Тактик.2

Глава 7 Под гору

Следующие два дня пролетели в суматохе, имя которой было «сборы в поход на Алатор».

Воррин, несмотря на свою внешнюю невозмутимость и усталость, развил кипучую деятельность. Он лично отбирал бойцов для сопровождения, десяток самых кряжистых и надежных бородачей из своего клана, чьи лица были мне смутно знакомы ещё по дому клана и пяток наёмников-людей, уже успевших подрядиться на службу королю Хальдору.

Эти последние, в отличие от молчаливых и деловитых гномов, сразу вызвали у меня приступ моего фирменного скепсиса. Шумные, как базарные торговки, хвастливые до неприличия, они больше интересовались размером будущего жалованья и доступностью выпивки в Алаторе, чем, собственно, перспективой рубиться с орками.

«Еще одна порция пушечного мяса, — привычно хмыкнул я про себя, наблюдая, как один из них, здоровенный детина с бычьей шеей и пустыми глазами, пытается произвести впечатление на трактирную девку, размахивая ржавым двуручником. — Только эти, в отличие от тех бедолаг на площади Узина, кажется, ещё и с самомнением размером с дирижабль. Головная боль в чистом виде. Надеюсь, Воррин знает, что делает, набирая таких клоунов».

Я старался держаться от этой гоп-компании особняком, предпочитая общество гномов Воррина.

Те хоть и были немногословны, но каждое их движение дышало уверенностью и знанием дела. Пока люди-наёмники травили байки и горланили песни, гномы методично проверяли снаряжение, точили оружие, укладывали провизию. В их действиях была та самая «Ordnung», которую так ценил Мейнард, только без его прусской педантичности, а с какой-то природной, основательной сноровкой.

Сам Воррин крутился вокруг меня, как будто я был, как минимум, наследным принцем на грани инкогнито-путешествия.

Он лично проследил, чтобы мне выдали лучшую провизию — вяленое мясо, которое не превратится в камень через день пути, твёрдые, но съедобные лепешки, крупу, соль, мешочек с какими-то сушёными травами для заварки. Даже тёплую поддевку под доспех и запасные шерстяные носки притащил.

— Под землёй, говорят, бывает зябко, — пробасил он, протягивая мне сверток. — Негоже Другу клана мёрзнуть.

От такой заботы я даже немного опешил. Кажется, мой новый статус «Гве-дхай-бригитт» включал в себя не только скидки на рынке, но и пакет «всё включено» от благодарных коротышек.

Кстати, о знаке.

Гномы-умельцы из Узина действительно постарались на славу. Во-первых, Гойби сделал новую подложку под мой чешуйчатый доспех, подарок Анаи, и подогнал его под мою фигуру.

Мой составной доспех был усилен, подогнан, а некоторые элементы полностью заменены. На новых наплечниках щеголяла точная копия татуировки с моего предплечья.

Мастер Гойби Молотобоец, кряхтя и отдуваясь, умудрился воспроизвести сложный узор из молота, кирки и щита, окружённый вязью рун, с невероятной точностью. Металл под его руками словно ожил. «Теперь точно не спутают, — подумал я, разглядывая обновку. — И если татуху можно спрятать под одеждой, то этот знак на доспехе будет маячить, как маяк в тумане».

Это не ускользнуло и от внимания наёмников.

Когда они замечали, с каким особым почтением гномы относятся ко мне, как Воррин чуть ли не пылинки с меня сдувает, их шумные разговоры на мгновение стихали. В их глазах я читал смесь любопытства, недоумения и плохо скрываемой зависти.

Особенно когда какой-нибудь гном, проходя мимо, уважительно кивал мне или, чего доброго, прикладывал кулак к груди.

«Да кто такой этот хрен в странной броне? — словно было написано на их туповатых физиономиях. — Почему ему такие почести, а нам — только обещания звонкой монеты?».

Пусть завидуют.

Меньше будут лезть с дурацкими вопросами. Мой «Гве-дхай-бригитт» был одновременно и пропуском в гномий мир, и, возможно, мишенью для тех, кто не любит чужого успеха.

Что в этом мире, что в прошлом моём мире одно всегда шло в комплекте с другим.

Наконец, сборы были закончены.

Наш небольшой отряд — я, Воррин, десяток его гномов и пятеро наёмников-людей покинул шумный, пропахший войной Узин и углубился в предгорья Туманных гор Оша.

С нами всё ещё были те трёхосные телеги, и я понимал, что туннели способны их пропустить, раз гномы их тащат. Кажется, груза на них стало ещё больше.

Чем дальше мы отходили от города, тем более диким и величественным становился ландшафт.

Плодородные долины сменились каменистыми россыпями, редкие леса уступили место корявым, цепляющимся за голые скалы соснам и елям. Острые, зубчатые пики гор, казалось, пронзали само небо, их вершины были окутаны сизой дымкой или скрыты под шапками вечных снегов.

Узкие, мрачные ущелья, по дну которых неслись бурные, ледяные потоки, обещали не только прохладу, но и скрытую угрозу.

Дорога, если этот каменистый, едва заметный след вообще можно было назвать дорогой, петляла среди скал, то карабкаясь вверх по крутым склонам, то ныряя в тёмные теснины.

Я ехал молча, хвала богам, мне не приходилось заботиться об отряде, я был почти что турист.

Ну, такой себе, практически экстремальный, ведь в комплект развлечений может входить нападение передового отряда орков.

Пока ехали, сам же, по привычке, сканировал окружающую местность. Голова работала, как старый, но надёжный компьютер: вот здесь, за тем нагромождением валунов, идеальное место для засады. А вон та расщелина в скале — возможный путь отхода, если прижмёт. Родник с чистой водой, скрытый в тени утеса, отметить на ментальной карте.

Мой тактический ум не отключался даже на привалах, автоматически просчитывая варианты, оценивая риски, запоминая ориентиры. « Ачивка 'Картограф поневоле» — уровень« Эксперт», — хмыкнул я про себя, когда в очередной раз приметил удобную позицию для лучников, которых у нас, к счастью или к сожалению, не было.

Воррин, видя мою молчаливую сосредоточенность, иногда пытался развлечь меня рассказами.

Он говорил о древних битвах гномов с орками, которые происходили в этих горах ещё на заре времен, о несметных богатствах, скрытых в недрах Оша — золоте, самоцветах, гномьей голубоватой стали, которую куют в горах Оша.

Его голос, обычно рокочущий и уверенный, здесь, среди этих суровых пиков, приобретал какие-то новые, эпические нотки. Он говорил о своих предках с такой гордостью и любовью, что я невольно проникался уважением к этому упрямому бородатому народу.

Но за всей этой суровой, первозданной красотой, за всеми легендами и сказаниями, постоянно чувствовалась невидимая, но оттого не менее реальная угроза.

Воздух был буквально пропитан напряжением.

Пару раз мы натыкались на следы орочьих патрулей: отпечатки грубых, когтистых лап на влажной земле, сломанные ветки, остатки кострищ.

Гномы Воррина тут же становились ещё серьёзнее, их руки непроизвольно ложились на рукояти топоров, а взгляды остро сканировали окрестности. Наёмники-люди, наоборот, начинали нервно перешептываться и настороженно озираться по сторонам, их показная бравада улетучивалась, как дым.

«Вот вам и герои, — с привычным цинизмом отмечал я. — Один вид орочьего дерьма — и штаны полны» отваги'.

К счастью, до прямого столкновения дело не дошло. Орки либо не заметили наш небольшой отряд, либо предпочли не связываться, что было маловероятно, учитывая их репутацию.

Скорее всего, просто разминулись. Пока.

С каждым днём пути горы становились все выше, ущелья глубже, а воздух холоднее и разреженнее. Ночи были особенно зябкими, и я не раз поблагодарил Воррина за тёплую поддевку. Мы всё реже встречали признаки присутствия местных, сплошь заброшенные пастушьи хижины, полуобвалившиеся мосты через пропасти.

Этот край принадлежал горам, ветрам и, как я всё больше убеждался, оркам.

Наконец, на исходе третьего дня пути, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая заснеженные вершины в кроваво-красные тона, Воррин указал на неприметную, почти затерявшуюся среди нагромождения скал расщелину.

— Пришли, — коротко бросил он, и в его голосе прозвучало облегчение.

Если бы не он, я бы в жизни не догадался, что эта узкая, тёмная щель в скале, заваленная камнями и замаскированная чахлыми кустами, может быть входом куда-либо, тем более — в легендарную подземную столицу гномов. Никаких величественных врат, никаких стражей в сияющих доспехах.

Только голый камень и тишина.

— Маскировка — наше всё, — оценил я. — Не то, что орденские крепости с воротами нараспашку и подбуханной стражей. Ваши родственники знают толк в скрытности.

Двое гномов из отряда Воррина подошли к расщелине и что-то негромко прокричали на своем языке. Из глубины донесся ответный, такой же гортанный, окрик. Пароль-отзыв, наверное.

Из расщелины, которая выглядела природной, но кое-где едва виднелись следы инструментов и укрепления сводов, пахнуло специфическим, ни с чем не сравнимым запахом подземелья, густой смесью сырого камня, застоявшейся влаги, какой-то металлической пыли и ещё чего-то неуловимого, древнего, как сами горы.

— Добро пожаловать в горы Туманные горы Оша, Рос, — сказал Воррин, и в его голосе прозвучала нескрываемая гордость. — Мы вступаем в глубину Дремлющего кота. Вообще-то у всех гор, рек и долин есть свои имена, но сейчас про них всё меньше вспоминают.

Мы спешились и пошли в проём. Первым прошёл Воррин, за ним последовала вся колонна.

Стражей, которым кричали пароль-отзыв, я так и не увидел, видимо их позиция хорошо скрыта.

Спуск был долгим и утомительным.

Природная пещера уже через пятьдесят метров превратилась во вполне себе широкий рукотворный туннель, вырубленный в толще скалы, который то круто уходил вниз, то поворачивал как гигантская змея.

Освещения тут не было, весь свет — это то, что мы тащили на себе, магические и масляные светильники, и кроме того, в горной породе встречались светящиеся грязно-розоватые камушки-кристаллы.

Света категорически не хватало, но заблудится было невозможно, туннель не имел ни единого ответвления, хотя изобиловал поворотами и наклонами.

Воздух становился всё холоднее и сырее, звуки внешнего мира, шум ветра, крики птиц, постепенно затихли, сменившись гулкой, почти давящей тишиной подземелья. Эту тишину нарушали лишь мерные шаги нашего отряда, отражающиеся от каменных стен, да наше собственное тяжёлое дыхание.

Я шёл, внимательно оглядываясь по сторонам, стараясь запомнить каждый поворот, каждую деталь. Стены туннеля были влажными, кое-где сочилась вода, образуя небольшие лужицы под ногами.

Потолок был низким и для меня, и для низкорослых лошадей, и мне, с моим ростом, приходилось то и дело пригибаться, чтобы не задеть его шлемом.

«Не самое уютное место, — подумал я, ощущая легкий приступ клаустрофобии. — Как в старых добрых данжах из моих любимых RPG. Только здесь, если что, респауна не будет, а мобы — вполне реальные и очень злые орки».

Через пару часов, когда я уже решил, что этот странный путь будет бесконечным, туннель внезапно расширился, и мы вышли… я даже не сразу понял, куда.

Это была огромная, просто гигантская пещера, настолько высокая, что её своды терялись где-то в полумраке, и настолько широкая, что противоположная стена казалась далёким, туманным берегом. И вся эта пещера была залита светом — тысячами, если не миллионами, огней!

Я замер, поражённый открывшимся зрелищем. Это и был Алатор.

Город, высеченный прямо в теле горы.

Дома, словно ласточкины гнезда, лепились к стенам пещеры, уходя вверх на невообразимую высоту. Многоярусные галереи, соединенные ажурными, но невероятно прочными на вид мостами, перекинутыми через зияющие пропасти, по дну которых, кажется, текла подземная река.

Из многочисленных отверстий в стенах, похожих на жерла доменных печей, вырывались языки пламени и доносился ритмичный, оглушительный стук молотов. И повсюду — движение, жизнь! Тысячи гномов, снующих по галереям, переходящих по мостам, работающих в кузницах.

Гомон голосов, смешанный с лязгом металла и шумом воды, сливался в единую, мощную симфонию подземного города.

«Охренеть, картоха с салом, — выдохнул я, поражённый, — Просто чудо чудное. Вот это я понимаю — столица! Не то что наши обшарпанные людские крепости с кривыми стенами и вечной грязью. Эти коротышки — настоящие титаны, если смогли создать такое чудо».

Древние гномы, строившие Алатор, явно знали толк не только в фортификации, но и в архитектуре.

Город был не просто функционален, он был по-своему красив.

Геометрия улиц и зданий, выверенная до миллиметра, создавала ощущение гармонии и надёжности.

Все здесь дышало вековой мощью и незыблемостью.

Воздух в пещере, вопреки моим ожиданиям, был тёплым и относительно свежим, Воррин позже объяснил, что город отапливается геотермальными источниками, а свежий воздух поступает через сложную систему вентиляционных шахт, уходящих на поверхность.

Хитроумные коротышки!

Гномы из нашего отряда, оказавшись в родной стихии, заметно оживились. Их движения стали увереннее, лица посветлели, в глазах зажёгся огонёк гордости.

Для меня же это был совершенно новый, удивительный, почти ирреальный мир. Я чувствовал себя Алисой, попавшей в страну чудес, только вместо Белого Кролика — бородатые гномы, а вместо Чеширского Кота — отблески пламени из кузнечных горнов.

— Это сердце нашего народа в горах Оша и одна из одиннадцати легендарных столиц, Рос, — сказал Воррин, и его голос дрогнул от плохо скрываемого волнения. Он обвёл рукой огромное пространство пещеры. — И это, последний, демоны меня забери, оплот гномов в Туманных горах. Наш дом.

Он повёл меня по широкой, вымощенной гладкими каменными плитами улице, которая шла вдоль одной из стен пещеры.

Показывал на особо впечатляющие здания, рассказывал их историю. Я слушал вполуха, больше глазея по сторонам, пытаясь впитать как можно больше деталей этого невероятного места.

«Красиво, конечно, спору нет, — думал я, провожая взглядом группу гномьих воинов в тяжёлых, сверкающих доспехах. — Но как это все оборонять, если орки прорвутся внутрь? Слишком много открытых пространств, слишком много ярусов. Хотя… кто знает, какие сюрпризы приготовили эти бородачи для незваных гостей».

Воррин сообщил, что аудиенция у короля Хальдора состоится не сразу.

— Нужно уладить кое-какие формальности, сам понимаешь, — развёл он руками. — Король, а ты должен понимать, что он не мой король, я не подданый королевства Оша, но всё-таки он король этих подгорных владений и птица важная, к нему так просто с улицы не попадёшь, даже если ты «Гве-дхай-бригитт».

Меня это не сильно расстроило. Честно говоря, я и не рвался сразу предстать пред светлы очи его подземного величества. Нужно было осмотреться, прийти в себя, собрать мысли. «Я же не голливудская звезда, чтобы сразу на красный ковёр, — усмехнулся я про себя. — Ничего, не переломлюсь».

Мне выделили небольшую, но на удивление уютную комнату в гостевом доме клана Воррина, клана Железного Молота. Оказалось, что клан представлен и здесь, то есть представители клана могут жить в разных государствах и тут он является одним из самых уважаемых и древних кланов Алатора.

Комната была вырублена прямо в скале, стены были гладко отшлифованы, а на полу лежала тёплая шкура какого-то неизвестного мне зверя. Узкое, похожее на бойницу, окно выходило на одну из оживлённых галерей, и оттуда доносился приглушённый гул городской жизни.

Следующие пару дней я посвятил исследованию Алатора. Бродил по его многоярусным улицам, заглядывал в мастерские (куда, конечно же, не было можно, однако мой «знак» открывал многие двери), наблюдал за жизнью этого удивительного подземного народа.

И чем больше я видел, тем больше проникался к ним… нет, не жалостью, гномы бы этого не потерпели. Скорее, глубоким, искренним уважением.

Их трудолюбие было просто невероятным.

Казалось, они никогда не спят, не отдыхают. С раннего утра и до поздней ночи в кузницах гремели молоты, в ювелирных мастерских звенели тонкие инструменты, в шахтах, уходящих еще глубже под землю, глухо стучали кирки. Местные жители создавали удивительные вещи — оружие, которое могло разрубить сталь, как масло, доспехи, способные выдержать удар дракона (по крайней мере, так утверждали сами гномы), ювелирные украшения такой тонкой работы, что аж захватывало дух.

«Эти гномы — как муравьи, — думал я, наблюдая за слаженной работой артели камнетёсов. — Только с бородами, топорами и врождённым талантом к ремеслам. Производительность труда — запредельная».

Я увидел и меня это впечатлило, как они учат своих детей.

Гномьи детишки, маленькие копии своих родителей, только ещё безбородые, с серьёзными, не по-детски сосредоточенными лицами, с младых ногтей постигали премудрости ремёсел, изучали историю своего народа, учились владеть оружием.

Никаких тебе легкомысленных игр или праздного шатания.

Знания и навыки предков передавались из поколения в поколение с невероятной тщательностью и усердием.

«Не то, что у нас на Земле, — с лёгкой горечью подумал я, вспоминая своё студенчество. — Там — ТикТоки да Инстаграмы, а здесь — молот и руны. Может, поэтому они еще и держатся, несмотря ни на что».

Крепкие семейные узы, нерушимое уважение к старшим, клановая сплочённость — всё это было не пустым звуком для гномов Алатора.

Семья, клан, традиции — это была их крепость, их опора в этом враждебном мире.

Несмотря на внешнюю суровость, немногословность и временами даже угрюмость, я чувствовал в них огромную внутреннюю силу, несгибаемое упрямство и какую-то глубинную, почти первобытную любовь к своей земле, к своим горам.

Постепенно, незаметно для самого себя, я начал проникаться искренней симпатией к этому народу, так отчаянно, так безнадёжно, и в то же время так яростно борющемуся за своё существование, за право жить на своей земле, по своим законам.

«Я что, размяк? — спрашивал я себя по вечерам, лежа на жёсткой, но удобной кровати в своей каменной келье. — Сентиментальным становлюсь на старости лет? Или просто устал от вечного цинизма и прагматизма?».

Что-то в этих упрямых, бородатых коротышках цепляло, заставляло по-другому взглянуть на мир, на ценности, на смысл всей этой борьбы. «Ачивка „Понимание гномьей души“ – прогресс 50%, — констатировал мой внутренний геймер. — Посмотрим, какие бонусы она даст. И не придётся ли за неё слишком дорого заплатить».

Я всё ещё не знал, смогу ли я чем-то помочь королю Хальдору и его народу. Но одно я знал точно: просто так отсюда я уже не уйду.

Этот город, эти гномы — они стали чем-то большим, чем просто очередной «квест» или «локация». Они уже стали частью моей собственной, такой запутанной и непредсказуемой, истории.