Тактик 8

Глава 7 На карту поставлена грязная кофейная кружка

Но первоначальный шок, ледяной иглой впившийся под рёбра, быстро прошёл, сменившись холодной, звенящей яростью. Я не был тем новобранцем, которого только попал в мир Гинн, кого можно было вот так просто взять и увести на плаху. Я прошёл через огонь, горы, леса, революции, оборону стен, подземелья, проклятые болота и густую кровь представителей всех рас.

Я взял замков больше, чем любой лорд в Маэне, а мои военные достижения и способности превосходят кого угодно из королевских генералов обеих воюющих сторон.

Я смотрел в лицо смерти столько раз, что перестал её бояться. И я точно не собирался сдаваться по приказу короля-нарцисса, переданному через бывшего друга, который променял наше общее прошлое в казармах крепости Двух лун на тёплое место у трона.

Я медленно выдохнул, выпуская пар в морозный воздух. И улыбнулся.

Не буду забывать и про личное покровительство одной богини с вредным характером и статус «божественного героя».

Вот только я этот аргумент уже использовал. Что они придумают ещё?

— Серьёзные обвинения, лорд-советник Эрик, — мой голос прозвучал спокойно, даже с ноткой веселья. Я видел, как его глаза чуть сузились. Он ожидал чего угодно: гнева, страха, отчаяния. Но точно не моей улыбки. — Государственная измена… звучит помпезно. Наверное, сам магистр Тарольд формулировки подбирал? У него всегда был талант к драматическим эффектам.

Я сделал шаг вперёд, демонстративно игнорируя пятерых магов, чья сила всё ещё сковывала моих людей. Я смотрел только на Эрика.

— Есть только одна небольшая проблема в твоём безупречном плане, — продолжил я, понизив голос до заговорщицкого шепота. — Ты не можешь его исполнить.

Эрик молчал, но я видел, как в его глазах мелькнула тень сомнения. Он был слишком умён, чтобы просто отмахнуться от моих слов. Он знал меня. Знал, что я не стану блефовать в такой ситуации.

— Видишь ли, если ты забыл, я имею статус божественного героя и соответствующую защиту, которая, к примеру, не даёт твоим мальчикам и девочкам… не знаю уж кто у вас там, кто… короче, вы же не смогли меня заморозить.

— Мы знали про божественную защиту, Рос, и это не остановило нас в прошлый раз для принудительной эвакуации из Каптье!

— Ну, так ты попробуй провернуть этот же фокус второй раз, Эрик. Вчерашний шутка уже не шутка, как говорил Ашот.

Эрик не знал, кто такой Ашот. Он бросил на своих подручных псов короткий взгляд. У меня даже было ощущение что они могут общаться при помощи чего-то вроде телепатии или своего рода Роя.

— Ты заметил? — продолжал давить я. — Ну да, я понемногу учусь на своих ошибках. Любая попытка насильно увести меня отсюда, любая магия, направленная на моё пленение, будет… неэффективна.

Я позволил словам повиснуть в воздухе. Это был мой козырь. Улучшение защиты, протюнингованное Анаей после разговора про Газарию и её интереса к этому региону.

Магия Гуго сработала и блокировала меня на том основании, что я был дворянином и в этой части подчинялся условностям бога Полмос, ну и тут получался неприятный казус, вроде юридического. Одна божественная магия вступила в противоречие с другой, а в результате повредить мне магия Гуго не могла, но и уйти из зоны «дуэли» не давала.

Так что убить меня эти маги могли только традиционными методами, а тут даже один против пяти, я был готов попробовать, всё же я боевой офицер и участник рейдов гномьим мечом, а не штабная крыса.

— Так что, боюсь, тебе придётся свернуть свой цирк одного актёра, Эрик, — закончил я спокойно. — Передай его величеству, что я ценю его заботу, но предпочитаю остаться здесь и продолжить свою работу. Можешь даже сказать, что я забуду эту нашу странную встречу и тот документ у тебя в руке.

Он криво усмехнулся.

Это была не та холодная, презрительная усмешка, что была на его лице до этого. В ней сквозило что-то другое, что-то похожее на жалость.

— Божественное покровительство, Рос? — он покачал головой, словно разочарованный учитель, слушающий наивный ответ ученика. — Ты действительно думаешь, что мы не учли этот фактор? Ты думаешь, магистр Тарольд, глава Синего Ордена, не изучил твои… особые отношения с богами? Мы учли этот факт. Мы знаем, что не можем применить силу непосредственно к тебе, знаешь, но…

Его голос стал тише, и от этого ещё более зловещим.

— Поэтому мы применим силу не к тебе, Рос.

Мое сердце пропустило удар. Я не сразу понял, что он имеет в виду. А когда понял, по спине пробежал уже не холодок, а волна ледяного ужаса.

Эрик небрежно кивнул одному из своих магов — тому, что стоял слева от него. Я не видел лица под капюшоном, но почувствовал, как его взгляд, словно ледяное шило, впился в человека рядом со мной.

Фомира.

Мой главный маг, мой первый соратник-академик, который прошёл со мной путь от пьяного изгоя до руководителя магической роты в формальном статусе командира полка, хотя и командовал только своей ротой.

Он стоял, парализованный общей магией, но его глаза были живыми, и в них плескались ярость и страх. Он не мог пошевелиться, не мог произнести ни слова, но я видел, как напряглись все его мускулы.

Маг в синем просто указал на него пальцем.

Один жест. Ни заклинаний, ни рун, ни вспышек света. Просто палец, направленный на цель.

И мир для Фомира превратился в лёд.

Это не было похоже на то, что случилось с остальными. Не тонкая корка инея, а толстый, массивный слой прозрачного, как кристалл, льда, который окутал его с головы до ног в одно мгновение. Лед рос изнутри, искажая черты лица. Я видел, как широко раскрылись его глаза от шока и боли. Видел, как его рот застыл в беззвучном крике. Его тело выгнулось в неестественной позе, руки дёрнулись, пытаясь сотворить защитное заклинание, но было уже поздно.

Он превратился в ледяную статую. Уродливое, искажённое изваяние, застывшее в агонии. От него исходил такой лютый холод, что я отшатнулся. Я чувствовал, как жизнь, пойманная в ледяную ловушку, будет медленно и весьма мучительно угасать. Это не было парализующее заклинание. Это была пытка холодом и медленное убийство.

— Что… что ты делаешь? — вырвалось у меня. Голос сел, превратившись в хриплый шёпот.

— Демонстрирую альтернативный подход, — холодно пояснил Эрик, даже не взглянув на замёрзшего Фомира. Он смотрел на меня, и в его глазах я видел безжалостный расчёт. — Как ты уже сказал, мы не можем забрать тебя силой. Ты прав. Но мы можем забрать твоих людей. Одного за другим. Твоих лейтенантов и капитанов. Твоих командиров. Всех, кто тебе дорог. А я отлично представляю себе твои слабые стороны, Рос. Ты слабак и привязан к своей команде, своему этому Штатгалю. И они — мои заложники, которые заставят тебя выполнить приказ Назира. Сейчас или после десятка-другого убийств.

Он сделал паузу, давая мне осознать весь ужас его слов.

— Фомир ещё жив. Эта магия медленно вытягивает из него тепло и жизненную силу. Он умрёт через несколько часов. Мучительно. Мы заберём его в Пьённистар. И если ты не явишься на трибунал добровольно, за ним последуют остальные. Мурранг. Хрегонн. Фаэн. Твоя старая ведьма. Твой орк, тот, что выжил сегодня. Мы будем забирать их по одному, Рос. И они будут умирать в столичных казематах, зная, что их командир предпочёл свою свободу их жизням.

Шантаж был чудовищным в своей простоте и эффективности.

Я не был шаром из брони. У меня были личные уязвимости. Они нашли брешь в моей броне. Моя личная защита была бесполезна, когда враг нацелился на тех, кого я считал своей семьёй. Они превратили мою главную силу — моих людей, в мою главную слабость.

Я посмотрел на ледяную статую Фомира, на застывшие фигуры моих телохранителей, на отчаяние и ярость в их глазах.

Я был в ловушке. В капкане, где любой выбор вёл к катастрофе.

Цугцванг.

Пойти с ними — значит, подписать себе смертный приговор и оставить свою армию без командира. Отказаться — значит, обречь своих лучших людей на пытки и смерть.

Эрик видел всё это на моем лице. Он видел мою растерянность, мой гнев, мое бессилие. И эта хитрая морда наслаждалась своей победой.

Но я не был бы Росом Голицыным, если бы сдался так просто. Он со мной играет в шахматы, а я пропишу ему в бубен.

Ярость, бессилие и ледяной ужас за судьбу моих людей смешались в один тугой комок где-то в груди.

Эрик не блефовал. То есть в целом он был способен на обман, манипуляции, блеф, подтасовку, но сейчас он без сомнения был готов пойти до конца, и выражение его лица не оставляло в этом никаких сомнений.

Он загнал меня в угол, как зверя, и теперь ждал, когда я, сломленный, приму его условия.

Но ярость — это тоже ресурс. Если направить её в правильное русло.

Я заставил себя успокоиться. Дыхание, которое сбилось при виде замороженного Фомира, снова стало ровным. Я расправил плечи и посмотрел Эрику прямо в глаза, встречая его холодный, расчётливый взгляд своим собственным, не менее холодным.

— Ты молоток, Эрик, — сказал я ровным тоном, в котором не было ни страха, ни гнева. Только констатация факта. — Хорошая операция. Чистая работа. В стиле MI-6. Но есть одно такое «но», которое слегонца переворачивает ситуацию.

Намёк на наше общее прошлое заставил его чуть напрячься. Это была территория, на которую он, очевидно, заходить не хотел.

— Но ты кое-что упустил, — продолжил я, делая шаг вперёд, сокращая дистанцию до минимума. Теперь нас разделял всего метр. Я мог бы дотянуться до него рукой. И это чувствовали его телохранители в синих мантиях. Я ощущал, как их сила концентрируется, готовая ударить в любую секунду, а также великое сомнение, подействует ли их магия.

— И об этом «но», особенном факте, нам нужно поговорить, — сказал я тихо, так, чтобы слышал только он. — Один на один. Без твоих цепных псов и моих замороженных солдат.

Он нахмурился, пытаясь понять, к чему я клоню.

— Нам не о чем говорить, Рос. Условия предельно ясны. Твоя явка в обмен на их жизни.

— Нет, потому что ты не всё знаешь.

— Всё!

— Нет, не всё, — стоял на своём я. — Рискни не провести полный анализ и увидишь, как мир катится в выгребную яму, брызгая в тебя своим неаппетитным содержимым.

— У тебя ужасные аллегории, Рос. Национальное?

Я позволил себе лёгкую, хищную улыбку:

— Нам есть о чём поговорить. Есть и вторая причина, почему ты не исполнишь этот приказ. Причина, о которой не знает даже твоя всемогущая служба и старина магистр Тарольд. И если ты не выслушаешь меня сейчас, то последствия не понравятся никому. Ни мне, ни тебе, ни надменному королю Назиру.

И снова я не блефовал. Особенности сегодняшнего дня, снятие информации слой за слоем без блефа. Я рассчитывал, что мои слои переиграют его.

В его глазах я увидел то, на что рассчитывал — зерно сомнения. Он был аналитиком. А аналитик всегда рассматривает все переменные, а не прут напролом, а само по себе мышление для них важнее действия.

Был ли я аналитиком?

Не знаю. Но я только что бросил на стол карту, которую надо было перевернуть прежде, чем понять.

Он некоторое время колебался. Я видел это по тому, как он чуть закусил губу. С одной стороны, у него был приказ и чёткий план. С другой — моё заявление, которое могло быть как отчаянным блефом, так и правдой, способной разрушить всю его операцию. А с третьей… Он был уверен, что контролирует ситуацию.

— Хорошо, — наконец, произнес он, принимая решение. — Пять минут в одном из кабинетов

Я кивнул на свой личный кабинет, откуда была дверь в зал Совета.

Я посмотрел на ледяную статую Фомира. Времени у меня было мало. Пять минут, чтобы найти выход из безвыходной ситуации. Пять минут, чтобы спасти своих людей и себя.

Мой кабинет завален документами, из которых я не все и не всегда успевал прочесть.

Ирония, но когда Цезарь зашёл в зал Сената, конкретно там, где его убили, у него в руках была пачка документов, которые он не успел ещё прочесть. Пятым из них было донесение информаторов о покушении Брута и компании.

То есть, если бы он успел прочесть…

Но история не имеет сослагательного наклонения.

Дверь закрылась с глухим стуком, и этот звук показался мне окончательным и бесповоротным, словно удар молотка судьи. Мы остались одни. Тишина здесь была иной, нежели в зале — не звенящей от магии, а вязкой, давящей, полной невысказанных угроз.

Эрик не стал садиться.

Он остановился посреди комнаты, скрестив руки на груди, точная копия моей недавней позы. Его лицо казалось высеченным из камня, лишённым всяких эмоций.

Он ждал. Ждал моего «секретного козыря», либо вскрытия отчаянного блефа. Он дал мне пять минут, но я видел по его глазам, что он не верит ни единому моему слову, поскольку был уверен, что держит в руках все карты.

— Время пошло, Рос, — его голос был сухим и безжизненным. — Удиви меня.

Я не ответил. Вместо этого я подошёл к массивному письменному столу в центре кабинета. Не обращая внимания на бардак, смахнул бумаги на пол. Громкий шорох заставил Эрика вздрогнуть. Затем, из внутреннего кармана своего костюма-дублета, я достал три туго скрученных свитка, перевязанных простой бечёвкой.

Я небрежно бросил их на очищенную поверхность стола. Они глухо стукнулись о тёмное дерево.

Эрик пару секунд смотрел на меня, потом на документы.

Это были документы, данные мне Альдом Дершем, Первым советником и Главой торговой гильдии Порт-Арми.

Информация, за которую он заплатил немалые деньги, и которая, как я чувствовал, повлияет на ход истории.

Эрик смерил свитки презрительным взглядом, затем перевёл его на меня. В его глазах читалось откровенное разочарование:

— Документы? Рос, ты серьёзно? Ты думаешь, какие-то бумажки могут отменить приказ короля?

— А ты почитай, — я кивнул на свитки. — Зачем разговоры?

Он колебался секунду, но его врождённое любопытство и профессиональная привычка взяли верх. Он подошёл к столу, брезгливо взял один из свитков и развернул его.

Свет, падавший из окна, выхватил из полумрака его лицо, и я увидел, как оно меняется.

Сначала на нём отразилось недоумение. Затем — концентрация, когда он вчитывался в плотный, убористый текст. И, наконец, на его лице проступила тень тревоги. Он быстро развернул второй свиток, пробежал его глазами, затем третий. По мере чтения его челюсти сжимались всё сильнее, а костяшки пальцев, державших пергамент, побелели. Когда он закончил, то небрежно бросил свитки на стол, но в этом жесте уже не было прежнего пренебрежения. Была злость.

— Откуда у тебя это? — спросил он тихо, но в его голосе звенел металл.

— Не всё может твоя разведка, верно?

— Ты не думай, что это для меня новость.

— Именно так я и думаю, Эрик. У меня повсюду есть друзья, Эрик. В отличие от тебя, я предпочитаю строить мосты, а не стены, — я усмехнулся. — Как видишь, король Бруосакса Вейран не теряет времени даром. Пока вы собирались с силами, он заключает очень интересный контракт.

Эрик молчал. Ему не нужно было ничего подтверждать. Документы говорили сами за себя. Король Вейран, правитель враждебного Бруосакса, нанял армию. Не просто отряд бродяг-наёмников, а десять тысяч элитных орков-головорезов из заокеанского королевства Умар.

Закалённые в боях профессионалы, которые должны были прибыть в порт Газарии через месяц.

— Десять тысяч орков, Эрик, — я медленно проговорил каждое слово, вбивая их, как гвозди. — Десять тысяч первоклассных воинов, которые станут костяком армии вторжения на западном участке фронта протяжённостью примерно две тысячи миль.

— Это интересно, — наконец, признал он, но тут же добавил, — но это не отменяет приказа. Королевская гвардия и западные лорды смогут сдержать их.

Я хмыкнул:

— Ситуация немного иная. С твоего позволения, ты аналитик и шпион, а я тактик и полководец.

— И что?

— А то. Ситуация в Фойхтмейне и регионах вокруг такая… После моего рейда на Сцарий, там я забрал всего лишь несколько ведьм, хотя это и не особо важно, все лидеры вокруг поняли очевидный факт, что я способен совершать боевые операции на двести миль вокруг Вальяда, а то и больше.

— И чё?

— Через плечо! Вот не полководец ты, Эрик. А то, что это перевело их в состояние глухой обороны и раскололо на сотни, если не тысячи отдельных островков, гарнизонов, замков, городков, поселений, каждый из которых думает только о себе.

— Разделяй и властвуй?

— Не совсем так. Смысл в том, что Штатгаль в своей текущей локации, с торговыми трактами из Вальяда, а он торговый город, который ими богат, способен представлять угрозу всему бруосакскому западу. А теперь представь, что в левом углу ринга появляется новый игрок с армией, по крайней мере равной моей.

— Ну что тебе их армия, ты только что нагнул Гуго, Рос.

— Не пытайся сыграть на моём тщеславии, не надо тут манипулировать мной на основании моего эго и чувства победы. Я победил потому, что выстроил ситуацию с Гуго в выгодном себе виде. А он, глупец, повёлся. А армия умарцев как минимум разблокирует весь запад Бруосакса. И эта армия просто пройдётся по всем окрестным землям и соберёт под свои знамёна уже не десять тысяч клинков, а двадцать пять. И вот Вейран уже сбалансировал ситуацию на западе. А давай посмотрим на картину в целом.

— Давай не будем, — поморщился Эрик.

— Будем, будем. У тебя четыре группировки вторжения, три из них по всей границе Маэна. Герцог Райбафикт, генерал Шоушай, принц Гизак. И все три не то, чтобы разгромлены, но они пока что не достигли никаких успехов и торчат на границе, увязли, упёрлись в замки. И если смотреть на карту военных действий Маэна и Бруосакса в целом, то… хреновы дела твоей страны, Эрик.

— Откуда ты всё это взял⁈ У тебя же нет разведки!

Я ухмыльнулся. Разведки у меня не было, но была дружба с контрабандистами, которые отслеживали ситуацию на войне лучше любой СВР.

— Я умею разговаривать с людьми, причём, заметь, не свысока. Но главное не это. А то, что один мощный игрок начинает выводить всю ситуацию из равновесия и наклонять чашу весом в пользу Бруосакса.

У Эрика скрипнули зубы от напряжения. Он был не дурак и рассчитывал изменения баланса примерно так же. Ну, может быть, он был политик, но за моей мыслью уследил и даже её смог обогнать. Он понимал, что какой-то небольшой фактор начинал поворачивать всё не так, как бы он хотел.