Союз-77. Книга 1. Теория заговора

30. Все ведь только начинается!

Парня колотило крупной дрожью. Да я и сам едва сдерживался от напряжения. Нервы были перетянуты, как струны.

— Где будет взрыв? — резко спросил я, и он вдруг поджал губы и замолчал.

Отвернулся к окну, прикоснулся к раненой руке, вздрогнул, откинул голову, наклонился вперёд. Места себе не мог найти.

— Тебя как зовут? — спросил я.

— Матис, — ответил он и отвернулся к окну. — Матис Симонайтас.

— А лет сколько?

Он крутанул головой, глянул на меня и промолчал.

— Ясно, — кивнул я. — Слушай, Матис, у тебя есть позиция, и я это уважаю. Сейчас тебе плохо. Был выброс адреналина, а теперь начинается отходняк. Может голова болеть, шум в ушах появиться, дрожь… Это пройдёт…

— Рука болит… — выдавил из себя парнишка.

— Конечно болит, — согласился я. — Вон, как её разворотило. Надо в больницу, понимаешь? Сейчас я поставлю обезболивающее и забинтую руку. Всё кончится хорошо, тебя вылечат. И… не расстреляют. Я тебе помогу.

— Почему? — недоверчиво спросил тот.

— Потому что ты не убийца. И потому что ты говоришь всё, как есть. И тоже пытаешься помочь. Не хочешь, чтобы гибли невинные люди.

Он снова отвернулся.

— Скажи мне, где будет взрыв?

— Я не должен, — проронил он после паузы, — предавать своих друзей… И так наговорил уже.

— Ты не предаёшь, ты людей спасаешь. Тех, кто ничего плохого не сделал ни тебе, ни твоим друзьям. Потом когда-нибудь расскажешь мне, как бы вам жилось при Гитлере. Вы же этого хотели?

— Нет! — горячо воскликнул он. — Этого никто не хотел!

Ну-ну, не хотели, значит не хотели. Я отметил, как вспыхнули его глаза и в них отразилось что-то… зловещее, что ли.

— Рад это слышать. Скажи теперь, где будет взрыв и когда.

Он стиснул зубы. Сука! Время не остановится и не подождёт, пока я буду ключики подбирать к этому сложному и ранимому существу, бляха. Давай, Матис, не вынуждай меня засовывать палец в твою рану.

Увидев телефонную будку, я резко принял вправо и остановился у обочины. Парень испуганно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я тоже промолчал. Заглушил мотор, вытащил ключи, вышел, обошёл машину и открыл пассажирскую дверь.

— Куда мы приехали? — испуганно спросил он. — Зачем ты остановился?

— Никуда пока. Убери-ка ноги.

Я достал из-под его сиденья армейскую аптечку и взял полиэтиленовую ампулу с обезболивающим.

— Что это… Ай!

— Сейчас боль пройдёт, — кивнул я и вскрыл бумажную упаковку бинта. — Давай руку. Терпи. Сейчас забинтую и уберу ремень.

Справился я примерно за минуту, молча убрал аптечку и вернулся за руль. Сел, положил на баранку руки и опустил голову. Всё это ни говоря ни слова.

— Почему… почему мы стоим? — ещё через минуту спросил он, но я не ответил.

— Эй… толкнул меня он.

— Куда? — спросил я и повернулся к нему. — Где будет взрыв?

— Между «Киевской» и «Парком культуры»… — выдохнул он и замотал головой, как полоумный — На кольцевой линии. На кольцевой. Линии…

— В чём будет бомба?

— В коричневой, — через силу выдавил он и вдруг начал раскачиваться вперёд и назад.

— В чём коричневом? Матис!

Он вздрогнул и обернулся. Сука, будто обдолбанный.

— В хозяйственной сумке из кожзаменителя. В ней утятница. В утятнице бомба. Ба-бах!

— Сколько человек?

— Один снаружи за рулём, двое спустятся в метро, проедут, выйдут из вагона на «Киевской» и сядут в машину. Уже в другую. Приедут на «Жигулях», уедут на «Москвиче».

— Во что одеты, особые приметы, рост, возраст, цвет волос…

Я забросал Матиса вопросами. Оставались и ещё, но пока эти были главными. Я подбежал к таксофону, выудил монетку и позвонил Львову. Потребовал, чтобы соединили лично, потеряв на этом ещё около пяти минут.

— Слушаю, Львов, — раздалось, наконец, в трубке.

— Николай Спиридонович, это Стрелец. У нас около сорока пяти или пятидесяти минут.

Я быстро и чётко обрисовал ситуацию.

— В милицию или КГБ сообщил?

— Нет.

— Хорошо… Времени мало…

— Если ресурса нет, можно привлечь контору, плюс, всё равно вам пойдёт.

— Посмотрим. Всё, отбой…

— Нет, ещё момент. У нас заложница в Красноперниково.

— Твою мать! Что ещё за заложница⁈

Я доложил.

— Не факт, что там действительно появятся шабашники. Скорее всего, её просто посадили на цепь. Но информатор убеждён, что они придут ликвидировать девушку, если я не выйду на контакт. Он, скорее всего, не владеет всей информацией. Я предполагаю, что это похищение было нужно только для того, чтобы выманить меня. Думаю также, что связь между Ивашко и «братьями» ситуативная и имеет целью только мою ликвидацию.

— Возможно, но вероятность того, что девушку убьют ненулевая, правильно понимаю?

— Правильно. Я могу часа за полтора доехать, с учётом форсированного движка.

— Ладно, давай так. Езжай. Гони. Ты Красноперниково знаешь. Но главное… Я сейчас организую чтобы туда направили милицию, но опытных спецов там точно не будет. С заложниками никто из них не работал, сто процентов. Поэтому ты там нужнее. А в метро потребуется спецназ и ещё сапёры, понимаешь? Тебе там делать-то и нечего, по большому счёту. Так что давай, лети в деревню.

Вообще-то, этот спецназ, как и деревенские менты с террористами дел ни разу не имел. Будут там сейчас импровизировать, что перекрывать, что останавливать, куда пассажиров перенаправлять. Уверен, планов и протоколов для подобных ситуаций не существовало.

— Николай Спиридонович, предупредите, пожалуйста, чтобы меня допустили к месту. А то приеду, а менты местные…

— Да-да, я понял. Сделаю. Всё, Гриш, отбой.

Вот тебе и отбой, Гриша… Там одна невинная и перепуганная девчонка, а здесь десятки людей. Тоже ни в чём не виноватых. Но если тут, всё-таки имелись шансы, что КПК совместно с КГБ справятся и найдут террористов и устройство, то в том, что сельские участковые, даже усиленные взводом учащихся из школы милиции, завалят дело я практически не сомневался.

Здесь десятки абстрактных незнакомцев, а там одна, но конкретная… Эпическая сила! Я в сердцах ударил кулаком по рулю.

— Что случилось⁈ — испуганно спросил младший лесной брат.

— Работаем, Матис, работаем, — кивнул я и притопил газ.

Мотор взревел и мой москвичонок сорвался с места, оглашая округу рёвом. Он жаждал скорости, глотал километр за километром и оставался голодным и ненасытным. И я вместе с ним. Я чуть наклонил голову и летел вперёд, глядя исподлобья, прорезая взглядом маршрут. Я подрезал, обгонял, вклинивался и вёл себя до безобразия опасно. Летел по встречке, по трамвайным путям, даже один раз выскочил на тротуар.

Мне грозили кулаками, осыпали проклятьями и насылали кары. Но выбора не существовало. Я гнал, я летел, я шпарил и нёсся вперёд не видя преград. Выбор был сделан. Холодно, расчётливо и совершенно логично. И больше не нужно было об этом думать.

Перед поворотом на Комсомольский проспект справа вдалеке блеснули пять золотых луковок Никольской церкви, одной из немногих действовавших и при коммунистах.

— А вы в Бога верите, братья? — спросил я кивнув на далёкие купола.

— Это не есть вера наших отцов, — отвернулся от крестов паренёк.

— Да ты что, неужели до сих пор почитаете Пизюса и Перуна?

Я свернул и поддал огня. Здесь было довольно свободно и я моментально разогнался до космических скоростей.

— Не Перун, а Перкунас.

— Понимаю. Ладно, дело ваше. Скажи мне ещё раз. Шабашники. Как они должны получить сигнал, идти или не…

Я замолчал на полуслове.

— Смотри! — вытянул я руку.

У метро стояла голубая копейка и из неё выходило двое парней с коричневой хозяйственной сумкой.

— Ваши!

Матис вытаращился на них и даже дар речи потерял. Потому что это была совсем не та станция, о которых говорил он.

— Ты же сказал между «Киевской», а это «Парк культуры».

— Да! — воскликнул он. — Да! План был такой! Я… да… честное слово! Я не знаю…

Сука-сука-сука-сука!!! Тьфу!!! Сапёров и боевиков здесь нет и точно не будет. Твою мать! Твою мать!

Я ударил по тормозам и понёсся в право. Заскрипели тормоза — и мои, и чьи-то ещё, но никто ни в кого, кажется, не влетел.

— Жди здесь, — бросил я и выхватил из бардачка браслеты. — Руку. Я скоро вернусь. Руку давай!

— Что?

Я схватил его за запястье здоровой руки и прищёлкнул наручниками к рулю.

— Никуда не уходи. И не бойся ты. Я сказал, не расстреляют.

Выскочив из машины, я перемахнул через газон и рванул ко входу в метро. Двоих с сумкой видно не было, а вот голубая жига уезжать не торопилась. Я пролетел мимо, не заботясь о том, заметил ли меня водитель и узнал ли.

Ветер свистел в ушах, серебряные молоточки стучали в висках, а кровь, вытесняемая новыми дозами адреналина, стыла в жилах и делала холодной голову. В груди разливалась пустота. Пустая непроглядная пустота. Как в космосе.

— Извините, извините…

Я навалился на массивную дубовую дверь, проскочил, бросил, не придержав, кто-то выругался. Я пролетел в вестибюль. Пятачка не было. Двушки — это пожалуйста, это сколько угодно, а вот пяточка…

— Извините!

— Эй! Эй!

— Что творит!

— Хулиган!

Я перемахнул через турникет, как на полосе препятствий. Тяжело в ученье, легко в бою… Подбежал к эскалатору и, перепрыгивая через несколько ступенек, полетел вниз… Сука, двух литовских террористов видно не было. Сердце молотило, как гоночный мотор. Надо было успокоиться и… Так. Ладно. Хотели сесть на «Краснопресненской», но поменяли планы. А может, пацан перепутал. Значит поедут на «Киевскую» отсюда. Надо предупредить дежурную… Ну-ка…

Раздался грохот прибывающего состава, я сбежал с эскалатора и бросился к платформе. Голубая змея ворвалась на станцию и с шипением открыла двери. Из поезда хлынул народ. Расталкивая встречных пассажиров, я рванул вдоль состава, но цель не видел. Народ плыл мне навстречу довольно плотно. Куда столько? Сказал же, извините!

— Куда летишь! — возмутился кто-то из встречных.

— Футболист, бляха, — подхватил кто-то.

Люди засмеялись. В голове вдруг щёлкнуло.

— А кто играет? — спросил я.

— Наши с румынами.

— «Динамо» Москва и «Университатя».

— Только ты линию перепутал! Это ж кольцевая!

Эпическая сила! Разрази меня гром! Вот почему они зашли здесь! Твою ж дивизию! Фак!

— А почему на Центральном стадионе играют?

Мне что-то ответили, но это было неважно. Какая нахер разница, почему? Стадион был на следующей станции но только на радиальной, и эти лесные козлы явно ехали туда. Вагоны переполнены, одним ударом можно столько народу положить, что…

Я развернулся и полетел назад ещё быстрее. Ну, как тут здоровье сохранишь с такими нервами.

— Дайте пройти!!! Милиция!!! В сторону!!! В сторону, я сказал!

В экстремальных ситуациях организм мобилизует все силы и человек, сам того не ожидая, проявляет такие способности и демонстрирует такую силу, что остаётся только удивляться. Я взлетел по забитому людьми эскалатору со скоростью света, пролетел по переходу и… увяз. Толпа на эскалаторе, спускающемся на кольцевую была такая плотная, что протиснутся через неё не было никакой возможности.

— Э! Ты чего безобразничаешь!

Я вскочил на разделительную платформу между двумя лестницами, ползущими вниз, и ухватился за резной столб осветительного фонаря. Было скользко. По толпе пронёсся гомон. Так… Если бы не эти дурацкие фаллосы фонарей, я бы скатился по гладкой полировке, как по снежной горке. Но тут… Ладно… Раз… два… три…

Сердце улетело хрен знает куда, будто я провалился в бесконечно глубокую яму. Ноги понесли меня вниз, переступая с нечеловеческой скоростью. Только не врезаться в фонарь, только не наступить на ползущий резиновый поручень, только не потерять равновесие, только, только, только…

Эпическая сила!

Как герой фильма «Маска» я вихрем пронёсся вниз и пролетел мимо будки дежурной.

— Хулига-а-а-н! — протяжно закричала она, а я, соскочив с горки влетел в толпу, охрененно сильно ударившись всем, чем было можно.

Толпа прогнулась, застонала, заохала и обдала меня густой волной гнева, но это было не страшно. Это было даже хорошо, потому что впереди, метрах в пятнадцати я увидел своих террористов. Не успели! Суки! Ну всё конец вам! Обещаю, вам конец!

На сердце немного отлегло, но надо было ещё забраться с ними в один вагон.

Пришёл поезд. Толпа колыхнулась, загудела и стала сжиматься, подаваясь в сторону подвижного состава. Локти, плечи и колени помогали не оказаться перемолотым, раздавленным и отжёванным. Что не сделала «Волга» Ивашки, легко могла провернуть толпа.

В случае надобности я бы пошёл по головам. Буквально. Но не пришлось. Меня внесло в вагон. «Братья» вошли в среднюю дверь, а я — в заднюю. Заметил их лица и зло посмеялся про себя. Они в своих лесах, наверное, за всю жизнь не встречали столько людей, сколько собралось здесь в этом вагоне.

— Разрешите! Разрешите, я сказал! Милиция!

Я подобрался к ним, когда поезд пришёл на «Фрунзенскую». На следующей был стадион. Поэтому они должны были выскочить сейчас, а их сумка из кожзама с чугунной жаровней внутри — поехать дальше в сторону Лужников и по пути рвануть, опалив огнём и покорёжив металл вагона, а заодно разорвать на куски плоть десятков здоровых мужиков, отправившихся на футбол.

— Sveiki, draugai, — поздоровался я и схватил того, что покрупнее, за ворот. — Здравствуйте, товарищи. Сумочку не вы забыли?

Он резко обернулся и попытался вырваться, дёрнувшись всем телом, но я был не в настроении вести переговоры. Сразу, без предупреждения, без намёка на другие возможности долбанул его лбом по носу. Выпрыгнул из давки, как учёный дельфин и… Хрясь!

— Обожаю этот звук, — улыбнулся я второму чуваку.

Толпа, нарушая законы природы расступилась. Совсем чуть-чуть, но всё-таки. Толпа устроила для нас маленький круглый ринг. И я воспользовался этим и нанёс сокрушительный удар второму уроду в кадык.

Правда сила удара была не та, невольные зрители мешали ударить со всей дури. Тварь не сокрушилась, но покачнулась, закашлялась и схватилась за горло. И мне пришлось ударить ещё. И ещё. И первого и второго. Они мычали, вскидывали руки и пытались отмахиваться, да уж куда там.

Вот тебе, брат, лесник херов, вот тебе седина в бороду, вот тебе бес в ребро, а вот тебе террористическая деятельность. Хрясь! Хрясь!

— Где сумка, я спрашиваю⁈

— Вот сумка какая-то! — крикнули позади меня. — Коричневая!

— Руками не трогать! — рявкнул я. — Работает милиция! Все назад! Выходим из вагона! На выход! Через другие двери! А ты-то куда, мразь!

Литовские братцы-кролики, захрипели, как загнанные жеребцы, заревели, как издыхающие медведи и рванули к двери. И я со всей дури херакнул ближайшему по почкам. Но дальнему почти удалось выскочить, но я снова схватил его за ворот и дёрнул на себя, возвращая в голубой вагон.

Он зарычал и завалился на пассажиров.

— Свяжитесь с машинистом! — гаркнул я. — Сорвите стоп-кран! Вызывайте КГБ! Сапёров! Вызывайте сапёров!!!

Шухер поднялся знатный, практически космического масштаба. Братья пришли в себя и начали отбиваться. Силушка-то была, но куда им против разъярённого Стрельца. Даже и мечтать не стоило. Главное было их не убить, а то и допросить некого будет.

Вагон опустел, толпа стояла снаружи и следила за происходящим. Я заломил одному руку, согнул в бараний рог и ткнул мордой в сумку, одновременно расстёгивая на ней замок. Оттуда выпростался зловеще красный провод

— Отключай! — приказал я. — Отключай, леший! А то мозгов не соберёшь.

— Я не… не умею… — в ужасе захрипел он…

— Кто⁈ Кто умеет⁈

Я заломил руку так, что тот завыл.

— Матис! — крикнул второй. — Только Матис знает, как остановить!

Он тоже был испуган.

— Мы не знаем. Надо уходить! Она взорвётся!

— Твою Мать! Выходим! Выходим из вагона!!!

— Подбежал машинист, дежурная и два молоденьких ментика.

— В вагоне мина! — объявил я. — Машинист, объявить, чтобы все пассажиры покинули вагоны. Немедленно! Вагоны и станцию! Про взрывное устройство ни слова! Сержант, совместно с дежурной по станции организовывайте эвакуацию. Без паники. На подозреваемых надеть наручники. Они чрезвычайно опасны! Выполнять!

Убеждать людей я всегда умел. Они даже документы мои не спросили. Да и когда тут спрашивать, каждую секунду могло шарахнуть.

В конце зала послышался шум, и я увидел бойцов. Наших. Зелёных человечков без погон и нашивок. Впереди бежал Прокофьев, на нём было боевое обмундирование и снаряжение.

— Мою машину нашли? — спросил я. — Она у «Парка культуры». В ней взрывник и, возможно, главарь этой банды.

Братьев вытащили из вагона и взяли в кольцо.

— Кто из ваших с заложницей? — спросил я.

— Я не понимаю, — по-русски ответил один, тот что поздоровее, а второй просто отвернулся.

— Выбей из них информацию, — попросил я Леонида.

— Снаружи вертолёт, — нахмурился он. — Не наш, но можешь лететь. Возьми троих бойцов. Больше дать не могу. Если эти заговорят, сообщу.

Я кивнул и помчался наверх. Трое тяжёлых бежали со мной, прокладывая путь. Комсомольский проспект был перекрыт и прямо на проезжей части стоял вертолёт с вращающимся винтом. Здоровенный Ми-8. Мы рванули прямо к нему.

Я заскочил в салон первым и… и остолбенел… Передо мной стоял Весёлкин в полевой форме со старлеевскими погонами.

— Заходи-заходи, — усмехнулся он. — Будь, как дома. Чего удивляешься, мы должны помогать друг другу. Ты, кстати, в теорию заговора веришь?

— Смотря в какую, — нахмурился я.

— Ну в ту, что утверждает, будто Андропов хотел развалить СССР.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Вам виднее.

— Не верь, — подмигнул он. — Не верь.

Я пожал плечами. Мне сейчас вообще не до Андропова было, честно говоря. Я сел на лавку, расположенную вдоль борта и откинулся на стенку. Нужно было передохнуть. Слишком много всего. Хотя бы несколько минут…

Я закрыл глаза. Покоя не было. Предстояло ещё много дел, и не вообще, а прямо сейчас. Буквально уже через полчаса, в Красноперниково. Борта с силой завибрировали, захлопнулась дверь и мы начали медленно подниматься. Меня похлопали по колену и я открыл глаза.

— Ну что, полетели освобождать твою девушку? — улыбнулся Весёлкин.

— Это не моя девушка. Просто гражданское лицо, взятое в заложники.

— Ну, как скажешь. Как скажешь, Григорий Андреевич. Я тебе вот что скажу. Всё ведь только начинается!

Друзья, спасибо за поддержку. Это конец 1ой книги. Но приключения не заканчиваются. Ещё много всего предстоит выяснить и раскрыть. Читать 2ую можно прямо сейчас: https://author.today/work/452833