Стальной кулак

Глава 8 Как же теперь быть?

Всю ночь после провала испытаний я просидел в кабинете, разбирая данные и готовя отчет. За окном светало, когда последняя страница легла в папку. Голова гудела от бессонницы и бесконечных цифр.

Варвара принесла крепкий чай и молча села напротив. В ее глазах читалась тревога.

— Я еду в Москву, — сказал я, потирая воспаленные глаза. — Нужно докладывать наверх.

— К самому? — тихо спросила она.

Я кивнул. Мы оба понимали, что только Сталин может решить судьбу проекта.

— Будь осторожен, — также тихо сказала Варвара.

Весь день я разбирал завалы текущих дел, отдавал распоряжения. На всякий случай, назначил своим заместителем Звонарева, вдруг я сюда уже не вернусь.

И еще заранее позвонил Котову в Москву, предупредил, чтобы он держал наготове запасной вариант с нелегальным выездом за границу. Если что, я его активирую.

Вечером собрался, обнял Варвару и поехал на вокзал.

В купе поезда Москва-Нижний я снова и снова просматривал графики испытаний. Каждая цифра, каждый излом диаграммы говорил об одном, мы слишком торопились. Пытались перепрыгнуть через необходимые этапы, понадеявшись на удачу.

За окном проплывали летние пейзажи, а в голове крутились варианты предстоящего разговора. Как объяснить необходимость долгой, кропотливой работы? Как убедить в важности создания полноценного конструкторского бюро?

Под мерный стук колес я достал блокнот и начал набрасывать план. Для создания современного танка нужна серьезная исследовательская база. Испытательные стенды, измерительные приборы, специальные лаборатории. И главное, люди, настоящие профессионалы в каждой области.

Я вспомнил знакомых специалистов, о которых говорил Величковский. Профессор Аристархов из МВТУ, лучший эксперт по двигателям внутреннего сгорания. Братья Истомины с Путиловского завода — гении металлообработки. Старик Лапшин, знаток гидравлических систем…

За окном проплывали пожелтевшие березовые рощи. Я представил, как можно организовать работу. Отдельное здание, желательно в тихом районе Москвы. Усиленная охрана, режим секретности. Несколько независимых лабораторий, по ходовой части, трансмиссии, вооружению.

Перо карандаша быстро бежало по бумаге. Структура будущего КБ обретала четкие очертания. Главное, надо убедить Сталина, что такой подход необходим. Что нельзя создать современную боевую машину наскоком, путем авральной работы.

В памяти всплыл разговор с американским инженером на выставке в прошлой жизни. Он рассказывал, как работают над новыми танками в США — годы исследований, тысячи часов испытаний каждого узла, десятки прототипов. А мы пытались сделать все за несколько месяцев.

Проводник принес чай. Я отхлебнул горячий напиток, разглядывая пробегающие за окном телеграфные столбы. Если все получится, можно будет создать не просто конструкторское бюро, а настоящий научно-исследовательский институт. С полигоном, испытательной базой, собственным производством опытных образцов.

Но сначала нужно преодолеть самое сложное — объяснить необходимость такой масштабной работы Сталину. Человеку, который не любит долгих объяснений и требует быстрых результатов.

Я достал папку с отчетом, еще раз просматривая цифры и графики. Нужно быть предельно честным, показать реальную картину, не пытаясь что-то приукрасить. Только так можно завоевать доверие и получить поддержку.

Поезд подходил к Москве. В утренней дымке показались знакомые силуэты высоток. Я собрал бумаги в портфель, мысленно готовясь к предстоящему разговору.

Впереди был, возможно, самый важный день в моей жизни. День, который определит судьбу не только нашего проекта, но и будущего советского танкостроения.

На перроне Казанского вокзала было по-осеннему промозгло. Я поднял воротник пальто и направился к стоянке такси. До встречи оставалось четыре часа — как раз успею заехать в свою квартиру, привести себя в порядок и еще раз просмотреть все материалы.

В квартире я разложил на столе документы, в последний раз выстраивая логику предстоящего доклада. Все должно быть предельно ясно и структурировано. Проблемы, их причины, необходимые меры для их решения. И главное — четкий план создания специального конструкторского бюро.

В квартире было тихо и прохладно. Открыв окна в кабинете, я вдохнул свежий осенний воздух. Архангельский переулок был тих, лишь изредка цокали копыта извозчичьих лошадей по брусчатке.

Я разложил документы на массивном дубовом столе. Старинные часы на стене показывали девять утра — еще четыре часа до встречи в Кремле. Достаточно времени, чтобы все окончательно подготовить.

Первым делом позвонил на московские заводы. Управляющий Протасов доложил о ходе производства,

Котов отчитался по финансам. Намекнул, что все готово. С беспокойством спросил, что там известно. Кстати, в случае побега я собирался взять его с собой за границу, чтобы не оставлять тут «козлом отпущения».

Дела шли неплохо, но я едва вникал в цифры, мысли были заняты предстоящим разговором.

Отхлебывая чай из стакана, я подошел к окну. Во дворе дворник неспешно подметал тротуар. Странное спокойствие охватило меня. Может, потому что терять уже нечего?

Вернувшись к столу, достал свежий лист бумаги. Нужно четко структурировать доклад.

Сначала честно рассказать о проблемах с танком. Затем — план создания КБ. И самое главное — показать все возможности нашей производственной базы.

Я начал быстро писать, набрасывая тезисы. Мои металлургические заводы могут обеспечить производство специальных сталей. Собственно, они уже делают это.

Механические цеха позволят делать опытные образцы. А главное — есть команда талантливых инженеров, готовых работать над сложнейшими задачами.

Телефонный звонок прервал мои размышления. Это была Варвара:

— Как ты там? — в голосе девушки слышалось беспокойство.

— Готовлюсь к разговору. Знаешь, странно, но я почти спокоен.

— Потому что ты прав. Нельзя создать такую машину наскоком. Нужна серьезная работа.

— Да, — я улыбнулся. — Осталось убедить в этом товарища Сталина.

После разговора я вернулся к бумагам. На столе лежали графики испытаний, чертежи узлов, расчеты характеристик. За каждой цифрой — труд десятков людей. Нельзя допустить, чтобы все это пропало зря.

До встречи оставалось два часа. Я привел себя в порядок, надел свежую рубашку и темный костюм. Достал из сейфа папку с самыми важными документами, она отправится со мной в Кремль.

Перед выходом еще раз окинул взглядом кабинет. На стенах — фотографии заводов, грамоты, чертежи. Все, что составляло мою жизнь последние месяцы. Сегодня решится, каким будет следующий этап этой жизни.

На улице моросил мелкий дождь. Я сел в ожидавший автомобиль и назвал Степану адрес. Через полчаса мы были у Спасских ворот.

Бюро пропусков встретило привычной строгостью. Молодой сотрудник в форме внимательно сверил мои документы, сделал пометку в журнале. Я получил временный пропуск — простой прямоугольник плотной бумаги с размашистой подписью коменданта.

В приемной Сталина было непривычно пусто. Обычно здесь толпились посетители — наркомы, директора заводов, военные. Сегодня только двое: пожилой академик с папкой чертежей и какой-то партийный работник в потертой кожанке.

— Товарищ Краснов? — секретарь поднял голову от бумаг. — Подождите, вас вызовут.

Я сел в кожаное кресло, положив портфель на колени. Часы на стене показывали без четверти час. До назначенного времени оставалось пятнадцать минут, но это ничего не значило — Сталин мог принять раньше или заставить ждать несколько часов.

В приемной стояла особая тишина, нарушаемая только шелестом бумаг да тихим постукиванием пальцев машинистки по клавишам пишущей машинки. Академик что-то чертил в блокноте, партработник нервно теребил краешек кожанки.

Я достал свои записи, еще раз пробежал глазами ключевые тезисы. Все было готово — цифры, факты, аргументы. Оставалось только правильно их преподнести.

— Товарищ Краснов, — голос секретаря прозвучал неожиданно громко. — Проходите.

Я поднялся, одернул пиджак. Дверь в кабинет Сталина казалась неожиданно массивной.

В кабинете пахло табаком. Сталин стоял у дальнего окна спиной ко мне. В полной тишине отчетливо слышалось потрескивание табака в его трубке.

— Так значит, провалили испытания, товарищ Краснов? — не оборачиваясь, произнес он. В голосе звучал металл.

Вот так, сразу, без приветствий? Плохой признак. Я постарался сохранить спокойствие.

— Да, товарищ Сталин. При испытаниях выявился ряд серьезных проблем…

— Серьезных проблем? — Сталин обернулся. — Вы понимаете, что подвели не только меня? Подвели партию, страну! Мы вложили огромные средства в ваш проект.

Он медленно подошел к столу, его желтые глаза буравили меня:

— Может, вы вредитель, товарищ Краснов? Специально затягиваете работу?

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, но заставил себя спокойно выдержать этот взгляд:

— Нет, товарищ Сталин. Я честно признаю свою ошибку, мы слишком торопились. Пытались перепрыгнуть через необходимые этапы работы. Для создания современного танка нужна серьезная исследовательская база.

— Вот как? — Сталин прошелся вдоль стола, постукивая трубкой по ладони. — Теперь вам нужно больше времени, больше денег? А где гарантии, что не будет нового провала?

— Гарантия — в правильной организации работы, — я достал схему будущего КБ. — Нам нужно создать полноценный исследовательский центр. С отдельными лабораториями по каждому направлению. Собрать лучших специалистов.

Сталин долго молчал, разглядывая схему. Затем неожиданно усмехнулся:

— А вы не боитесь, товарищ Краснов. Другой бы начал оправдываться, валить вину на других. А вы прямо говорите о своих ошибках. Это хорошо.

Он снова раскурил погасшую трубку:

— Я ведь специально дал вам такие сжатые сроки. Знал, что быстро хороший танк не сделаешь. Хотел посмотреть, что вы скажете. И что сделаете. — Он склонился над картой на столе. — Но теперь задача будет шире…

Я почувствовал, как постепенно отпускает внутреннее напряжение.

— Танк все равно надо создать. Я знаю, что вы с этим справитесь. Но сделать это одно. Нужно запустить массовое производство. Танки нужно где-то заправлять — значит, займетесь нефтепереработкой. Нужны дороги для техники — это тоже ваша задача. И конечно, тягачи для перевозки.

— Товарищ Сталин, но это же огромный объем работ… — я невольно покачал головой, осознавая масштаб задуманного.

— Вот именно! — Сталин повернулся ко мне. — А вы думали, мы тут в игрушки играем? Танки сами по себе — ничто. Нужна система. Нефтепереработка, дороги, тягачи… — он начал загибать пальцы. — Все должно работать как единый механизм.

Он прошелся вдоль стола, посасывая трубку:

— Вы знаете, почему я даю вам такие полномочия, товарищ Краснов? Почему закрываю глаза на ваши шалости с заграницей? Почему готов простить этот провал?

Я молча покачал головой. Хотя, и так все понятно.

— Потому что вы умеете признавать ошибки. И главное, вы умеете думать. — Он остановился напротив меня. — Другие просят больше денег, больше людей. А вы предлагаете систему. Правильно мыслите.

Сталин снова склонился над картой:

— Вот здесь, — его палец ткнул в точку на Волге, — можно построить нефтеперерабатывающий завод. А здесь проложить стратегическую дорогу. — Он провел линию по карте. — Все должно быть взаимосвязано.

— Я понимаю, товарищ Сталин.

— Понимать мало. Надо сделать. — Он выпрямился, глядя мне прямо в глаза. — Даю вам карт-бланш. Людей, деньги, полномочия. Но я хочу видеть результат. Не бумажки с отчетами — реальный результат.

В его голосе снова зазвучала сталь:

— И помните, товарищ Краснов: второго шанса не будет. Или вы справитесь, или… — он сделал выразительную паузу. — Думаю, вы меня поняли.

— Так точно, товарищ Сталин. Результат будет.

— Идите. И не подведите меня. — Он отвернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.

Когда я шел к дверям, за спиной раздалось:

— Да, и привлеките толковых молодых специалистов. Нам нужны не только опытные кадры, но и свежая кровь.

— Будет сделано, товарищ Сталин.

Уже взявшись за ручку двери, я услышал:

— И запомните: я не жду от вас чудес. Я жду от вас работы. Настоящей работы.

Выйдя в приемную, я глубоко вздохнул. Колени все еще подрагивали, но в голове уже выстроился четкий план действий. Сталин прав, нужна система. И мы ее создадим.

В приемной секретарь протянул мне пачку документов:

— Распоряжения о создании Специального конструкторского бюро. Допуски, мандаты, все как положено.

На ватных ногах я спустился по широкой кремлевской лестнице. Только на улице, глотнув свежего воздуха, начал осознавать произошедшее. В портфеле лежали документы с подписью Сталина — карт-бланш на создание не просто КБ, а целого научно-производственного комплекса.

У Спасской башни меня все также ждал Степан.

— В Архангельский переулок, — сказал я ему.

Уже по дороге я мысленно начал набрасывать план действий. Первым делом, создать штаб будущего КБ. Нужно подходящее здание, желательно в тихом районе.

Достал записную книжку, начал составлять список специалистов. Профессор Аристархов из МВТУ — он читает лекции по двигателям, но я знаю, что в душе он конструктор. Братья Истомины с их феноменальным чутьем на металл. Лапшин со своими гидравлическими системами…

Впереди был огромный объем работы. Но сейчас, глядя на засыпанный осенними листьями Архангельский переулок, я чувствовал необычайный подъем. Наконец-то мы сможем работать так, как нужно, основательно, без спешки и штурмовщины.

Время есть. Не бесконечное, конечно, но достаточное для создания чего-то по-настоящему стоящего.

Дома я продолжал систематизировать мысли. Нельзя упустить ни одной важной детали. На чистом листе появились первые записи.

Тайная лаборатория в подвале… Величковский, Сорокин, Коробейщиков — это золотой фонд, люди, которым я доверяю безоговорочно. Там уже налажена работа над броней, есть необходимое оборудование. Но для решения новых масштабных задач этого явно недостаточно.

Я перевернул страницу, начал чертить схему. Нужна двухуровневая структура. В тайной лаборатории оставить самые секретные разработки — броню, ключевые узлы, все критически важные исследования. А рядом построить большое официальное КБ для основной массы работ.

Машина свернула в Архангельский переулок. Я посмотрел в окно на знакомые особняки и вдруг понял — вот оно! Пустующая городская усадьба купца Рябушинского. Огромная территория, старые фабричные корпуса, удобное расположение. Можно не только КБ разместить, но и создать полноценный научный центр.

В кабинете я первым делом развернул на столе карту Москвы. Так… От усадьбы до тайной лаборатории всего двадцать минут пешком. Можно организовать подземный ход для безопасного перемещения документов и людей. А старые фабричные цеха легко переоборудовать под испытательные стенды.

Я начал быстро набрасывать план реконструкции. Главное здание усадьбы — под административный корпус и библиотеку. В бывших цехах разместить лаборатории и производственные участки. Построить новый корпус для конструкторских бюро. Отдельное здание для группы нефтепереработки. Гараж для испытаний тягачей…

Зазвонил телефон. Это был Величковский:

— Леонид Иванович, как прошла встреча?

— Все хорошо, Николай Александрович. Нужно будет обсудить некоторые рабочие вопросы. Давайте встретимся завтра в у меня в кабинете.

— Понял вас. В девять?

— Да, и захватите те расчеты, о которых мы говорили.

Я сделал еще несколько пометок в блокноте. Снова зазвонил телефон — Варвара:

— Ну как?

— Полный порядок. Завтра расскажу подробности. Нам предстоит большая работа.

— Значит… — она помедлила, понимая, что по телефону нельзя говорить о деталях.

— Да. Готовься к серьезным переменам. Остальное при встрече.

Я подошел к окну. На улице уже смеркалось, зажигались первые фонари. В голове выстраивалась четкая структура будущего научного центра. Но обсуждать эти планы можно будет только при личной встрече, в безопасном месте.

Впереди была грандиозная работа. Нужно только все правильно организовать, соблюдая все меры предосторожности.