Там, где обитают куклы...

Глава седьмая

Через два дня, молоденькая девушка-администратор остановила в холле отеля Альберта, возвращавшегося с прогулки к морю и передала ему заклеенную скотчем, сложенную вчетверо бумажку. «Мистер, извините… Вы Альберт?» — немного смутившись, спросила она, встретившись взглядом с ним — «Мисс Мелинда велела Вам передать вот это!» «День начинается интригующе! Неплохо!» — очаровательно улыбнувшись в ответ, Альберт взял листок и стал подниматься к себе в номер. В номере он аккуратно разрезал скотч и стал внимательно читать.

На развернутом листке, красивым, ровным почерком было написано: «Альберт, я готова рассказать Вам и Вашим друзьям все, что знаю об истории этого острова. Завтра, в субботу, я буду на утренней службе в Апостольской церкви. Это на проспекте Пуэрте Вальярта. После службы, примерно в одиннадцать часов, я буду свободна. Недалеко находится ресторан Пуэблито, это ресторан моих друзей, предлагаю встретиться там. Если Вас это конечно, не затруднит и не нарушит Ваших планов. Мелинда.»

В назначенный день, друзья подошли к зданию Апостольской церкви, где, перешагнув через кучу битого кирпича, встали в жиденькую тень, которую отбрасывали две высокие пальмы, росшие возле порядком помятого сетчатого забора. В одиннадцать часов в здании замолкли религиозные песнопения и из помещения стали выходить первые прихожане.

Мелинда вышла минут через пятнадцать и стала оглядываться по сторонам, в поисках Альберта и компании. Они, стоя под пальмами, заметили ее немного раньше и теперь, пользуясь случаем, старательно разглядывали. Ростом, чуть выше среднего, она была, что называется, «в теле», что ее совершенно не портило, а наоборот, делало весьма привлекательной. На ней было темно-синее, просторное длинное платье с белыми цветами, впрочем, никак не скрывающее достоинств ее слегка полноватой фигуры, а красивые, длинные, черные волосы были схвачены в хвост на затылке, красивой перламутровой заколкой.

Она еще какое-то время покрутила головой по сторонам и, в конце концов, заметила живописную группу из пяти человек с красными, обожженными Солнцем лицами. «Привет!» — сказала она, улыбнувшись, подходя к ним. «Добрый день, мисс Мелинда!» — хором поздоровались друзья. «Сейчас можно просто Мелинда» — ответила она, — «Пойдемте, здесь недалеко». По-английски, в его американском исполнении она говорила довольно прилично, что весьма облегчало понимание, правда с довольно сильным испанским акцентом — «Здесь недалеко!» — еще раз повторила она, указав рукой направление движения.

Минут через десять неспешной ходьбы, они уже поднимались по небольшому крыльцу, над которым красовалась надпись — «Ресторан Ми Пуэблито». Просторный зал, разграниченный внушительными темно-коричневыми колоннами и потолочными балками, принял их в свой приятный, прохладный полумрак. В этот час, когда заканчивается утро и начинается день, постетителей было совсем немного.

Они сели за столик в углу тесным кругом, заказали себе по холодному коктейлю и приготовились слушать. Мелинда положила на стол аккуратно сшитые бумаги — «Еще раз распечатала одну из своих университетских работ по культуре народов, населявших запад американского побережья». «Вот это да!» — восторженно произнес Альберт — «Значит, вы нам будете рассказывать, основываясь на научном материале?» «Если вы, конечно, не возражаете» — произнесла она. «Нет! Мы будем только рады!» — Альберт был сама галантность.

«Это место очень древнее…» — начала она, — «Здесь испокон века жили представители народа Хока. Если не возражаете,» — сказала она, — «Я проведу для вас, на словах, небольшую так сказать, обзорную экскурсию?» «Было бы весьма занимательно» — ответил Макс. «Итак…» — начала она, — «В настоящее время наиболее древними следами присутствия человека в Америке считаются каменные орудия, найденные в Техасе, Неваде, естественно у нас и, в Калифорнии. Их возраст, между прочим, определен ни много ни мало, в сорок тысяч лет. В культурном развитии тех племен каменные орудия сыграли чрезвычайно важную роль». «Мисс Мелинда, вам бы преподавать местную историю где-нибудь в столичном университете!» — с восторгом произнес Том. Она с благодарностью взглянула в его сторону — «Да… Чем-то таким я и пыталась заниматься…»

«В биографии далеких предшественников американских индейцев существует некий темный период, когда они ограничивались использованием лишь каменных скребков и наконечников, которые изготовлялись из недолговечных материалов, таких как дерево или кость. Этот этап оказался чрезвычайно длительным — на всем его протяжении люди могли существовать почти исключительно за счет собирательства диких растений и ловли мелких животных. Наши предки в свою очередь, не были исключением. Первые известные каменные наконечники начали появляться около 12 тыс. лет назад. Фрагменты наконечников были найдены и на территории нашего города, раскопки проводились неподалеку от Прогресо.» «А ведь мы были недалеко оттуда… Причем на следующий день после нашего приезда» — снова подал голос Том. «Ну вот, теперь будете знать!» — улыбнулась Мелинда.

«Пока не совсем ясно, кому именно обязаны эти культуры своим расцветом,» — продолжала свою лекцию Мелинда, — «Исключительно аборигенам Америки или же какой-либо поздней волне переселенцев из Азии. До прихода вас, европейцев, Калифорнию населяло более сотни народов, большинство которых имели языковые различия. Мои предки говорили на языке кар-рисо, к сожалению, на сегодняшний день, практически вымершем. Исследования, проводившиеся в прошлом веке, показали, что коренные жители этого региона говорили, более чем на 80 различных языках и вдвое их превышающих диалектах».

«Однако культурные различия между племенами носили не столько этнический, сколько территориальный характер. Народы, жившие в общих природных условиях, имели схожую культуру и тесные межплеменные связи. Всю территорию Калифорнии можно разделить на несколько районов, жители которых имели много общего в способах ведения хозяйства: Северное побережье, Шаста, Центральное побережье, долина Сакраменто и западные предгорья Сьерра-Невады, долина Сан-Хоакин и западные предгорья Сьерра-Невады, южное побережье, пустыни Южной Калифорнии, Восточная Сьерра…» — я вас не сильно утомила своими рассказами о местной географии?» — спросила она. «А… Нет-нет, продолжайте пожалуйста! Я, например, стараюсь представить себе американской побережье в этих местах!» — словно заново возвращаясь из дремучей тьмы веков, ответил Макс.

«Калифорнийские народы в целом имели слабую политическую организацию, племена разделялись на племенные независимые группы, которые в совокупности образовывали клан. Во многих племенах калифорнийских аборигенов люди имели право выбора в определении наследования клана их детьми…» — Мелинда прервала свою речь. «Что же ели наши предки? Вас это интересует?» — спросила она, оглядев сидящих вокруг нее друзей. «О, да! Мисс Мелинда! Безусловно! Один из наших друзей почему-то до сих пор уверен, что кроме тортильяс и сальсы — больше ничего!» — хохотнул Генри. Ральф недовольно поморщился и поерзал на своем стуле. Остальные стали улыбаться и одобрительно хихикать.

«Я, может быть не в курсе чего-то, что у вас могло бы произойти, но, с вашего позволения продолжу» — Мелинда снова завладела их вниманием, — «Основным продуктом питания в Калифорнии, обращаю ваше внимание, были желуди. Да-да… именно они. Этот достаточно питательный продукт размалывался в муку, из которой пекли некое подобие лепешек. В сборе желудей принимали участие практически все члены группы, каждая семья делала свой запас и имела собственные места для сбора желудей, излишки желудей потом перераспределялись. Желуди хранились в специальных постройках наподобие плетеных башен, возводимых с различными ухищрениями, чтобы насекомые, грызуны и прочие желающие не могли до них добраться.» «Хитро!» — восхитился Альберт, не слушая, а больше — восхищенно разглядывая рассказчицу.

«Одежда калифорнийских индейцев до прихода европейцев не отличалась замысловатостью. У многих народов мужчины ходили нагими или только в набедренных повязках. Женщины носили подобие юбок из кусков кожи, или так же — набедренные повязки, больше похожие на современные шорты. Однако такая скудность костюма не относилась к украшениям, которых у калифорнийских аборигенов было множество. Тем более, что недостатка материала для их изготовления они никогда не испытывали. Морские раковины, жемчуг, куски кораллов различной формы… Да мало ли что еще! Коренные калифорнийцы использовали практически все доступные им природные материалы для изготовления необходимых в быту вещей», — Мелинда обвела их взглядом, после чего продолжила.

«Для охоты использовались копья и луки, рыболовные сети нескольких видов. Стрельба производилась из горизонтального либо диагонального положения, при этом увеличивалась начальная скорость стрелы и ее убойная сила…» — она показала примерное положение лука в руках. «Во внутренних районах, особой популярностью на охоте у индейцев пользовались кролики. Они водились на большей части Калифорнии в настолько огромных количествах, что их мех использовали для изготовления одеял. Шкуры разрезали на узкие полоски, скручивали и сплетали из них одеяло. На каждое уходило по паре сотен кроликов.

Продукция пользовалась таким спросом, что для народов из мест, где было мало желудей, а другие источники пищи были недостаточны, такие одеяла были важной частью торгового обмена с другими племенами». «Жалко кроликов…» — негромко произнес Том, — «Такие милые, пушистые зверьки…» «Эти милые зверьки плодятся в огромных количествах!» — взгляд Мелинды стал строгим, — «И если на них периодически не охотиться, то они истребят всю растительность в округе!»

«Основным продуктом питания жителей севера Калифорнии, как и у большинства других калифорнийских народов, как я уже говорила, были желуди, но северные калифорнийцы, впрочем, как и мы, в значительной мере зависели и от рыбной ловли на лосося и охоты на морских зверей. Для этого они пользовались плоскими лодками-долбленками, изготовленными из цельного бревна. Проживали северяне в дощатых домах, изготовляя доски из красного дерева и кедра». При словах о красном дереве, друзья переглянулись. «Доски выстраивались вертикально наподобие частокола по кругу или по квадрату, потом сооружалась двухскатная или трехскатная крыша».

«Общество индейцев северных территорий, делилось на три социальных прослойки: вождей, обычных людей и рабов. Народы северных территорий имели развитую систему политического внутриплеменного управления, чего нельзя сказать о народах Центральной Калифорнии. Племена, расселявшиеся южнее, промышляли собирательством, рыбной ловлей в протекающих там реках. Проживали они в земляных домах, которые вырывали на вершине холма или возвышенной местности. Крыши землянок изготавливались из веток деревьев или коры, которые укладывались на поперечные балки…»

Макс со значением посмотрел на потолок зала ресторана, основной частью которого были массивные балки, уложенные на колонны. «Да…, наверное, вы правы… что-то в стиле оформления зала есть от этого…» — Мелинда бросила многозначительный взгляд на потолок зала, — «И засыпались землей. Войти в такой дом можно было только через дымовое отверстие по специальной лестнице или небольшому вентиляционному туннелю на уровне земли. Подобные дома были достаточно распространены на территории Калифорнии, особенно во внутренних районах северной ее части, где были частыми холодные и снежные зимы.

На склонах гор земляные дома сменялись коническими вигвамами, покрытыми корой. На большей части Центральной долины и склонам гор южной части Калифорнии с ее дубняками и крупной дичью условия жизни были более мягкими. Племена этих мест предпочитали строить нечто вроде вигвамов, сплетая округлый или продолговатый куполообразный каркас из веток, покрывая его доступными видами растительности: тростником, соломой, ветками пальмовых листьев».

«Особенными районами Калифорнии являются южные пустыни и Восточная Сьерра. Народы восточных склонов Сьерра-Невады, можно сказать, те же самые, что и народы большого бассейна, только территориально относятся к Калифорнии. По типу культуры эти народы являются частью культуры Большого Бассейна. Культура народов калифорнийских пустынь отличалась от остальных калифорнийских культур природной средой, в которой они обитали. Племена пустынь жили оседло деревнями в вигвамах, покрытых листьями веерной пальмы, питались местными бобами…» Друзья сидели молча, только изредка согласно кивая в ответ. В их мысленных взорах проносились сидящие на одомашненных лошадях краснокожие мужчины в боевом раскрасе, метко стреляющие из луков и метающие во врагов томагавки.

«Я вам еще не надоела, в случае чего могу закончить и быстро обговорим интересующие вас вопросы и каждый пойдет по своим делам» — спросила Мелинда, — «Просто вы одни из первых, кто настолько близко интересуетесь этой темой, все остальные туристы, как правило, с севера от границы, сюда в основном только пить и гулять приезжают…» «Мелинда, мы умоляем вас, пожалуйста, продолжайте! Мы до знакомства с Вами не знали и сотой доли того, что Вы нам сейчас рассказали. Продолжайте!» — словно снова вернувшись откуда-то издалека, попросил ее Макс — «Просто вы настолько увлекательно рассказываете, что мы словно перенеслись в те места, о которых Вы ведете речь! Остальные тоже закивали головами — «Да, да! Конечно! Продолжайте!»

«Племена, обитавшие в горах Сьерра-Невада к востоку от долины Сан-Хоакин, принадлежат к общему типу калифорнийской культуры, характерному для племен, живших на холмистой и горной части страны, причем на восточных склонах Сьерра-Невады. Эта культура заметно тяготеет к аборигенной культуре Большого Бассейна. Из этих племен самым многочисленным были мою. Они и теперь сохраняют это положение среди коренного населения Калифорнии.

В Южной Калифорнии различия в образе жизни племен определялись средой обитания — пустыня, прибрежная равнина или горная система были местом их расселения. В целом группы индейцев классифицируются по их ориентации на ту или иную католическую миссию. Это произошло уже после прихода испанцев. В конце концов, такое деление удобно и отражает действительную картину их расселения после 1769 г. Более ранние сведения, к сожалению, в настоящее время недоступны… Увы, они оказались утрачены…» — Мелинда вздохнула.

«Некоторые группы аборигенов настолько изменили свой образ жизни под влиянием деятельности католических миссий и контактов с другими группами индейцев, что их древняя культура осталась только воспоминанием. О ней можно судить лишь по историческим документам и немногим сохранившимся предметам материальной культуры.

Самой примечательной группой из племен Южной Калифорнии можно считать племя чумаш района Санта-Барбара и прибрежных островов. Их культура была истинно морской, они использовали лодки из деревянных планок для плавания между материком и проливами, между островами, для рыбной ловли, добычи тюленей, нерп, выдры и торговли. Почти полностью забытое племя чумаш с их характерными лодками, сделанными по принципу многих полинезийских лодок, оставило в истории всего лишь интригующую сноску для тех, кто интересуется темой контактов представителей разных цивилизаций, связанных с перемещениями через океаны».

«Южная Калифорния отличается сухим, но довольно мягким климатом и более чем достаточным наличием желудей и семян, составлявших основу питания индейцев. Довольно много было и дичи — оленей, кроликов, различных грызунов, горных баранов и их сородичей, обитавших в пустыне. Короткие временные водотоки, к сожалению, климат наших мест довольно засушливый, не могли обеспечить индейцев рыбой, но по их берегам росли ивы и другие растения, которые были необходимы для различных ремесел, а в некоторые сезоны употреблялись даже в пищу».

«Деление племени на различные сословия, обнаруженное у племен долины Сан-Хоакин, было распространено по всей Южной Калифорнии. По всей вероятности, жизнь наших предков базировалась на системе очень небольших племенных групп, каждая из которых занимала довольно определенную территорию, причем все они принадлежали к одному типу культуры и говорили на одном языке. В период создания францисканцами миссий индейцы этой территорий условно разделялись на пять основных групп: фернанденьо, габриэленьо, хуа-нэньо, луисеньо и диегоэньо, ориентированных соответственно на пять миссий с центрами с Сан-Фернандо, Сан-Габриэль, Сан-Хуан-Капистрано, Сан-Луи-Рейез и Сан-Диего». «Как все у вас было сложно…» — Ральф отхлебнул коктейль и снова погрузился в слух.

«Индейцы Южной Калифорнии занимались плетением корзин и изготовлением сосудов из различного рода природных материалов…» — «Это так называемые корзинщики?» — перебив Мелинду, поинтересовался Альберт. «Мистер Альберт, перебивать женщину — занятие недостойное настоящего английского джентльмена!» — поддел его Том. «Ах простите!» — Альберт умоляюще поглядел на Мелинду, которая в свою очередь, улыбнулась в ответ. «Да, Альберт, это именно они! В этой связи дикие плоды и ломти мяса перестали употребляться в пищу в сыром виде. Появился оригинальный способ приготовления горячих блюд, поскольку ни керамических сосудов, ни тем более металлических кастрюль, способных выдержать огонь, в те времена еще не существовало, индейцы Калифорнии гениально решили проблему — они стали варить себе еду в корзинах» — продолжила она.

«Самое необычное заключалось в том, что продукты варились с помощью горячих камней. Котлами служили не только плотно сплетенные корзины, но и сосуды из дерева, коры или кожи. Емкость заполнялась водой, в которую деревянными щипцами опускали предварительно раскаленные на огне камни. Если их температура была достаточно высока, то содержимое быстро закипало. Остывший булыжник тут же заменялся новым, раскаленным докрасна.

Обязанности повара заключались в том, что он удобно усаживался рядом с огнем и менял камни до окончательной готовности пищи. Совершенно очевидно, что жизнь этих охотников можно назвать просто роскошной по сравнению с тем прозябанием, в котором пребывали их предки. Стало возможным готовить разнообразную и специальную пищу для детей, стариков и больных. Возник совершенно новый уклад жизни, получивший вскоре повсеместное признание». «Да… такого не было ни до, ни после… И уж точно, такого на территории нашей старушки — Европы не было отродясь…» — Альберт, уже, особенно не скрывая, восхищенно поглядел на нее.

«Это были так называемые камневары, чьи следы этнографы прослеживают от Аляски до Калифорнии. Использовавшийся ими для приготовления пищи метод «горячих камней» был также известен от равнин Большого Бассейна, до востока Канады. Гончарные изделия характерны для племен, проживавших на островах и в прибрежных районах. Там из мыльного камня изготавливали чаши. В отличие от грубых сосудов, присущих культуре северной части Калифорнии, горшки южан выполнены довольно-таки искусно. Характерным элементом культуры южных народов являются простые, лишенные символического значения рисунки из раскрашенного песка, позаимствованные, по всей вероятности, у племен, населявших юго-запад нашего континента».

«Мелинда, а Вы не могли бы поведать нам о каких — нибудь культах Ваших предков? Мистических, религиозных… без разницы, нам интересно все!» — попросил Ральф. «Хорошо, сейчас расскажу», живо согласилась Мелинда. «Религиозные и ритуальные обряды калифорнийских племен юга, отличались от культовых практик северян. На юге, например, племена в обрядах инициации, а это посвящение юношей в мужчины, использовали траву-дурман тотлаче».

«Каким образом индеец общался со столь многочисленными божествами, когда хотел либо умиротворить их, либо о чем-то попросить?» — Мелинда оглядела собравшихся, — «Когда индеец хотел обратиться к своему личному духу-хранителю, он уходил один к его местообитанию. Религия индейцев имела как сугубо индивидуальную, так и групповую составляющую. Не только каждый индеец лично поклонялся какому-то определенному божеству — у его рода также было свое божество, так же, как и были свои божества и у всего племени. Оказавшись один у местообитания охраняющего его духа, индеец постился, сосредотачивался и предавался размышлениям, всячески изнурял себя, простирался ниц и просил духа явиться». «О, интересно!» — оживился Том.

«В поселении, с соблюдением всех принятых правил, произносилась общая молитва. К божествам обращались либо под открытым небом, что делалось посредством песнопений и плясок, либо в святилище перед алтарем. Наличие святилища, было главной характерной чертой любого индейского поселения. Вход был неизменно обращен на восток, навстречу лучам восходящего Солнца. Иногда делались дополнительные входы, обращенные на запад, юг и север. У индейцев сиу, входное отверстие на крыше располагалось на востоке, чтобы можно было начинать молитвенные церемонии одновременно с тем, как первые лучи Отца-Солнца соприкоснутся с языками пламени в священном очаге, расположенном на земляном полу святилища».

«Во всех святилищах горел священный огонь, который посвящался различным божествам либо же непосредственно богу огня. Если в святилище имелись подпирающие опоры, то и они посвящались различным божествам; индейцы арикара посвятили четыре опоры Восходу, Грому, Ветру и Ночи соответственно. В определенных местах в святилище размещались священные камни, священные связки и другие мистические предметы; флаги, эмблемы, ленты, бубны и барабаны шаманских и военных обществ развешивались на стенах и опорах, подобно тому как размещают распятия в христианских храмах.

В самом священном месте располагался главный алтарь, где постоянно должен был гореть огонь, за которым следил специально назначенный жрец или старейшина. Во время важной церемонии в огонь бросали бревна, чтобы он ярко вспыхнул. Поверх бросали благоухающие травы и просмоленные сучья; били в бубны, потрясали трещотками, а собравшиеся ходили кругами вокруг огня». «Не хочу никого оскорбить, но эта обстановка мне что-то напоминает…» — Том снова многозначительно оглядел интерьер ресторана, — «Выход на восток… В печи горит огонь…» «Не исключено… Я тоже обратила на это внимание и своих друзей обязательно об это расспрошу!» — улыбнулась Мелинда, — «Старые предания иногда получают необычное продолжение…»

«Рядом со святилищем располагалось сооружение, также имевшее важное религиозное значение: это было так называемое «место для потения», или, попросту говоря, баня. Как мы уже говорили, баня имелась практически около каждого индейского жилища, была она и возле святилища. Это место пользовалось особой популярностью у индейцев, и они считали, что на небесах также имеется роскошная баня, которой пользуются боги.

Племя винтунов из долины Сакраменто, считало, что Олеблис, Небесный Отец, живет в роскошных банных покоях, сделанных из белого дуба и украшенных благоухающими цветами. Индейская баня являлась своего рода предшественницей сегодняшней сауны. Пар образовывался за счет того, что горячие камни поливали холодной водой…» «Сегодняшний городской житель, посещающий сауну после партии в гольф или теннис, знает, что она не только открывает все поры тела, но и благотворно влияет как на ход мыслей, так и на душевное состояние» — сделал вывод Ральф с умным видом.

Мелинда продолжила, коротко, исподлобья взглянув на него — «Индейцы были убеждены, что, когда человек хорошо потеет в бане, он вступает в контакт с небесными силами. Делавары, те вообще использовали баню для испытания выдержки и самообладания человека. Они считали, что, если человек выдерживает жар до полубессознательного состояния, а тем более дольше, он получает очень хороший урок духовного закала.

У некоторых племен считалось, что жрецы и шаманы, перед тем как осуществлять возложенные на них обязанности, должны пройти в бане обряд омовения и очищения. Из всех известных на сегодняшний день индейских религиозно-церемониальных сооружений наибольшее впечатление производят знаменитые кивы, соединяющие в себе и святилище, и баню; построены они были людьми культуры анасази, жившими на юго-западе».

«Кива играла большую роль в жизни людей культуры анасази. Спускаясь в эти подземные или полуподземные сооружения, в которые они превратили обычные земляные отверстия времен периода «корзинщиков», они ощущали единение с землей, с ее божествами и находили радость и успокоение, так же как когда-то они нашли убежище и защиту, спустившись в скальные укрытия и пещеры. Кива могла служить и святилищем, и домом; но не надо забывать, что мир верований индейца был неотделим от его повседневной жизни и пронизывал буквально каждую ее пору. Помимо места для религиозных церемоний и обрядов, кива была также местом обсуждения важных для сообщества вопросов — здесь нередко случались жаркие споры. Она была местом, где можно было пообщаться, укрывшись как от зимней стужи, так и от летнего зноя.

В киве обычно присутствовали только мужчины; женщин сюда приглашали в особых случаях. Внутри кивы располагались четыре мощные, вкопанные в землю опоры, державшие огромный деревянный каркас, на котором лежала крыша. В помещении находились каменные скамьи, ямы для разведения огня, кладовые, банные отделения; в стенах были сделаны углубления для размещения там священных и культовых предметов и образов. Человек мог спокойно прожить в киве неделю, не покидая ее, что наверняка часто и делалось. Восстановленная Большая кива в нынешнем Азтеке, штат Нью-Мексико, действительно представляет собой великолепное сооружение».

«Ну а во время праздника вы сможете услышать бой барабанов, исполняющих магическую музыку подземных божеств, которая струится из-под земли. Затем вы увидите, как из входного отверстия кивы появляются музыканты и танцоры, напоминая извивающуюся змею, выползающую из глубин на поверхность; раскачиваясь и пританцовывая, они движутся в пыли по площади под жаркими лучами солнца. Остается только сожалеть, что вы не местный житель и поэтому не можете спуститься внутрь кивы и узнать, какие секреты и тайны нашептывают боги в недрах земли…» Мелинда закончила свое повествование и оглядела сидящих возле нее пятерых друзей. Их взгляды были обращены куда-то в пространство, видимо, им еще слышался бой ритуальных барабанов и стояли в глазах пляски раскрашенных шаманов в причудливых одеждах.

«Браво, мисс Мелинда!» — первым очнулся доселе помалкивавший Генри, потирая лицо, словно после сна, — «Я до сих пор под впечатлением! Честно! До сих пор вижу шаманов, бьющих в бубны!» «Я закончила Университет Сонора в Эрмосильо, занималась исследованием культуры коренных народов… Мой диплом был на тему культуры народов Хока… и английский освоила там же… Здесь, в городке многие получают неплохую практику — приезжает довольно много американцев… им нравятся наши пляжи» — Мелинда слегка покраснела.

«Мы заметили…» — буркнул Том, которому так не хотелось удаляться от гостеприимных индейских костров, на которых готовили пищу те самые «корзинщики». «Бродят повсюду в своих ковбойских шляпах… Крутых парней из себя строят!» — недовольно продолжил он. «Ах вот, почему Вы так много знаете на эту тему!» — восторженно сказал Макс, — «И все же, скажите, почему Вы не советуете нам забираться на этот остров, Исла-Раса, по-моему, он называется?»

«Совершенно верно!» — ответила она, — «Не советую. У этого места не очень хорошая репутация. Хотя… периодически на остров ездят отдельные туристы… Уезжают оттуда по домам, иногда, правда, несколько повредившись рассудком…» — она снова оглядела парней. «Мы помним… Макс нам доводил некоторую информацию, которую он накопал еще дома, в Британии…» — ответил Альберт, старательно разглядывая ее черты лица, в которых он находил все больше и больше привлекательности.

Мелинда скептически покачала головой — «Я может быть наговорила вам слишком много, но, кое-что из того, что я вам рассказала, относится и к тем местам, где вы оказались». «Вы, я так понимаю, уже краем глаза видели наш «Кукольный остров»? Друзья согласно кивнули. «Так вот, в древние времена, на самой высокой вершине этого острова, тоже находилась Большая кива, по своим размерам вряд ли уступающая киве из Нью-Мексико. Во всяком случае, размеры того фундамента, который все еще сохранился, если верить тому, что написано в различных научных и околонаучных изданиях, говорят о том, что это сооружение было не маленьких размеров.

Так вот, через некоторое время после прихода на нашу землю испанцев, это сооружение было разрушено… Испанцы вели себя в этих местах совершенно варварски…» — она вздохнула, — «Киву разнесли буквально по камням… а о совершении каких-либо ритуалов не приходилось даже и думать под страхом смерти… Много людей было убито… Нескольких вождей племен, живших по соседству, испанцы казнили прилюдно в один день…» — при этих словах, голос Мелинды при этом слегка задрожал. «Этих вождей…» — продолжила она, — «Этих вождей захоронили как раз на острове. Там же стали тайком хоронить и всех тех, кого убивали испанцы. Как гласит предание, погребальные костры горели в течение нескольких месяцев.

После этого, как гласит стойкое поверье, Лунный Кот, последний шаман племени Чимарико, наложил заклятие на это место, для того, чтобы нога чужаков не тревожила прах убитых жителей и казненных вождей… С тех пор за островом тянется нехорошая слава проклятого места… И с теми, кто осмеливается его посетить, постоянно приключаются различные, порой мистические вещи.» — Мелинда оглядела друзей. Они выглядели озадаченными.

«Занятно…» — проронил Генри. «И что, часто происходит разная чертовщина?» — недоверчиво переспросил Томас. «Я не могу привести вам каких-то статистических данных», — слегка улыбнулась Мелинда, — «Но того, что случалось, скажем, на моей памяти, вполне хватило на то, чтобы создать острову дурную репутацию. Например, та девочка, которая утонула на глазах у Хулиана Карреры в пятидесятых годах… И вся последующая история с куклами… Нескольких горе — исследователей так и не нашли…»

«Мисс Мелинда», — подал голос Ральф, — «Еще немного и мы будем с криками вскакивать по ночам!» «Я не собираюсь и не пытаюсь никого запугивать» — сказала она, — «Просто репутация этого места говорит сама за себя». Вся компания возбужденно загомонила — «Ну у нас же нет никаких злых намерений! Просто посмотреть! Немного побродить и возвратиться обратно! Неужели и нас может коснуться какое-то древнее проклятие, о котором говорят только легенды?»

«Вы — симпатичные ребята…» — произнесла Мелинда. «А я?» — вдруг удивленно спросил Альберт. «А Вы, Альберт — особенно!» — улыбнувшись парировала она, — «Так вот, лично у меня нет никакого желания проверять это на практике! Я здесь родилась и выросла и родители, когда были живы, постоянно говорили мне, чтобы я не вздумала когда-нибудь, соваться на этот проклятый остров! Если вы меня спросите, как туда добраться, то сразу скажу вам — я не знаю! Говорят, что живет где-то в Кино-дель-мар, какой-то полупомешанный старый индеец, вроде, как дальний родственник того самого Хулиана, который частенько наведывается на этот остров в каких-то своих целях, но я не могу сказать, где его искать…»

Она немного помолчала, словно что-то вспоминая. «А вообще, если хотите узнать больше об индейской культуре, то — мой вам совет, не поленитесь и в ближайшее время прокатитесь в Эрмосильо, там есть очень даже неплохой музей индейской культуры. Как раз, недалеко от университета Сонора, где я в свое время училась…» — Мелинда слегка смущенно улыбнулась, — «Я уверена, там вы смоете узнать много нового о ритуалах индейцев Мекски и не только Мексики. Здесь жили представители множества культур, от самых примитивных, до высокоразвитых…»

Ральф посмотрел на часы, они сидели в зале уже более двух часов. Все вспомнили, что проголодались, но за разговором, совершенно забыли о еде. «Мисс Мелинда», — начал Том, — «Мы очень Вам благодарны за содержательную лекцию! И обязательно подумаем над тем, чтобы посетить столицу штата. И, заодно, просим Вас сориентировать нас в нюансах мексиканской кухни! Один из нас…» — он посмотрел на Ральфа, — «… чуть было не пострадал с непривычки…» Ральф метнул в Тома взгляд, полный злости, но смолчал. Том продолжал, — «Позвольте, мы Вас угостим! Не отказывайте!»

Мелинда хотела было что-то возразить, однако Альберт, голосом, не терпящим возражений сказал ей — «Мисс Мелинда, вы на нас потратили уйму Вашего драгоценного времени, так позвольте же сделать хоть что-нибудь приятное для Вас!» «Вам трудно возразить», — улыбнувшись ответила она. «Ну вот и чудестно, не возражайте!» — Альберт пододвинул ей буклет с меню. «Вы меня просто вгонятете в краску!» — она опустила глаза и сделала вид, что изучает ассортимент блюд. «Вам это так идет! Вы становитесь просто загляденьем!» — он улыбнулся ей в ответ.

День, между тем, плавно перешел в душевный вечер, а обед в такой же душевный ужин. Было уже темно, когда вся компания возвращалась назад, в отель. «Спасибо Вам, Мисс Мелинда, и за сегодняшний содержательный рассказ, и за этот чудесный вечер!» — поблагодарил ее Макс. «А за чудесный вечер — особенно!» — Альберт чуть заметно сжал своими пальцами ее ладонь. Так же, едва заметно она сжала свою в ответ…