Стальной кулак

Глава 2 Плохие новости

Утреннее солнце косыми лучами падало на стол через высокие окна заводоуправления. Я просматривал результаты недавних испытаний, и цифры радовали. Дизель превзошел все ожидания. Шестьсот лошадиных сил при экономичности вдвое выше бензинового мотора. Даже придирчивый Медведев был впечатлен.

Если так пойдет дальше, можно дорабатывать и готовить на финальное испытание. Пройдем его без проблем, я уверен.

А там и до массового производства недалеко. Я представил военный заказ в рамках скорой мировой милитаризации, прикинул прибыль и счастливо улыбнулся.

В приемной послышались быстрые шаги секретаря.

— Леонид Иванович! Срочный звонок из Москвы, товарищ Зубцов.

Я взял трубку, отметив непривычное напряжение в обычно спокойном голосе знакомого из ВСНХ:

— Слушаю, Александр Петрович.

— Леонид Иванович… — Зубцов помедлил. — Тут такое дело… Тут недавно выступали на коллегии ВСНХ. Потребовали закрыть ваш проект по танкам.

Я почувствовал, как холодеет спина.

— Что вы сказали? Кто выступал?

Зубцов тяжело вздохнул в трубку.

— Есть такой Борис Всеволодович Черноярский, бывший комбриг Первой Конной, а ныне начальник КБ по разработке легких танков. Серьезный противник. У него связи в военных кругах, репутация фронтовика.

— На каком основании?

— Говорит, что дизель — это авантюра. Что для танка нужен проверенный бензиновый мотор. Апеллирует к своему боевому опыту… — Зубцов понизил голос. — Но главное не это. У него за спиной серьезные люди. Очень серьезные.

Я молча барабанил пальцами по столу, лихорадочно анализируя ситуацию. Часы на стене мерно отсчитывали секунды.

— Это еще не все, — продолжил Зубцов. — Он подготовил докладную записку. Собирает подписи военных специалистов. И если он добьется своего, то…

— Проект закроют, — закончил я за него.

— Именно. Все наработки передадут его КБ. А ваш завод останется с гражданской продукцией.

Вот проклятье. Я встал, заглянул в окно, чтобы собраться с мыслями.

Внизу кипела обычная заводская жизнь — сновали грузовики, дымили трубы литейного цеха, спешили на работу люди.

— Когда следующее заседание технического совета? — спросил я, принимая решение.

— Послезавтра. Черноярский будет представлять свои аргументы. Говорят, уже готова разгромная статья для «Технической газеты».

— Понятно. Александр Петрович, спасибо за предупреждение. Я выезжаю в Москву.

Положив трубку, я вызвал секретаря:

— Срочно свяжитесь с Варварой Никитичной и Рудневым. Пусть немедленно зайдут ко мне. И закажите билет на вечерний поезд до Москвы.

Пока секретарь выполнял поручения, я перебирал в уме возможные варианты. Черноярский наверняка опытный аппаратчик, умеет играть на противоречиях. Если он заручился поддержкой влиятельных военных, то может доставить много проблем.

В дверь постучали. Вошла Варвара, за ней Руднев.

— Что случилось? — Варвара сразу почувствовала неладное. — У нас же отличные результаты испытаний.

— Присаживайтесь, — я обвел взглядом своих ближайших помощников. — Ситуация серьезная. Черноярский пытается закрыть наш проект.

Руднев нервно протер очки в медной оправе:

— Но как же… У нас же все расчеты, испытания.

— Технические аргументы сейчас не главное, — я жестко усмехнулся. — Идет борьба за военный заказ. И если мы проиграем… — я выдержал паузу. — Проект закроют. Все наработки отдадут КБ Черноярского. А завод останется с грузовиками.

Варвара побледнела. Она лучше других понимала, чем это грозит. Все будет потеряно — месяцы работы над дизелем, уникальные технические решения, перспективы развития.

— Что будем делать? — спросила она, сжав кулаки.

— Я еду в Москву. Вы остаетесь здесь. Варвара, подготовьте полный отчет по испытаниям. Каждую цифру, каждый график. Алексей Платонович, соберите все данные по технологии производства. Если придется драться, будем драться за каждый параметр.

Они кивнули. В глазах Варвары я увидел знакомый упрямый блеск. Она не из тех, кто отступает.

Когда сотрудники ушли, я еще раз просмотрел документы по испытаниям. Все было безупречно — мощность, экономичность, надежность. Но я слишком хорошо знал, как делаются дела в высоких кабинетах. Иногда технические аргументы значат меньше, чем старые связи и умение вести аппаратные игры.

Что ж, придется вспомнить прошлую жизнь. В конце концов, я не зря двадцать лет руководил крупным холдингом. Война в коридорах власти мне знакома.

Я достал из сейфа папку с особыми документами. Кое-что может пригодиться в Москве. Позвонил Мышкину, попросил отправить информацию по Черноярскому.

С текущими делами пришлось заниматься до конца дня. Быстро отдав необходимые распоряжения, я отправился домой, собираться в командировку. Выехал вечером, едва не опоздав на поезд.

Колеса выстукивали привычный ритм, за окном купе проплывали вечерние пейзажи. Проводник в форменной тужурке принес чай в тяжелом подстаканнике с традиционным железнодорожным узором. Я разложил на откидном столике документы, которые могли пригодиться в Москве.

Достал блокнот, я записал все, что узнал о Черноярском через Мышкина. Высокий, поджарый, с военной выправкой и характерным шрамом через левую бровь, след сабельного удара. Всегда носит френч военного покроя без знаков различия. При ходьбе слегка припадает на правую ногу, последствие ранения. Бывший комбриг Первой Конной, сейчас возглавляет КБ по разработке легких танков.

Главное это его связи. Опираясь на репутацию фронтовика, он создал серьезную группу поддержки среди военных. Особенно среди тех, кто скептически относится к техническим новшествам. «Танку нужен простой, проверенный мотор» — это его любимый аргумент.

Я отхлебнул остывший чай. За окном стемнело, в стекле отражалась лампа под зеленым абажуром. Поезд мерно покачивался на стыках рельсов.

Почему он выступил именно сейчас? После успешных испытаний… Внезапно меня осенило, именно поэтому!

Пока проект был на бумаге, он не воспринимал его всерьез. Но теперь, когда дизель показал реальные преимущества, он всерьез забеспокоился. Испугался, что мы отберем его кусок хлеба.

Я достал папку с результатами испытаний. Шестьсот лошадиных сил против четырехсот у бензинового мотора. Вдвое меньший расход топлива. Надежная работа в любых условиях. Конечно, с такими показателями его легкие танки окажутся безнадежно устаревшими.

В коридоре послышались шаги — кто-то из пассажиров шел в вагон-ресторан. Я машинально отметил, как въелась привычка контролировать окружение. Впрочем, сейчас она может пригодиться.

Стал набрасывать план действий. Первым делом — встретиться с Зубцовым, узнать все детали. Потом… Я задумался. У Черноярского наверняка есть противники среди военных. Те, кто понимает необходимость технического прогресса. Надо найти их, заручиться поддержкой.

Нужно подготовиться к техническому совету. Черноярский силен в аппаратных играх, но в технических вопросах послабее.

Я усмехнулся. Мышкин сообщил, что на одном из заседаний он давал путаные объяснения принципа работы двигателя.

Достал еще один блокнот, с особыми записями. Кое-что из прошлой жизни может пригодиться. Например, опыт борьбы за уральские активы. Тогда тоже казалось, что ситуация безнадежна.

Промелькнули огни какой-то станции. В купе стало темнее, мы въехали в зону густого лесного массива. Я продолжал делать заметки, выстраивая стратегию.

Первое — техническая экспертиза. Нужно собрать независимых специалистов, которые подтвердят преимущества дизеля.

Второе — военные. Найти тех, кто понимает перспективы новой техники.

Третье — пресса. Если Черноярский готовит статью в «Технической газете», нужно дать ответ. Причем не просто оправдываться, а показать реальные преимущества.

Я вспомнил упрямый блеск в глазах Варвары, когда рассказывал об угрозе проекту. Нет, мы не имеем права отступить. Слишком много вложено в этот дизель, не только денег и времени, но и надежд. Надежд на новую технику, которая действительно изменит расстановку сил.

За окном появились первые огни московских пригородов. Я сложил документы в портфель, заперев самые важные бумаги во внутреннем отделении. Поезд начал замедлять ход. Впереди показались знакомые очертания Рязанского вокзала.

Мысленно я уже в кабинетах ВСНХ, готовясь к схватке. Черноярский силен, но у него есть слабое место, он не верит в технический прогресс. А значит, рано или поздно проиграет.

Массивное здание ВСНХ встретило меня гулкими коридорами и запахом канцелярии, смесью бумажной пыли, чернил и мастики для натирки паркета. По широкой лестнице с чугунными перилами поднимались озабоченные служащие, шелестели бумагами курьеры в потертых тужурках.

Зубцов ждал в условленном месте, у высокого окна в конце коридора четвертого этажа.

— Леонид Иванович, — он понизил голос, нервно оглядываясь. — Черноярский с утра уже дважды заходил в кабинет к Петрову. Что-то готовят…

Я не успел ответить. Из-за поворота коридора появилась высокая фигура в военном френче без знаков различия. Черноярский шел характерной походкой, слегка припадая на правую ногу. Его пронзительные светло-серые глаза с желтоватым отливом впились в меня.

— А, Краснов! — его командирский голос с хрипотцой эхом отразился от стен. — Явился все-таки!

Несколько служащих, спешивших по своим делам, невольно остановились. Черноярский явно стремился создать публичную сцену.

— Как вы смеете, — он надвигался на меня, повышая голос, — морочить голову руководству своими «техническими фантазиями»? Я три войны прошел, знаю, что нужно армии!

Я спокойно выдержал его взгляд. Краем глаза заметил, как Зубцов отступил к стене, стараясь стать незаметным.

— Ваш дизель — это авантюра! — Черноярский почти кричал, его шрам через бровь побагровел. — Вы подводите оборону страны! И я этого не допущу!

Он навис надо мной, высокий, поджарый, излучающий агрессивную энергию. Явно привык подавлять противников командирским напором.

— Борис Всеволодович, — я намеренно говорил тихо и четко, заставляя прислушиваться, — ваш боевой опыт достоин уважения. Но техника не стоит на месте. И если вы не способны понять преимущества дизельного двигателя…

— Да как вы смеете! — его лицо побагровело еще сильнее. — Да я вас…

— Что именно, товарищ Черноярский? — я чуть подался вперед, глядя ему прямо в глаза. — Попытаетесь использовать связи в военных кругах? Или организуете очередную статью о «вредительских тенденциях»?

Он осекся. В его глазах мелькнуло удивление, явно не ожидал такого спокойного отпора.

— Вы еще пожалеете… — процедил он сквозь зубы.

— Возможно, — я позволил себе легкую улыбку. — Но давайте решать технические вопросы технически. На совете я представлю все результаты испытаний. И тогда посмотрим, чьи аргументы весомее.

Черноярский хотел что-то ответить, но в этот момент из кабинета вышел Петров, грузный мужчина в сером костюме, начальник технического отдела.

— А, товарищи! — он окинул нас внимательным взглядом. — Как хорошо, что вы уже встретились. На совете обсудим все детально.

Черноярский молча развернулся и зашагал по коридору, его френч натянулся на напряженных плечах.

— Зря вы его так, — пробормотал Зубцов, когда мы остались одни. — Он этого не простит.

— А я и не рассчитываю на прощение, — я достал папку с документами. — Лучше расскажите, кто еще будет на совете.

После встречи с Черноярским я отправился к человеку, с которым познакомился после автопробега — полковнику Дорохову. Его небольшой кабинет в здании Артиллерийского управления был заставлен макетами орудий и техническими справочниками.

— Положение серьезное, — Дорохов постучал пальцами по папке с результатами испытаний. — Черноярский уже заручился поддержкой Тушина и Бережного. А это серьезные фигуры в военной приемке.

— А что думают в танковом управлении? — я отхлебнул крепкий чай из граненого стакана.

— Там раскол, — Дорохов понизил голос. — Молодежь за ваш дизель. Но старая гвардия… Они привыкли к бензиновым моторам. Все, что сложнее, вызывает у них недоверие.

В дверь постучали. Вошел полковник Самохин, худощавый, с аккуратно подстриженными усиками. Я знал его как одного из ведущих специалистов по моторам.

— Я изучил ваши материалы, — сказал он без предисловий. — Впечатляет. Особенно расход топлива. В условиях длительного марша это может стать решающим преимуществом.

— Тем более что с бензином у нас есть трудности, — многозначительно добавил Дорохов.

Самохин кивнул:

— Именно. Но Черноярский давит на другое. Говорит, что дизель сложнее в производстве, требует более квалифицированного обслуживания…

— У меня есть детальные расчеты по технологии, — я достал еще одну папку. — И данные по подготовке персонала.

Следующий час мы детально разбирали технические вопросы. Я видел, как загораются глаза Самохина. Настоящий инженер не может не оценить преимущества новой конструкции.

— Хорошо, — наконец сказал он. — На совете я вас поддержу. Но нужны еще голоса.

— Есть идея, — Дорохов потянулся к телефону. — Сейчас позвоню Трубникову из испытательного центра.

К вечеру у нас сформировалась небольшая, но влиятельная группа поддержки. Трубников, начальник испытательного центра. Братья Касаткины из военной приемки. Полковник Кольцов, специалист по топливному обеспечению.

— Самое важное не дать Черноярскому монополизировать тему боевого опыта, — подытожил Дорохов. — У нас тоже есть фронтовики. И они понимают, что будущая война потребует много новой техники.

Я возвращался в квартиру рядом с заводом пешком, обдумывая результаты дня. Ситуация складывалась неплохо, но расслабляться рано. Черноярский наверняка готовит какой-то сюрприз к завтрашнему совету.

В почтовом ящике меня ждала телеграмма от Варвары: «Дополнительные испытания подтвердили все параметры тчк Держитесь тчк».

Анализируя эту встречу за ужином, я понял. Черноярский опаснее, чем казалось. Он фанатично верит в свою правоту. А фанатики, облеченные властью, способны на многое.

Я достал бумагу, начал набрасывать план действий. Нужно готовиться к серьезной борьбе.

Заснул поздно, почти сразу, как только голова коснулась подушки. Проснулся рано утром. Посмотрел на часы, время еще есть.

Прямо из квартиры Степан отвез меня в ВСНХ.

Большой зал заседаний ВСНХ постепенно заполнялся людьми. Тяжелые портьеры на высоких окнах приглушали утренний свет, создавая полумрак. Массивные люстры под лепным потолком отбрасывали желтоватые блики на длинный стол, покрытый зеленым сукном.

Я сидел в середине стола, просматривая записи. Рядом расположились наши сторонники — Самохин, Дорохов, братья Касаткины. Черноярский занял место напротив, его высокая фигура во френче выделялась среди штатских пиджаков и кителей.

Председатель совета, грузный Петров, открыл заседание:

— Слово предоставляется товарищу Черноярскому.

Черноярский поднялся, его светло-серые глаза с желтоватым отливом обвели зал:

— Товарищи! — его командирский голос с хрипотцой гулко разнесся под высоким потолком. — Я выступаю здесь не просто как специалист. Я говорю как человек, прошедший три войны. Как боевой командир, знающий, что нужно армии!

Он сделал эффектную паузу:

— Нам предлагают заменить проверенный бензиновый мотор на некий «чудо-дизель». Нас убеждают, что он мощнее и экономичнее. Но давайте посмотрим правде в глаза!

Черноярский начал расхаживать вдоль стола, припадая на правую ногу:

— Что такое дизельный двигатель? Это сложнейший механизм, требующий высокоточной обработки деталей. Это особое топливо, которого у нас нет в достаточном количестве. Это необходимость переучивать весь персонал!

Его голос креп, наливаясь праведным гневом:

— А теперь представьте фронтовые условия. Грязь, мороз, необходимость быстрого ремонта. Где мы найдем квалифицированных механиков? Где возьмем запчасти? Куда денем существующие запасы бензина?

Он резко развернулся, шрам через бровь побагровел:

— Я видел, как горят танки! Как гибнут экипажи! И я не позволю подвергать риску наших бойцов ради технических экспериментов!

По залу прокатился одобрительный гул. Черноярский явно задел чувствительные струны у многих военных.

— Поэтому, — он выдержал паузу, — я предлагаю прекратить эти опасные эксперименты. Сосредоточиться на развитии проверенной техники. А средства направить на увеличение выпуска существующих машин!

Он сел под аплодисменты своих сторонников. Я заметил, как переглянулись братья Касаткины. Выступление было сильным.

— Слово товарищу Краснову, — объявил Петров.

Я медленно поднялся. Никакого командирского голоса, никакой патетики. Только факты.

— Товарищи, я начну с цифр, — я раскрыл папку с документами. — Дизельный двигатель показал мощность шестьсот лошадиных сил против четырехсот у бензинового. Расход топлива в два раза ниже. Ресурс до капитального ремонта в полтора раза выше.

По залу пробежал шепоток. Я продолжил:

— Теперь о производстве. Да, дизель сложнее. Но у нас уже работает линия по выпуску точных деталей. Подготовлены специалисты. Налажена система контроля качества.

Я достал следующий документ:

— Теперь о топливе. Мы разработали проект увеличения производства дизельного топлива. Причем его себестоимость будет ниже бензина. Но самое важное, мы сможем производить его из отечественного сырья.

Черноярский что-то резко сказал своему соседу. Я сделал вид, что не заметил:

— Теперь о боевых условиях. Дизельное топливо менее пожароопасно. При попадании снаряда бензобак часто становится причиной гибели экипажа. С дизельным топливом такой риск значительно ниже.

Я обвел взглядом зал:

— Но главное даже не это. Мы стоим на пороге новой эпохи. Будущая война потребует машин с большей мощностью, с лучшей защитой. А значит, с более тяжелой броней. Бензиновый мотор уже достиг предела своих возможностей. Дизель — это шаг в будущее.

В зале повисла тишина. Я выдержал паузу:

— Поэтому я предлагаю провести сравнительные испытания. Пусть два танка — с дизелем и с бензиновым мотором — пройдут одинаковый маршрут. В реальных условиях. И тогда все станет ясно.

Черноярский вскочил:

— Это провокация! Вы хотите затянуть решение вопроса!

— Напротив, — я позволил себе легкую улыбку. — Я хочу, чтобы решение было принято на основе фактов, а не эмоций.

Началось бурное обсуждение. Я сел, краем глаза заметив одобрительный кивок Самохина.

— А почему просто маршрут? — вдруг закричал Черноярский. — Я наслышан про ваши поездочки с грузовиком. Но танки это вам не игрушки. Вы попробуйте дизель в реальных боевых условиях? Он там сразу же себя покажет, все недостатки тут же вылезет! Что, молчишь, Краснов? Ну, ты готов отправить свой дизельный танк на войну?

Я поднялся, в упор глядя на противника.

— А почему бы и нет, собственно говоря?