Союз-77. Книга 1. Теория заговора

29. На распутье

Началось в колхозе утро. А эти-то про Люсю как узнали? Хотя, дело не хитрое, конечно, но определённую сноровку проявить, всё-таки требует.

— Знаешь, — покачал я головой и улыбнулся, а потом ещё и подмигнул. — Знаешь, как подойти к человеку. Уважаю. Просто чисто для себя, чтобы быть уверенным, хочу уточнить. Ты же тот самый парняга, кто дважды пытался меня грохнуть, получил по тыкве, а потом ещё и познакомился с моими методами допроса. И теперь хочешь, чтобы я пошёл с тобой — один — к твоим приятелям? Чтобы рассказать мне о некой похищенной девчонке? Поправь, если я что не так сказал.

— Ну, во время допроса ты лично не причинял мне боль, — серьёзно кивнул он. — А так, да. Но выбора у тебя нет. Если не пойдёшь, девке капец. Да чего там, сдохнет она. А если пойдёшь, можешь сохранить жизнь. И ей, и даже себе. Просто ответишь на несколько вопросов и всё. Вот, посмотри сам, я не шучу. Кстати, я без оружия…

Он осторожно, буквально двумя пальцами вытащил из внутреннего кармана плаща несколько фотокарточек и протянул мне. Я сделал шаг, протянул руку и взял эти ещё влажные картонки.

Хлопнула дверь и Ивашко, вздрогнул, подорвался, буквально подскочив на месте, будто это был выстрел. Нервы на пределе. Понятно. На карточки я глянул буквально мельком, чтобы не терять контроля за обстановкой в целом. Но достаточно оказалось и беглого взгляда, чтобы узнать героиню этого небольшого, но очень тревожного фоторепортажа.

Гараж или что-то подобное, трактор, сено, скрученные за спиной руки и страдание на лице. Советское село, последняя четверть двадцатого века. Кто бы мог подумать, что такое возможно. Сердце заныло.

— Суки, — прошептал я.

— Ты можешь сделать так, что она не пострадает.

— Поворотись-ка, сынку, и руки подними, — скомандовал я. — Хочу тебя обыскать.

Он подчинился, и я по-быстрому его обхлопал. Оружия действительно не было. Не соврал, козья морда.

— Итак? — спросил я. — Чего надо? Что ты хочешь, для того чтобы девушка осталась невредимой?

— Я уже сказал, поговорить.

— Я не верю. Какие у тебя ко мне вопросы?

— Не у меня, у товарищей, — пояснил он.

— Что за товарищи? Кто такие? Где они?

— Товарищи ждут прямо перед общежитием, но смотри, пока ты тут не можешь решиться, время идёт, и оно не на стороне этой невинной и несчастной девочки.

— Ух ты! Надо же! Мастер слова. Поведай лучше, как ты смог убежать? Дружки пособили? Как узнали, кто слил информацию? Не жадничай, делись.

Думаю, операция была не как в американских боевиках. Везли его не в бронированном автозаке с охраной, а в багажнике очередного москвичонка, чтобы не привлекать внимания. И если кто-то узнал об этом, организовать небольшой налёт было бы не так трудно. Правда, нужно было знать, кто его повезёт, на чём, когда и откуда. Откуда, как я понимаю, вообще практически никто не знал. Львов информацию о бункере держал в строгом секрете.

В любом случае, информацию сливал кто-то из доверенных лиц. Так что под подозрением, скорее всего, были все, включая и меня.

— Я не отвечаю на вопросы, — мотнул головой Ивашко. — Я их задаю…

— Резкий ты чувак, но знаешь, что я сделаю? Ничего. Мне эта девица-красавица не упёрлась вообще никуда. «Ложил» я, как говорят, на неё с прибором, понимаешь меня?

— Да-да, — серьёзно кивнул он, — конечно понимаю. Только прежде, чем ей свернуть голову, знаешь, что с ней сделают? Желающие имеются, еле себя сдерживают.

— А ты прямо человек будущего, — покачал я головой. — Ты часом не из девяностых сюда залетел?

— А? — не понял он.

— Ничего-ничего! Если доживёшь — поймёшь.

Сердце работало в привычном уже темпе, ускоряя бег времени, опережая мысль и пули врагов. Гнало волну адреналина, ничего необычного, всё, как всегда. Только вот решение для этой задачки сердце мне не подсказывало, никак не подсказывало. Вариантов действий было несколько, но рабочих только два.

Первый — идти на встречу с его дружками. Тут преобладали явные минусы. Высокий риск, потеря инициативы и не было гарантии, что заложница реально находилась у них. Теоретически существовал шанс, что они действительно хотят что-то выяснить. В этом случае можно было пойти к ним, узнать, что к чему и устроить им небольшую резню. Но тут тоже без гарантий.

Поэтому идти на встречу с дружками этого Ивашки явно не следовало. Грохнут, отрежут башку и всё, адиос. А то, что им якобы захотелось со мной пообщаться, естественно, полная туфта, рассчитанная непонятно на кого, уж точно не на профессионала. А если даже не туфта, то значит они сами полные идиоты. Зная, на что я способен, они могли вполне просчитать то, что я и собирался сейчас сделать.

А именно выбрать второй вариант, то есть вырубить Ивашку и зафиксировать таким способом, чтобы второй раз он уже никуда не исчез. И у нас сразу возник бы паритет по заложникам — у них девушка-красавица, у меня боец-молодец. А дальше можно было бы уже вступать в переговоры либо с ТТ в руке, либо с лавровой ветвью. По обстоятельствам. Раз они его уже один раз освободили, значит, он имел определённую ценность в их глазах.

— Ладно, повернись, — опять отдал я команду. — Если что пойдёт не так, ты у меня первым пойдёшь в расход, ясно?

— Договорились, — хмуро согласился он. — Только без самодеятельности. Девушка твоя на волоске от мучительной смерти.

— Это не моя девушка, — сохраняя видимое спокойствие, ответил я. — Просто постороннее гражданское лицо. Идём, ладно. Без глупостей смотри. Я тебе ответственно заверяю, если что, успею тебя с собой утащить, даже не сомневайся.

— Если ты всё сделаешь правильно, — ответил он, — никто не умрёт.

Ну-ну, сказочник. Никто не умрёт. Вообще-то все мы рождены, чтобы умереть. Мы двинули по коридору в сторону выхода. Снова открылась дверь и раздались громкие голоса. На этот раз Ивашко не среагировал. Адоптировался уже.

— Так, — тихо сказал он, когда мы подходили к фойе. — Сейчас выйдем, спустимся по ступеням и…

— Конечно, — не дослушав, перебил я. — Как скажешь, Вова.

Одновременно с этим я коротко, но очень сильно врубил ему по почкам. Он охнул, обмяк, ноги у него подкосились.

— Вов, Вова, ты как? Что случилось?

Не давая опомниться, резким рывком я повернул его к себе и успел заметить растерянный и отчаянный взгляд. Впрочем, в глаза ему смотреть было некогда. Я сложил два пальца и хорошенько ткнул в поросшую щетиной складку между носом и губой. Тык. Получилось чуть сильнее, чем планировал, но что поделать. Крепче спать будет.

Он поплыл, глаза закатились, в уголках губ появилась пена, и связь с миром живых на время прервалась. Я быстро подхватил падающее тело, положил его руку себе на плечи и метнулся в сторону.

— Дорогу, дорогу, братцы! — воскликнул я. — Перебрал человек, имейте сочувствие.

Ребята были увлечены разговором и, не обратив на нас никакого внимания, прошли мимо, а я шарахнул ногой по двери медпункта. Дверь с грохотом распахнулась, и испуганная фельдшерица Аля пружиной взвилась со вращающегося стула.

— Ты чего! — почти закричала она. — Стучать не…

— Тихо, — оборвал её я. — Закрой дверь. Закрой говорю. На ключ.

Я доволок Ивашку до середины комнаты и опустил на покрытую коричневой клеёнкой кушетку. Тяжёлый кабанище.

— Что происходит⁈

— Аля, давай жгуты, человека спасать надо.

Я выдернул ремень из брюк пострадавшего и перевернул тело на бок.

— Аля, да не стой же, как истукан! Жгуты давай! Поторапливайся!

— А-а-а… что с ним… Что ты делаешь?..

— Не хочу, чтобы он причинил себе вред.

Руки я стянул ремнём, а жгутами начал перехватывать лодыжки.

— Слушай внимательно. Аля, твою мать! На меня смотри!

Алевтина выглядела совершенно очумело, хлопала ресницами и даже челюсть уронила. Прямо, как в мультиках.

— Сейчас ты выйдешь в фойе. Наберёшь номер. Запоминай. Вызовешь скорую.

Я продиктовал несколько цифр.

— Но это не скорая, — покачала она головой.

— Это специализированная бригада, для подобных жутких случаев эпилепсии. У парня чудовищная эпилепсия, я его знаю. Повтори номер.

Она заволновалась и перепутала, отличный кандидат на роль Плейшнера. Я ещё несколько раз повторил, а потом схватил химический карандаш.

— Оближи!

Она послушно исполнила команду и я вывел жирные фиолетовые цифры у неё на ладони. Здесь номер продержится недолго, но чтобы позвонить времени хватит.

— Слушай внимательно. Скажешь, что звонишь от Стрельца. Нужна бригада скорой помощи. Запоминай слово в слово. Владимиру Ивашко стало плохо, нужна срочная реанимация. Назовёшь адрес медпункта. И ещё. Это самое важное! Самое-пресамое! В округе находится стая диких котов. Нужна усиленная ветеринарная бригада. Всё поняла? Повтори.

Сам я идти звонить не хотел, поскольку в фойе вполне мог находиться кто-то из участников вечеринки.

— Не волнуйся, Аля. Ты оказываешь человеку помощь. Выполняешь свой профессиональный долг. Повтори, что ты скажешь.

Она оттараторила слово в слово.

— Алевтина, — спокойно и уверенно сказал я.

— А?

— Ну видишь. Ты просто молодчина. Иди-ка сюда.

Я притянул её к себе и крепко поцеловал в губы. Чтобы снять блок и перенаправить мысль. Она вспыхнула и, уже совсем ничего не понимая, закивала головой.

— Смотри, тренеру только не рассказывай, что мы целовались, а то он обоим наваляет, да? На вот, двушку возьми.

Она фыркнула, повернула ключ и вышла из кабинета, уверенно цокая каблуками по полу. У каждого свой допинг. Я проверил пациента и тоже вышел. Выскользнув из двери, прошёл к лестнице и поднялся на один этаж. Осторожно приблизился к окну и посмотрел.

Ничего необычного там не наблюдалось. Стояло несколько машин. Бордовая волжанка, уазик с брезентовым верхом, красный москвичонок, мой серенький москвичонок и две жиги, голубая и зелёная. Люди ходили. В основном, студенты. Чуть в сторонке курило несколько парней.

Сука. Враг не выявлен. Вон те в голубой машине подозрительно выглядели, но подозрения в ствол не дошлёшь…

Я пробежал по коридору ко второй лестнице. Оттуда открывался вид на другую сторону. Внизу стоял только пустой грузовик с открытым кузовом. Я снова вернулся к первоначальному пункту наблюдения и ещё раз просканировал все имеющиеся транспортные средства. Отсюда мне не было видно, есть ли кто-то в голубой «копейке» и в «Волге».

К общаге подъехал горчичный Иж «Комби» с молодыми крепкими ребятами. Могли это быть они? Могли. Везде могли быть… В этот момент на площадку ворвалась скорая и из неё выскочили крепкие санитары и побежали внутрь здания. Двое других вышли из машины и внимательно осматривали окрестности.

Ничего не происходило. Чуть поодаль я заметил три подъезжающие буханки защитного цвета. Две остановились на приличном удалении друг от друга, а третья медленно двинулась к общаге.

Пост наблюдения был хорошим, но нужно было двигать… Из буханки вышел Прокофьев в гражданке и быстро пошёл ко входу. На боку его машины было написано «диспетчерская».

Перешагивая через три ступеньки, я слетел вниз. Аля как раз запускала в медпункт санитаров. Пациент был всё ещё недвижимым. Ничего, пусть отдохнёт. Ему же лучше. В здание влетел Леонид Прокофьев.

Я дёрнул его в сторону и, пока «врач» благодарил фельдшерицу за бдительность и своевременный вызов специализированной медицинской помощи, буквально в двух словах обрисовал ситуацию. Снаружи группа преступников, организовавших побег Ивашко, подозрительные автомобили «копейка» и «комби», нужно выявлять и брать живыми, у них заложница, место содержания неизвестно.

Пациента перекинули на носилки и весело и непринуждённо потащили к машине.

— Ребята наготове? — прошептал я.

— Всегда, — махнул рукой Леонид Борисович и достал из-под пальто рацию.

— Оттуда хорошо видно, — кивнул я на лестницу, и он моментально понял и оценил. Мы проскочили наверх.

— Внимание всем! — скомандовал он. — Голубой ВАЗ и горчичный Иж. Предполагаемый противник находится в одном из автомобилей. Враг вооружён! Необходимо живыми брать.

Пока он давал вводную, Ивашку вынесли на крыльцо и в тот же самый миг из горчичного комби выпрыгнули двое чуваков с автоматами. Один из них вскинул оружие, прицелился, но не выстрелил, а, вместо этого, дёрнулся и упал на асфальт. Без звука. Наши работали с глушителями.

Второй не растерялся, дал очередь в сторону, откуда могло прилететь и тут же начал палить по «скорой».

— Внимание! — закричал Леонид. — Брать живыми!

Но кто там его уже слышал в этот момент! Всё закрутилось и засвистело. Мирная жизнь общаги вмиг превратилась в сводку прифронтовых новостей. Кто-то закричал, кто-то ничего не понял, кто-то побежал с огромными от ужаса глазами, а кто-то продолжал лупить из калаша.

Я бросился вниз по лестнице. Когда выскочил из дверей, трое бандосов лежали на асфальте, а скорая с ценным грузом уносилась прочь. И горчичный комбик тоже уходил, но не туда, куда скорая. За ним, судя по всему, планировали лететь и две буханки, стоящие поодаль, а «Диспетчерская» уже тоже мчалась вдаль.

Я бросился к своей машине, едва не столкнувшись с бледной, как полотно, Алей. Схватил её в охапку и прорычал прямо в ухо.

— Ментам про меня не говори. Пришёл человек, потерял сознание, ты позвонила по ноль-три, приехала машина. Всё. Что там дальше —не знаешь. Тверди одно и то же. Про меня — ни слова! Поняла? Поняла?!!!

Я тряхнул её и она часто закивала.

Картина стремительно менялась. От буханок и след простыл. Медленно отъезжала голубая «копейка». Твою мать! На земле в крови лежало трое. Все молодые, все с автоматами. Один застонал и открыл глаза. Сука! Прям пацан совсем, хорошо, если лет восемнадцать исполнилось. Салажонок.

— Живой? — нахмурился я.

— Только рука… — проговорил он, как мне показалось с акцентом.

— В голубой тачке тоже ваши? — спросил я, вытаскивая ремень из своих брюк.

— Да-а-а… — протянул он.

Эстонец что ли?

— Поднимайся! Руку давай!

Он снова застонал.

Рука была прострелена насквозь. Я затянул ремень повыше раны и рывком поставил пацана на ноги.

— Держись, брат, держись! — подбодрил его я и усадил на переднее сиденье.

— Я не стрелял, — покачал он головой. — У меня даже оружия нет…

— Эстония? — кивнул я, заводя мотор.

— Не-е-т… Я из Литвы. Я-а за рулём был… Я не хотел, зна-аешь? Но нет кому за рулём ехать, вот меня и послали…

— Вильнюс?

Я ударил по газам и мой супермобиль заревел, как тысяча разъярённых быков.

— Из села… ты не слышал. Маленький хутор…

— Где девушка? Ты знаешь, где девушка?

— Да-а.

— Говори!

— Она та-а-м, в деревне.

— В Красноперниково что ли?

— Да-а, в своей деревне, на закрытой базе. Она заброшена.

— С ней есть ваши?

— Та-ам есть местные. Плохие местные… Они придут, ко времени.

— Шабашники что ли?

Казалось бы, куда быстрее? И так сердце долбило, как бешеное, но нет, можно было ещё шибче. При упоминании о шабашниках из темноты выплыла рожа Мурадяна.

— Если мы не приедем в назначенное время они должны её убить.

Ну, это чересчур даже для шабашников. Они, конечно, совершенно без башни, но не настолько же, чтобы убивать девчонку.

— Им дали деньги, — кивнул пацан.

— А эти на синей машине не туда, значит сейчас едут?

— Не-ет, у них другое дело.

— А чего вам вообще надо-то? Чего вы хотите?

— Мы хотим отомстить! — выпалил он. — Вы не будете жить в покое, пока не отпустите нас. Мы будем вас взрывать!

— Чего⁈ — усмехнулся я. — Малиновый джихад, в натуре. Вы кто такие, «Лесные братья» что ли?

— Так неправильно говорить! Мы партизаны!

Твою мать, точно!! «Лесные братья». Недобитки, бляха. Последние из могикан…

У меня чуть голова не взорвалась. Кто-кто, а вот «Лесные братья» в картину точно никак не вписывались.

— А Ивашко что, тоже ваш? — нахмурился я.

— Не-ет, это другое, — махнул он рукой. — Это Стасис Гуйга с ним связался, это его затея. Не надо было, я ведь говорил. Но он не сам, ему из Центра приказали. У нас есть «друзья», но они не советуют, а дают приказы. Меня это бесит, но зато у нас есть и машины и оружие. Всё, что нам надо.

— А почему ты мне это рассказываешь? — спросил я. — Разве это не тайна?

— Наоборот, наша история станет примером для многих. Кого-то вдохновит, а кого-то остудит. И потом, я благодарен, что ты мне помог, а свои уехали. Я их понимаю, у них задание. Но я убивать не хочу, меня заставили идти с ними.

— Кто заставил-то?

— Мать и отец.

— У вас там секта что ли?

— Мы боремся за свою свободу. Это правильно. Но я не хочу убивать простых людей. Нужны политические решения. Есть ООН, есть…

— Минуточку… — оборвал его я.

Мысли в голове заметались, как бешеные белки.

— Вы… — продолжил я, — убивать в Москву приехали?

— Взрыв. Нас почти не осталось. Все давно сдались, держится только Литва. Мы больше, чем тридцать пять лет боролись с оружием в руках, но теперь нас почти не нет.

— Да погоди ты с Литвой своей. Какой взрыв⁈ Толком скажи!

— Да-да, сегодня будет большой взрыв в метро. Через час. Но ты не успеешь ничего сделать. Потому что нужно спасти девушку.

Я сжал зубы и посмотрел на часы.

— Не успеешь. Потому что плохие люди, скорее всего, уже там. С ней…