Стальной кулак

Глава 13 Вот теперь башни

Особняк Святополкова на Пречистенке встретил меня теплым светом высоких окон. У парадного подъезда уже стояло несколько автомобилей, среди которых я заметил «Паккард» заместителя наркома строительства. Полезные связи здесь можно приобрести, однако.

Я повесил пальто в шкаф и прошел в просторную гостиную. Потолки с лепниной, старинная мебель красного дерева, на стенах — картины передвижников. У рояля негромко беседовали несколько человек.

Святополков, увидев меня, поспешил навстречу:

— А, Леонид Иванович! Рад, что вы смогли присоединиться к нашему скромному вечеру.

Он подвел меня к группе гостей:

— Позвольте представить: Дорошевский Аполлон Викентьевич, заместитель наркома строительства, — высокий мужчина с седыми висками чуть склонил голову. — Чернышев-Изборский Валериан Платонович из Госплана, — полноватый человек в пенсне приветливо кивнул. — И мой племянник, Платон Георгиевич Велигорский.

Молодой человек лет двадцати восьми, в отлично сшитом костюме, энергично пожал мне руку:

— Наслышан о ваших проектах, Леонид Иванович! Особенно интересны ваши подходы к организации производства.

— Кстати, о производстве, — вмешался Дорошевский. — Ваш «Полет-Д» произвел настоящий фурор. Видел его у подъезда, это впечатляющая машина.

— Да-да, — подхватил Святополков. — Представьте, товарищи, — поправился он, — расход топлива вдвое меньше обычного! А какая грузоподъемность…

Велигорский подался вперед:

— Леонид Иванович, а правда, что вы используете американскую систему организации конвейерного производства?

— Не совсем, — я улыбнулся. — Мы разработали собственную методику, учитывающую нашу специфику. Кстати, на следующей неделе к нам приезжает Фредерик Митчелл с лекциями по организации производства. Было бы интересно обменяться опытом…

Глаза Велигорского загорелись:

— Тот самый Митчелл? Автор «Modern Industrial Management»? Я читал его работы!

Я кивнул, с удовольствием заметив, как восхищенно замер Велигорский.

— Товарищи, прошу к столу, — пригласил Святополков. — Продолжим за ужином.

За столом разговор тек неспешно. Дорошевский рассказывал о планах нового строительства, Чернышев-Изборский делился соображениями о развитии промышленности. Велигорский то и дело вставлял замечания об американских методах управления.

— Кстати, о планах развития, — я дождался подходящего момента. — Мы как раз создаем новый отдел перспективного планирования. Нужен человек с новым и незаурядным мышлением, знанием самых смелых методов управления.

Святополков многозначительно взглянул на племянника. Тот подобрался, как охотничья собака, почуявшая дичь.

— И какие… перспективы у этой должности? — осторожно поинтересовался Чернышев-Изборский.

— Заместитель начальника планово-производственного управления, — я сделал паузу. — С прямым подчинением руководству. Широкие полномочия, возможность внедрять новые методы работы.

— Весьма заманчиво, — протянул Дорошевский. — А что думает товарищ Велигорский? У него, помнится, были интересные идеи по реорганизации управления.

Когда ужин подошел к концу, Святополков предложил перейти в кабинет. Дорошевский и Чернышев-Изборский откланялись, а мы втроем — хозяин дома, его племянник и я — расположились в уютном кабинете с дубовыми панелями.

— Итак, — Святополков снял пенсне и принялся протирать стекла батистовым платком, — думаю, нам стоит обсудить некоторые… деликатные моменты.

Велигорский подался вперед, но дядя жестом отправил его в соседнюю комнату:

— Платон, будь добр, посмотри там документы по новой должности, которые принес Леонид Иванович.

Когда племянник вышел, Святополков продолжил:

— В Гипромезе сейчас сложилась несколько щекотливая ситуация с инженером Суриным.

— Да-да, — негромко вставил я, разглядывая янтарный коньяк в хрустальной рюмке. — Очень неприятная история.

Потом я выдержал паузу:

— Насколько мне известно, товарищ Сурин — талантливый специалист. Было бы жаль потерять такого работника для промышленности.

— Вот именно, — Святополков надел пенсне. — Полагаю, если бы нашлось подходящее место… более соответствующее его квалификации…

— У нас как раз открывается лаборатория металлоконструкций, — я достал папку с документами. — Полная творческая свобода, интересные проекты…

— В таком случае, — Святополков взял со стола телефонную трубку, — я сейчас же позвоню кому следует. Думаю, недоразумение с Суриным можно считать исчерпанным. Я сейчас же позвоню своему человеку в наркомате. Есть определенный порядок в таких делах…

Он набрал номер:

— Добрый вечер, Николай Дмитриевич. Простите за поздний звонок… Да-да, по поводу того дела, о котором мы говорили… Появились новые обстоятельства. Я подготовил докладную записку для товарища Агранова… Да, инженер Сурин переходит на другую работу, более соответствующую его квалификации… В первом управлении уже в курсе… Конечно-конечно, все документы будут у вас завтра с утра… Благодарю вас, Николай Дмитриевич.

Положив трубку, он повернулся ко мне:

— Через пару дней все будет оформлено по всем правилам. В таких делах главное — соблюсти установленный порядок. Ну что ж, считайте, что этот вопрос решен. Теперь о назначении Платона.

— Да все без проблем. Я уже сегодня подписал приказ. И кстати, «Полет-Д» уже ждет у подъезда, — я протянул ему комплект документов на машину. — Завтра же можно начать перевозку материалов для дачи.

— Превосходно, — Святополков довольно кивнул. — Знаете, Леонид Иванович, мне кажется, это начало очень плодотворного сотрудничества.

Когда я выходил из особняка на Пречистенке, часы пробили одиннадцать. В кармане лежали все необходимые документы, а главное, что дело Сурина было закрыто.

Теперь предстояло многое сделать: оформить перевод талантливого инженера, устроить молодого Велигорского, наладить поставки для строительства дачи… Но мне удалось найти решение, устраивающее всех, вот что лучше всего

Степан уже ждал у «Бьюика». Нужно срочно связаться с Мышкиным, пусть предупредит Сурина, что опасность миновала.

К тому же, выйдя от Святополкова, я не поехал домой.

— Степан, в Хлебный переулок, — распорядился я, садясь в машину.

Рожков, несмотря на поздний час, был у себя. Его маленькая конспиративная квартира на втором этаже старого доходного дома всегда производила странное впечатление — аскетичная обстановка, занавешенные окна, и только запах хорошего табака выдавал привычки хозяина.

— Ну как? — спросил он, раскуривая неизменную «Герцеговину Флор».

— Вроде бы все сложилось, — я устало опустился в потертое кресло. — Святополков позвонил своему человеку, Велигорский получает должность…

— А Скворцов? — Рожков выпустил струйку дыма. — Следователь из ОГПУ? С ним-то как быть?

— Потому и приехал к вам. Нужно проконтролировать, чтобы все прошло гладко. И насчет Скворцова.

— Знаю-знаю, — Рожков выразительно посмотрел на меня. — Он молодой следователь, мечтает о мотоцикле. Как раз на днях жаловался, что никак не может достать новый «ИЖ-7».

— Организуем, — кивнул я. — Главное, чтобы с документами все было в порядке.

— Не беспокойтесь, — Рожков стряхнул пепел. — Прослежу лично. К завтрашнему вечеру дело будет закрыто по всем правилам.

Когда я вышел в промозглую московскую ночь, на душе было спокойно. Теперь, когда за дело взялся Рожков, можно было не сомневаться, что все будет сделано как надо.

— Домой, в Архангельский, — сказал я Степану, садясь в машину.

Завтра предстоял важный день — нужно было запустить в дело документы для нового отдела Велигорского и лаборатории Сурина. Но механизм запущен, и теперь все должно сработать как часы.

Через два дня, ранним утром, в моем кабинете появился Мышкин:

— Леонид Иванович, Сурин здесь. Только что привез его наш человек.

Я взглянул в окно. У входа стоял неприметный черный «Форд».

Рядом с машиной переминался с ноги на ногу высокий худощавый человек лет сорока пяти, в потертом пальто и видавшей виды шляпе. Даже издалека в его осанке чувствовалась какая-то надломленность, следы пережитого напряжения последних дней.

— Пригласите его ко мне. И вызовите Зотова.

Когда Сурин вошел в кабинет, я увидел запавшие глаза, осунувшееся лицо. Но во взгляде за стеклами очков в простой металлической оправе светился острый ум.

— Михаил Петрович? Присаживайтесь, — я указал на кресло. — Чаю?

— Благодарю, — он говорил тихо, но твердо. — Признаться, не совсем понимаю…

В этот момент в кабинет влетел Зотов, как всегда взъерошенный, с папкой чертежей подмышкой:

— Леонид Иванович, вы звали? А, — он заметил Сурина, — так это тот самый…

— Василий Николаевич, — перебил я его, — мы сейчас едем к Владимиру Григорьевичу. Машина готова?

Сурин вздрогнул при упоминании имени Шухова.

— К Владимиру Григорьевичу? — переспросил он. — Но…

— Да-да, — я взял со стола папку с документами. — Он ждет нас. Поедем прямо сейчас.

«Бьюик» мягко катил по утренней Москве. Сурин сидел молча, время от времени нервно поправляя очки. Зотов на переднем сиденье перебирал чертежи.

— Михаил Петрович, — начал я, — полагаю, вам уже сообщили о переводе в наше конструкторское бюро?

— Да, вчера вечером… — он замялся. — Признаться, все произошло так неожиданно. Еще позавчера…

— Понимаю, — мягко перебил я его. — Но у нас действительно острая нужда в специалистах вашего уровня. Мы создаем новую лабораторию металлоконструкций. Полная творческая свобода, современное оборудование…

Зотов обернулся:

— У нас потрясающие задачи! Представляете, новые типы промышленных перекрытий, уникальные конструкции… А какие приборы! Недавно получили спектрограф «Цейс», последняя модель.

В глазах Сурина мелькнул интерес:

— А правда, что у вас есть новая разработка по высокопрочным сплавам?

— Более того, — я достал из портфеля папку, — вот предварительные результаты испытаний. Хотели как раз показать их Владимиру Григорьевичу.

Сурин склонился над документами, на минуту забыв о своих тревогах. Видно было, как профессиональный интерес берет верх над пережитыми волнениями.

— Поразительно, — пробормотал он, изучая графики. — А вы пробовали применить метод холодной калибровки?

— Именно об этом и хотели посоветоваться с Владимиром Григорьевичем, — кивнул я.

Машина уже сворачивала в переулок, где стоял дом Шухова. Я заметил, как Сурин выпрямился, расправил плечи. Встреча с учителем явно придавала ему сил.

Степан остановил «Бьюик» у знакомого подъезда. В утреннем свете старинный особняк выглядел особенно величественно.

— Идемте, — я первым поднялся по ступеням. — Владимир Григорьевич ждет нас.

В кабинете Шухова все оставалось неизменным: чертежные столы с аккуратно разложенными инструментами, стеллажи с техническими журналами, на стенах — чертежи его знаменитых конструкций.

Владимир Григорьевич встретил нас в дверях. При виде Сурина его строгое лицо мгновенно преобразилось, глаза увлажнились, руки слегка задрожали:

— Миша! — он шагнул вперед и крепко обнял своего ученика. — Слава богу… — пробормотал он, на секунду забыв свою обычную сдержанность.

Сурин тоже был растроган:

— Владимир Григорьевич…

Шухов отстранился, поправил пенсне, пытаясь скрыть волнение:

— Ну-ну, проходите, проходите все… — он жестом пригласил нас в кабинет, но руку с плеча Сурина не убрал.

Когда мы расселись у небольшого столика, домработница принесла чай в старинных фарфоровых чашках. Шухов все поглядывал на ученика, словно не веря своим глазам.

— Что же, — произнес он наконец, откашлявшись, — слышал, вы теперь работаете у Леонида Ивановича?

Он снова бросил на меня быстрый, понимающий взгляд, в котором читалась глубокая благодарность, но я сделал вид, что полностью поглощен изучением чертежа на стене.

— Да, Владимир Григорьевич, — Сурин заметно приободрился в присутствии учителя. — Леонид Иванович предложил возглавить новую лабораторию металлоконструкций.

— И правильно сделал, — Шухов налил еще чаю. — Давно пора вам заняться серьезными проектами. А то в Гипромезе… — он осекся, но быстро продолжил: — В общем, ваши способности достойны большего размаха.

Зотов, едва сдерживая нетерпение, разложил на столе чертежи:

— Владимир Григорьевич, мы тут разрабатываем систему дальней связи. Нужны особые конструкции, высотные, с минимальным весом…

Шухов мгновенно подобрался, профессиональный интерес загорелся в его глазах:

— Покажите-ка… — он склонился над чертежами, машинально доставая карандаш из-за уха.

Сурин тоже придвинулся ближе, его природная инженерная любознательность взяла верх над недавними тревогами:

— А если использовать гиперболоидную конструкцию? — предложил он. — По принципу башни на Шаболовке.

Владимир Григорьевич одобрительно хмыкнул:

— Не забыли мои уроки, Миша. Правильно мыслите…

— Видите, — Зотов развернул карту страны, — нам нужно связать все ключевые промышленные центры. Ленинград, Урал, Поволжье…

Шухов внимательно изучал схему, время от времени делая пометки карандашом:

— Интересная задача… Очень интересная. Тут ведь важно учесть рельеф местности, розу ветров… — он поднял глаза на Сурина. — Помните нашу работу по нефтепроводам? Тот же принцип.

— Да-да, — оживился Сурин. — И ведь можно использовать вашу систему секционной сборки! Это значительно упростит монтаж в полевых условиях.

— А если сделать унифицированные элементы? — предложил Зотов. — Чтобы можно было быстро развернуть сеть…

Шухов встал и достал из ящика стола свои расчеты:

— У меня есть кое-какие наработки… — он помедлил. — Я как раз размышлял над усовершенствованием конструкции. Новый тип соединений, более легкий и прочный.

— Владимир Григорьевич, — я осторожно вступил в разговор, — а что если начать с пилотного проекта? Скажем, построить несколько башен для связи Москвы с Нижним Новгородом?

Сурин мгновенно подхватил идею:

— Это отличный полигон для испытаний! И расстояние подходящее, и рельеф разнообразный…

— И главное, там наша производственная база, — добавил Зотов. — Сможем быстро организовать изготовление конструкций.

Шухов задумчиво постукивал карандашом по столу:

— А знаете… Это действительно разумно. Михаил Петрович мог бы возглавить проект. У него есть и опыт, и понимание принципов…

Он склонился над чистым листом бумаги:

— Смотрите, для надежной связи на таком расстоянии нам понадобятся башни высотой не менее ста пятидесяти метров. Диаметр основания — порядка сорока метров…

Он быстро набросал характерный гиперболоидный силуэт.

— А вес конструкции? — Сурин уже доставал логарифмическую линейку.

— При использовании новой стали и усовершенствованных соединений можно уложиться в двести сорок тонн, — Шухов сделал несколько пометок. — Главное — правильно рассчитать сетчатую оболочку. Каждый элемент должен работать на растяжение-сжатие, никакого изгиба.

Зотов разложил свои схемы:

— А что с антенным оборудованием? Мы планируем установить передатчики мощностью до двадцати киловатт.

— Значит, нужно усилить верхнюю площадку, — Сурин уже делал расчеты. — Владимир Григорьевич, помните ваш метод распределения нагрузки через промежуточные пояса?

— Именно! — Шухов оживился еще больше. — И обязательно двойная система вант для гашения колебаний. На такой высоте ветровая нагрузка серьезная.

— А если сделать секции по тридцать метров? — предложил Сурин. — Тогда монтаж можно вести методом подращивания, как на Шаболовке…

— Для секций нужно использовать уголки специального профиля, — Шухов чертил детали соединений. — Смотрите: если взять сталь марки «М-1» и сделать толщину стенки семь целых с половиной миллиметров, получим идеальное соотношение прочности и веса.

Сурин быстро считал на линейке:

— При таком сечении каждая секция будет весить около сорока тонн. Вполне реально для монтажа существующими кранами.

— А крепление к фундаменту? — Зотов придвинулся ближе.

— Здесь нужен особый подход, — Шухов достал еще один лист. — Бетонное основание глубиной не менее восьми метров, анкерные болты диаметром восемьдесят пять миллиметров, с двойной системой контргаек…

— А система молниезащиты? — спросил Сурин. — На такой высоте это критически важно.

— Я думал об этом, — кивнул Шухов. — Предлагаю установить молниеотводы высотой десять метров над верхней площадкой и сделать тройной контур заземления.

Наконец, изучив все детали, Владимир Григорьевич откинулся в кресле:

— Что ж, технически все выполнимо. Михаил Петрович, вы готовы взяться за это дело?

Сурин распрямил плечи:

— С вашим руководством, Владимир Григорьевич…

— Нет-нет, — Шухов мягко улыбнулся. — Руководить будете вы. А я… буду консультировать. Когда потребуется.

Я заметил, как в глазах Сурина загорелся прежний инженерный азарт:

— В таком случае, предлагаю начать с детальной проработки конструкции первой башни. Василий Николаевич, — он повернулся к Зотову, — нам понадобится полный расчет нагрузок от передающего оборудования…

Шухов снова бросил на меня быстрый взгляд, полный невысказанной благодарности. Я сделал вид, что полностью поглощен изучением чертежей.

Когда мы прощались, Владимир Григорьевич проводил нас до дверей.

— Леонид Иванович, — тихо сказал он, задержав меня на пороге, — не знаю, как вам это удалось, но спасибо!

— Что вы, Владимир Григорьевич, — я пожал плечами. — Просто наше КБ нуждается в хороших специалистах. Ничего больше.

Он понимающе кивнул. Мы оба знали, что недосказанное иногда красноречивее слов.

Сурин уже увлеченно обсуждал с Зотовым детали будущего проекта. Видно было, что все пережитое отступило перед захватывающей технической задачей.

Возвращаясь в КБ, я думал о том, как удачно все сложилось. Теперь у нас был не только талантливый инженер, но и уникальный проект, который мог изменить всю систему связи в стране.