Тактик 8

Глава 12 Испытание

Потоки чистой магической энергии от магов Фомира и вязкая, первобытная сила от ведьм Бреггониды вливались в Тайфуна. Тролль выпрямился во весь свой трёхметровый рост, и из его груди вырвался беззвучный крик, который я, однако, ощутил всем своим существом.

И буря родилась.

Это была не та слепая, яростная стихия, что застала нас в пустыне накануне.

Это была управляемая, злобная, разумная буря. Ветер не звучал по такому же принципу, как не лают волки, потому что волки сразу атакуют, им не нужно не виляние хвостом (хотя нужные мышцы у них есть), ни лай, хотя лаять они способны.

Просто не видят смысла.

Тайфун дирижировал стихией. Он превратил узкие улочки Фелзеня в аэродинамические трубы. Потоки воздуха, несущие песок и мелкие камни, били с такой силой, что укрыться можно было, только прижавшись к стенам домов.

Удар прошёлся по улицам. Даже лошади кочевников, привыкшие к такому злому степному ветру, начали паниковать. Они ржали, становились на дыбы, сбрасывая своих седоков. Всадники, ослеплённые песком и сбиваемые с ног ураганными порывами, потеряли всякое подобие строя.

— Ведьмы! — скомандовала Бреггонида. — Зелья!

Её ученицы, повинуясь приказу, начали разбивать на улицах городка о землю склянки с тёмной, густой жидкостью. Едкий, тошнотворный запах мгновенно разнесся по ветру. Это были зелья, вызывающие панику, то есть уже опробованные и улучшенные ими варианты алхимии.

Учитывая ветер, для людей их эффект был бы незначителен, но для животных, чье обоняние в разы острее, это было всё равно, что удар в мозг.

Паника среди лошадей достигла своего пика. Обезумевшие животные неслись, куда глаза глядят, врезаясь в стены домов, топча собственных всадников. Конница врага перестала существовать как боевая единица, превратившись в неуправляемое стадо.

— Отступают! — доложил Фаэн.

Я видел это и сам. Кочевники, поняв, что ситуация вышла из-под контроля, отхлынули.

А вот обстрел со стороны замка никуда не делся.

Тем временем армия как замазка рассредоточилась по улицам, перегораживая их щитами и подручными телегами, брёвнами, мусором, ящиками.

«Босс, — обратился ко мне Новак, — я тут не настаиваю и не уверен, что это правильно, но мы бы могли бы укрыться в домах у местных».

«Нет, я же от лица армии обещал их не трогать».

Несколько ударов по городу со стороны замка в том числе и по нашим войскам показали, что проблемы есть и их надо срочно решать. Мы в городе буквально в зоне поражения.

«К тому же, местный герцог будет лупить по своим без всякой жалости».

Замок продолжал лупить магией и катапультами. Сссуки.

Хотя, на их месте я бы поступил так же и даже жёстче.

— Фомир, сможешь переключиться на ворота?

В целом ситуация была аховой, мы подвергались внешней атаке и формально осаждали крепость, то есть атаковали сами. Мы буквально между молотом и наковальней.

Передышка, которую нам даровала вражеская конница, была временной и этим временем я намеревался воспользоваться.

Угроза с востока миновала. Но мы потеряли драгоценное время. И теперь нужно было навёрстывать упущенное.

Мой взгляд снова обратился к Жёлтому замку. Защитники на стенах, ошеломлённые нашим внезапным и яростным ответом, на время прекратили обстрел.

Маги, едва переведя дух, снова взялись за дело. На этот раз им никто не мешал. Концентрированный шар огня, усиленный энергией десятков магов, ударил в массивные ворота замка. Дерево, окованное железом, зажглось десятком защитных рун.

Маги собрались и ударили ещё раз.

Несколько рун засветились нестерпимо и рванули, оставляя в металле оплавленные дыры.

«Хайцгруг! Приготовить полк к атаке».

Несмотря на обстрел, полк построился на какой-то там площади, заслонился щитами, но стоял под огнём противника.

Если магам не удастся продавить оборону, Первый полк дорого заплатит за эту неудачу.

Маги ударили в третий раз.

Измученные, с исчерпанными ресурсами и запасами маны, после суток марша, после поддержки Тайфуна, после огромной нагрузки до этого, они снова ударили.

И в этот раз ворота не выдержали.

Сухое, покрытое лаком и изъеденное жучком дерево, покрытое письменами и рунами, толстое и, вероятно, древнее, не выдержало. Ворота развалились со звуком рвущейся струны, ломались, как картон о сталь, частично развалилась и стена у ворот.

Я повернулся к орку. В его глазах полыхал огонь. Он ждал этого момента. Это был его личный реванш за ранение, полученное в одной из прошлых битв.

— Твой выход.

— За мной! В атаку! За Штатгаль! — рёв Хайцгруга был подобен грому.

Первый полк, элита моей армии, ринулся на штурм. Орки, тролли, люди — все смешались в едином, неудержимом потоке. Они ворвались в пролом, оставшийся от ворот.

Однако защитники замка не собирались сдаваться так просто. За воротами их ждала баррикада: наспех сваленные ящики, бочки, обломки мебели. Из-за этого укрытия в наших солдат полетели арбалетные болты и копья.

Но Хайцгруг был не просто берсерком. Он уже был офицером, вполне вменяемым орком, которого я часами гонял по лекциям и подверг тяжелейшему экзамену. Единственной целью которого было заставить его отказаться от идеи, что в драке всё решает сила и натиск и перейти к изощрённому использованию разума.

Оказавшись внутри и узрев перегородившую двор баррикаду, за которую отступили защитники, тем временем готовившиеся осыпать атакующий полк стрелами, болтами и магией, орк действовал так, как положено офицеру. Он оценивал, думал, принимал решение и командовал с уверенностью гения, рисующего шедевр.

— На стены! — скомандовал он, и его полк, вместо того, чтобы штурмовать баррикаду в лоб, разделился на два потока.

Используя лестницы, солдаты, как муравьи, полезли на стены. Защитники, не ожидавшие такого манёвра, растерялись. Они не могли одновременно удерживать баррикаду и защищать стены.

«Фомир! — мой приказ через Рой достиг магов. — Стена цитадели! Левее ворот».

Маги, повинуясь команде, ударили по стене главной башни замка. Камни, не выдержав магического удара, посыпались вниз, образуя осыпь.

Первый полк, уже захвативший стены, обошёл баррикаду и по этой осыпи, как по мосту, ворвался во внутренний двор цитадели.

«Хайцгруг, дави их гусеницами!».

«Командор⁈».

«Просто уничтожь там любое сопротивление! Основное внимание Феллату! Сдающихся не убивайте».

Тем временем буря, созданная Тайфуном, была настолько сильной, что мои собственные солдаты уже не могли сдвинуться с мест и поучаствовать в атаке. Мы сами оказались заложниками своего оружия.

Тайфун стоял и раскачивался как безумный. Большая часть магов без сил опустилась на колени. Они словили (и большинство — впервые) магическое истощение, преодоление которого потребует нескольких суток. То есть, сейчас они выдавали магию настолько эмоционально и азартно, что выбыли из войны на несколько дней, как если бы солдат получил лёгкое ранение, приводящее к полной небоеспособности.

И хотя это зрелище пугало, в глубине души я ликовал.

А, Всеотец! Мои солдаты, пусть даже в боевых мантиях, готовы выдать всё, что есть и рисковать собственной жизнью ради товарищей, в данном случае, Тайфуна и огневиков, которые выбивали ворота.

Ведьмы отпаивали магов и в том не было ни капли лицемерия. Они были в центре бури, буквально созданной Тайфуном и ситуационной, из-за того, что враги были в крепости и снаружи.

Штатгаль был на пределе сил. Но Штатгаль стоял. И маги, даже падая без сил, показывали неожиданное для магов мужество. Они выдавали всё, подпирая пехоту. И пехота их не подвела.

Вражеская конница, потеряв несколько десятков всадников убитыми и пленными, попыталась напасть снова и упёрлась в те самые щиты.

Оборона, построенная на узости улиц, на щитах пехоты, на мастерстве и уверенности в себе моих бойцов, выдержала первоначальный удар, когда стали отвечать пыльные и злые эльфы и гоблины с крыш.

Крыши стали источником смерти, разящими сверху, без рыцарской чести расстреливая конницу сверху,

— Словил, пустынник! — рычал тщедушный гоблин, тогда как эльф, придерживал коллегу за шкирку, как дерущегося кота.

Наши стрелки перестроились, переместились по крышам и стали бить сверху.

В этот раз никакого психологического эффекта от ветра. Стрелки били по конникам, били на поражение. Нет никаких предупредительных выстрелов.

Пока щитовики, матерясь, держали натиск, стрелки с крыш обрывали одну за одной жизни нападавших.

Работа.

Не крики, не истерика, не надрыв, не трагизм. Стрелки, оказавшись в чудовищном тактическом преимуществе, когда конница не может достать их даже в глубокой теории, отрывалась на роде войск, который считался в эту эпоху «козырной картой» сражения.

А ведь я давно не говорил, нет никакой вундервафли. Есть только принцип «камень-ножницы-бумага».

Конница дрогнула повторно. Главное, они не смогли ударить в тыл Первому полку. Сражение разделилось на сотни эпизодов, трагических, мужественных, а иной раз и ироничных.

И потеряв сотни конников, зажатые в узкие тиски улочек, не сумев выкурить оттуда нас, подвергаясь изматывающему воздействию бури, кочевники отступили.

Буря начала стихать. Тайфун, сделав своё дело, опустил руки. Он тяжело дышал, его массивная грудь вздымалась, как кузнечные мехи. Он покачнулся, и только реакция его сослуживцев-троллей не дала ему упасть оземь.

Хайцгруг тем временем не знал о всём этом трындеце, который происходил у него в тылу. Как уверенный в себе орк, он давил. Первый полк вырубал, как кровавую просеку, путь по стенам.

Орк был везде, он прыгал как зайчик, рубил и матерился как прораб на стройке перед посещением приёмной комиссии.

Первый полк, уже захвативший стены, подло и без затей обошёл баррикаду и проигнорировав защитников и их «стену щитов» ворвался в цитадель.

Сопротивление было сломлено. Защитники, видя, что их обошли со всех сторон, попытались стать в круг. Однако их герцог был в цитадели, не с ними.

Штурм, который мог затянуться на несколько суток, был окончен за двадцать минут и с минимальными потерями для нас.

Хайцгруг лично возглавил отряд, ворвавшийся в тронный зал. Там, в окружении своих последних телохранителей, их ждал сам герцог Феллат Де Гриджио.

Я смотрел за ситуацией через Рой.

Это был крепкий, жилистый мужчина лет пятидесяти, с обветренным лицом и колючими, злыми глазами. Он был одет не в парчу и шёлк, а в практичную кожаную броню. В руке он держал изогнутый меч.

— Так вот ты какой, выскочка, — прошипел он, глядя на Хайцгруга. — Орк во главе армии! До чего докатился мир⁈

— Мир меняется, герцог, — прорычал в ответ Хайцгруг. — И ты за ним не успел.

Схватка была короткой. Телохранители герцога были сметены яростью моей гвардии. А сам Феллат, столкнувшись лицом к лицу с Хайцгругом, понял, что его песенка спета. После нескольких ударов, от которых посыпались искры, меч герцога вылетел из его рук. Хайцгруг приставил свой клинок к его горлу.

— Ты в плену, — констатировал орк.

Герцог Феллат сплюнул на пол:

— Можешь убить меня, чудовище. Я не буду просить пощады.

Я перевёл своё внимание на городок.

Тайфун был без чувств. Над ним суетились маги и медики.

«Фомир, как там наш здоровяк?».

«А как замок?».

«Замок наш, защитники сдаются. Так что Тайфун?»

«Он выложился полностью, — констатировал маг, осматривая тролля. — Никогда такого не видел, человек так выложиться не может. Абсолютное ментальное и физическое истощение».

«Он дышит?».

«Да».

«Ну, уже что-то».

Мой взгляд снова обратился к Жёлтому замку. Защитники, лишенные командира и видя безнадёжность ситуации, сдавались. Они не теряли достоинства, никто не бежал и не падал на колени, моля о пощаде, однако результат был очевиден, а за первым полком в пролом заходил Четвёртый полк.

Замок был наш. Конница не смогла нас достать снаружи, герцог пленён.

Я вошёл в тронный зал, когда всё уже было кончено. Герцог Феллат, связанный и обезоруженный, сидел на стуле в углу собственного тронного зала. Его лицо было мрачным, но не сломленным. Он смотрел на меня с нескрываемой ненавистью.

— Герцог Рос фон Штатгаль, я полагаю? — прошипел он.

— Вообще-то Голицын. Приятно познакомиться.

— Не могу ответить тем же. Пришёл полюбоваться на свою победу? Наслаждайся. Но запомни, выскочка. Ты можешь захватить мой замок, но ты никогда не завоюешь эту землю. Она пожрёт тебя, как уже пожирала многих до тебя.

— Мне твоя земля не нужна, — спокойно ответил я, подходя ближе. — А вот с тобой разговор будет коротким. Ты проиграл. Твоя столица в моих руках, твоя армия разбита. У тебя есть два пути. Первый — ты склоняешь голову, признаешь мое право победителя и помогаешь мне закончить эту войну. Второй… — я сделал паузу, — … второй тебе не понравится.

Феллат расхохотался:

— Сдаться? Я, де Гриджио, преклоню колени перед безродным мужланом с армией из отребья? Да я скорее умру!

— Ну, вообще-то мне твои колени не особенно-то и нужны, — пожал плечами я.

Я отошёл, потому что мне этот разговор не показался содержательным.

Офицеры, а первым среди них Хайцгруг, докладывали обстановку через Рой.

Отряды врага сдались. Кочевники отступили, буря рассеялась, местные сидят по углам. Хорошо.

Я занялся рутиной. Расставили посты, взяли под контроль колодцы, обособили арестованных магов, их передали на попечение Фомиру.

Я повернулся к Фаэну, который незаметно вошёл во двор и стоял в тени у стены:

— Допросили пленных кочевников?

— Да, босс, — ответил эльф. — Они местные. Но есть там и наёмники. Их привёл с собой один из командиров герцога.

— Кто именно? — спросил я, хотя поименно лидеров местных элит не знал, такой информации ни в записях Эрика, ни семьи Труйга не было. Ну а местных крестьян я не смог допросить, потому что ни одного не встретил.

— Ты знаешь, это, внезапно, его зять, — сказал Фаэн.

— Кого его? — не понял я.

— Ну, нашего герцога Феллата. Муж его второй дочери.

— Нам бы этот зять сейчас пригодился.

— Ну, — эльф очаровательно улыбнулся, — Тогда может быть хорошо, что наши гоблины стреляют не особенно метко… Этот хмырь сейчас в нашем лазарете. Ранен, притом серьёзно, но будет жить.

— Как говорил один Гоблин, другой…. Короче: «Вот это поворот!».

— Как его зовут, этого удачливого парнягу?

— Бэллни. Барон Бэллни.

Я снова вернулся к Феллату.

— Мой друг! — обратился я к нему.

— Вы мне не друг, юный выскочка.

— С одной стороны я тоже считаю, что Ваши друзья в овраге лошадь доедают, а с другой… Есть у меня новый аргумент. Зовут Беллни.

Высокомерная ухмылка медленно сползала с его лица. В его колючих глазах впервые за всё это время промелькнуло что-то похожее на страх.

Он был крепким орешком и судя по всему, правда готовым на то, что его будут пытать и убьют. В каком-то смысле он даже принял свою судьбу. Похвально, мать его, однако по целому ряду причин мне его жизнь была и нахрен не нужна.

— Так вот, герцог, — сказал я, стараясь не упустить момент, когда мой оппонент поплыл. — Давай-ка вернёмся к нашему разговору о принятии поражения. Кажется, у нас появились новые аргументы для обсуждения.

Лицо Феллата окаменело. Он молчал, но я видел, как в его голове идет напряжённая работа. Он переосмысливал ситуацию. Важный момент, чтобы встроить в эту новую картину мира нужные мне рисунки.

Он смотрел не на меня, а сквозь меня, прокручивая в голове сотни вариантов, и я почти физически ощущал, как скрипят шестерёнки в его мозгу.

Его зять. Барон Бэллни. Ключ к его клану, к его гордости, к его будущему. Я нащупал слабое место в броне этого хитрого пустынного лиса.

— Переговоры, — наконец, выдавил он. Слово прозвучало так, будто он отколол его от куска гранита.

— Именно, — кивнул я. — Но не здесь. Предлагаю Ваш личный кабинет. Без лишних ушей.

Я кивнул своим телохранителям и они помогли герцогу встать.

Мы оставили тронный зал, наполненный запахом крови и озона от недавних заклинаний. Кабинет Феллата оказался полной противоположностью его замка — не показная роскошь, а строгий функционал. Огромный дубовый стол, заваленный картами и свитками, стеллажи с книгами, коллекция оружия на стенах. Это было логово стратега, а не комната избалованного аристократа.

Феллат, без меча, но уже не связанный, сел в своё кресло, я опустился напротив.

Парочка моих телохранителей встали за моей спиной, за его не было никого. Он был один.

— Чего ты хочешь, как там тебя… Штатгаль? — спросил он без обиняков.

Его голос был ровным, деловым. Он уже не был пленным герцогом, он был игроком, который начал новую партию. Ему сдали плохие карты, но этот профессионал всё ещё пытается выиграть.

— Мне не нужна вассальная клятва, — медленно проговорил я.

Он кивнул.

Этот пункт был принят нами обоими, но ничего не значил в глобальной договорённости.

— Я хочу безопасности для своей армии, — продолжил я. — Я иду дальше на запад. Мне не нужны твои земли, мне не нужна твоя казна. Мне нужен парализованный и безопасный тыл. Я хочу быть уверен, что, когда я пойду дальше, мне в спину не полетят стрелы твоих кочевников и я не наткнусь на очередную магическую дрянь на дороге.

— И взамен ты предлагаешь жизнь моего зятя, — после некоторой паузы спросил он.

— Не только. Я предлагаю тебе мир. Условный мир, — уточнил я. — Барон Бэллни и пленные конники после лечения вернутся по домам. Живыми и здоровыми. Мои войска не тронут ни одного мирного жителя в Фелзене и других твоих городах. Я не буду преследовать твои уцелевшие отряды. Более того, я заплачу за припасы, которые выкуплю у местных.

Феллат удивлённо вскинул брови. Последний пункт, похоже, стал для него полной неожиданностью.

— Ты… заплатишь?

— Я не грабитель, герцог. Я — командир. Поверь мне, у меня достаточно финансов.

— Что, король Назир так щедр? — сощурился он.

— Три раза «ха»! — воскликнул я.

И тут он улыбнулся. Чёрт возьми, старый пустынный лис улыбнулся.