Тактик.2

Глава 16 Одиночное путешествие

Военный совет у Фольктрима закончился, оставив после себя больше вопросов, чем ответов, и тяжёлое, как гномий молот, чувство неопределённости.

Новый король, хоть и рубил сплеча, отменяя устаревшие приказы и требуя новых решений, был, по сути, таким же слепым котёнком, как и все остальные в этом каменном мешке под названием Алатор.

И мое назначение «Главный за разведку» с туманной миссией «найти Эйтри» больше походило на отчаянный бросок кубиков, чем на продуманный тактический ход. Он же не знал, что скажет тот молодой раззвиздяй про «отверженных»? Или знал? Хрен их поймёт, монархов.

Я понимал, что без качественной, глубокой разведки, без «глаз и ушей» в тылу врага, все попытки отбиться от орков — это просто оттягивание неизбежного конца.

Можно какое-то время героически обороняться, теряя лучших воинов, но орки, прущие как саранча, рано или поздно просто задавили бы числом.

Мои предложения на совете: активная оборона, разведка, экономическая война, звучали красиво, но для их реализации нужны были не только воля короля, но и конкретные инструменты. И Эйтри, эта загадочная лидерша или лидер «отверженных» гномов-партизан, казалась мне тем самым «читом», который мог бы переломить ход этой, казалось бы, заранее проигранной партии.

Первым делом я направился к Фрору Простобороду. Старый гном, чья ядовитая речь на совете практически и продавила мою кандидатуру, сидел в своей каморке, больше похожей на берлогу старого медведя, и сосредоточенно ковырял каким-то шилом в трубке, явно пытаясь её прочистить. Запах кислого табака и чего-то ещё, неуловимо старческого, висел в воздухе.

— Ну что, «Друг-Лучше-Гномов», — проскрипел он, не поднимая головы, когда я вошёл. — Уже придумал, как спасти наши напыщенные задницы? Или решил сначала посоветоваться со старым маразматиком?

— Видят боги, старый гном, не так много тех, кого я уважаю, — почтительно проговорил я. — Пожалуй их можно посчитать по пальцам рук… Кхе. Пожалуй, хватит и одной руки. И старик Фрор сегодня стал одним из них.

— Я польщён, — голосом, полным сарказма, ответил он.

— Так вот, — я постарался, чтобы мой голос звучал максимально нейтрально. Сарказм этого деда мог вывести из себя и святого. — Мне нужна информация об Эйтри. Подсказка, а то, знаете ли, я не силён в туннелях вокруг Алатора.

Фрор хмыкнул, наконец поднял на меня свои маленькие, колючие глазки.

— Эйтри… — он сплюнул на каменный пол. — Щенок безродный. Ну или дама, слухи весьма туманны. Никто толком не знает, кто он или она. Скрывается, как пещерная крыса. Но крыса опасная, да. Эти «отверженные», как их брезгливо кличут наши благородные кланы — единственные, кто действительно умеет воевать с орками на их же территории, их же методами. Партизанят, кусают исподтишка, знают все норы и тропы. Орки их боятся и ненавидят больше, чем наших регулярных воинов, которые только и умеют, что маршировать строем да стучать топорами по щитам.

Он снова принялся ковырять в трубке.

— Где его или её искать? — спросил я.

— Где искать? — Фрор усмехнулся. — Там, где не воняет гномьей спесью и золотом. В самых дальних, самых опасных пограничных туннелях. Туда, где даже самые отчаянные королевские патрули нос не суют.

— Дедушка Фрор, это очень абстрактное рассуждение.

Он закряхтел.

— Какой я тебе дедушка? Ладно уж. Начни поиск с южных туннелей, за пределами клановых постов. Но учти, человек, — он вдруг посерьёзнел. — Они не доверяют чужакам. И поскольку они изгои гномьего общества, то и на твой знак им скорее всего будет наплевать. Тебе придётся сильно постараться, чтобы они хотя бы выслушали тебя. И не факт, что после этого не прирежут, как шпиона.

— Спасибо, Фрор, — кивнул я. — Вы мне очень помогли.

Старик лишь махнул рукой, снова утыкаясь в свою трубку.

Следующим был Воррин. Его я нашел в общей казарме клана Железного Молота, где он пытался привести в порядок ту часть отряда, которая вернулась из блестящего похода. Лицо у старого гнома было мрачнее тучи.

— Ну что, Рос, отправляешься на поиски приключений на свою… голову? — спросил он без обычной своей хитринки в голосе. — Если что, это я про приказ короля. Рискованное это дело. Помнишь, ты не подданый короля. Понимаю, что сам тебя затащил в эту заваруху, но напоминаю, что ты вправе уехать в любой момент.

— Знаю, Воррин, — я присел рядом. — Но кто-то должен поискать изгоев. И, честно говоря, я не вижу других желающих, кроме себя.

Воррин вздохнул, покачал головой.

— Эти «отверженные»… Эйтри… О них ходят разные слухи. Говорят, их лагерь где-то в старых, заброшенных шахтах на северной границе наших гор, в так называемых «Плачущих Туннелях». Место гиблое, орки там кишмя кишат. Но и эти «тени» там не просто так обосновались. Значит, чувствуют себя в силах дать отпор. Или нашли что-то, что позволяет им выживать.

Он помолчал, потом добавил тише:

— Будь осторожен, Рос. Очень осторожен. Эти гномы озлоблены на весь мир, и на Алатор в первую очередь. Их изгнали, лишили всего. Они не будут рады гостю от нового короля, даже если ты придёшь с представителями короля и предложением мирных переговоров.

— Не хочу усложнять, я пойду один, — сказал я твёрдо. — Мне так проще всего.

Воррин посмотрел на меня долгим, тяжёлым взглядом.

— Ты уверен? Может, хоть Зобгина с Брором с собой возьмешь? Они парни надёжные, да и к тебе вроде как прониклись… уважением.

Я покачал головой.

— Нет. Это мой путь, моя ответственность. К тому же, если меня примут за шпиона, то чем меньше нас будет, тем лучше. Да и не хочу, чтобы другие кланы потом шептались, что Железный Молот якшается с «безродными». У вас и так репутация… специфическая.

Воррин криво усмехнулся.

— Это да… Специфическая. Ну, смотри сам, человек. Махал тебе в помощь. И вот, — он порылся в своей сумке и протянул мне небольшой, туго набитый кожаный мешочек. — Тут вяленое мясо, сухари, магический светильник, кремень с огнивом. Да! Возьми с собой воду, в туннелях жратву не найдёшь и воду, если встретишь, не пей. Бывают ручейки, которые протекают через залегания руд, они могут быть токсичными.

— Учту и спасибо за совет.

Он вздохнул:

— Не-гномы редко решаются на одиночное странствие по туннелям, тем более, что там можно встретить орков.

— Если там изгои, там нет орков. Спасибо за всё, Воррин.

— Да будет тебе, — отмахнулся старый гном, но в его глазах я увидел искреннюю тревогу. — Возвращайся живым, Рос. Иначе кому я буду рассказывать свои байки про «героические отступления»?

Я усмехнулся, пожал ему руку и вышел.

Пора было собирать свой «экспедиционный набор». Клевец, короткий меч, подаренный гномом-оружейником в Алаторе, который теперь казался продолжением руки, метательные ножи, кастет — на всякий пожарный. Древний чешуйчатый доспех Анаи, уже не раз спасавший мою шкуру. Немного еды, воды.

Карта туннелей, насколько она была подробной и точной в этих забытых богами местах.

Фонарь на масляной основе, который давал тусклый, коптящий свет, но лучше, чем ничего. Запас масла. Когда закончится, переключусь на магический фонарь.

Мой «инвентарь» был скромен, но я рассчитывал больше на скрытность и удачу, чем на грубую силу.

«Стелс-миссия началась, — подумал я, затягивая ремни на доспехе. — Надеюсь, сохранения в этой игре предусмотрены».

Путь в пограничных туннелях, или «Плачущие Туннели», как их мрачно называл Воррин, оказался настоящим испытанием для нервов и тела.

Узкие, извилистые, как кишки какого-то доисторического монстра, они уходили всё глубже в недра горы, становясь всё темнее и опаснее. Фонарь едва освещал пару метров впереди, выхватывая из темноты скользкие, покрытые зеленоватой плесенью стены, низкие, давящие своды, с которых то и дело срывались тяжёлые капли воды, и острые камни под ногами, готовые в любой момент вывернуть лодыжку.

Воздух был спёртым, тяжёлым, пахнущим сыростью, гарью от старых костров, гнилью и чем-то ещё неуловимо зловещим, металлическим, от чего волосы на затылке непроизвольно шевелились.

«Атмосферненько, — саркастически отметил я про себя, стараясь дышать ровно и не поддаваться подступающей клаустрофобии. — Разработчики локации явно не пожалели сил на создание гнетущей обстановки».

Несколько раз попадались следы недавних, а может, и не очень, стычек.

Тёмные, запёкшиеся пятна крови на камнях, обломки орочьих тесаков и гномьих топоров, пробитые щиты, ржавые наконечники стрел, торчащие из стен. Иногда остатки орочьих костров, истлевшие или разбросанные кости, обглоданные дочиста.

Всё это создавало ощущение, что смерть здесь постоянный спутник, и она может поджидать за каждым поворотом, в каждой тёмной нише.

Я двигался предельно осторожно, стараясь ступать бесшумно, прислушиваясь к каждому шороху, каждому подозрительному звуку.

С одной стороны гномы тут местные, у них есть чуйка на камень туннелей, на саму породу, но тихими их даже в родной стихии не назовешь. Так что некоторый шанс у меня есть.

Рука сама собой постоянно ложилась на рукоять короткого меча. Я чувствовал себя персонажем компьютерной игры на высоком уровне сложности, где каждый неверный шаг, каждый пропущенный звук мог стать последним.

Несколько раз мне чудилось, что впереди или где-то сбоку мелькают тени, слышатся приглушённые шаги, гортанный орочий говор.

Я замирал, прижимался к стене, готовый к бою, сердце колотилось в груди, как захваченный в ловушку птенец. Но ничего не происходило.

Тени рассеивались, звуки стихали. То ли это были действительно орочьи патрули, которые мне удавалось вовремя обходить, то ли мое воображение, разыгравшееся от постоянного напряжения и давящей, враждебной атмосферы этих проклятых туннелей, рисовало мне врагов там, где их не было.

— Ну ничего, паранойя — лучший друг одинокого сталкера в Зоне, — усмехнулся я про себя, вспоминая старую игру. — Или это просто инстинкт самосохранения так обострился? В любом случае, лучше перебдеть, чем недобдеть.

Я старался ориентироваться по карте, которую мне дал Воррин, но она была далеко не полной. Многие проходы были отмечены как «неисследованные» или просто обрывались, уходя в неизвестность. Приходилось полагаться на интуицию и какие-то одной Анае известные приметы, которые подсказывали мне, куда свернуть.

Засада. Классика жанра. Как я мог забыть про этот обязательный элемент любого уважающего себя подземелья?

Я как раз протискивался через особенно узкий лаз, где приходилось идти боком, почти касаясь плечами скользких стен, когда из теней впереди и сзади, абсолютно бесшумно, как будто материализовавшись из самого камня, выросли три фигуры. Всё-таки бородатый народ умеет быть тихим. Гномы. Не орки.

Это я понял сразу по их коренастым силуэтам и характерному блеску металла на доспехах, хоть и тусклому в свете моего фонаря.

Доспехи, правда, были какими-то странными — потёртые, местами чинёные, и выкрашенные в чёрный или тёмно-серый цвет, чтобы сливаться с тенями. Лица, скрытые под низко надвинутыми шлемами, были суровыми и недружелюбными. Один из них, тот, что преградил мне путь спереди, молча выставил вперед короткий, но мощный арбалет, направив его мне прямо в грудь. Наконечник болта хищно поблёскивал.

— Стой, чужак! — рыкнул он, и его голос, низкий и грубый, эхом отразился от стен. — Ты, кажется, не орк… Но кто ты и что забыл в наших туннелях? Говори быстро, или этот болт найдёт твое сердце раньше, чем ты успеешь пожалеть о том, что пришёл сюда!

Двое других, вооружённые топорами, молча зашли мне за спину, отрезая путь к отступлению.

«Попал, — мелькнула мысль. — Прямо как в учебнике по тактике засад. Окружили, деморализовали, предложили сдаться. Интересно, у них есть опция „поговорить“ или сразу „атаковать“?».

Я медленно, очень медленно поднял руки вверх, показывая, что не собираюсь оказывать сопротивление. Фонарь я предусмотрительно поставил на землю ещё до того, как войти в этот узкий проход, так что он освещал меня, но не слепил.

— Спокойно, парни, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно и уверенно, хотя сердце всё ещё пыталось выпрыгнуть из груди. — Я не враг.

— А у нас друзей нет, — прорычал арбалетчик. — На неофита ты не похож, так что… Говори, кто такой?

— Меня зовут Рос, — продолжал я, не обращая внимания на его угрозу. Я медленно расстегнул ворот своего плаща и откинул его, демонстрируя древний чешуйчатый доспех и знак клана Железного Молота, выгравированный на нём, «Гве-дхай-бригитт». — Я пришёл с миром. И я ищу Эйтри.

Гномы удивлённо переглянулись. Знак «Гве-дхай-бригитт», вопреки опасениям Фрора, произвёл на них впечатление. Но бдительности они не теряли. Арбалетчик не опустил оружия.

— Знак друга и отметка Железного Молота… — пробормотал один из тех, что стояли сзади. — Первый раз такой вижу своими глазами. Подделка? Украл?

— Не думаю, что его можно подделать или украсть, — ответил я. — Но если коротко — заслужил. Меня послал Фрор Простобород из Алатора. Он сказал, что Эйтри может быть здесь.

Упоминание Фрора, чья честность и прямота были известны даже в самых отдалённых уголках гномьих гор, заставило гномов немного смягчиться. Арбалетчик чуть опустил своё оружие, но всё ещё держал меня на мушке.

— Фрор Простобород… — задумчиво протянул он. — Старый ворчун, но язык у него прямой, как древко копья. Если он тебя послал… Зачем тебе нужен Эйтри?

— Король Хальдор Второй Меднобород умер. На трон взошёл новый король, Фольктрим Молчаливый.

— Я совру, если выскажу слова сожаления, человек… Проще говоря, мне плевать и на того, и на этого.

— Новый король хочет диалога. Прости, гном, я не знаю твоего имени, — он пропустил этот намёк мимо ушей. — Но мне кажется, что решать вопрос диалога Эйтри и короля должен не ты. Давай дадим ему возможность решить.

— Ладно, — протянул он. — Хорошо, чужак. Мы отведем тебя к Эйтри. Но если ты попытаешься что-то выкинуть… — он выразительно похлопал по своему арбалету, — … тогда пеняй на себя!

Оружие, в том числе метательные ножи, забрали. Я отметил про себя, что два ножа «скрытого ношения», изделия мастера-гнома, они не нашли. Значит хорошая работа. Доставать я их, само собой, не собирался.

Процедура стандартная, в любой враждебной фракции сначала разоружат, потом будут разговаривать. Главное, чтобы не начали пытать для профилактики.

Когда они убедились, что я не прячу за пазухой какого-нибудь «сюрприза», мне завязали глаза плотной, вонючей тряпкой и повели куда-то вглубь туннелей.

Что я мог бы запомнить в туннелях, я же и так с трудом в них ориентируюсь?

Мы шли долго, петляя по узким проходам, то поднимаясь, то спускаясь, несколько раз я слышал, как открываются и закрываются тяжёлые, скрипучие двери или решётки. Я пытался запомнить дорогу, считать шаги, повороты, но быстро сбился. Эти парни знали местные туннели, как свои пять пальцев, и вели меня так, чтобы я точно не смог найти дорогу назад.

Наконец, мы остановились.

Тряпку с моих глаз сняли. Я оказался в огромной, хорошо освещённой пещере. Это был не просто лагерь, это было целое подземное поселение, которое, как я позже узнал, называлось Аккаин.

Десятки, если не сотни, гномов, мужчин, женщин, даже подростков, занимались своими делами: чистили оружие, чинили доспехи, готовили еду на многочисленных кострах, точили кирки и лопаты. Но все они были вооружены, и при моём появлении разговоры стихли, все головы повернулись в мою сторону. В их взглядах читалась не только настороженность, но и какая-то затаённая боль, усталость и несгибаемая решимость. Это были те, кого кланы изгнали, лишили имени и крова. Те, кто потерял всё, кроме своей гордости и желания сражаться. Те, кто примкнул к Эйтри в его, казалось бы, безнадёжной войне против орков и всего остального мира.

В центре пещеры, на небольшом возвышении, на простом камне, грубо обработанном в форме кресла или трона, сидел гном.

Он был молод для гнома, на вид ему можно было дать лет сорок, может, пятьдесят — самый расцвет сил.

Но глаза… глаза у него были как у глубокого старика, пережившего сотни зим и видевшего слишком много смертей и предательств.

В них читались и бездонная усталость, и затаённая, незаживающая боль, и какая-то холодная, несгибаемая воля, способная двигать горы или, по крайней мере, удерживать этот маленький островок сопротивления посреди враждебного мира. Его волосы, тёмные, цвета вороньего крыла были коротко острижены, борода, не такая пышная, как у клановых гномов, аккуратно подстрижена. Одет он был просто, в кожаную куртку и штаны, без всяких украшений и регалий, но от него исходила такая мощная аура власти и уверенности, что ни у кого не возникало сомнений, кто здесь главный. Он молча, внимательно, не отрываясь, изучал меня, словно пытался заглянуть в самую душу.

Это был Эйтри.

Мои конвоиры что-то коротко доложили ему на гномьем, указав на меня.

Эйтри легко соскочил с трона и сделал мне жест следовать за ним.

Мы прошли по узкому туннелю и попали в какой-то склад, в котором, впрочем, нашлись вполне пристойные стулья.

Мы остались одни. Тишина в пещере стала почти осязаемой, нарушаемая лишь треском костров и далёким звоном металла. Я чувствовал себя как гладиатор перед выходом на арену, или, скорее, как юрист перед началом судьбоносного судебного процесса.

— Итак, человек из Алатора, — наконец произнес Эйтри, и его голос, спокойный, но с металлическими нотками, заполнил тишину. — Говорят, у тебя есть ко мне дело. И говорят, тебя послал сам Фрор Простобород. Это интригует. Фрор известен тем, что не бросает слов на ветер. И тем, что презирает политиков ещё больше, чем орков. И что ты, якобы, посланник нового короля. И что же такого важного могло заставить короля, который ещё вчера считал нас всех отбросами, не достойными даже упоминания, послать тебя, человека со знаком «Друга»?