Тактик.10

Глава 2 Дыхание прошлого

Мой взгляд переместился на те отряды Фаэна, которые шли в составе колонны. Эльфы не выглядели восторженными.

Напротив, их лица были кислыми и напряжёнными.

Даже сам Фаэн, вероятно неосознанно, держал лук в руках, а не за спиной. Они чувствовали этот лес иначе, и он не был для них «домом». Он был для них охотничьими угодьями, где не вполне понятно кто дичь, а кто охотник. Дикими, опасными, полными добычи и конкурентов. Эльфы не расслабились. Даже за своей кошачьей плавностью они собрались в тугую пружину, готовые к прыжку. Их движения были бесшумными, глаза сканировали средние и нижние ярусы леса.

Бафф: «Инстинкт охотника». Точность: +15 %. Скрытность: +20 %.

Рядом с орками бодро двигалась трусцой стайка лесных гоблинов. Обычно мелкие, робкие, суетливые, тут они тоже изменились. Их беспокойность и неуверенность в себе (а как тут будешь уверенным, когда ты весишь вдвое меньше, чем крупный человек или орк) исчезла.

Они перемещались спокойно, деловито, глаза были сощурены, большие уши постоянно вращались, улавливая каждый звук. Они были частью этого леса. Его естественной фауной.

Я мгновенно перестроил тактическую схему в голове.

Расовые особенности.

Моя армия не была однородной массой. Это был симбионт. Сложнейший организм, где слабости одних видов компенсировались силой других.

В обычных локациях вроде степей и полей, люди и гномы были ядром, тяжёлой пехотой, способной держать удар на открытой местности. Орки обладали особенностью — ночное зрение. Эльфы и гоблины — вспомогательные силы.

Я вообще никогда не делал ставку на одних только эльфов.

Но здесь, в лесу, авангардом и главной ударной силой становились орки и эльфы, гоблины. Те, кому в «цивилизованном» мире неуютно.

Я чуть ускорился и догнал самого Хайцгруга, первого орка в колонне. Орк даже не смотрел под ноги. Его взгляд был устремлен вперёд, он читал лес как открытую книгу. Он заметил меня, только когда я поравнялся с ним.

— Да, босс! — он кивнул, не сбавляя шага.

Я не стал задавать глупых вопросов. Я просто шёл рядом, наблюдая. Хайцгруг вдруг притормозил и показал на едва заметный след на влажной земле.

— Кабан, — пророкотал он. — Большой, одинокий. Прошёл тут час назад. Шёл к ручью. Значит, вода близко, а врагов, наоборот, тут нет, раз он не боится.

Это была не столько информация про кабана, сколько показатель его навыков.

Я привык оценивать его с точки зрения способности управлять войсками и давать чертей врагу при помощи его топора, выступая в том числе живым примером в бою.

Хайцгруг (и я никогда не признаюсь в этом вслух) вовсе не был лучшим офицером с точки зрения организации полка, порядка, дисциплины и качества строевой подготовки.

Он не был и лучшим тактиком, я лично и приватно принимал экзамены у него, как и у всех офицеров Штатгаля.

Он не был отличником. Но была мощная причина почему именно он стал командиром Первого полка и формально четвёртым по статусу в Штатгале — после меня, Новака и Мурранга.

Дело в том, что в бою он обладал звериной интуицией и решительностью, способностью продавить любое решение и драться против любого противника. Он увлекал полк за собой, он был самим духом войны и это важнее, чем степенные ответы у экзаменационного стола.

Лучшими становятся не отличники, а те, кто выдают лучший результат. Ну, если не помрут в процессе, само собой.

Сейчас к этому прибавился неожиданный навык «следопыт».

Хм. Буду знать.

Любой другой командир услышал бы просто про кабана. Меня кабан интересовал слабо.

Я кивнул Хайцгругу и позволил ему оторваться вперёд.

— Лейтенант Гришейк, подойди, пожалуйста, — позвал я.

Молодой орк отделился от своего отряда и подошёл, с любопытством глядя в глубину леса. Я там ни черта не видел, только мрак и одинокую птицу, которая пролетела между стволами, напуганная толпой воинов.

А вот он что-то видел. Его ноздри неосознанно раздувались, он втягивал запахи леса.

— Чувствуешь себя лучше, чем в городе? — спросил я, глядя ему прямо в глаза.

Гришейк лишь на первое мгновение смутился от прямого вопроса, но потом его лицо расплылось в широкой, клыкастой улыбке. Это была первая искренняя улыбка, которую я видел на его лице.

— Здесь… дышится, командор, — он похлопал себя по бронированному нагруднику. — Город, конечно, привычней, но там же камень, вонь, люди. Все суетятся, смотрят на тебя косо. А здесь всё просто. Либо ты охотник, либо добыча.

Он говорил не о боевом задании. Он говорил о возвращении домой. Этот лес был его ментальным домом, даже если он родился в другой части мира Гинн.

Постепенно все привыкли. Негатив от леса не исчез, мрачность гномов никуда не делась, но напряжение отчасти спало.

Лес просто был и постепенно до всех дошло то, что орки восприняли сразу, легко и на интуитивном уровне: лес — просто лес. Он просто есть и ты либо принимаешь его, входишь под его своды, либо не принимаешь и страдаешь. Ты страдаешь, а лес нет, ибо ему пофигу.

Движение основной колонны превратилось в монотонный, убаюкивающий ритм. Скрип телег, похрапывание лошадей, звон металлических частей доспехов, глухие удары копыт по сухому грунту на возвышенностях, приглушённые команды капралов. Мы двигались по Лесу Шершней, как игла внутри клубка нитей, с некоторым сопротивлением, но без сюрпризов.

Троллям приходилось сложно, ветви временами буквально мешали им ходить. Но Тайфун поставил в голове своей группы тролля Камнелома, который орудуя длинным кривым мечом (тоже сделанным на заказ и длиной полотна более двух метров) облегчал продвижение великанов. Он без устали прорубал просеку среди слишком назойливой части ветвей, если они опускались так низко, что мешали троллям.

Я постепенно переместился в арьергард, проверил роту Зойда и был в целом доволен. Нет, я не думал, что рассказы про опасности и отторжение Леса Шершней — это просто слова. Но к нему вполне можно приспособится, использовать тех, что сильнее, прикрыть слабости.

Работаем.

— Ты идёшь так, словно всю жизнь гулял по этим проклятым чащам.

Голос Фомира вырвал меня из тактических медитаций. Главный маг поравнялся со мной, его сапоги утопали во влажном мху. Он зябко кутался в свою мантию, которая уже успела нацеплять на себя колючек и каких-то лесных семян.

— Я ожидал от тебя больше паники, Фомир, — заметил я, не сбавляя шага. — Ты же горожанин до мозга костей?

— Я ещё и жил в приморском городе, у нас там деревья в основном всякие сливы или яблони, там лес бывает только в несмешных анекдотах.

— А я не впервые в лесу, хотя такой компанией… и в таком лесу… Да, такое у меня впервые, Фомир. Но ничего, жить можно и нужно.

— Я не понимаю тебя, Рос, — продолжил Фомир, понизив голос. — Любой другой командир сейчас молился бы всем богам, чтобы поскорее выбраться из этой дыры. А ты выглядишь так, будто нашёл Эльдорадо. Ты хоть представляешь, что это за место? Да, я не обманул, говоря, что на пути нет магических ловушек, но в целом место — совсем не курорт.

— На курорте себя бы превосходно чувствовали и враги. Тесно? Зато пехота бруосакцев не сможет стать в коробку. Постоянные изгибы дороги, ещё и подъёмы? Зато рыцари врага не могут ударить нас клином.

— Ты зря гвардии Вейрана боишься. То есть… Не того ты боишься.

— А ты поясни, расскажи, — предложил я. — Мои знания ограничиваются сказками о злых орках и заблудившихся детях. Мне нужны факты, без этого мне трудно бояться.

Фомир хмыкнул. Временами в нём просыпались те профессора, что читали ему самому лекции в академии до того, как его изгнали из Красной гильдии магов. Временами он обожал роль лектора. Это давало ему чувство превосходства, которого ему так не хватало в армейской иерархии, где он был хотя и высокопоставленным, но магом.

Для него знания были такой же валютой, как для меня юниты и ресурсы. Он просто не умел их правильно монетизировать.

— Хорошо. Тогда слушай. Урок истории от профессора Фомира, специально для герцогов, у которых вместо головы тактический абакус.

Маг сделал драматическую паузу, словно собираясь с мыслями перед лекцией в столичной Академии.

— Все эти леса, — он обвел рукой окружающие нас заросли, — появились не так уж и давно по глобально-историческим меркам. Несколько столетий назад была Вторая магическая война. Помнишь?

— Фомир, врать не буду, меня тогда на свете не было.

— Ирония, да? Шутник? Я про основы истории!

Я просто молча кивнул. Основы лора этого мира я успел изучить ещё в составе ордена Ре Бахтал, а глобальной истории — на Кмабирийских болотах. Там была возможность почитать книги, в том числе древние, переведённые Децием. Кстати, надо будет проверить бедолагу. Жалеет небось, что не ушёл из Штатгаля, когда была возможность, теперь нелёгкая загнала его в Лес Шершней.

— Магическая версия мировых войн, — ответил я. — Континенты меняли форму, цивилизации обращались в прах, пока не вмешались боги и не дали всем чертей.

— Тогда ты должен понимать, что в первый момент после войны мир был… пустым, — продолжил Фомир. — Причём это длилось не пятнадцать минут, это же был форменный конец света, выжившие долго приходили в себя. Несколько поколений. Так долго что на этих пустошах, удобренных магией и кровью, выросли новые леса. Дикие, агрессивные, полные мутировавших тварей.

— А почему на Кмабирийских болотах они не выросли?

— Эхо проклятия. Как и в Бесплодных землях на западе, там тоже… Но на большей части мира они выросли. И вот… Человеческие королевства, вроде Маэна или Бруосакса, начали свою экспансию и развитие. Они делали то, что умеют лучше всего. Вырубали леса, распахивали земли, строили деревни.

— Стандартная аграрная модель, — прокомментировал я.

Он остановился и ткнул посохом в землю под ногами. Почва была каменистой, тёмной, переплетённой с узловатыми корнями.

— Что? Ну да. А теперь посмотри сюда. Видишь? Это не чернозём. Не знаю, как точно сказать… Пустозём. Некоторые могущественные заклятия требовали во мгновения ока вырастить миллионы растений-големов, которые тут же пошли в бой… Короче, магия вытянули из земли её… эээ… плодородие. Влаги тут хватало, так что леса выросли. Это суглинок с камнями. Причём, всё больше просто камни. Ничего путного здесь не вырастишь. Деревья выросли, а вот пшеница не сможет. К тому же тут сплошь много оврагов и скальных выходов, камни от размеров с кулак до размеров с замок. То есть, невозможно выровнять какой-то мало-мальский участок в обычные поле. А нет полей — нет крестьян. Нет крестьян — нет торговли, рыцарей и так далее.

Он выпрямился, и в его глазах блеснул огонёк учёного, который объясняет очевидную, но красивую истину.

— Экономическая нецелесообразность. Я считаю, что всё это, мой герцог, результат отсутствия целесообразности. Это спасло лес и орков в нём.

Я действительно слушал мага и впитывал его мудрость, укладывая её в общую картину мира, как скряга очередное поступление денег на отдельный счёт в банке.

— А вокруг, получается, Бруосакс?

— Ну, Лес Шершней юридически и есть Бруосакс, и он не такой большой, чтобы влиять на него. Лес размером с парочку герцогств или два десятка баронских уделов.

— Такие себе единицы измерения, — усмехнулся я.

— В общем, древним королям было проще обойти это недружелюбное место, чем осваивать. И пока люди вырубали более удобные леса и осушали болота, вытесняя оттуда орков, гоблинов и прочих лесных жителей, те отступали. И некоторые из них отступали именно сюда, создавая бурлящий котёл из кланов и группировок.

Он развёл руками:

— Так и получился Лес Шершней. Не потому, что он какой-то особенный. Хотя ходят вокруг него сказки про мальчика-орка… Но ты не верь. Это всё байки и пустые легенды. Не вырубили, потому что он оказался малоценными. Камни, мелкие ручьи, речушки, скалы прямо из леса и сам лес. Последнее убежище для тех, кого цивилизация назвала «дикарями».

Фомир замолчал, ожидая моей реакции. Он думал, что открыл мне глаза на трагедию изгнанных народов. Думал, что я увижу в этом историческую несправедливость.

Но я просто принял его слова к сведению.

Для меня так в этом вообще не было трагедии. Нет крестьян, нет деревень, нет дорог между деревнями, значит, по ним нельзя перебрасывать войска… Это просто кусок древнего мира, эдакого «мира Каменного века» посреди «Средневековья».

Лично я не фермер, а скорее игрок, тактик, которому нужны такие условия как дороги.

А скалы посреди леса… Ну и пусть! Нет плодородия и хорошо. И речки эти бессистемные… Отлично, дайте две!

Фомир рассказал историю (которая сама по себе меня волновала мало) и текущие факты — «слепая зона» на глобальной карте. Место, которое крупные фракции (королевства) игнорируют, потому что оно не вписывается в их модель развития, основанную на аграрной экономике. Она им не нужна, не ценна и не интересна.

Я остановился и поднял с земли камень. Обычный серый булыжник, покрытый лишайником.

— Получается, что человеческая система ценностей начинается с того, чтобы выращивать пшеницу? — сказал я медленно, взвешивая камень в руке.

Фомир кивнул, довольный тем, что я, кажется, понял его мысль:

— Или пасти скот. Ни то, ни другое тут не получается делать. И гномам тут делать нечего. Они засылали сюда магов-геологов, тут нет железа, нет торфа, угля, меди или драгоценных камней. Просто дикий лес. И сложилась ситуация, когда другие расы не претендуют на эту землю. Орки живут тут потому, что больше это место никому не нужно, а не потому, что они такие сильные и смелые.

— А люди? Гоблины?

— Ну, вообще-то, в Лес Шершней сотнями лет бегут каторжники со всех окрестных провинций. Но это только, чтобы их убили орки или обратили в рабство.

— А поселения людей?

— Ну да, жалкий десяток хуторов, жители которых такие же нелюдимые, агрессивные и мрачные как орки, под стать им.

— Орки позволяют им там жить?

— Неправильная постановка вопроса, Рос, — покачал головой Фомир. — Орки принимают лес как данность. Они не то, что позволяют дереву тут расти или речке течь, они просто запоминают их месторасположение и учитывают в своей жизни.

— А что насчёт магического фона? — спросил я. — Не тот, что от войны, а естественный. Есть ли здесь места силы? Разломы? Источники?

Фомир нахмурился. Он не ожидал таких вопросов:

— Рос, да кто его исследовал, лес этот? Хрен его знает! По идее земля под лесом буквально пропитана остаточной магией, но она дикая, неструктурированная.

— И неизученная?

— Извини, орки любого мага-исследователя для начала порежут на шнурки. Однако тут есть свои орочьи шаманы, а раз они есть, то уже как-то освоились в лесу за сотни лет.

— Здорово, у них и спрошу при случае. А брёвна, растения ценные, шкуры пушного зверя?

— Рос, погоди, ты что, собрался тут строить региональную экономику? — недоверчиво спросил он. — В этом аду?

— Да так, просто на всякий случай, изучаю среду обитания.

Мы шли уже третий час. Деревья стали выше, но легче от этого не стало. Кусты росли просторно, широко, тоже были выше, хотя теперь между ними попадались широкие поляны, заросшие соцветиями мелких приземистых цветов и, внезапно, грибы, некоторые из которых росли странными кругообразными узорами.

Сосновый тракт угадывался с трудом, он уже был не столько дорогой, сколько направлением. Которое упорно вело нас на север между стволами гигантских деревьев.

Мир сузился до узкого коридора из коричневых стволов и тёмно-зелёных теней.

Лес дышал тысячей едва различимых звуков. Шелест листвы где-то в недосягаемой высоте. Хруст ветки под копытом лошади. Скрип кожаной сбруи. Монотонный, гипнотический ритм шагов тысяч существ, идущих в неизвестность. Кроны над головой были такими плотными, что, казалось, если пойдёт дождь, мы внизу это даже не заметим.

Я шагом ехал на Громе в середине колонны, рядом с братьями-квизами. Лица их оставались непроницаемыми. Они устали смотреть по сторонам и всё больше думали о чём-то своём, даже не обмениваясь фразами, а просто шли.

Со стороны могло показаться, что я погружён в свои мысли или просто устал.

Однако мое сознание было распахнуто, превратившись в командный центр. Рой работал в фоновом режиме, собирая и обрабатывая потоки данных. Я чувствовал каждого своего солдата. Я видел уровень их тревожности, запас выносливости, боевой дух. Это был непрерывный гул тысяч сознаний, который я научился фильтровать, выделяя только аномалии.

— Тихо, — с досадой пробормотал Мурранг. Гном шёл тяжело, его молот мерно покачивался за спиной. — Слишком тихо. Не нравится мне эта тишина.

— Тишина бывает перед бурей, — отозвался Хрегонн, не поворачивая головы. Его щит за спиной выглядел как панцирь гигантской черепахи. В обычных условиях он не стал бы таскать щит на себе, когда есть повозки телег и они рядом, но сейчас не «обычно».

Я проигнорировал их замечания и просто ждал. Мои гоблинские и эльфийские двойки плавно двигались по лесу, создавая периметр безопасности.

И они подали сигнал. Это был Орофин, командира эльфийской разведки. Он мастерски научился пользоваться Роем, чтобы связаться со мной. По какой-то причине у эльфов это получалось лучше.

«Засекли вражеское присутствие. Подозреваем засаду. Собираем данные в скрытном режиме, себя не обнаруживаем, дистанция четыреста шагов от авангарда».

«Орки?».

«Они».