Стальной кулак

Глава 23 Ва-банк

Да, черт побери, это и есть тот самый Студенцов. Я его узнал по описанию. Я вышел из зала заседаний, спиной чувствуя пристальный взгляд соперника.

В коридоре ВСНХ царил обычный деловой гул. Из приоткрытых дверей кабинетов доносился стук пишущих машинок, сотрудники спешили с папками документов. Я направился к лестнице, когда услышал негромкий голос с характерным оканьем:

— Леонид Иванович, позвольте минутку…

Студенцов стоял у окна, рассматривая что-то во внутреннем дворе. Его невысокая плотная фигура отбрасывала четкую тень на потертый паркет.

Теперь я впервые мог рассмотреть его вблизи. Невысокий, плотный, но в каждом движении чувствовалась какая-то кошачья грация. Дорогой костюм английского сукна сидел безупречно, однако галстук был намеренно простым, «пролетарским». В этом он похож на меня.

Холеные руки с коротко остриженными ногтями то и дело поправляли пенсне или теребили батистовый платок, единственный признак внутреннего напряжения.

Но главное — глаза. Удивительные серо-зеленые глаза с золотистыми искрами, внимательные и цепкие. Взгляд то становился вкрадчивым, почти ласковым, то вдруг делался колючим и острым. Человек, привыкший читать собеседника как открытую книгу.

Его негромкий голос с характерным оканьем звучал мягко, вызывая невольное доверие. Неторопливая речь с правильными литературными оборотами выдавала хорошее образование, хотя он старательно добавлял простонародные словечки. «Выдвиженец из рабочих» явно много работал над собой.

Было в нем что-то от матерого хищника. вроде бы ленивого и благодушного, но готового в любой момент сделать молниеносный бросок. Каждый жест выверен, каждое слово точно рассчитано. Даже привычка промокать губы платком казалась не нервным тиком, а способом сделать паузу, оценить реакцию собеседника.

Я вспомнил его послужной список. Начинал простым рабочим на нефтепромыслах, быстро выдвинулся, в Гражданскую проявил недюженные организаторские способности. А потом стремительный взлет в «Южнефти». Череда исчезнувших конкурентов, умелое лавирование между группировками в руководстве, способность всегда оказываться на стороне победителей.

За внешней доброжелательностью пряталась железная хватка человека, который точно знает, чего хочет, и умеет этого добиваться. Опасный противник. Не шумный и прямолинейный как Черноярский, а тихий и методичный. Из тех, кто никогда не угрожает открыто, но умеет создать вокруг жертвы пустоту, медленно затягивая петлю.

— Интересный доклад, весьма интересный, — он достал батистовый платок, протер стекла пенсне. — Особенно впечатляет размах. Три миллиона рублей — серьезная ставка.

— Проект того стоит.

— Несомненно, — Студенцов чуть улыбнулся. — Вот только зачем создавать новую структуру? «Южнефть» имеет богатейший опыт разведочных работ. Мы могли бы…

— У нас свое видение организации работ, — перебил я.

— Да-да, — он промокнул губы платком. — Я наслышан о ваших… инновационных подходах. Металлургия, машиностроение… Весьма впечатляющие успехи.

В его голосе появились вкрадчивые нотки:

— Знаете, Леонид Иванович, в нашем деле очень важно правильно выбирать союзников. Времена нынче сложные. Того и гляди, припомнят человеку какие-нибудь старые связи…

— Это намек?

— Что вы, простое наблюдение, — Студенцов повернулся к окну. — Вот, например, ваш заграничный опыт с промышленной группой Круппа. Очень интересные контакты…

Я почувствовал, как внутри все напряглось. Откуда у него эта информация?

— Или вот эти ваши… кооперативные идеи, — продолжал он как бы между прочим. — В определенном свете они могут показаться попыткой реставрации частного капитала.

— У вас богатая фантазия, Игорь Платонович.

— О нет, — он снова улыбнулся. — Просто житейский опыт. Знаете, сколько хороших специалистов погубила принципиальность? А ведь можно работать вместе. Объединить усилия.

— И все под крылом «Южнефти»?

— Почему бы и нет? Вы бы могли занять достойное место… Скажем, заместителя по техническим вопросам. С очень широкими полномочиями.

На мгновение я задумался. Предложение выглядело заманчиво. Мощный административный ресурс «Южнефти», налаженные связи в наркоматах, готовая производственная база. Можно было бы избежать долгой бюрократической войны.

Но что-то в интонациях Студенцова насторожило меня. Я вспомнил, как методично он устранял конкурентов в нефтяной отрасли.

Сначала делал людям заманчивые предложения, потом постепенно отодвигал их на вторые роли, а затем… Мышкин рассказывал, что в прошлом году талантливый инженер Свешников, согласившийся на должность технического консультанта в «Южнефти», вдруг оказался замешан в каком-то темном деле. Где он сейчас, никто не знает.

Нет, Студенцов из тех людей, кто не терпит самостоятельных фигур рядом с собой. Сегодня он предлагает широкие полномочия, а завтра…

Завтра я стану заложником его интриг, потеряю свободу действий. А главное, придется отказаться от самой идеи гибкой организации работ. «Южнефть» — это старая бюрократическая система, где любая инициатива вязнет в согласованиях.

К тому же я слишком хорошо помнил свой опыт из будущего, как подобные «слияния» заканчивались поглощением более слабого партнера. Нет уж, лучше долгая борьба, чем медленное удушение в объятиях «старшего товарища». А я в нефтяных делах пока что «младший».

Я выдержал паузу:

— Благодарю за предложение. Но у меня другие планы.

— Жаль, — Студенцов спрятал платок в карман. — Очень жаль. Знаете, в комиссии у Метельского будет работать мой старый знакомый Лабутин. Дотошнейший человек. Обожает копаться в документах, особенно в старых…

Он сделал ударение на слове «старых».

— Надеюсь, найдет много интересного, — ответил я ровным голосом.

— Несомненно, — Студенцов направился к лестнице. — Да, и еще… Говорят, профессор Ипатьев начал какие-то работы в вашей лаборатории? Передавайте ему привет. Удивительный человек, столько знает о… разных разработках.

Он спустился по лестнице, оставив меня наедине с неприятным ощущением. Угроза была очевидной. Он что-то нарыл о моем прошлом. И готов этим воспользоваться.

После совещания в ВСНХ и разговора со Студенцовым я вернулся в контору на Маросейке. Нужно срочно готовиться к новому этапу борьбы.

Мышкин уже ждал меня с подробной справкой о Метельском и составе будущей комиссии:

— Лабутин действительно опасная фигура, — тихо докладывал он, перебирая бумаги. — Был следователем по экономическим делам, теперь в плановом отделе. Специализируется на «раскопках» старых документов.

До поздней ночи мы с Головачевым проверяли всю документацию по проекту. Каждая цифра, каждая подпись должны были быть безупречны.

На следующее утро я встретился с Величковским:

— Николай Александрович, нужно срочно получить развернутое заключение от Губкина. С полным геологическим обоснованием.

К вечеру я собрал всю команду. Островский доложил о первых результатах работы с катализаторами это могло стать серьезным козырем при разговоре с Орджоникидзе.

После двух дней подготовки я поднимался по ступеням Наркомтяжпрома. Моросил мелкий осенний дождь, и серое здание с массивными колоннами казалось особенно неприветливым. В вестибюле толпились посетители, где-то наверху гудели лифты, через двойные двери доносились приглушенные голоса из кабинетов.

В приемной наркома уже собрались его заместители. узнал Павлуновского с его характерной рыжей бородкой, сухопарого Биркина, вечно теребящего пуговицу на пиджаке, и грузного Кагана с неизменной папиросой в углу рта.

Секретарь наркома, увидев меня, только кивнула. Мы вошли вместе. Сначала замы наркома, потом я, последний.

Орджоникидзе стоял у окна, разговаривая по телефону.

Заметив нас, он махнул рукой — проходите, мол. Закончив разговор, грузно опустился в кресло:

— А, Леонид, садись. Наслышан уже про твой демарш в ВСНХ. — Он усмехнулся. — Студенцов прибегал, жаловался на «подрыв единой системы нефтедобычи».

Я разложил на столе документы:

— Серго Константинович, мы подготовили полное обоснование проекта. Вот заключение профессора Губкина по геологии района…

— Погоди с бумагами, — перебил Орджоникидзе. — Скажи прямо, что задумал? Зачем тебе это нужно?

— Стране нужна новая нефтяная база, — я подчеркнул слово «стране». — Баку и Грозный не справляются с растущими потребностями. А главное, качество продукции сейчас совсем не…

Тут вмешался Павлуновский:

— Товарищ нарком, позвольте заметить. Создание новой структуры потребует значительных средств. А у нас план модернизации существующих промыслов, утвержденный в рамках пятилетки.

— Модернизация растянется на годы, — возразил я. — А нефть нужна уже сейчас. Особенно качественное топливо для оборонной промышленности.

Биркин нервно поправил пуговицу:

— А где гарантии? Вдруг потратим миллионы, а нефти не найдем?

— Вот данные предварительной разведки, — я достал карты. — И расчеты экономической эффективности.

— Слушай, зачем нам новая организация? — подал голос Каган, выпуская струю дыма. — Есть «Южнефть», есть опытные специалисты.

— Потому что старые методы работы не годятся, — я повернулся к Орджоникидзе. — Серго Константинович, вы же сами говорили о необходимости новых подходов в промышленности.

Орджоникидзе внимательно слушал перепалку, постукивая карандашом по столу. На его крупном лице с характерными кавказскими чертами читалась напряженная работа мысли.

— Так, — наконец произнес он, поднимая руку и останавливая спор. — Давайте по порядку. Леонид, покажи на карте, где конкретно собираешься искать нефть.

Я развернул подробную геологическую карту:

— Вот здесь, между Волгой и Уралом. Структура пластов аналогична бакинским месторождениям. Профессор Губкин считает…

— А что военные говорят? — перебил Серго.

— Поддерживают проект. С точки зрения обороны страны нужна нефтяная база в глубине территории.

Орджоникидзе задумчиво потер подбородок:

— Логично… — Он повернулся к заместителям. — Что скажете?

— Товарищ нарком, — подался вперед Павлуновский, — сама идея правильная. Но создавать новую структуру… Может, действительно поручить это «Южнефти»?

— И распылять средства нецелесообразно, — добавил Биркин. — У нас утвеожденная программа модернизации.

— Которая идет ни шатко ни валко, — буркнул Орджоникидзе. — Сколько раз обещали повысить качество нефтепродуктов?

— Серго Константинович, — вмешался я, — позвольте доложить о новых разработках в области катализа. Академик Ипатьев…

— Ипатьев? — Орджоникидзе поднял брови. — Тот самый? Он согласился участвовать?

— Да, возглавил научную часть проекта. Уже есть первые результаты.

Каган поперхнулся дымом:

— Товарищ нарком, но ведь это тот самый Ипатьев, которого…

— Я знаю, кто такой Ипатьев, — отрезал Серго. Помолчал, потом медленно произнес: — Значит, так. Проект серьезный, требует детальной проработки. Создадим комиссию.

Я внутренне напрягся. Только бы не еще одну комиссию.

— Под моим личным председательством, — закончил Орджоникидзе. — Через неделю жду полный пакет документов. С экономическими расчетами, схемой организации работ, кадровыми предложениями. И, — он поднял палец, — с заключением военных.

— Но товарищ нарком… — начал было Павлуновский.

— Все! — Серго стукнул ладонью по столу. — Через неделю рассмотрим. А пока, — он повернулся ко мне, — готовь документы. И держи меня в курсе по работам Ипатьева.

Совещание на этом закончилось. Мы встали и потянулись к двери.

Выходя из кабинета, я чувствовал недовольные взгляды заместителей наркома. Битва не закончена, но важный плацдарм удалось занять. Теперь предстояло грамотно использовать эту неделю.

Впрочем, это еще не все. Я выходил последним, но нарком окликнул меня.

— Погоди, Леонид, — Серго поднялся из-за стола. Заместители вышли, хотя я чувствовал, что они хотят остаться. — Твои «специализированные кооперативы»… Это же фактически возврат к частной инициативе?

— Не совсем, — я достал дополнительную схему. — Все под полным государственным контролем. Просто более гибкая система организации работ. Люди будут заинтересованы в результате.

Орджоникидзе задумчиво потер подбородок:

— Сейчас с этим сложно. Времена не те. Но… — он помолчал. — Если найдешь серьезную нефть, можно создать отдельное управление в системе наркомата. С особым статусом. А внутри уже экспериментировать с формами организации.

— До весны будет сложно развернуть масштабные работы, — заметил я.

— Вот именно, — кивнул Серго. — Используй зиму для подготовки. Собери оборудование, подбери людей, проработай детали. А к весне… Если подтвердятся прогнозы Губкина, легче будет продавить решение наверху.

Такой вариант выглядел более реалистичным. Сначала доказать наличие нефти, а потом уже решать организационные вопросы. К тому же зимние месяцы действительно можно использовать для тщательной подготовки.

Вот только я не собирался ждать тпк долго. Тем более, имея на руках такие козыри, как знание будущего.

— Зима не помеха, Серго Константинович, — я развернул подробную карту. — Смотрите, вот здесь и здесь, — я обвел районы возле Ишимбая и в Татарии, — характерные геологические структуры. У нас есть новые методы разведки. Комбинация геологической съемки с гравиметрической разведкой. Плюс данные структурного бурения.

— Гравиметрическая разведка? — Орджоникидзе подался вперед. — Это что-то новое?

— Американский метод. Через военное ведомство получили оборудование. Позволяет точно определять структуру пластов. И главное, я абсолютно уверен в результате.

Серго внимательно посмотрел на меня:

— Откуда такая уверенность?

— Геологическая съемка, анализ пород, совпадение всех признаков… — я специально говорил профессиональным языком. — К тому же мы модернизировали буровое оборудование. Можем работать и зимой.

— Роторное бурение? — прищурился Орджоникидзе.

— Да. Пока в малых масштабах, но мы модернизировали буровое оборудование. Получили через военное ведомство несколько роторных станков американского производства. И что самое важное наши инженеры уже освоили эту технологию.

Я старался говорить уверенно. Хотя на самом деле из этого сделана только малая часть.

— А проблема с долотами? — нахмурился Орджоникидзе. — Знаю, что это узкое место.

— Решаем, Серго Константинович. Наладили производство шарошечных долот на одном из уральских заводов. Качество пока не идеальное, но для первых скважин хватит, — вот это уже правда, на одном из моих заводов действительно есть такое производство.

— А люди? Специалисты?

— Команда уже собрана. Есть опытные буровики, геологи. Часть оборудования завезли заранее. Если получим разрешение сейчас, через месяц-полтора получим первую нефть, — я показал на карте точку первой скважины. — При условии, что не будет перебоев с оборудованием и транспортом.

Орджоникидзе откинулся в кресле:

— Знаешь, Леонид, меня иногда пугает твоя… осведомленность. Как будто заранее все просчитал.

— Просто хорошая подготовка, — я старался говорить спокойно.

— Хорошо, — Серго побарабанил пальцами по столу. — Давай так. Берешь на себя письменное обязательство получить промышленный приток нефти до конца года. Я пробиваю срочное решение о создании специального геологоразведочного управления. Для начала небольшого, под твоим руководством. А дальше…

— А дальше результаты все скажут сами за себя, — закончил я.

— Именно. Только учти: если нефти не будет — голову сниму. Мне наверху знаешь, что будет, за такое решение?

— Нефть будет, Серго Константинович. Даю слово.

— Ладно, — он взялся за телефон. — Сейчас же готовь документы. И список того, что срочно нужно. Постараюсь к вечеру получить все подписи. И еще. Денег сейчас нет. Придется тебе оснащать за свой счет. Потом возместим все затраты. Если сможешь, конечно.

Конечно, я согласился. А куда было деваться?

Выходя из кабинета, я чувствовал, как внутри все дрожит от напряжения. Теперь надо не ошибиться с местом первой скважины.

Хотя… В прошлой жизни я лично облазил все эти места. Нефть там есть, и большая. Надо только правильно все организовать.

Выйдя из кабинета Орджоникидзе, я быстро спускался по лестнице, мысленно прокручивая план действий. Время поджимало нещадно. Конец октября, не сегодня-завтра могут ударить морозы. В прошлой жизни я точно знал, где находятся месторождения, но сейчас…

Нефть там есть, в этом я не сомневался. Ишимбайская структура должна дать фонтан, если правильно выбрать точку бурения.

Но вот погода… В тридцатом году, кажется, зима наступила рано. Или это было в тридцать первом? Память услужливо подкидывала цифры дебитов скважин, данные по пластовому давлению, но отказывалась выдавать информацию о климате столетней давности.

Достав блокнот, я принялся быстро записывать: «Срочно — транспорт для экспедиции. Вездеходы? Гусеничные тракторы? Согласовать с военными…»

В голове всплыл образ заснеженной буровой, обледеневшие станки, замерзшее оборудование… Нет, нельзя допустить срыва. Если не успеем до морозов, вся затея окажется под угрозой.

«Утеплить буровую… Организовать срочную доставку оборудования… Создать запас топлива и материалов…» — строчки ложились на бумагу одна за другой. Опыт нефтяного магната из будущего требовал тщательной подготовки, но времени на нее почти не было.

А если все-таки не успеем? Если погода преподнесет сюрприз? Репутация будет подмочена, Студенцов получит все козыри на руки, а Орджоникидзе… Он не простит провала после своей поддержки.

Но другого выхода нет. Время работает против нас. Каждый день промедления — это шанс для противников проекта вставить палки в колеса. Студенцов наверняка уже плетет интриги.

«Немедленно связаться с Полуэктовым насчет транспорта… Поднять по тревоге геологическую партию… Запросить метеосводки…»

Выйдя на улицу, я поднял воротник пальто. Промозглый ветер гнал по мостовой пожелтевшие листья. Надо успеть добраться до большой нефти раньше, чем природа укроет землю снежным покровом.

Нет, колебаться нельзя. Риск велик, но он оправдан. В конце концов, в прошлой жизни я принимал и не такие решения.

— В контору, — бросил я Степану, садясь в машину. — И срочно привезите ко мне Величковского. Нужно готовить экспедицию.