал. Глаза Хесуса горели нехорошим огнем. «Зря мы его напоили…» — подумал Макс. Внезапно Хесус, зашедшись в крике умолк, огонь в глазах медленно угас и снова перед друзьями сидел обессиленный, пожилой человек. «Нет, я не пьян…» — совершенно обычным голосом произнес он — «Тени предков не дают мне покоя…» Макс невольно поежился.

«А где находились костры и та, большая Кива, которую разрушили?» — спросил он. «Костры?» — переспросил Хесус. «Костры, наверное, горели вон там… Видите такую, длинную как бы террасу на склоне?» — он стал показывать на довольно длинный, горизонтальный уступ на склоне, слишком ровный, чтобы быть созданным естественным путем, — «Там до сих пор множество обгорелых сучьев и обломков костей, а вся земля — до сих пор черная от золы и угля. А Кива… Большая Кива стояла на самом верху левой вершины острова. Эта вершина — самая высокая. Там до сих пор видны остатки каменной кладки фундаментов».

«Хесус, а Вы часто перевозите людей на тот берег?» — спросил Генри. Хесус взглянул на него. Его взгляд был таким, что Генри испытал какую-то секундную дрожь во всем теле. «Да… иногда просят такие как вы…» — с некоторым раздражением в голосе сказал он, как бы нехотя, — «Порой даже переночевать просятся в доме, где жил Хулиан… На спор, как правило. Приезжие идиоты спорят с местными идиотами. Я их везу туда, потом забираю обратно…»

«А такие… искатели — одиночки, попадаются, которые сами переправляются на остров, благо что он находится сравнительно недалеко? Не обращаясь к Вам…» — не унимался Громила. «Наверное есть… Но мне о них не известно ничего. Не могу сказать…» — проронил Хесус, снова глядя куда-то в пространство, — «Они ведь — одиночки… Они у меня не спрашивают… откуда мне знать…»

«А что стало с Лунным Котом?» — спросил Альберт, до этого внимательно слушавший монолог Хесуса. «Лунный Кот… В одну из ночей, он исполнил ритуал предков, наложив заклятие на этот остров. А потом, он сел в лодку, выдолбленную из цельного ствола дуба, якобы росшего на священной поляне у подножия горы Шаста… Кто и когда доставил ее ему сюда — об этом история умалчивает… Я ничего не знаю об этом… В последний раз, как гласит легенда, его видели плывущим туда… Туда, где вознеслись к небу его отец и брат…» — Хесус взглядом показал в сторону зеленого горба, — «Больше его никто не видел… Те же, кто пытался искать его следы, следы наших костров и переправлялись на ту сторону, увы, обратно не возвращались… Остров умеет хранить свои тайны… Мертвецы не любят, когда пришлые нарушают покой их сна…»