Тактик.2

Глава 3 Каша, эль, татуировка

Кое-как собравшись, караван, не дожидаясь рассвета, двинулся дальше.

Люди были напуганы. Никто не хотел оставаться на этом проклятом месте, пахнущем смертью и страхом. Шли быстро, подгоняемые остатками ужаса и желанием поскорее оказаться за сравнительно крепкими стенами ближайшего городка, и уже под утро, когда первые лучи солнца только-только коснулись верхушек деревьев, окрашивая небо в нежно-розовые тона, мы до него добрались.

Поселение с названием Гроссоней, что не имело для меня особенного значения, был было обнесено невысокой, но крепкой на вид стеной из грубо отёсанного камня, с несколькими приземистыми сторожевыми башнями, на которых виднелись силуэты стражников.

Но, главное, крыша над головой и горячая еда. Моё тело гудело от усталости, а в голове стоял туман.

У массивных, окованных железом городских ворот, которые как раз со скрипом отворяли сонные, позёвывающие стражники, Воррин Упрямец повернулся ко мне. Его бородатое лицо в свете восходящего солнца казалось высеченным из гранита, морщины на нём — глубокими бороздами, оставленными временем и суровой жизнью.

— Пойдём с нами, человек, — предложил он неожиданно, его голос был ровным и лишённым обычной гномьей хрипотцы. — Ты же одиночка? Наш клан будет рад приветствовать такого воина. Отдохнёшь, поешь горячей каши, раны свои подлатаешь, если есть. Мы не были представлены должным образом! Меня зовут Воррин Упрямец из клана Железного Молота, а это, — он кивнул на своего молчаливого спутника, который лишь коротко качнул головой в знак приветствия, — Брок Молчун, из того же клана.

— Сэр Рос Голицын, кайеннский рыцарь.

Я на мгновение задумался над самим его предложением.

Предложение было неожиданным и, честно говоря, заманчивым. С одной стороны, моя глобальная цель — собственный домен, и отклоняться от маршрута, тратя драгоценное время, не входило в мои планы.

С другой — ночлег под надёжной крышей, а не в очередном придорожном кустарнике, горячая еда вместо вяленого мяса и, возможно, какая-то полезная информация о местных раскладах, политике и опасностях не помешают. Да и эти гномы… они вызывали у меня странную смесь уважения и любопытства. К тому же, мой «огород» никуда не денется за пару дней, а передышка после ночного «веселья» мне точно не повредит. И кто знает, может, знакомство с кланом Железного Молота ещё пригодится в будущем. Союзники в этом мире на дороге не валяются, тем более, что бы ни болтали про гномов, никто не ставил под сомнения их гостеприимство.

Я кивнул, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул от усталости.

— Ну что же, можете называть меня Рос. Буду рад стать вашим гостем.

Воррин одобрительно хмыкнул, и в уголках его глаз мелькнула тень улыбки.

Мы прошли через ворота, и первое, что я ощутил — это тяжёлый, специфический запах. Густая смесь раскалённого угля, плавящегося металла, кислой браги, чего-то острого, похожего на серу, и ещё чего-то, незнакомого, но определенно «гномьего», может быть, запаха самой земли, из которой они черпали свои богатства.

Городок, несмотря на ранний час, уже гудел, как растревоженный улей. Из многочисленных кузниц, дымоходы которых торчали тут и там, как чёрные грибы после дождя, доносился ритмичный, оглушительный стук молотов, сливающийся в единую, почти гипнотическую симфонию металла. Даже воздух был наполнен жаром, от которого щипало глаза, и мириадами золотистых искр, взлетающих к низкому, подёрнутому дымкой небу.

Дома были приземистыми, невероятно крепкими, построенными из тёмного, почти чёрного камня, многие, казалось, уходили глубоко под землю. По крайней мере, так можно было судить по низким, массивным дверям, больше похожим на входы в бункеры, и маленьким, узким, похожим на бойницы, окнам, в которых едва брезжил тусклый свет. И людей… людей тут была примерно половина. Люди и гномы. Сотни гномов, мужчин и женщин, спешащих по своим делам, с серьёзными, сосредоточенными, почти суровыми лицами. Они были одеты в простую, но добротную кожаную или грубошёрстную одежду практичных тёмных цветов, многие носили на поясах инструменты или оружие.

Воррин сдал кому-то повозку, коротко поговорил и уверенно повёл меня по узким, извилистым улочкам, вымощенным неровными каменными плитами, которые то ныряли вниз, в полумрак, то карабкались вверх, к редким прогалинам света. Я едва поспевал за ним и Броком, которые, несмотря на свои короткие ноги, передвигались с удивительной скоростью и сноровкой, словно камень мостовых придавал им сил.

Что-то в том, как Воррин произнес «наш клан», с плохо скрываемой гордостью, и в том, как на меня смотрели другие гномы, которых мы встречали по пути, с нескрываемым любопытством, смешанным с какой-то глубоко запрятанной настороженностью, словно я был диковинным зверем, случайно забредшим в их упорядоченный муравейник, заставило лёгкий холодок пробежать по спине, несмотря на исходящий от кузниц жар.

Этот городок… он был не просто другим. По сравнению с Кайенном он был чужим. Абсолютно чужим. И я здесь был явно незваным гостем, несмотря на формальное приглашение Воррина. А незваные гости, как известно из многочисленных игр и печальных историй этого мира, часто заканчивают очень предсказуемо. И далеко не всегда хорошо. Особенно если они слишком много видят или слишком много знают.

Городок, несмотря на свою кажущуюся компактность, оказался на удивление оживлённым. В той части города, куда мы вошли, людей почти не было. Люди здесь были редкостью, случайными вкраплениями в этом монолитном гномьем мире. Я поймал на себе несколько любопытствующих, изучающих взглядов, но враждебности в них не было. Моя лёгкая тревога, оставшаяся после размышлений у ворот, постепенно улетучивалась, сменяясь таким же любопытством.

Наконец, мы вышли на небольшую, относительно просторную площадь, с трёх сторон окружённую скальными выступами, в которые были встроены массивные, похожие на входы в норы, двери. Четвёртую сторону замыкало несколько приземистых, но невероятно крепких на вид каменных строений, сложенных из огромных, грубо отёсанных валунов. Все здесь дышало основательностью, надёжностью и какой-то первобытной силой.

— Это квартал клана Железного Молота. Мы пришли, человек, — пробасил Воррин, останавливаясь перед самой большой дверью, над которой был грубо высечен символ клана — скрещенные молот и кирка на фоне щита. — Здесь наш дом.

Мы вошли внутрь. После тусклого уличного света просторный общий зал, освещённый множеством жарко горящих масляных ламп и огромным очагом в центре, где весело потрескивали толстые поленья, показался почти ослепительным. Воздух был тёплым, густым, пропитанным запахами жареного мяса, печёного хлеба, того самого кислого гномьего эля и ещё чего-то неуловимо домашнего.

Вдоль стен стояли длинные, грубо сколоченные столы и лавки, а в самом зале собралось несколько десятков гномов — мужчины и женщины, старые и молодые. При виде Воррина и Брока раздались громкие, приветственные возгласы, смешанные с вопросами и шутками.

Моё появление, как единственного человека в этом гномьем сборище, вызвало новую волну любопытства. Все разговоры стихли, и десятки пар глаз устремились на меня. Меня рассматривали беззастенчиво, оценивающе, но, к моему облегчению, без тени враждебности. Скорее, как редкий экспонат в музее.

— Сородичи! — зычно крикнул Воррин, перекрывая гул голосов. — Этот человек — Рос! Храбрый рыцарь, который прошлой ночью спас наш караван от разбойников! Он дрался, как берсерк, и без него мы бы сейчас кормили червей! И он мой гость!

Гномы одобрительно загудели. Несколько крепких бородачей подошли, хлопнули меня по плечу (учитывая их рост, удар пришелся скорее по бедру, но был весьма ощутимым) и что-то одобрительно прорычали на своем языке.

«Кажется, первое впечатление произведено, — отметил я про себя. — „Бонус к репутации у клана Железного Молота +20“. Неплохо для начала».

Мне тут же предложили почётное место у очага, на тёплой медвежьей шкуре, сунули в руки миску с ароматной кашей и большую глиняную кружку с тёмным, почти чёрным, крепким элем.

Я попробовал кашу, навскидку не смог определить крупу, мне показалось, что гномы приправляют кашу чем-то острым и терпким, как дымный порох, зато вкусным и питательным.

Съев кашу (миску у меня без лишней вежливости, скорее очень по-свойски забрала одна из женщин-гномов), я попробовал гномий эль, от которого приятно зашумело в голове.

Пиво своё они варили с яркими травами, оно было не только крепким, но и насыщенными самим вкусом горных троп.

Сделав паузу, чтобы меня «не унесло», я понемногу попивал пиво, свыкаясь с его эффектом и внимательно наблюдал за гномами. Их быт был прост, даже суров, но исполнен какого-то внутреннего достоинства и спокойной уверенности. Они громко смеялись, оживлённо спорили, жестикулируя короткими, сильными руками, но во всём этом чувствовалась нерушимая клановая сплочённость. «Интересный народец, — подумал я, запивая кашу элем. — Упрямые, прагматичные, но, похоже, ценящие отвагу и взаимовыручку. Не самые плохие качества в этом мире».

Когда я почти закончил с кружкой, чувствуя, как приятное тепло разливается по телу, а усталость начинает отступать, к нашему столу подошёл ещё один гном.

Он был заметно ниже ростом, чем Воррин или Брок, но широк в плечах, а его лицо и руки покрывали многочисленные старые шрамы — белёсые полосы, свидетели многих битв или тяжёлой работы в шахтах. Он долго, очень долго и пристально смотрел на меня, слегка наклонив голову, словно пытаясь что-то вспомнить. В его глазах, глубоко посаженных под нахмуренными бровями, медленно разгоралось узнавание. Затем они широко распахнулись от изумления, а борода, такая же густая, как у Воррина, но рыжеватая, мелко задрожала.

— Это… это ты! — воскликнул он, и его голос, поначалу тихий и неуверенный, дрогнул от внезапно нахлынувшего волнения. — Клянусь всеми самоцветами подгорного царства! Ты! Рыцарь из Ордена! Тот… тот, кто разбил нам кандалы на Золотом руднике Хеоррана!

Я от неожиданности поперхнулся элем.

В голове мгновенно пронеслись воспоминания: мрачные, сырые штольни, измождённые, покрытые грязью и каменной пылью фигуры рабов-гномов, их потухшие, полные безысходности глаза… И я, тогда ещё зелёный новобранец, только-только получивший под командование потрёпанную роту, принявший рискованное, почти безумное решение освободить их во время нападения других гномов.

Я с трудом узнал в этом крепком, уверенном в себе воине одного из тех забитых, почти сломленных рабов. Броин… Броин Камнебород, кажется, так его звали. Один из тех, кому я тогда, немного пафосно, но от души, напутствовал искать свободу и лучшую долю. «Вот тебе и „побочный квест“ из прошлого, — мелькнула мысль. — Интересно, какие последствия он принесёт сейчас? Новые проблемы или неожиданных союзников?».

В зале воцарилась мёртвая тишина. Все взгляды, до этого изучавшие меня с любопытством, теперь были прикованы к нам с Броином. На лицах гномов отразилось недоумение, смешанное с напряжённым ожиданием. Воррин и Брок тоже удивлённо переглянулись.

Броин Камнебород, не обращая внимания на воцарившуюся тишину, повернулся к своим соклановцам. Его голос звенел от переполнявших его чувств.

— Братья! Сестры! Этот человек… — он ткнул в меня пальцем, и палец этот дрожал. — Он не такой, как другие служаки Ордена! Те — подлецы, мучители и жадные псы! Они морили нас голодом, избивали плетьми, заставляли работать до смерти в проклятых шахтах! А он… он спас нас! Он и товарищи снабжали нас едой, в том числе безвозмездно, они помогли переправить сообщение, а во время нападения, этот человек рискуя своей жизнью и свободой, совершил преступление против Ордена ради нас, чужой для себя расы! Он нас освободил. Я клянусь своей бородой, я отдал бы жизнь за него! И не только я — все, кто был тогда со мной!

Гул прошёл по рядам гномов. Удивление на их лицах сменилось сначала недоверием, а затем живым интересом. Я почувствовал себя крайне неуютно под этими десятками испытующих взглядов. Ситуация принимала неожиданный оборот.

— Погоди, Броин, — я поднял руку и встал с кресла, стараясь говорить спокойно, хотя сердце колотилось как сумасшедшее. — Не стоит рисовать из меня феечку, которая перелетает с цветочка на цветочек. Судьба — штука сложная. Мне доводилось сражаться и против гномов, и я убивал ваших сородичей в бою, когда они выступали против меня. Так же, как приходилось воевать против орков, и я побеждал и убивал орков. И против людей из вражеских королевств тоже воевал, и они тоже падали от моей руки. Война есть война, и там нет места сантиментам. То, что произошло на руднике Хеоррана… это был мой выбор в той конкретной ситуации. Я посчитал это правильным. Но не стоит считать меня «святым».

Пусть я не сказал об этом прямо, но часть гномьего отряда перебили потому, что на стороне людей был я. Возможно, они додумают это сами, но я хотел озвучить это прямо сейчас.

Закончив свою тираду, я присел.

Наступила короткая пауза. Гномы молча переваривали мои слова. Я ожидал чего угодно — осуждения, гнева, разочарования. Но вместо этого в их глазах я увидел… уважение. Кажется, моя прямота и нежелание приукрашивать действительность произвели на них большее впечатление, чем если бы я начал разыгрывать из себя благородного спасителя.

Броин Камнебород, однако, не собирался отступать.

Перебивая сам себя от волнения и жестикулируя так активно, что едва не опрокинул кружку с элем, он принялся рассказывать соклановцам историю своего рабства и чудесного освобождения.

Он не щадил красок, описывая жестокость наёмников Ордена — жирного, похотливого рыцаря Нэйвика, а также жестокого и властного вожака наёмников Ордерика, который командовал охраной рудника.

Гномы слушали, нахмурив свои густые брови, их лица становились всё суровее и мрачнее при упоминании страданий их сородичей.

Кулаки непроизвольно сжимались, а из бород вырывались глухие, недовольные рыки. Но когда Броин перешёл к рассказу о том, как я, тогда ещё никому не известный капрал, пришёл и ничего не прося в ответ, разбил кандалы и открыл ворота рабам, их лица посветлели. Они слушали, затаив дыхание, и в их глазах появлялся огонёк надежды и восхищения.

В дальнем конце зала, на почётном месте у самого очага, сидел старый гном.

Его длинная, до пояса, седая борода была заплетена в множество тонких косичек и украшена тускло поблёскивающими серебряными кольцами. Лицо, изборождённое глубокими морщинами, хранило печать мудрости и многолетнего опыта.

Это был Торин Остроклюв, глава клана Железного Молота.

Он внимательно слушал рассказ Броина, не проронив ни слова, лишь изредка поглаживая свою бороду костистыми пальцами. Его глаза, острые и проницательные, как у ястреба, не отрываясь, следили за мной.

Когда Броин, наконец, закончил свой эмоциональный рассказ, тяжело дыша и вытирая пот со лба, Торин Остроклюв медленно поднял руку, призывая к тишине. Гул в зале мгновенно стих.

— То, что ты совершил тогда, человек, — его голос был низким, рокочущим, как отдалённый гром, но каждое слово звучало веско и отчётливо, — это великий поступок. Ты проявил милосердие и отвагу там, где другие представители твоего Ордена, да и многие из твоего народа, сеяли лишь зло, страдания и смерть. Наш народ не забывает такого. Мы помним и добро, и зло. И платим по счетам сполна.

Он сделал паузу, обводя взглядом своих соклановцев, а затем снова посмотрел на меня.

— За спасение каравана Воррина и Брока, где ты снова показал себя храбрым и честным воином, и за твой давний подвиг на Хеорране, о котором так горячо поведал нам Броин, клан Железного Молота хочет оказать тебе высшую честь, какую только может оказать чужаку не-гному. Мы предлагаем тебе принять знак «Гве-дхай-бригитт», — он произнес это слово с особой торжественностью, и по залу пронесся удивлённый шёпот. — На вашем языке это можно приблизительно перевести как «Друг-Лучше-Гномов». Это не просто красивая татуировка, человек. Это символ. Древний символ чести, доверия и братства. Носитель этого знака будет принят как родной брат в любом гномьем клане, от Кряжей Рассвета на востоке до Карманных гор на западе. Ему будет оказана любая помощь, в которой он будет нуждаться, его слово будет иметь вес, а товары на любом гномьем рынке будут продаваться ему со скидкой, как самому почётному и дорогому другу. И если мне не изменяет память, наш клан даровал такой знак в последний раз… Двести сорок лет назад.

Я ошарашенно молчал. «Гве-дхай-бригитт»… Я что-то слышал об этом, какие-то обрывки легенд, рассказанных у костра старыми пехотинцами.

Считалось, что такой знак получают лишь единицы из чужаков не-гномов и их количество в мире можно было бы посчитать по пальцам одной руки. А дарование его нельзя было купить ни за какие деньги. Давали его только тем не-гномам, кто совершил для гномьего народа нечто из ряда вон выходящее.

И это была не просто невероятная честь. Для меня, прагматика до мозга костей, это был ещё и огромный, просто колоссальный практический плюс в этом мире. Возможность свободно передвигаться по гномьим территориям, получать помощь, торговать на выгодных условиях… Да это же открывало такие перспективы, о которых я и мечтать не мог! «Похоже, ачивка „Неожиданный союзник“ переросла в„ Супер-мега-бонус от гномьей фракции“, — с внутренним ликованием подумал я. — Карма, похоже, все-таки существует. Иногда».

Воррин и Брок, стоявшие рядом, одобрительно закивали, их лица расплылись в широких, бородатых улыбках. В глазах Броина Камнеборода стояли слёзы радости.

Я поднялся, чувствуя, как к горлу подступает ком.

— Для меня это… это слишком большая честь, глава Торин, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо и уважительно, а не дрожал от волнения. — Но я с благодарностью принимаю ваш дар. Я постараюсь быть достойным этого знака.

Торин Остроклюв удовлетворённо хмыкнул.

— Решено! — провозгласил он. — Сегодня у клана Железного Молота появится новый друг! Готовьте всё для ритуала! И пусть эль льётся рекой!