Тактик.10

Глава 23

— Ты находишь проблему там, где её нет, — Фомир тоже не стал ложиться спать, вид имел заспанный, но при этом подкрепил себя допингом — алкоголем.

Учитывая, что этой ночью он сотворил чудо и только благодаря его магическим талантам стал возможен разговор с принцем Гизаком, я даже и не подумал ругать его за это.

Фомир пришёл ко мне в кабинет после того, как я проводил Морриган и подарил ей достаточно мощный амулет лечения из запасов артефактов, добытых ещё на Кмабирийских болотах.

Придя ко мне, Фомир разложил, внезапно, карты.

Карты в мире Гинн — штука странная и наводящая на мысль, что их делал попаданец. Тут тоже было четыре масти, пусть они и назывались иначе, так же был туз, король, королева, герой и номерные карты от десятки и до двойки. В общем, здорово походило на наши, земные карты.

А может быть, было наоборот и наши карты придумал попаданец? Фиг поймёшь.

— Ты гадать собрался?

— Ничего подобного, это удел Бреггониды, а я собрался раскладывать пасьянс. Хочешь сыграть?

— С тобой? Дураков нет, ты картами управляешь, у тебя невозможно выиграть.

Фомир сделал вид, что обиделся, но быстро вошёл в раж и стал раскладывать какой-то мудрёный пасьянс, причём всегда у него получалось (потому что он мухлевал, даже когда играл сам с собой).

— Поясни, что ты имел в виду за проблему там, где её нет, Фомир?

— А… Это я про местную шаманку. Ты же мне описал ритуал.

— Да, описал, чтобы… поделиться с тобой. Ритуал штука забавная, за исключением того факта, что надо приносить жертву, Фомир. На это я пойти не могу.

Фомир потёр переносицу, собираясь с мыслями. Усталость отступала под натиском профессионального любопытства. Это была его территория. Территория знаний, магии, энергии, а не грубой силы.

— Это… не совсем обычная история, Рос, — медленно начал он, подбирая слова. — В Академии такие темы под строжайшим запретом. Официальная доктрина гласит, что это прямое обращение к тёмным богам, сделка с демонами, нечто, не поддающееся анализу. Но…

Он сделал паузу, и в его глазах блеснул огонёк учёного, который не может удержаться от запретной темы.

— Существовала и другая теория. Неофициальная. Еретическая. Её сторонников отлучали от магии и отправляли в ссылку. Она рассматривала любой ритуал не как молитву, а как… математический процесс.

Он замолчал, словно проверяя, готов ли я услышать подобное. Я молча кивнул.

— Согласно этой теории, — продолжил Фомир уже более уверенно, — каждое живое существо обладает тем, что мы называем «жизненной эссенцией». Не душа. Скорее, персональное магическое поле, которое поддерживает функционирование организма. Когда существо умирает, эта эссенция просто… рассеивается. Тихо и незаметно. Но если смерть насильственная, внезапная, травмирующая…

Он наклонился вперёд, его голос понизился до шёпота:

— Если организм испытывает запредельный уровень стресса, боли, страха, эссенция не рассеивается. Это скорее ближе к детонации. Происходит мгновенный, колоссальный выброс всей накопленной за жизнь энергии в окружающее пространство.

— И?

— Ну что за «и»? — проворчал Фомир, складывая карты и перемешивая. — Жрецы и шаманы, за тысячи лет практики научились использовать этот всплеск. Тебе нужен энергоёмкий ритуал? Используй жертвоприношение с кровью и болью. Жрецы создали ритуальные условия, которые работают как фокусирующие линзы. Они не создают энергию. Они просто собирают этот выброс и направляют его на нужную им определенную цель. Например, подпитка божества, активация артефакта, управление погодой и так далее. В данном случае тебе Морриган рассказала про локальную магию, которая может заставить древние камни пробудиться и вырастить лес.

— Когда ты об этом говоришь, Фомир, всё кажется простым, как покупка пива в трактире.

Он откинулся в кресле.

— Чем «чище» и концентрированнее изначальная эссенция — молодость, отсутствие болезней, магический потенциал и чем сильнее эмоциональный всплеск в момент смерти, тем мощнее детонация. Поэтому в самых тёмных ритуалах всегда используются… — он запнулся, — определённые типы жертв. Это не прихоть тёмных сил. Это просто… техническое требование. Максимальная эффективность.

Он замолчал, с тревогой глядя на меня. Он, наконец, понял, куда я веду. Он думал, я ищу оправдание для чудовищного поступка.

— А теперь, Фомир, — прервал я тишину. — Вернись к тому, почему я нахожу проблему там, где её нет.

— Да потому! Ты зациклился на рассказе бабки-орчихи! Забудь ты о жертвоприношениях. Тебе просто надо дохрена энергии, и ты запустишь ровно тот же процесс. Понятно, что выдать на-гора надо это там же, у Каменных стражей, надо повторить магическое воззвание, заклинание, которое сказала шаманка.

— А ты можешь это сделать? Или вернее, как это сделать? Ну, если можно полностью отказаться от убийства невинных девушек.

— Могу. Я, знаешь ли, многое могу.

— А это можешь? Можешь вытащить на себе ритуал?

— Ну, в одно лицо я помру, твоя светлость, натурально врежу дуба. Однако если у тебя нет цели меня угробить, то всё тут намного проще. Ты драматизатор включаешь там, где не надо.

— Кхе. Не будем про мой драматизм, а про ритуал?

— Ну, как же…

— Давай подойдём к этому как инженеры. Перед нами задача: создать мощный, концентрированный выброс чистой магической энергии. Какие у нас есть варианты, не прибегая к убийству?

Фомир выглядел озадаченным.

— Ну… теоретически… можно без всяких фокусов собрать всех магов, что у нас есть. И часть ведьм. Сделать магический круг… Нет, даже два, круг в круге, это двойная синхронизация. У них есть запас маны, потом влить в круг ману из артефактов-накопителей. Много влить. Само собой, это невероятно сложно и опасно. Кто-то моргнёт, сморкнётся — они просто сожгут друг друга к хренам. Само собой, нам нужны проводники.

Он хлопнул себя по лбу:

— Ведьмы! Ведьмы Бреггониды! Их природная магия, тесно связанная с землёй, позволит создать живой контур! Они смогут безопасно провести огромный поток энергии к Каменным Стражам!

Фомир закончил свой возбуждённый монолог и посмотрел на меня, тяжело дыша.

— Элегантно, — произнёс я. Восторг от инженерного подхода был вполне искренним. — Ну что, делай все приготовления, ресурсы какие только понадобятся, если кто завыкобенивается, скажи мне, утрясём.

День за днём, сутки за сутками, сбивая руки в кровь, работали крестьяне, вырубая широченные участки Леса Шершней.

День за днём десятки кланов лесных орков совершали нападения на вырубки, что не меняло общей картины.

Три дня назад мы развернули катапульту и сделали шесть выстрелов по предпоследнему лагерю Рейпла, вызвав пожар.

Кстати, от «ответки» мы катапульту еле спасли. Пожар враги потушили, наши нападения и вылазки имели результат, но ничего глобально не меняли.

Рейпл героически преодолевал наши поползновения и продвигался к замку Тетра.

Армия Рейпла Златогривого, двадцать пять тысяч человек, раскинула свой лагерь на огромной просеке, которую они сами же и создали. И они были уже очень близки к замку Шершней.

Их костры горели тысячами огней, образуя упорядоченную сетку. Они не маскировались, не боялись, они жаждали драки и считали себя готовыми к ней. Их самоуверенность была почти осязаема. Они считали, что загнали зверя в угол, и теперь могли позволить себе неторопливо готовиться к финальному удару.

Мой ментальный взор скользнул по их расположению. Кавалерия скученно стояла на западном фланге, пехота формировала плотные каре в центре. Осадные машины подтягивались к северному краю вырубки. Всё, что они делали, было логично и грамотно. Ну, за исключением того, что это было ещё и жутко предсказуемо.

То есть, недели вырубки привели к тому, что они готовились к классической осаде, предсказуемо и понятно для них.

Разведка практически отсутствовала. Редкие патрули лениво обходили периметры двух последних обитаемых лагеря, не решаясь подходить к границе леса.

Я переключил сознание на ментальную сеть Роя и нашёл группу Фомира. Они находились на пределе дальности Роя, в десятке миль к югу, в так называемом сердце Леса, на холме у древних Каменных Стражей.

Воздух вокруг мегалитов гудел от напряжения. В центре круга из гигантских камней стоял Ластрион. Бледный, но абсолютно сосредоточенный, он вносил последние коррективы в сложную вязь рун, соединявшую его с огромными кучами загутай-камня. Ведьмы Бреггониды стояли по периметру, взявшись за руки, и монотонно бормотали свои заклинания, вплетая свою природную магию в создаваемый контур.

Я нашёл сознание Фомира.

Невероятно серьёзный маг стоял пока что в стороне, координируя процесс. Через него я почувствовал смесь дикого научного азарта и животного страха перед мощью, которую они собирались высвободить.

«Фомир, что там?» — послал я беззвучную мысль.

«Слушай! — его ментальный голос был похож на крик. — Ну, мы работаем. Ластрион того и гляди с ума сойдёт, волосы во все стороны, глаза туда же, но держится. Ведьмы тупят, но вплели природу, работают, народ настроен, создали идеальный проводник. Мы готовы… Наверное…».

«Начинайте по готовности», — передал я.

Я почувствовал, как по их группе пробежала волна напряжения.

Мой ментальный взор метнулся на север, далеко за пределы вражеского лагеря. Там, в десяти милях от вражеского лагеря скрывались четыре моих ударных полка. Первый полк под командованием Хайцгруга и Второй полк Новака и далее.

Четыре тысячи моих лучших бойцов.

Я подключился к Хайцгругу. Орк сидел на поваленном дереве, его боевой топор лежал на коленях. Вокруг него в полной тишине расположились его воины.

Орки это нечто суровое, это нечто готовое умирать и убивать.

Ни одного костра. Ни одного лишнего звука. Только лес и ожидание. Орки хотели драки, и орки сейчас получат драку.

Магия. Лес вспыхнул магией.

Около каменных стражей, которые, кстати, не были орками, вот ни разу, поскольку их создавали древние люди, теперь фокусировал на себе древнюю магию, ритуал, который собирался совершить снова.

Гоблинская разведка, между тем, чувствовала беспокойство.

Несколько магов в зелёных мантиях подбежали к шатру Рейпла Златогривого и гоблинам это не понравилось.

Я увидел панику магов.

Они указывали на юг, в сторону леса, где группа Фомира уже начинала предварительную фазу ритуала. Они чувствовали исходящие от Каменных Стражей магические флуктуации.

Из шатра вышел сам Рейпл. Высокий, золотоволосый, уверенный в себе. Он выслушал своих магов, а потом лениво отмахнулся, словно отгоняя назойливую муху.

Я не мог слышать его слов, но этот жест был красноречивее любой фразы. Он отбивался от наших атак неделями, поэтому считал это природной аномалией проклятого леса, не более. Его взгляд был устремлен на юг, потому что до замка оставалось всего-то пару миль.

Две мили. Минимальное расстояние и всё же — очень далекое.

Тем временем магия начала работать.

Фомир стал в центр круга, двойного круга и начал творить заклятие.

Академическая магия и орочье заклятие запустили свой маховик.

Перезапуск леса требовал колоссального количества энергии. Не знаю, кто научил «первого орка», но это была глобальная энергозатрата.

Рядом с центром встал Ластрион. Через Рой я чувствовал его пульс. Бешеный, сильный, нервный, как у пулемётчика перед тем, как ударить по наступающей пехоте.

Бреггонида и её ведьмы начали петь. Наверное, это их методика, их путь.

Их гортанные, низкие голоса слились в единый гул, создавая природную основу.

Фомир и Бреггонида одновременно подняли руки. Энергия гуляла по двух кругам, внутреннему и внешнему, разгоняясь и усиливаясь.

По этому знаку все участники ритуала разом направили накопленную в круге энергию к Каменным Стражам.

И в качестве ответа на громадную нагрузку, десяток древних мегалитов вспыхнули ослепительным зелёным светом. Они приняли в себя колоссальный объём чистой силы. Эквивалент энергии, который древний ритуал требовал получить через кровь и страдания.

Статуи загудели, почти что музыкально. Этот гул ушёл глубоко в землю, и даже находясь в десятках миль оттуда, я почувствовал, как под моими ногами на башне замка прошла мощная, глубокая вибрация.

Фомир это сделал. Он смог.

По всему лесу возник странный звук.

Вообще-то в оригинале Морриган говорила о том, что Лес отрастал за ночь, а тут всё происходило днём. Но это ни на что не влияло. Возник звук, похожий на треск тысяч медленно ломающихся костей.

Земля на просеке, которую они так старательно расчищали, начала лопаться. Из трещин с жутким звуком и невероятной скоростью полезли вверх молодые деревья. Не тонкие ростки, а уже крепкие, узловатые стволы толщиной в руку. Они росли на глазах, сплетаясь ветвями, превращая ровное поле в непроходимую чащу.

По всей просеке, а Лесу Шершней было плевать, что считалось северной частью леса, а что центром, из земли с оглушительным треском начали лезть тысячи деревьев. Пни, оставшиеся от срубленных сосен, разрывало изнутри, и из них выстреливали новые, мощные стволы. Почва вспучивалась и лопалась, словно под ней просыпались гигантские черви.

Палатки лагеря бруосакцев рвало в клочья. Повозки со снабжением переворачивались, подбрасываемые растущими стволами. Костры разлетались искрами, поджигая всё вокруг. Крики удивления мгновенно сменились воплями ужаса и боли.

Я наблюдал за этим со злым удовлетворением эко-террориста.

Мое сознание, задействовавшее Птичий пастух, парящее в небе, фиксировало каждую деталь этого великолепного хаоса. Открытое пространство, главное тактическое преимущество Рейпла, на глазах превращалось в непроходимую, смертельную чащу.

Деревья росли с невероятной скоростью. Они не были молодыми саженцами. Они появлялись из земли уже толстыми, узловатыми, устремляясь ввысь на десятки метров за считанные секунды. Их кроны смыкались над лагерем, погружая его в густую тень.

Ровные боевые порядки войска Рейпла перестали существовать.

Ты никак не можешь стоять в строю, если само поле вокруг тебя превращается в плотный лес.

Полки, только что стоявшие идеальными каре, оказались разорваны на сотни частей стенами из стволов. Солдаты теряли из виду своих командиров. Целые отряды оказывались запертыми в крошечных, замкнутых полянках, окружённых со всех сторон частоколом из вековых деревьев.

Некоторые воины даже повисли на крупных ветвях, потому что растущие деревья подхватили их как игрушки.

Я видел, как знаменосец Рейпла, стоявший рядом с ним, был просто подброшен в воздух и придавлен к земле гигантским корнем, вылезшим из-под его ног. Его крик утонул в оглушительном треске растущего леса.

Организованная армия за несколько минут превратилась в дезориентированную, обезумевшую от ужаса толпу внутри вновь созданного леса.

Они слишком далеко зашли в Лес.

Рейпл, потерявший своё знамя и половину свиты, что-то кричал, но его голос тонул в общем гвалте. Его лицо, которое я чётко видел своим ментальным взором, исказилось от ужаса и непонимания. Его мир, основанный на логике, рухнул.

За несколько минут всё было кончено. Рост леса замедлился и остановился. На месте огромной просеки и упорядоченного военного лагеря теперь стоял древний, тёмный лес. Ещё гуще и непроходимее, чем тот, что был раньше.

Если бы сейчас тут был Антон Семёнович, он бы сказал, что всё, что нажито непосильным трудом, всё погибло.

Это потому, что труд по вырубке Леса Шершней был только что обнулён. Но не это представляло опасность для армии Рейпла, а то, что она физически находилась в середине Леса Шершней. И «в моменте» это означало, что двадцать пять тысяч человек с оружием и недружелюбными намерениями была сейчас в Лесу, проклятом лесу.

Наступило время для следующей стадии войны в Лесу Шершней.

Рост леса прекратился так же внезапно, как и начался. На месте огромной, гладкой просеки теперь стояла древняя, тёмная чаща, погружённая в предрассветный полумрак.

Армия Рейпла была поглощена.

В наступившей тишине, нарушаемой лишь стонами раненых и испуганным ржанием лошадей, раздался первый боевой клич. Низкий, гортанный, полный предвкушения битвы.

Клич орков.

Я такой человек, который верит, что ритуал получится и лес будет.

Кланы орков, буквально все кланы орков были подведены к позициям бруосакцев, готовы к бою. Ну, чёрт возьми, они же хотели драки? Вот она и подъехала.