Тактик 8

Глава 5 После игры (Aftermath)

Работа закипела.

Мои солдаты, привыкшие к труду и крепко наученные концепции о том, что «пот экономит кровь», а также обычной, но такой ценной в критических ситуациях дисциплине, без лишних слов принялись за тяжёлую и неприятную задачу.

Они стаскивали тела в ряды, отделяя своих от чужих. Зрелище было не для слабонервных, но война быстро стирает брезгливость.

Новость о моём решении быстро разлетелась по городу, поэтому и реакция не заставила себя ждать. Ко мне подошла делегация из нескольких пожилых женщин, закутанных в тёмные платки. Они оказались членами местного похоронного общества — женщины, которые провожали в последний путь всех жителей Вальяда.

— Сэр герцог, — начала самая старшая из них, низко склонив голову. — Мы слышали Ваше намерение похоронить павших. Это… благородно. Мы хотели бы помочь. У нас есть травы для омовения, белые саваны… Мы знаем ритуалы, которые нужно провести, чтобы богиня смерти Клегга приняла души павших и не позволила им остаться неприкаянными призраками.

Я с удивлением посмотрел на них, ведь в своём решении я не рассчитывал на помощь горожан в этом деле.

— Я буду благодарен, — искренне ответил я. — Делайте всё, что считаете нужным.

Женщины молча кивнули и разошлись, отдавая распоряжения. Вскоре к сбору тел присоединились и горожане. Они работали молча, с мрачной сосредоточенностью.

Уже после распределения тел (и в разумной степени — мародёрству, которое делалось с немецкой, имени Мейнарда, педантичностью) местные омывали тела павших врагов с той же тщательностью, что и тела своих защитников, заворачивали их в чистые белые простыни.

К счастью для нас, соотношение потерь было один к семнадцати, на 67 наших павших бойцов приходилось 1109 армейцев Гуго.

Ведьмы Бреггониды, обычно сторонящиеся людей, выделили большую часть своих учениц для помощи. Их знания о травах и довольно спокойное отношение к смерти и покойникам оказались как нельзя кстати.

Когда основные распоряжения были отданы, я вернулся к тому, с чего всё началось. К телу герцога Гуго Элорана.

Оно всё ещё лежало на стене, там, где его и оставили. Мои телохранители-орки отнесли его в сторону и прикрыли плащом. Рядом с телом на камнях лежал его меч — тот самый рунический клинок, который чуть не оборвал мою жизнь.

Я подошёл и откинул плащ. Лицо Гуго, даже в смерти, было искажено гримасой ярости и удивления. Он так и не смог поверить, что какой-то «безродный выскочка» смог одолеть его, потомственного аристократа, в честном поединке.

Я смотрел на него без ненависти. Только с лёгкой долей жалости. Он был продуктом своей системы — системы, где происхождение значило всё, а личные качества — ничего. Он был неплохим фехтовальщиком, смелым воином, но хреновым политиком. Его погубили гордыня и слепая вера в собственную исключительность.

Похоронная команда уже ждала моих указаний.

— Снимите с него доспехи и личные вещи, составьте опись и передайте интендантам, — приказал я. — Всё, кроме меча.

Один из солдат, сноровисто принялся за дело. Он снял с герцога дорогие перстни, амулеты, кошель с золотом. Всё это будет описано и отправлено в казну. Война — дорогое удовольствие. Кроме того, некоторые вещи будут отправлены его семье через посредников. Такое тоже запросто делалось и считалось правилом хорошего тона.

Когда с формальностями было покончено, я обратился к местным женщинам — жрицам Клегги.

Клегга была почитаемой во всём Гинн богиней смерти, которая была одной для всех рас и территорий. Потому что смерть умеет уравнивать.

— Уважаемые жрицы, проведите над телом герцога тот же обряд, что и над остальными. Он был герцогом, но перед лицом смерти все равны. Похороните его вместе с его солдатами.

Женщины молча кивнули.

Я же наклонился и поднял рунический меч. Он был тяжёлым, хорошо сбалансированным. Холодная сталь клинка, казалось, всё ещё хранила в себе отголоски божественной магии. В конце, а если точнее, то после финала боя Бальтас отдал его мне. По законам поединка, оружие проигравшего достаётся победителю. Это был мой трофей, ещё один, после меча Мзгени. Тот, правда, выжил. Простой и понятный символ моей личной победы.

Я повертел меч в руках, а потом передал его Хрегонну:

— Отнеси в арсенал. Пусть оружейники изучат его. Возможно, мы сможем чему-то научиться.

Хрегонн принял меч с уважением:

— Я и сам посмотрю с кузнецами.

Когда тело Гуго унесли, чтобы подготовить к захоронению, я ещё на мгновение задержался на стене. Битва за Вальяд была окончена. Но моя война только начиналась. И этот меч, снятый с мёртвого герцога, был тому молчаливым свидетельством. Он напоминал мне, что каждая победа — это лишь ступень к следующей, ещё более трудной битве. И чтобы выжить в этом мире, мне нужно быть не только воином, но и строителем. Не только разрушителем, но и созидателем.

Тем временем маги земли из роты Фомира уже готовили место для захоронения. Они выбрали поляну к востоку от города, подальше от источников воды. Земля под их руками вздымалась и опускалась, образуя две длинные и глубокие траншеи. Это была жутковатая, но эффективная работа.

Когда всё было готово, началась процессия. Мои солдаты и горожане несли тела к братским могилам. Я стоял в стороне, наблюдая. Не было ни слёз, ни громких причитаний. Только тихая, торжественная скорбь. Когда последнее тело было уложено, жрицы Клегги в специальных одеяниях начали свой ритуал, их тихие голоса сплетались в монотонную, усыпляющую мелодию, обращённую к богине мертвых.

Маги снова взялись за дело, и земля плавно накрыла павших, скрывая их навсегда. На свежих холмах тут же начали устанавливать камни, которые уже подвезли гномы-каменотесы. Простые, серые, одинаковые.

Могила павших воинов Штатгаля была значительно короче, ввиду объективных причин.

Два молчаливых памятника человеческой бойне.

Я смотрел на это и думал, что Хрегонн был прав. Для местных это было не просто захоронение, а политический акт. Заявление, которым я показывал, что пришёл сюда далеко не как завоеватель-варвар. По крайней мере, как правитель с долгоиграющими планами и амбициями, который уважает законы войны и чтит даже павших врагов.

И я видел, как отношение горожан делается серьёзным, взрослым.

Но на этом моя работа не заканчивалась. Сразу после похорон я собрал своих инженеров, гномов-специалистов по фортификациям и магов земли. Мы стояли на стене, глядя на уродливый шрам, оставленный войной — широкую насыпь, которая соединяла островной Вальяд с берегом.

— Этого здесь быть не должно, — я указал на насыпь. — Вальяд — остров. В этом его сила и защита от вторжения. Мы должны восстановить протоку. И, коль скоро так сложились звёзды, не просто восстановить, а сделать её глубже и шире. Тут по узкому фарватеру ходили баржи, теперь надо, чтобы баржи были более крупными, а фарватер — широким.

Гномы одобрительно закивали. Они понимали толк в фортификации и коммерции.

— Это огромный объём работы, герцог, — заметил главный инженер, пожилой гном по имени Брок. — Даже с нашими магами это займёт недели. Тысячи тонн земли и камня.

— Я знаю. Поэтому мы не будем делать это в одиночку.

Я повернулся к ожидавшему в стороне представителю городского Совета — тому самому, который встречал меня при первом появлении в городе.

— Господин советник, у меня есть предложение. В городе сейчас много безработных. Война притормозила торговлю, часть ремесленников сидят без заказов. Я хочу нанять ваших людей для восстановления протоки.

Отто поднял руку.

— Мы согласны и даже хотели бы заплатить за это из казны Вальяда. Серебром.

— О! Откуда такой настрой на щедрость?

— А Вы не забывайте, насколько мы сэкономили на налогах, на притоке торговцев за зиму, на том, что мы остались самым безопасным местом для торговли, единственным островком спокойствия. А торговля любит спокойствие. В итоге, это инвестиции в будущее Вальяда. Люди получат работу и деньги, а город — глубокую, судоходную протоку, которая усилит его оборону и привлечёт новых торговцев. Все в выигрыше.

— Мне нравится. Мудрое решение. Когда сможете приступить?

— Сегодня людям надо прийти в себя… Завтра и начнём, сэр герцог.

— Хитро. Ты восстанавливаешь город, — хмыкнул Хрегонн. — Ты защищаешь тылы, поддерживаешь в боевом состоянии базу и зарабатываешь лояльность простого народа.

— Это называется «завоевание сердец и умов», — мягко усмехнулся я. — Куда надёжнее, чем завоевание мечом. Война закончится, Хрегонн, а жизнь продолжится.

Уже назавтра выяснилось, что городской Совет не просто согласился, но и проявил деловую хватку.

Утром они явились в ратушу, Отто и пара советников — Глава гильдии торговцев и Глава гильдии строителей.

— Герцог, мы обсудили Ваше щедрое предложение, — начал торговец, человек с цепким взглядом и мозолистыми руками, которые выдавали в нем того, кто сам начинал с самых низов. — Город благодарен Вам. Но у нас есть встречное предложение. Или, скорее, дополнение.

— Я слушаю, — я скрестил руки на груди, с интересом ожидая, что они придумали.

— Вы и мы, то есть мы все вместе, собираемся извлечь тысячи тонн грунта, — продолжил глава гильдии строителей, коренастый мужчина с обветренным лицом. — Куда Вы собираетесь его девать? Просто свалить на берегу? Это создаст новые проблемы.

— У меня есть несколько идей. Например, оборонительный вал, два вала у Северного и Южного моста, дополнительная защита, — уклончиво ответил я.

— Это не такие большие объёмы грунта. А остальное?

— Не знаю, но судя по вашему подходу, у вас есть какие-то идеи. А?

— Да, они у нас есть. Позвольте нам предложить, — вмешался советник. — К югу от города есть обширные болотистые низины. Они портят воздух, являются рассадником комарья в тёплое время года и мешают расширению пригородных территорий, размещению ферм. Если мы используем извлечённый грунт для того, чтобы засыпать эти болота, мы убьём двух зайцев одним выстрелом. Избавимся от грунта и получим новые, пригодные для заселения земли. Что-то нам подсказывает что как бы ни пошла война, будут беженцы, а мы сможем их принять.

Я мысленно усмехнулся. Прагматично. Даже в такой ситуации как война вокруг, они думают на несколько шагов вперёд и о выгоде для своего города. Это вызывало уважение. Они не просто сидели и ждали, пока я решу все их проблемы, за ночь они явно посовещались и искали выгоду для «общего дела». Мда… Надо помнить, что слово «республика» переводится как «дело народа».

…

— Это разумно, — кивнул я. — Я согласен. Давайте согласуем действия наших магов и ваших подрядчиков. Организуйте повозки и рабочих для перевозки грунта. Это потребует дополнительных расходов?

— Мы всё берём на себя, — быстро ответил глава гильдии торговцев. — Гильдии выделят средства. Новые земли окупят эти вложения сторицей, когда мы сможем получить аренду с сельскохозяйственных земель.

Вот оно что. Они не просто хотели осушить болота. Они уже делили шкуру неубитого медведя, планируя, как будут застраивать и продавать новые территории. Эти ребята были настоящими капиталистами в средневековом антураже.

— Хорошо, — я кивнул, принимая их условия. — Договорились.

Когда они ушли, довольные собой и заключённой сделкой, я посмотрел на Мурранга, который всё это время молча стоял в углу кабинета:

— Ну, что скажешь?

— Скажу… Может, мы им предложим вырубку леса и выравнивание территорий?

— Не можем. Заносим хвосты, готовимся к рейду.

— Какой-то замок? Доберёмся до замка Гуго?

Я криво улыбнулся. Да, с замком Гуго была загвоздка, он был в лесистой части провинции. Взятие его было не невозможно, а не целесообразно, слишком много сил для переброски войск, слишком долго-далеко.

В итоге, замок будет пустым. Да и Гуго там уже нет, он теперь покоится в живописном пригороде. На кого мне охотиться, на его полоумную (если верить слухам) вдову?

— Нет. Мы начинаем большую игру. Выдвигаемся на запад.

— На запад? — сдвинул густые брови гном. — Но столица Бруосакса на востоке.

— Нормальные герои… Короче, есть у меня одна идейка. Но пока ничего говорить не буду и ты не говори никому.

— Это само собой.

Я смотрел, как за пределами ратуши, уже выстраивались очереди из горожан, желающих записаться на работу.

Мужчины, женщины, подростки — все хотели внести свой вклад и заработать.

Да, строительство — это непросто. Но, чёрт возьми, оно того стоило. Это было куда приятнее, чем просто смотреть на горы трупов. Это было рождение чего-то нового. И я рад был принимать участие не только в войне.

Перед сражением мы развернули громадный лазарет и это, чёрт подери, себя оправдало. Зданием мы выбрали тёплый склад столярного сырья (досок), потому что его одобрил Зальген.

Просторный зал, обычно служивший для хранения и торговли, сделок, теперь был заставлен рядами коек, а воздух, некогда пахнувший сосной и воском, пропитался резким запахом антисептических трав, крови и страдания.

В центре зала, на импровизированном операционном столе, лежал Хайцгруг.

Мой лучший командир, яростный и безрассудный, который пережил такое невероятное превращение. Из рядового убийцы в банде в неблагополучных пригородах Пьённистара, в лидера, офицера и орка, способного контролировать свои эмоции и использовать голову не только для того, чтобы есть, а думать.

Массивный орк, казавшийся несокрушимой скалой, сейчас выглядел беспомощным и уязвимым. Его могучая грудь впала, тяжело вздымалась, дыхание было хриплым и прерывистым, кожа стала землистой.

В плече, там, куда угодил арбалетный болт, зияла уродливая рана. Края её были чёрными, словно обожжёнными, и от раны исходила едва заметная, тошнотворная аура тёмной магии.

Вокруг стола собрался необычный консилиум.

Главный медик Зульген, суровый орк с добрым сердцем и ловкими руками, только что закончил осмотр и мрачно качал головой. Рядом с ним стоял Фомир, который в задумчивости перекатывался с пятки на носок.

Он держал амулет, похожий на переплетение мелких веточек, а от него исходило мягкое свечение, которое маг направлял на рану орка.

Капелька пота стекала по виску мага, он что-то бормотал себе под нос — обрывки заклинаний, которые должны были закрыть рану, очистить её от инфекции и срастить ткани.

Но ничего не происходило.

Золотистый свет касался почерневшей плоти и бессильно рассеивался, словно её сдувало.

Рана не затягивалась. Наоборот, казалось, что чернота медленно расползается как хищное насекомое, пожирая здоровую ткань.

Фомир раз за разом повторял заклинания, вкладывая в них всё больше силы, но результат был нулевым. Его магия, способная исцелять самые страшные раны, здесь была бессильна.

В стороне, скрестив на груди костлявые руки, стояла Бреггонида Грибница. Старая ведьма, окружённая своими молчаливыми ученицами, наблюдала за тщетными усилиями Фомира с откровенной насмешкой на морщинистом лице. Она не произносила ни слова, но её презрительная ухмылка говорила громче любых слов.

Она наслаждалась провалом своего вечного соперника, главы «официальных» магов.

Я стоял в тени, наблюдая за этой сценой.

Через Рой я чувствовал состояние Хайцгруга. Жизнь, которая горела в нём ярким пламенем, подвергалась атаке тьмы.

Проклятие, которым был заряжен болт, а это было определённо проклятье, мы много раз его видели на Кмабирийских болотах, действовало, как яд замедленного действия и если ничего не предпринять, через несколько часов я потеряю одного из своих лучших командиров.

Фомир это тоже понимал. Неудача делала его раздражительным, и он уже был на грани того, чтобы сорваться. Терпение никогда не было его сильной стороной.

— Бесполезно! — наконец, не выдержал Фомир. Он с проклятием опустил руки, и золотистое свечение погасло. — Эта дрянь не поддается стандартным плетениям. Какая-то некромантская пакость, усиленная стихийным искажением. Но как⁈ Стихии с некромагией не дружат. Я сдерживаю распространение, но, несмотря на снятие самого наконечника…

Он с яростью посмотрел на Бреггониду, словно это она была виновата в его неудаче.

— Ну что, старая карга, налюбовалась? Может, предложишь что-то, кроме своих ядовитых ухмылочек? Или твои припарки из мухоморов тоже не сработают?

Воздух в комнате, и без того наэлектризованный, кажется, загустел ещё больше. Ученицы Бреггониды напряглись. Сама ведьма выпрямилась, и её глаза, обычно спокойные, полыхнули недобрым огнём.

— Мои «припарки», академик недоученный, — прошипела она, делая шаг вперёд, — спасали людей тогда, когда твои магистры ещё под стол пешком ходили и агукали. Ты тычешь в рану своей «силой», как слепой щенок в стену, не понимая сути проклятия. Ты пытаешься замазать гниль свежей краской, вместо того, чтобы вырезать её с корнем!

— Вырезать⁈ — взвился Фомир. — Ты предлагаешь отнять ему руку? Да он нас самих убьёт, лишившись руки.

— Языком болтать — не мешки ворочать, Фомир, — голос Бреггониды стал тихим и ядовитым, как змеиный яд. — Твоя хвалёная «высокая магия» оказалась бесполезной. Так отойди и не мешай тем, кто знает, что делать. Или ты предпочитаешь, чтобы командир Первого полка сдох прямо здесь, пока ты будешь надувать щеки от собственной важности?

Фомир побагровел. Его самолюбие, и так уязвлённое неудачей, было растоптано. Он уже открыл рот, чтобы выдать что-то по-настоящему оскорбительное, и я понял, что пора вмешаться. Ещё немного, и они вцепятся друг другу в глотки прямо над умирающим орком.