Старый, но крепкий 9

Глава 17

Из Храма я вышел с твердой уверенностью, что лабораторию нужно менять. Помещение, пусть и обустроенное, теперь казалось стеклянной клеткой. Мне нужно было место, где можно работать без посторонних глаз, и я знал людей, которые могут мне помочь.

Следующие четыре дня я варил зелья для команды Седого. Мужики, конечно, мандражировали — было тревожно доверять свое здоровье зельевару, о способностях которого они знают лишь с его же слов. Но договориться получилось.

Жрец же едва ли не бил копытом, поторапливая поскорее заняться усилением людей, дважды наведывался в лабораторию, твердя одно и то же:

— Лаборатория готова, ингредиенты выданы, медлить нельзя!

Очередную встречу с Седым назначили в трактире, где часто собиралась бригада. «Сломанное копье» стояло в самом сердце города, куда стекались все слухи, все наемники, охотники и вся грязь Заставного. Добирался пешком, наслаждаясь вечерней прохладой. Воздух пах дымом, вонял разлитым вином и кислыми тряпками.

У входа в заведение меня уже поджидала «охрана» — двое крепко поддавших ребят с пустыми глазами. Тот, что пошире в плечах, заблокировал проход, презрительно оглядел мое недорогое ханьфу. Похоже, отсутствие на мне даже простеньких наплечников и широких браслетов (да и вообще какой-либо защиты) и выставленных напоказ татуировок убитых тварей навело бедолагу на мысль, что на мне можно самоутвердиться.

— Эй, щенок, — сипло процедил он, и запах дешевого алкоголя и отвратительной вони гниющих зубов ударил в нос. — Для таких, как ты, в «Копье» места нету. Гуляй отсюда.

Его напарник, тощий, с хищным оскалом, тут же подался вперед, медленно отводя кулак, обвитый синюшным свечением — какая-то техника ледяного типа, если не ошибаюсь.

Я не стал разруливать ситуацию словами (разговаривать с пьяными любителями подраться — вообще зачастую бессмысленно), как и ждать, пока удар обрушится на меня: резко шагнул в сторону, уклоняясь от неуклюжего удара синим кулаком. Крепыш оказался быстрее и бросился на меня, растопырив руки, но я успел крутануть копье. Пятка древка метнулась вверх, метя в подбородок.

Они и трезвые вряд ли поспели бы за мной, опьянение же не добавило им прыти. Секунда, и я был уже между ними. Два быстрых тычка пальцами — в основание шеи тощего и в солнечное сплетение крепыша. Сопроводил удары коротким выплеском Ци, вырубая обоих.

Мужики повалились на землю. Если их не будут отпаивать зельями, минут через тридцать очнутся — как раз успею спокойно пообщаться.

Внутри трактира пахло дешевым пивом, жареным мясом и потом. За стойкой я заметил Седого — глава бригады о чем-то оживленно беседовал с толстым трактирщиком, размахивая кружкой. Я подошел и опустился на табурет рядом с Седым.

— Здравствуй. У вас все готово?

Седой осекся на полуслове, прервав рассказ про «щуку-людоеда». Развернулся ко мне всем корпусом.

— Спокойное место есть. Сердца духовных зверей тоже нашли. Но мне одно не дает покоя — зачем они тебе, если ингредиентами тебя обеспечивают?

— Я же уже говорил, нет? Вы сами решаете, усиление от какого зверя вы хотите. Скорость, ловкость, силу, выносливость или регенерацию. У меня есть ингредиенты, тут ты прав, есть сердца сильных зверей, которых и вы со своим отрядом не завалили бы, но сам знаешь, что в долине водится несметное число тварей, — Седой кивнул, и я закончил: — У меня всего лишь лаборатория, а не склад, на пару полок многое не влезет. Эликсиры я буду готовить индивидуальные, и потому от вас мне нужны сердца тех духовных зверей, качества которых вам более любы.

— Ладно, — коротко бросил Седой и поднялся. — Пойдем.

Он повел меня вглубь трактира, по темному, пропахшему плесенью коридору в маленькую заднюю комнатушку.

На столе стояло пять стеклянных банок, заполненных мутным консервирующим раствором. В них плавали сердца духовных зверей — бригада Седого явно знала толк в сохранении трофеев. Да и качество было на высоте — сердца сочились духовной энергией.

Седой скрестил руки на груди и следил за тем, как я осматриваю трофеи.

— В порядке все?

— Да. Сердца отличные, энергии в них много.

— Хорошо… Первым усиливай Криса. Он сам принесет нужное сердце.

Я усмехнулся про себя. Получается, в руки мне никто ингредиенты отдавать не будет. Предосторожность понятная — сердца стоящие, семь-восемь золотых за каждое. Более алчный алхимик мог бы и соблазниться.

Крис, кстати, это Молчун, который в реальности совсем не Молчун. Да и Седой не седой, но мне удобнее называть их по прозвищам, которые сам же и придумал.

— Договорились.

— Ты говорил, что можно выбрать, кого и как будем усиливать? Тогда слушай…

Седой деловито повторил то, что я и так знал: в какую сторону усиливать Близнецов, Шустрого, его самого и Молчуна. А потом — вывел меня из трактира. Мы прошли минут пять по узким улочкам и остановились перед дверью в подвал, к которому пришлось пробираться по заставленной пустыми бочками лестнице.

— Осматривай.

Подвал был пуст, на полу — пыль и следы тех же бочек, которые, похоже, здесь стояли до недавнего времени. Воздух сухой, прохладный.

Я медленно обошел подвал, касаясь ладонью шершавых каменных стен, осматривая каждый угол. Ни плесени, ни сырости, ни вони. Приемлемо.

— Кроме меня об этом месте никто не знает, — добавил Седой. — Место надежное.

Я повернулся к практику:

— Надеюсь, не нужно напоминать, чтобы в будущем меня не пробовали шантажировать информацией об этом месте и об экспериментах?

Седой едва заметно поморщился. На обычно спокойном лице мелькнула тень раздражения.

— Ты, конечно, полезный человек, Китт. И как зельевар, полезный, и как алхимик. И что добился таких высот к восемнадцати годам, тоже многое значит. Но давай-ка ты поумеришь тон и будешь аккуратнее со словами. Ты все-таки тоже не с ребенком разговариваешь, и воспитывать меня не надо. Не буду говорить, что я старше. Не буду напоминать, что я выше по рангу. Скажу только, нам стоит договориться именно сейчас — мы либо доверяем друг другу, либо нет. Если нет, ты можешь оставаться в старой лаборатории под приглядом Крайслеров. Если да — переселяйся сюда, и не надо вот этих детских вывертов. Они только портят дело и отношения.

Седой прав. Либо доверие и взаимовыгодные отношения, либо вообще не стоило просить их искать место для новой лаборатории… Но я не забываю, что и он мне банки с сердцами сразу не отдал, а доверие — вещь все-таки обоюдная.

— Прошу прощения, я был неправ. Доверие так доверие.

Седой кивнул, развернулся и ушел, оставив меня одного в моем новом убежище.

Следующие сутки я вычищал новый подвал и переносил в него столы, стеллажи, котлы, устанавливал вытяжку. И наконец занялся тем, ради чего все это было затеяно — усилением.

Зелья для Молчуна к этому моменту уже был готовы, причем сваренные с добавлением крови практика: это поможет Молчуну нивелировать возможные негативные эффекты, зато, если бы такое индивидуальное зелье попробовал выпить кто-то другой, ему бы достался весь спектр. Было еще исцеляющее зелье легендарного ранга, которое сгладит все мои возможные косяки (а косяков таких может быть много, потому как я буду использовать такой метод усиления в первый раз).

Зелья были сплошь эпическими и в сумме должны были прибавить практику семнадцать единиц к телу, тринадцать к духу и даже пять к разуму, разогнав мышление.

Когда практик пришел в лабораторию, дал ему первым делом сонное зелье, настолько ядреное, что дротиком с ним можно было духовного коня на скаку остановить, и велел лечь на стол. Молчун послушно выполнил требуемое и спустя минуту уже сопел.

Так. А вот теперь — самое интересное.

Прежде я не отличался особой оригинальностью касаемо зелий усиления. Ну, дал человеку зелье, он выпил, сработало. Но за бытность зельеваром у меня появлялось много новых идей, которые я откладывал «на потом», и когда добрался до Заставного и обеспечил себе тайную лабораторию, развернулся на всю. И это «на всю» касалось и похода к артефакторам, которые на мои запросы едва ли пальцем у виска не покрутили, зато сделали мне требуемое — иглы, ведущие к ним трубки и сосуд, из которого будет течь зелье (иглы получились, как для крупного рогатого скота, но кругом средневековье, не до жиру). Я даже спиртом все это дело перед операцией обработал.

Если бы дело происходило на Земле, мне за такие эксперименты оторвали бы руки. Но здесь люди и пьют, и льют на раны целительские зелья (и раны затягиваются), так что успех вполне может быть.

А может и не быть. Потому для начала я наполнил сосуд исцеляющим зельем, перемешанным с зельем усиления печени, и попробовал ввести несколько миллиграммов в указанный орган.

Ввел.

Выждал пять часов (за это время я сварил эликсир усиления из принесенного сердца), все это время непрерывно следя за пациентом, наблюдая за всеми эссенциями и опасаясь, что его энергосистема начнет сбоить в области печени, но нет, все было обычно. Печень работать лучше не стала — доза была слишком мелкой, но и признаков чего-то плохого не было.

Тогда я ввел иглу снова и на этот раз влил в печень положенную порцию зелья. Вот теперь появились результаты — орган менялся, и менялась энергетика пациента в месте улучшаемого органа.

Может, опыты над спящими людьми — это ненормально (особенно не предупреждая о том, что я собираюсь сделать), но втыкать в неподготовленного к этому человека иглы, да еще и заставлять переносить перестройку органов в сознании было бы делом еще более жутким.

За одним зельем последовало другое. Я потратил не меньше трех литров исцеляющего зелья, перемешивая его с зельем усиления почек, сердца, легких. Поочередно втыкал иглы в соответствующие органы и отслеживал изменения. Только один орган за раз, плюс делал часовой перерыв между приемом зелий, чтобы организм успел и измениться, и вывести излишки.

От «излишков» практика приходилось обтирать — за весь курс из семи зелий (добавил и зелья для иммунитета, и для усиления мышц, и для роста энергоканалов; проще сказать, каких я в него зелий не залил) Молчун не раз и не два покрывался маслянистым потом. За сутки, которые ушли на «прокапывание», здоровяк похудел килограммов на семь и даже немного побледнел.

Алхимик-зельевар: +2

Но кроме этого приятного бонуса был еще один.

Объединить талант «Превосходное осязание» и навыки «Массаж» и «Аналитика» в новую специальность?

Конструктор человеческих тел.

Алхимик, который сосредоточился на фундаментальных изменениях людей. Он может выращивать как новые органы и мышцы, так и улучшать старые в алхимических биокамерах. Может создавать зелья, которые используются как питательная среда для роста частей тела. Может дублировать органы.

Я дважды перечитал описание и завис — предложение было более чем неожиданным. Я временами мониторил предлагаемые мне специальности, но раньше такого мне не предлагали. Похоже, изготовление обычных эликсиров даже вкупе с созданием комплекса упражнений не сочли за повод предложить специализацию, а вот теперь, после доставки зелий непосредственно к органам, презентовали.

Брать ли?

Наверное, все-таки брать и освобождать место для новых навыков. При получении первой специализации у меня были готовка, алхимия и травничество, причем знания и бонусы этих навыков не пропали, а перешли в бонусы специальности, так что и мое умение делать массаж, и все плюшки этой способности останутся при мне, как и «улучшенное осязание». Разве что улучшать дальше их не получится, и получать системные бонусы. Но, честно говоря, массаж уже сам по себе качается очень слабо, и до семидесятого ранга навыка придется не один месяц потратить.

Вместе с тем мне предлагают специальность, которая отлично сочетается с первой, и к тому же отвечает моим целям — максимально усилить людей, чтобы те смогли отразить волну. Ну и в перспективе — начали давить тварей и теснить их обратно в долину, выстраивая новые заставы и возвращая утраченные земли.

Я вздохнул, словно делая шаг в холодную воду, и подтвердил выбор новой специализации.

В следующую секунду мир дрогнул. Но теперь уже без того чудовищного вала информации, что накрыл меня в первый раз. Да, я ежесекундно получал массу информации, но не хаотичным валом, а постепенно, будто кто-то раскрыл передо мной десятки медицинских энциклопедий, учебники по биохимии, трактаты по алхимическим метаморфозам тела и десятки анатомических атласов — и я прочитал и осознал их все. Более того — после теории ко мне пришла и память — я за ту же секунду «вспомнил», как делал раньше все, о чем сказано в трактатах. Я увидел, как выращиваю мышцы на культе — как послойно нарастают идеально ровные волокна. Как (и какими составами) наращиваю клетки печени, соединяю сосуды, латаю повреждённые нервы и лечу перелом позвоночника, как из маленького кусочка биоматериала выращиваю в банке целую почку.

Я выполнял сотни операций, учась хирургии, которой раньше не занимался. И мои руки в воспоминаниях двигались быстро и уверенно, пальцы то перехватывали скальпель, то брались за зажимы, то зашивали раны и поливали их заживляющим зельем.

В отличие от первого раза, знания не схлынули после краткого мига прозрения. У меня хватило силы и сосредоточенности, чтобы удержать почти все, а потом пробежаться по новому опыту снова и снова, закрепляя его. Завтра нужно будет проверить на практике полученные знания, а пока — время будить пациента.

После очередного зелья (которое, разнообразия ради, я залил Молчуну в рот), практик очнулся. Оглядел себя, прислушался к ощущениям, и заявил.

— Есть хочу.

Мне бы тоже не помешало — все-таки больше полутора суток на ногах, с перерывом на пару пирожков с рынка.

Мы вышли из подвала, и Молчун повел нас в столовую, где обычно кормили бригаду Седого.

После суток, проведенных под действием зелий и в глубоком сне, практик набросился на еду. Жрал, как не в себя: миска густой мясной похлебки исчезла за несколько секунд, следом ушли лепешки, жареное мясо, тушеные овощи и тарелка с пирожками. Я сидел напротив, наблюдая за процессами в теле Молчуна и делая заметки в тетради, отмечая изменения. Это потом пригодится — жрецу нужно будет показать, что эксперимент прошел успешно и без эксцессов.

— Ну как? — спросил я, когда он, наконец, отодвинул пустую тарелку и тяжело вздохнул. — Ощущения какие? Голова не кружится? Сил прибавилось?

Молчун задумался. Неохотно пожал плечами. А когда я попросил большей конкретики, неохотно сказал:

— Думается легче. Тело… легкое. Еще голодный был, но сейчас нормально.

— Хорошо. Теперь нужно кое-что проверить.

По силовым упражнениям замерять изменения было сложновато. Те же отжимания с дополнительной нагрузкой, подпрыгиванием и даже хлопками практик и до усиления мог делать почти бесконечно, сейчас тоже ничего особо не изменилось. Проводить замеры по обычным упражнениям — дело ОЧЕНЬ относительное, но ничего лучше у меня не было. Не скажу же я, что он стал вдвое лучше себя прежнего. Нет, сказать-то могу, но на слово мне не поверят.

Зато бег был более чем показателен. До усиления километр по прямой практик пробегал за минуту сорок. Сейчас он уложился в пятьдесят две секунды! Почти минута срезана. И это без видимого напряжения, будто он бежал вполсилы. Вот это стоило того, чтобы заносить в блокнот!

Усиление вышло неплохим, но можно сделать еще лучше: с остальными ребятами Седого я развернусь на полную, используя новые знания. И когда возьму еще десяток-другой уровней для своей новой специализации, когда научусь максимально эффективно усиливать людей, с учетом всех ошибок и всех гениальных находок, составлю курс зелий уже для себя.