Спасение мира

Глава 20. Признание

Таресида посмотрела по сторонам, словно выискивая, к кому еще прицепиться. Взгляд ее задержался на Тиррале.

— Неужели уважаемый господин Тиррал так и не расскажет нам всем о целях своего похода? — последовал вопрос, заданный подчеркнуто уважительным, чуть ли не подобострастным тоном.

— Всему свое время, уважаемая Таресида. Напомню, что я совершенно не настаивал на том, чтобы вы или кто-либо присоединились к нам.

Тарплидав ухмыльнулся, но промолчал. Тиррал понял, что начинает закипать. Таресида могла вывести из себя кого угодно.

— Но ведь вы же понимаете, что мы все сгораем от любопытства. Да я же не за себя прошу, а за моего брата. Неужели он так и сгорит, не утолив свою честь?

— Честь не утоляют, — заметил Тарплидав, но сестра не обратила на него внимания.

Тиррал не успел ответить.

— Я так думаю, — вступил в разговор Рри. — Здесь все дело в доверии. Вопросы чести — очень важные вопросы и в большинстве случаев они лежат выше всех прочих. Но бывают и исключения.

— Какие исключения? — раздраженно спросила Таресида. Маг в качестве собеседника ее явно не устраивал.

— Самые разные, — спокойно отвечал Рри. — Я так думаю, что уважаемый наставник Бомбар сможет вспомнить несколько случаев, когда благородный господин поступался своей честью ради дел, которые считал более важными.

Расположившийся со всеми удобствами и прихлебывающий чай Бомбар кивнул.

— Действительно, такие случаи были. Взять хоть Прунтиала, его история положена в основу замечательной книги «Вдохновение», приписываемой Дурму. Этот Прунтиал, принадлежавший к одной из знатнейших фамилий Арданчуата, будучи оскорблен своими товарищами, не стал требовать от них немедленного удовлетворения, так как надвигалась война. Когда она закончилась, выяснилось, что все оскорбившие его убиты или умерли от ран и болезней, а сам он остался цел и невредим. Но так как честь его все еще требовала восстановления, то он был вынужден решать этот вопрос через храм Моря в Бурране. Там в вопросе разобрались досконально. Само оскорбление состояло в том, что Прунтиала обвинили в карточном мухлеже, в то время как он играл честно. На него наложили епитимью — не играть два года, два месяца, два дня и два часа. Хотя он и возражал — его оскорбили и на него же и епитимья, но боги решили так, а судиться с ними — себе дороже. Делать без карт ему стало нечего, он поехал куда-то на Север и совершил там великие подвиги, а вернувшись в Столицу женился.

— Занимательная история, — пробормотал Тиррал.

— Однако мы отвлеклись, — снова заговорила неумолимая Таресида. — Я напомню, что описанная ситуация отличается от нашей. Там сам оскорбленный решал, что ему делать. Здесь — не так.

— Почему это не так? — удивился Тарплидав. — Во первых, я не оскорбленный. Победил меня господин Тиррал честно, хотя и необычным способом. Если бы он отказался дать мне реванш — тогда да, это было бы оскорбление. Но он не отказался — просто отсрочил его и я решил последовать за господином Тирралом, куда бы он не отправился и получить требуемое сразу по истечение его иных обязательств.

— Да, ваш брат прав, — добавил Бомбар. — Ситуация тут следующая — занят иными делами тут не оскорбленный, а иное лицо. То есть, уважаемый господин Тиррал. И законы чести решают вопрос в его пользу — его отказ от немедленного удовлетворения законного права господина Тарплидава как оскорбление рассматриваться не может.

— Немедленного! — воскликнула Таресида. — То есть тут возможно промедление. Каково оно? Ведь уважаемый господин Тиррал может гулять по этим горам до начала зимы, отговариваясь какой-то неведомой нам необходимостью. В какой момент мой брат окажется оскорбленным?

Бомбар задумался.

— Видимо, — медленно проговорил он. — Этот момент наступит, когда господин Тарплидав определит, что цель уважаемого господина Тиррала не важнее, чем удовлетворение его задетой части.

— Но ведь чтобы решить это, нужно знать эту цель? — напирала Таресида.

— Да, пожалуй, — согласился Бомбар.

Большая часть компании с интересом следила за диспутом. Только дети начали потихоньку клевать носом, да Пургонд продолжал рассматривать землю.

— Значит уважаемый господин Тиррал должен об этой цели нам рассказать!

— Не обязательно, — возразил Бомбар. — Здесь нет строгой регламентации, но общий порядок таков — господин Тарплидав должен следовать за уважаемым господином Тирралом вплоть до прояснения его цели, или! — здесь наставник поднял палец, реагируя на подавшуюся вперед Таресиду. — До того времени, когда его терпение иссякнет и он поймет, что в ближайшее время ничего он про эту цель не выяснит.

— И что тогда? — полюбопытствовал Тиррал.

— Тогда господин Тарплидав может вести себя двояким образом, — разъяснил Бомбар. — Либо он, доверяя вам и продолжая высоко ставить лежащую перед вами цель откладывается от вашей компании и ждет, когда вы освободитесь, либо производит конвертацию, то есть наносит вам публичное оскорбление, примерно равное своему, накопившемуся к тому времени. Таким образом дело переходит в ведение самого уважаемого господина Тиррала. Либо он откладывает удовлетворение своей чести — что будет являться доказательством серьезности его цели, либо вызывает господина Тарплидава на поединок — и тогда этот поединок засчитывается дважды, как инициальный для одного и как реванш для другого.

— Во как! — поразился слушавший во все уши Чандруппа. — А скажите, уважаемый наставник Бомбар, если в этом двойном поединке победит уважаемый господин Тарплидав, будет ли господин Тиррал иметь право на реванш?

— Конечно!

— А наоборот?

— Если победа окажется за уважаемым господином Тирралом? Тогда первое дело — по которому поединок рассматривается как реванш — будет закрыто, а по второму право на реванш будет уже у господина Тарплидава.

— То есть, теоретически может сложиться ситуация, при которой мы с господином Тирралом будем драться вечно? — осведомился Тарплидав.

— Да, это так называемая цепная ситуация, — пояснил Бомбар. — Лет сто назад такое выяснение отношений между Порвасолом из рода Поров и Диргаботом из род Диров продолжалось без трех месяцев семнадцать лет. Насколько мне известно, это рекорд.

Впечатленные, путники замолкли. Потом снова подала голос Таресида.

— И все же, мне хочется знать, сколько еще мы будем вот так ходить за уважаемым господином Тирралом?

Тарплидав хмыкнул.

— Бомбар же ясно тебе сказал — пока у меня не иссякнет терпение.

— И когда оно у тебя иссякнет?

— Когда мне станет скучно.

— А когда тебе станет скучно?

— Когда ты от меня отстанешь, — хихикнул Тарплидав. — А так как этого не произойдет никогда…

Таресида зарычала:

— Значит ты будешь таскаться по этим горам только ради того, чтобы позлить меня?

Раскалившуюся обстановку разрядил Рри.

— Уважаемые господин Тарплидав, уважаемая госпожа Таресида. Вам нет нужды ссориться, так как цель у нашего путешествия есть и она лежит во вполне обозримом будущем. Так что нужно лишь совсем немного набраться терпения.

— У меня-то оно есть, — заметил Тарплидав. — А вот у этой дикой кошки…

Таресида зыркнула на него, но ответила на удивление спокойно.

— У меня его тоже хватит. На некоторое время. Но не могу не отметить, что если бы я имела хотя бы общее представление о том, что и когда нас может ожидать, терпения у меня было бы гораздо больше. Да и то, что я уже знаю… — она покосилась на засыпающую Энолиду.

— Давайте уже и спать, — предложил Бомбар. Тиррал с удивлением обнаружил, что уже стемнело.

— По дороге идется хорошо, так что завтра попытаемся пройти побольше, — сказал он. Возражений не последовало и все разбрелись по поляне, выбирая место для ночлега. Детьми занялся Рри, братья потащили Пургонда в лес — он шел молча, не ругался и не жаловался. Тары расположились поодаль, Тиррал помог магу устроить поудобнее детей и сам лег рядом.

Утром он снова проснулся рано. Успел увидеть уходящую в лес Таресиду — шла заниматься, понял он. Вскочил, хотел последовать за ней — но застеснялся и отошел в противоположном направлении.

В это утро у него получалось хорошо. Меч на диво удобно лежал в руке. Тиррал понял, что для хорошей работы с ним нужно постараться очистить голову от всех лишних мыслей — как только это ему удавалось, все упражнения начинали выполняться сами собой. Как только в голову лезло что непрошеное, сразу же начинались проблемы.

Когда он вернулся, потный, но довольный, обнаружил, что все уже встали. Таресида вернулась одновременно с ним — против ожидания, с ее стороны не последовало ни шпилек, ни иронии — она улыбнулась, пожелала ему доброго утра и ушла умываться к ручью. Тиррала это почему-то воодушевило.

Вышли рано, шли хорошо и быстро. Порядок следования был уже устоявшийся — впереди кто-то из братьев с Пургондом, за ним маг и Тиррал с детьми, далее — Тары, и второй южанин в качестве замыкающего. Дорога все также вилась вдоль гор, на кромке леса, с севера вслед за хребтом потихоньку забирая на северо-восток.

Дневного привала устраивать не стали, перекусили на ходу. Решили пораньше встать на ночлег.

Ближе к вечеру, когда уже начали удлиняться тени, нашли для него место — большая полянка, с ручьем и каменным кругом посередине, почти копия той, на которой они ночевали днем ранее.

До темноты еще было время. Лондруппа и Чандруппа, по просьбе Тиррала, занялись детьми, устроили с ними какие-то игры с киданием камешков на расчерченный песок. Пургонд сидел рядом и сверлил взглядом противоположный склон — настроение у него было отвратительным. Бомбар отвел в сторону Тарплидава и в чем-то его горячо убеждал; Рри предложил Тирралу подняться на гребень и осмотреться. Таресида увязалась за ними.

Сначала немного прошли по дороге, потом свернули и полезли прямо вверх, цепляясь руками за камни. Подъем был крутой, но камни держались хорошо и для того, чтобы взойти на гребень им потребовалось не более получаса.

Там было ветрено, но не очень холодно. Рри, искоса посмотрев на Таресиду, пошел вперед, к нависающей над лесом скале. Тиррал было пошел за ним, но девушка его остановила.

— Я… я наверное должна извиниться, — разглядывая свои сапоги сказала она. Уши ее покраснели. — У меня, наверное, и в самом деле скверный характер. Я вовсе не думаю, что вы пытаетесь нас надуть, что вы глупые, что идете не туда и вообще. Извините меня.

Тиррал молча, в полном недоумении смотрел на нее.

— И что к девочке я приставала… не сердитесь на нее, она мне на самом деле сказала очень мало. То есть… ну, про вашу помолвку — я думаю, это шутка. Не относитесь серьезно. Я действительно очень сожалею.

Тиррал прочистил горло.

— Я вовсе на вас не обижаюсь, — объявил он преувеличенно громко. — Совсем нет. Хотя вы и… в общем, не обижаюсь я. Я, если говорить честно, очень рад, что вы пошли с нами. — он замолк.

— Хорошо, — сказала Таресида и ее лицо озарила улыбка. — Знаете, мне очень трудно было это сказать. На самом деле я первый раз в жизни перед кем-то извиняюсь. Хотя я часто чувствовала себя виноватой. Но извиняться… вы первый. Честно. И так на душе полегчало.

Под ее открытым сияющим взглядом Тиррал медленно краснел.

— Я очень рад, — прокашлял он. — Да, очень за вас рад. Давайте пойдем, посмотрим.

Таресида кивнула и вдруг взяла его под руку. Тиррал вспотел. Сделав несколько шагов, он обнаружил, что ноги у него заплетаются — он совершенно не умел себя вести с девушками. Энолида в ее взрослом варианте — другое дело, она оставалась наивной девчушкой, а тут перед ним такая красавица, да еще и аристократка. То, что называют отличной партией. И вообще — тут Тиррал оборвал свои мысли, потекшие явно в ненадлежащем направлении. Рука Таресиды под локтем жгла его, как раскаленная.

Скосив глаза на девушку он увидел на ее лице лукавую улыбку и совсем смешался.

— Вы, похоже, немного смущены, — мелодично сказала она. — Вы не представляете, как мне это приятно. Можно сказать в первый раз более менее хорошо знакомый мужчина реагирует на меня как на женщину.

Тиррал попытался что-то ответить, но из горла у него вырвался какой-то скрежет. Таресида улыбнулась.

— Все, все, прекращаю вас дразнить. Бога ради, успокойтесь, а то не ровен час свалитесь со скалы. Ну же! — ее зеленые глаза смеялись. — А не то скажу какую-нибудь гадость.

Тиррал глубоко вздохнул.

— Вы мне тоже очень нравитесь, — вырвалось вдруг у него помимо желания. Увидев широко открывшиеся глаза девушки, он сообразил, что ляпнул и чуть не спрыгнул от смущения вниз.

Таресида покачала головой.

— Десять-ноль в вашу пользу, — сообщила она Тирралу. — Чистая победа. Я прошу у вас времени, чтобы обдумать свой ответ. Хорошо?

Против ожидания, она совсем не издевалась — губы слегка улыбались, но глаза были серьезными.