Тактик.10

Глава 13 Разбитые цепи

Лесные орки не выполнили моё пожелание по рабам мгновенно.

Откровенно говоря, у меня вообще возникло ощущение, что они его не станут выполнять. Но через три дня к воротам (а ворота к этому времени уже были) строящейся крепости начали стекаться ручейки измождённых, грязных, запуганных существ под конвоем орков-охотников. Это были рабы.

Их вели не в цепях. Может быть, у орков не было цепей, а может, чтобы подчеркнуть начало отмены рабства.

Однако, в основном цепи были уже не нужны. Дни, которые сложились в годы, проведённые в неволе, сделали свое дело. Люди, несколько гоблинов, измождённые гномы, исхудавшие эльфы. Даже в самом начале их привели множество и у пришедших была сломлена воля.

Мы обещали рабов выкупать, под это дело подняли наши обозы с трофейным вооружением, которое нашим «союзникам» казались богатством, а для Штатгаля некондицией, второсортным товаром.

Были выставлены два десятка столов, где Мурранг, преодолевая желание надрать задницы «союзникам», вместо того, чтобы производить выкуп, скрепя сердце руководил процессом.

Раба подводили к столу, на столе были выставлены трофейные копья, мечи, топоры, молоты, либо лук с двумя десятками стрел.

Орки массово забирали мечи и топоры, игнорировали копья (видимо, они хорошо умели изготавливать их и сами), сравнительно редко брали луки, совсем редко молоты.

Но запасы были так велики, что мы могли бы выкупить население небольшого города.

Орки шли, рабы поступали сплошным потоком.

Получалась внушительная толпа.

Первое — медицинская помощь, потом мытьё. Среди рабов было немало женщин, их размещали отдельно, причём сразу же ставили рядом охрану.

Всех осматривала медицинская рота, всем выдавали новую одежду, распределяли по расам.

Это, кстати, имело большой смысл.

Хрегонн сказал, что что пленные гномы, увидев размах строительства и своих сородичей на ключевых постах, тоже склоняются к вступлению в наши ряды.

Так же эльфы нашли общий язык со своими. А вот с людьми всё не было так безоблачно. Многие из тех, кто провёл в рабстве длительное время, вообще вели себя как живые ростовые куклы, никакого проявление характера и воли.

Среди рабов были и орки, причём всегда не орки Леса Шершней. Однако в большинстве случае орки, попадая в Лес Шершней, имели хорошие перспективы войти в тот клан, к которому попадутся. Так что такие орки были скорее исключением, чем правилом.

Капралы провели предварительную работу. Многие вообще не отвечали на вопросы.

Ближе к вечеру, когда их покормили и переодели (хвала запасливости гномов, у нас были некоторые запасы одежды), я посетил ту часть лагеря, где обретались наши «бедолаги».

Я забрался на выставленные вместе четыре бочки как на трибуну и похлопал в ладоши, чтобы привлечь внимание.

Толпа мгновенна повернулась ко мне и как по команде затихла. Тишина стала почти осязаемой. Толпа ждала. Ждала приговора, новых приказов, чего угодно. Я набрал в грудь воздуха.

— С этой минуты все вы свободны.

Мои слова упали в тишину, как камень в болото. Ни всплеска, ни волн. Только недоумение. Бывшие рабы лишь моргнули, да переглянулись. Они не поняли. Или не поверили.

— Я выкупил вас у орков не для того, чтобы занять место ваших прошлых хозяев, — сказал я, и мой голос прозвучал жёстко, почти зло. — Я ненавижу рабство. Я считаю его отвратительным и оскорбляющим как раба, так и рабовладельца. Живи свободным, умри свободным. В Штатгале для рабства нет места.

Гномы поняли, им объяснили это свои и заранее. Эльфы тоже поняли, даже те, кому не поясняли. Многие гномы и эльфы пожелали вступить в Штатгаль, хотя и не все.

— Я не лгу и не шучу. Это не ловушка. Мы вас пару дней покормим, потом сформирует караваны, которые выйдут за пределы леса и вы пойдёте в направлении Эклатия, на юг. Любой, кто хочет уйти, может это сделать. В дорогу вам выдадут еды на три дня пути. Я понятно объясняю?

В толпе вспыхнули сотни разговоров, негромких, шёпотом, они всё ещё боялись говорить в полный голос. В разговорах смешались недоверие, растерянность и робкая, слабая надежда.

— Но, — я снова сделал паузу, давая им сфокусироваться на мне. — Есть и другая возможность. Альтернатива.

Я обвёл взглядом собравшихся:

— Вы можете остаться. Не как рабы или пленные, а как свободные. Кто захочет — может присоединиться к нам и завербоваться в Штатгаль. Я сейчас подчеркиваю, мне нужны только добровольцы. Вы обрели свободу и не так-то просто снова отдавать её. С вами пообщаются вербовщики и расскажут про условия. Но в целом, служба в армии, которая активно воюет, причём воюет с родным для большинства из вас Бруосаксом — это не сахар. Хорошенько подумайте, потому что дороги назад не будет.

Я видел, как они напряглись, ожидая красивых обещаний. Я не собирался их давать. Тут не предвыборная компания, ничего общего.

— Я не буду вам врать. Тех, кто завербуется, ждёт тяжёлый труд. Марши, подъёмы, отработка приёмов, беспощадная дисциплина. Постоянный риск смерти. Некоторые из вас не увидят конец войны.

Я видел, как угасает надежда в некоторых глазах. Отлично. Мне не нужны были мечтатели и фантазёры. Мне нужны были реалисты.

— Но те, кто выживет, получат равенство. Не на словах. На деле. В моей армии не имеет значение раса или даже отсутствие точного определения таковой. Бывший раб или бывший дворянин. Имеет значение только то, что ты умеешь делать, и чтобы ты сделал это хорошо. Решайте сами. У вас есть сутки, чтобы подумать, пообщаться с капралами, позадавать вопросы. Через сутки вы дадите ответ. После этого вас сепарируют на тех, кто остаётся и тех, кто уходит. Решайте с умом.

…

Многие не стали ждать. Конечно, тут каждый первый был худой как жердь и тем не менее, они стали собираться в толпу, один из них повернулся ко мне, поклонился и закричал:

— Мы хотим вступить в Вашу армию, милорд!

— Что, вот так сразу? — скептически спросил я.

— Да, Ваша милость, светлость, ээээ… генеральское высочество.

— Собирайтесь отдельно, но у вас всё равно есть сутки на «охлаждение».

Бараков не было, Зойд выделил им отдельный угол, и они получили свою пайку, равную для всех, рекруты они или нет.

…

Остаток дня я потратил на обход долины.

Гномы, не будь дураки, пробивали проходы. Конечно, когда уровень местности плясал, как стакан в руке пропойцы по утру, дороги особенно не проложишь. Но гномы народ упорный.

Проходы и логистика — это основа основ, я это понял во время обороны Каптье. Недостатки численности можно нивелировать маневрированием, для чего ко всем границам долины пробивались прямые (по возможности) проходы — широкие и узкие, для тайных проходов разведки.

В принципе, мы были готовы вычистить всю долину, но пока ограничивались радиусом в четыре сотни метров.

Сапёры даже нашли участки ровные, с минимум камней и предложили, что тут в стародавние времена были огородики.

Я сельским хозяйством на пустоземье заниматься не спешил, информацию просто принял к сведению.

Камни собирали, стены восстанавливали, брёвна заготавливали в каком-то титаническом масштабе. Отряды с лопатами (лопаты в мире Гинн были деревянными, Мурранг мне пробовал объяснить, почему — я не понял, просто поверил) и мотыгами, тачками, изготовленными умелыми руками, вычищали от мусора, наносов и завалов помещения крепости.

Хорошее планирование, хорошая мотивация и наша крепость не обещала стать долгостроем. Солдаты понимали, что стены мы тут строим не из любви к фортификациям, а по очень практическим причинам.

Работа кипела.

«Босс, тут рабы задают вопросы, а почему мы их не эксплуатируем, не бьём и не заставляем работать на рубке леса или земляных работах», — ко мне через Рой обратился Фомир.

«Без сопливых гололёд»… Скажи им, это противоречит нашей идеологии, а что такое идеология, не объясняй! И вообще, не понятно, чем эти черти чумазые не довольны? Кто чувствует в себе силу и так пойдёт в учебные роты, а кто не чувствует, тот пусть валит на все четыре стороны'.

«Ладно, сошлюсь на волю богов. Так проще всего, босс. А то это мы с тобой давно знакомы, а они в первый раз видят».

«И в последний, надеюсь».

Утром мы и правда завербовали почти сотню «добровольцев». Состояние у них было аховое, но берём какие есть. Совсем нетрудоспособных среди рабов не было.

Утром, после сепарации, тем, кому по словам Зульгена можно без риска здоровью идти, толпу рабов повели к Сосновому тракту, а оттуда к южной границе леса, в направлении Эклатия.

Но та толпа, что привели вчера, не оказалась единственной. Орки разных кланов продолжали вести всё новых и новых пленников, включая откровенных стариков.

— Хайцгруг, а пошли-ка со мной.

Капитан кивнул своим подчинённым (а Первый полк тоже выполнял строительные работы, как и почти все прочие соединения) и пошёл со мной.

— Что, командор? — нахмурился орк.

— А есть у меня одна догадка, мне нужна твоя подстраховка.

Мы подошли как раз к моменту, когда закупщики разложили оружие, чтобы выкупать рабов у орков. В группе «рабов» было два таких старика, которые мне показались шибко подозрительными.

— Дедуль, а ну-ка ходь сюды! — поманил я одного. Дед замялся, показал крючковатым пальцем на соседа, мол, его позвать.

— Дядь, не морочь голову! — рыкнул командирским тоном Хайцгруг на орочьем.

— Ты кто, дед?

— Ну, как кто… Раб я ничтожный, грязь под ногами, — старик был орком и поминутно кланялся, пряча взгляд, но бегло говорил на всеобщем. — Вам не стоит тратить на меня своё драгоценное время.

— Ну, это, допустим, мне решать.

Я активировал Рой и жестом показал Хайцгругу, чтобы он вытащил из очереди ещё одного орка-старика.

Рой не хотел дотягиваться до старика, потому мне пришлось напрячься, чтобы попросить рассмотреть старика как потенциального рекрута.

— А как тебя зовут?

— Экрхиш ничтожный, — лебезил старик.

— Э нет, дед, тебя зовут Крипаркх из клана Чёрный Вереск, ты вольный орк Леса Шершней, тебе пятьдесят один год, возраст для орка пристойный, Рой тебя классифицирует как орка-отставника, пехотинца, копейщика, ты пережил четырнадцать походов, имеешь три ранения, все не особенно серьёзные, у тебя есть трое сыновей и шесть дочек.

— У меня пятеро сыновей, человек! — глаза старика-орка сверкнули гневом.

— Ты много бывал в походах, так что извини… Рой не ошибается, все вопросы к супруге.

— Она уже отправилась к предкам, — вздохнул старик. — Ну да, ты прав, человек, я не раб.

— А твой сосед? — я указал на второго старика, первый дедок кивнул.

— Ничего не понимаю, — сшиб брови у переносицы Хайцгруг.

— А что тут непонятного, друг-орк, — вздохнул я. — Схема простая как топорище. Они под видом рабов продают нам двух стариканов, те отказываются вступить в Штатгаль, выходят из Леса, потом возвращаются к своему клану… Не стыдно тебе, дед, ты же вольный орк и славный воин, раба изображать?

— Стыдно! — рыкнул беззубой пастью старик Крипаркх. — Я не для того свои топоры в бою добывал, чтобы молодёжь мошенничеством жила, а не войной.

— Ах вы, трупоеды! — взревел Хайцгруг, шагнул к ближайшему конвоиру из клана «Чёрный вереск». Тот попытался отступить дальше, но наткнулся на стену рабов, которые, вероятно, не горели желанием ему помогать.

Хайцгруг схапал его за кожаную рубаху и дёрнул к себе так резко, что ударил своим лицом о лицо конвоира-орка.

Надо сказать, что надбровные дуги Хайцгруга были способны выдержать лобовую атаку, а местного прощелыги — нет. Он удара он упал, а из разбитой его брови хлынула кровь. Кровь одинаковая у всех рас, красная и внезапная.

Хайцгруг на этом не успокоился, он схватил плеть надсмотрщика и отходил ей и того, кто валялся на земле, и других орков.

Они, кстати, заметались, думали драпануть, но решили, что так им не достанутся выкупные клинки.

Решили эту моральную дилемму гномы, которые направили на них взведённые арбалеты.

— Сбежите, пристрелим, — гномы в принципе не пылали любовью в оркам, особенно местным, а ситуация с мошенничеством их прогневала дальше некуда.

Так что порка от Хайцгруга — меньшее из зол.

…

— Кому-то кажется, что капитан Хайцгруг поступил излишне жестоко? — обратился я к оркам, когда тот перестал их лупить. Рука у Хайцгруга тяжёлая, отходил он их знатно, в кровь. Очень ему не понравилась их попытка объегорить Штатгаль.

Местные промолчали.

— Может быть, желаете суд? Тут моя юрисдикция, судить буду я.

И опять они смолчали.

— Значит, претензий не имеете… Так и запишем. Так, дед… — я указал на Крипаркха, — Иди сюда. Гномы, будьте любезны, а дайте-ка мне тот доспех.

Гномы передали мне составной доспех из запасов, и я передал его деду.

— Старик, давай в первый и последний раз, ты вольный орк, негоже тебе изображать раба. Вот тебе генеральский подгон… То есть, подарок от Владыки Орды. И оплату…

Я повернулся к гномам, те быстро посчитали, сколько было приведено рабов и подготовили на обмен двадцать шесть топоров и двадцать шесть мечей. Выбора я им не оставил, оружие стянули в связки и передали старику и второму, который стоял молча.

Вес был приличный, но «боевые деды» груз не отдали. По крайней мере в нашем присутствии.

Мой подарок и демонстративное игнорирование конвоиров, выдвинули стариков по социальной иерархии.

— Мы благодарим Вас, великий Владыка Орды и просим прощения за неразумных сородичей своих.

Я усмехнулся. Само собой, старик знал о плане, но сейчас выставляет крайними слегка выпоротую молодежь.

— Уважение старшему поколению. И передайте другим кланам что мы применяем при приёмке не только «инструкцию п-7»… не важно, что это. Мы задействуем магию и на первый раз, и ввиду уважения к старшему поколению, совершим обмен и дадим вам с достоинством уйти. Следующие, кто попытаются нас обжучить, просто получат кнутом, без выкупа.

Я пожал ему руку, старик махнул своим, и они пошли, но уже через полкилометра остановились около следующей группы. Вскоре от той отделился и сделал вид, что просто гуляет, один бедолага из колонны рабов.

…

Рабы продолжали поступать, но уже не таким активным образом.

Штатгаль окапывался, делал это с комфортом, качественно, основательно.

Моя армия хорошо освоила принцип советской пехоты: дольше копаешь, дольше живёшь.

И тут работали сильные стороны всех рас, выкачивание негативной магии, дисциплина, трудолюбие, математика, даже прощупывание стихийной магии силами троллей.

…

— Мурранг, как там подземелья? — спросил я через четыре дня у гнома, перехватив его на внешней площадке, около широченного рва. К счастью, ров тут когда-то уже был и расчистить его было проще, чем копать с нуля, вырубая корни и выворачивая камни.

— А что подземелья? — прикинулся валенком Мурранг.

— Конкретно, туннели, которые нашёл Шот.

— Босс, это сложнее, чем кажется, там темно и тесно. Там не работает масштабирование. Стены — там можно нагнать работников наших, а в туннелях работают посменно два десятка гномов, клетки с птицами, чтобы заметить зал из глубин, там расходуется магический свет. И вообще, ты прости меня, но ты сам сказал, что туннель не в приоритете.

— Соглашусь, но ты про него тоже не забывай. Вдруг там золото ацтеков или ещё чего интересное? Ну или на крайний случай тайный ход за пределы крепости.

На седьмой день эльфийские патрули подали сигнал — чужаки.

Странно, орки вроде бы иссякли.

«Капрал Гликвадем, кто там идёт, не пойму?».

«Люди».

«Люди? Откуда в орочьем лесу гвардия короля Вейрана?»

«Нет, не думаю, что это они. Эти больше похожи на наёмников, и они несут флаг Штатгаля».

«Что⁈ Ещё менее понятно. Это не наши? Мы могли кого-то потерять, грешным делом?»

«Нет, это определённо не наши».

'Сколько их?

«Сорок четыре бойца, одни воины».

«Ладно, пусть топают».

Мы дали им добраться до подступов к замку и я сам вышел им навстречу. Ну, меня прикрывала Сводная рота, которую спешно перебросили в эту часть долины.

— Приветствую, путники, — я сидел на пеньке и неопытный глаз мог бы принять меня за обычного охотника, разве что в доспехе и обычных охотников-людей в Лесу Шершней не бывает. — Чем обязаны вашему визиту?

— Рискну предположить, что разговариваю с легендарным герцогом Росом? — учтиво (и вежливость — это всегда плюс) спросил идущий во главе колонны человек, крепкий, сорокалетний мужчина с короткими волосами и мощной залысиной.

— Да.

— Именно так Вас и описывали, Ваша светлость. Мы пришли сюда… Простите, не успели нагнать Вас в Эклатии и нам стоило некоторых трудов узнать, где Вы сейчас, но помогли беженцы… Они же помогли нарисовать флаг, чтобы орки по лесу пропустили. В общем, я не мастак говорить речи. Меня зовут Урстайн и мы бы хотели вступить в состав Штатгаля. Знаем, что Вы не нанимаете отряды, все здесь присутствующие готовы к тому, что Вы разобьёте нашу группу и распределите по подразделениям!

Урстайн молодцевато вытянулся, словно был на плацу.

— Кхе. Интересное начало разговора. Пожалуй, я соглашусь. Но! У нас тут свои правила, в частности, все рекруты проходят через учебные роты и нытьё про ваш блестящий опыт тут не учитывается.

— Мы согласны, Ваше сиятельство.

— Хм. Тогда первая вводная. В войсках меня называют командор. Это слово только для своих. Поклоны не бить, сапоги не лизать, мне тут челядь не нужна. Только воины.