Союз-77. Книга 1. Теория заговора

20. Над седой равниной моря ветер тучи собирает

Я бросился к машине. Документов ещё не было, так что эта поездка, что называется, до первого постового, учитывая, что скорость, скорее всего, я превышу, причём значительно. Но ничего, мои новые коллеги, как я надеялся, ещё были достаточно сильными, чтобы разрешить такую мелкую проблему.

Я уже почти добежал до машины, но на пути моём вдруг появился суровый и довольно крепкий мужик лет сорока.

— Ты что ли Стрелец? — прищурив глаза, спросил он.

— Обознался, дядя, — бросил я, не собираясь сейчас тратить время на разборки.

На сердце у меня было очень тревожно. Какого хрена этот Васёк сунулся к Люсе. Мне совершенно не улыбалось, чтобы из-за меня, она получила проблемы. А от этого козлища Васи Сомова ничего, кроме проблем получить было нельзя. У него прям титры такие по лбу шли.

— Ты не дерзи, молодой ещё, — недовольно ответил дядя и проворно шагнул так, чтобы преградить мне путь.

— Извини, отец, — качнул я головой, не до тебя сейчас, занят.

— Ты не дерзи, я сказал! — мгновенно вспылил он и выбросил вперёд руку, пытаясь схватить меня за ворот. — Нашёлся здесь Соловей-разбойник.

— Слышь, мужчина, — резко отбил я его руку. — Не понимаешь по-русски? Отвали, чувак!

— А ты действительно оборзевший и зарвавшийся…

— Отвали! — рявкнул я и с силой толкнул его в грудь, освобождая себе путь.

Но он оказался не таким уж сговорчивым и не таким уж лёгким. Он вытянул свои ручищи и попытался схватить и удержать меня. Да что же так невовремя!

— Ты вольник что ли? — воскликнул я, пытаясь увернуться и пройти дальше. — Слушай, мужик, давай, завтра за кимоно друг друга потягаем, я правда тороплюсь. Мне ещё человека спасти надо, а ты тут с мутью своей.

Я проскользнул через его расставленные руки, как вода. Вместе с тем, одновременно заведя ногу, с силой толкнул его в грудь. Он не ожидал такой подлости и, не устояв на ногах, со всего маха рухнул на пятую точку. Тут же заревел, начал подниматься, но я ни на мгновенье не задерживаясь, перескочил через него и сунув ключ в пимпочку на дверной ручке и через секунду уже сидел за рулём. Мужик попытался ухватиться за дверь, но я, крутанув зажигание, уже жал педаль акселератора.

Движок взревел и, выпустив облако гари, мой «Росинант» рванул со стоянки, оставляя в воздухе облачко бензинового дыма и сотрясая округу рёвом в тоне гоночных болидов.

Я помчался по улице, нарушив сразу большинство дорожных правил, связанных с ограничением скорости, проездом светофоров и соблюдением приоритета пешеходов. Прикинул, по идее Васёк должен был ехать сюда, вряд ли он рванул бы на север. Но нет, не было его на горизонте. Вот, сука! Не туда попёр. Нужно было разворачиваться.

Я притормозил, повернул направо и… так вот же! Впереди метрах в ста пятидесяти у обочины стоял Сомовский грузовик. Какого хрена! Я снова притопил педаль газа, но он, будто почувствовав моё приближение, отклеился от обочины и, выдав сизое облако дыма, тоже рванул вперёд.

Мгновенно обогнать его не составило бы труда, но навстречу вдруг выехала повозка, запряжённая в лошадь. Откуда, твою мать!

Удивительный вопрос!

Почему я водовоз!

Я нажал на клаксон и ударил по тормозам. Машина — зверь. Сказать честно, я в горячке и пылу гонки даже и не врубился сначала, но, за исключением тонкого и тугого руля без усилителя, тачка была просто огонь. Ну стабильность и вхождение в повороты, конечно, можно было бы немного улучшить, но и то, некритично. Поработали над ней механики на славу.

Лошадь меланхолично глянула в мою сторону, и неторопливо проследовала своим курсом. Мужичонка в кепке и телогрейке, в трясущейся в телеге с автомобильными колёсами, одарил меня точно таким же взглядом, как его лошадка.

Васёк отъехал уже довольно далеко, и я, убедившись, что впереди больше нет помех и препятствий, втопил и облетел его, будто на волшебном коньке Горбунке. Клаксон затрубил, как трубы Иерихона, но, Сомов, не среагировал. Меня он ещё не разглядел, но останавливаться по гудку москвичонка явно не собирался. Козья морда.

Его машина дёрнулась, громко икнула и натужно зарычала, перейдя на следующую передачу. Но в состязании с моим коньком шансов у неё не было никаких. Я вырвался вперёд и резко крутанул руль вправо, бросая машину под колёса Васька. Он мог бы попытаться протаранить моего москвичонка, перекрывшего дорогу, но водительский инстинкт сделал своё дело и Сомов ударил по тормозам.

Я выскочил из машины и в три шага подлетел к Ваську.

— Чё, девку свою хочешь? — глумливо засмеялся он, высунув голову в окно. — А хрен тебе на лысый череп не надо?

Я дёрнул ручку, отбил неловко выставленную для удара ногу, вскочил на подножку и сразу, без преамбул и приветственных славословий основанием ладони левой руки вбил его шнобель поглубже в голову. Здрасьте.

Люси, впрочем, здесь не было.

Раздался хруст, вскрик, стон и потекла розовая жидкость. Сомик заморгал, захлопал глазами и, пока он не пришёл в себя, я кулаком правой, как кувалдой, сверху вниз долбанул ему по чайнику. Оглоушил, удивил и закружил в волшебном танце.

А потом соскочил с подножки и резко дёрнул за рукав, вываливая его обмякшую тушу, утратившую волю и соображение, прямо на асфальт.

— Где она⁈ — рявкнул я, надавив коленом ему на кадык. — Где девушка⁈

Он захрипел, закашлялся, словно лающий шакал, и из глаз его полились слёзы. Да, так-то я мягкий и пушистый, муху не обижу и даже разрешу подёргать себя за усы. Но когда беззащитного человека, а тем более, слабую девушку…

— Где она? — чётко и зловеще повторил я вопрос и для доходчивости зажал его повреждённый нос между согнутыми средним и указательным пальцами. — Это был последний раз, когда я повторил вопрос.

Пальцы мои начали медленно сжиматься и Сомов зарычал, выгнулся всем телом, пытаясь освободиться, а потом завыл, как оборотень на луну.

— Я скажу, я скажу!!! — выл он. — Отпусти! Отпусти-и-и!

Я ослабил хватку.

— Я не знаю. Она уехала. Я высадил её на автобусной остановке. Куда бы я успел её деть⁈ Уехала она!

На противоположной стороне дороги затормозила «Победа». Встревоженный пожилой водитель выглянул в окно.

— Уже всё хорошо! — крикнул я. — Неотложка уже в пути! Оказываю первую помощь! Можете проезжать!

Дедок кивнул и поехал дальше.

— Что она сказала? — спросил я.

— Сказала… что ей надо на автобус…

— На какой автобус?

— Я… я не знаю!!!

— Для чего ты её посадил к себе?

— Хотел… а-а! Хотел узнать, кто она такая, чтобы был рычаг давления на тебя.

— Узнал? Нравится рычаг?

— Ты, сука, заплатишь! А-а-а!!! Сука!!! Ты ещё умоешься! Я! Всё-всё-всё! Я всё понял! Не надо.

— Куда она поехала?

— Обратно в деревню!

— А зачем приезжала?

— Я не знаю! К тебе!

Разговор зациклился и пошёл по кругу. Ответы меня не удовлетворяли, но времени было мало. Торчать посреди дороги, хоть и пустой, было не лучшей идеей.

— Ну, смотри, Василий Сомов, — сказал я и рывком поставил его на ноги.

Он был весь в слезах, соплях и крови.

— Смотри, Васёк. Ты же в курсе, что Ёпэрэсэтэ сделал с прапорщиком Зязиным? Да? Слышал ты эту историю? Смотри, Вася, я тебе устрою то же самое, только ещё и все кости переломаю. Я не шучу.

Он еле стоял. Я подвёл его к машине и подтолкнул, помогая забраться за баранку.

— Расстроил ты меня, Вася. Сильно расстроил. Больше так не делай. Я ведь предупреждаю только один раз. А потом только два варианта — инвалидность или доска гробовая. И вот что, езжай прямо сейчас к Сёмушкину, доложи об инциденте и скажи, что с тобой я больше работать не буду. И ещё. Скажи, что мне нужно с ним встретиться. Лично с ним. Запомнил? Повтори. Повтори, я сказал!

Он зашипел, заматерился, но повторил, а потом потянулся к двери. Отвратительная личность, крайне неприятная. Я с чувством шарахнул дверью и вернулся к своему коньку. Газанул, лихо развернулся и помчался в сторону МКАД.

Проехал по всем ближайшим остановкам, но Люсю не обнаружил. Не было твёрдого понимания, зачем она приезжала. Чтобы передать гостинцы? Можно было с моими однокурсниками послать, а не убивать день на дорогу из Красноперниково и обратно. Да, подловили меня менты, нечего сказать.

Прочесав все ближайшие остановки и не найдя никого, похожего на Люсю, я отправился в Зябликово на автостанцию «Красногвардейская», откуда по моим соображениям, ходили автобусы в Тульском направлении. Но ни метро, ни автостанции на месте не оказалось, не пришло ещё время. Их даже строить ещё не начинали. Несколько прохожих дали совершенно противоречивую информацию о том, как добраться до Тулы.

Красноперниково, было расположено практически на границе области и находилось гораздо ближе к Москве, чем Тула. Но это, естественно, ничего ровным счётом не решало. В общем, пометавшись по окраинам и полюбовавшись новостройками, росшими во времена Брежнева, как грибы, я решил ехать в деревню на машине.

Два часа туда, два обратно, но зато я бы уже твёрдо знал, что с Люсей всё в порядке. И если уж она своё время потратила на общественный транспорт, лишь бы привезти мне гостинцы, на которые я, кстати, и взглянуть не успел, то почему бы мне не смотаться к ней, тем более я был на колёсах, причём, весьма быстрых.

Словом, я поехал в Красноперниково. По пути внимательно рассматривал попутные автобусы и даже один раз на остановке заглянул внутрь круглого, как мыльница ЛИАЗа, но Люси там не оказалось.

В Красноперниково я приехал уже под вечер. Рабочий день ещё не закончился, но я пошёл сразу в общежитие. Я Люсю сюда провожал, так что дорогу помнил. Когда шёл от машины, по дороге проехал участковый Гуськов. Он смотрел на машину и меня не заметил. И хорошо, что не заметил, иначе обязательно бы проверил документы и начал бы кишки мотать. Мне не хотелось встречаться и со своими ребятами. Не до этого сейчас было.

— Есть кто живой? — крикнул я.

На голос выглянуло несколько девчонок.

— Кто это у нас тут?

— Студент пожаловал! Девчата, студент Люськин!

О, как! Люськин.

— Ты как здесь оказался-то?

— Излечился видать!

— На танцы приехал!

— Скользить по полу опять будет!

Барышни высыпали из комнат. Было их трое, но болтали и хихикали, как целая дюжина.

— Ну, девушки, вам палец в рот не клади, — засмеялся я. — Где Люся?

— Ну, жених, гляньте на него! Невесту потерял!

— А-ха-ха!

Не сразу, но мне удалось выяснить, что Люся взяла отгулы и поехала в Белгород к родителям на неделю. По поводу того, собиралась ли она завозить мне гостинцы, девицы не знали. В общем… В общем, выходило, что приехал я напрасно и ясности не получил. Тревога, конечно поутихла, но полностью не исчезла, не испарилась.

Несолоно хлебавши и отвергнув предложение неделю пожить в деревне, пока Люся не вернулась, вышел я из общежития. Вдали снова мелькнул уазик Гуськова. Неугомонный…

Размышляя о том, стоит ли заехать в казарму, узнать, как у ребят дела, я вернулся к машине и уселся за руль. Решил сразу ехать в Москву. Неспокойно было на сердце. Собака этот Васёк. Да и Зойка не лучше.

Уже начинало смеркаться. Проезжая мимо бетонной будки автобусной остановки, я заметил знакомую фигуру и остановился.

— Аля! — воскликнул я, выйдя из машины. — Какая неожиданная встреча.

— О! — разулыбалась она. — Стрелец, всему делу капец. Ты какими судьбами? Тебя же на скорой помощи увезли. При смерти буквально.

— Аля, я выжил. Не исключено, что благодаря первичной медицинской помощи, оказанной именно тобой.

— Аля, тебе, — покачала она головой. — Алевтина Валерьевна. Почаще и с улыбочкой.

— Далеко ли ты собралась, улыбочка? — кивнул я. — С чемоданом, надо же. На юга что ли? Бархатным сезоном наслаждаться? Или, может быть, в Париж, на съёмки для журнала мод?

На ней были блестящие сапоги-чулки на платформе, слегка расклешенная юбка и тесная замшевая куртка, стянутая поясом. Но с поясом или без пояса, всё равно, не способная утихомирить рвущуюся в бой плоть фельдшерицы. Полные губы были накрашены красной помадой, а глаза ярко подведены. На земле стоял старый коричневый чемодан с блестящими металлическими уголками.

— В Москву пока что.

— В Москву? Надо же. Ну, падай тогда, подкину тебя до Москвы. Ты мне помогла когда-то, и я тебе помогу.

Она недоверчиво посмотрела, но долго думать не стала, подхватила чемодан и подбежала к машине.

— Мне работу предложили, — объяснила она, когда мы выехали из Красноперниково. — У вас в общаге.

— Серьёзно? — удивился я. — Невероятное совпадение.

— Не совпадение, — пожала она плечами. — У вашего руководителя практики или как там, сельхозработ, короче, спину прихватило, так я ему блокаду делала, вот и разговорились, познакомились. У вас, оказывается фельдшерский пункт новый, а персонала нет. Ну… в общем, я согласилась. Жить, конечно, пока в общежитии придётся. Но ничего, комната отдельная, так что можно какое-то время перекантоваться, да?

— Несомненно. Несомненно. Будем в гости друг к другу ходить.

В общем, следующие два с половиной часа я провёл в прекрасной компании, правда Аля вскоре задремала, а я погрузился в свои тревожные мысли.

Ну а, поскольку неприятности обрушиваются обычно скопом, на крыльце общежития в момент нашего эффектного прибытия стояла Зоя. Как бы и ладно, и хрен с ней, с этой Зоей, но она никак не могла выйти из роли моей возлюбленной. Поэтому, увидев, как из незнакомого ей автомобиля вышел я, а потом с виду горячая и любвеобильная секс-бомба Алевтина Валерьевна, у неё сделалось такое лицо, будто здесь не люди, а, по меньшей мере, белые медведи.

— Ну, Аля, — гостеприимно провозгласил я, — вот мы и приехали. Это и есть та самая общага. Давай, проходи, чувствуй себя, как дома. Как у меня дома.

Она засмеялась.

— Ладно, мой сладкий. Спасибо что…

Аля не договорила.

— Это что за шалава? — закричала Зоя. — Ты кого привёз? На ней же клеймо ставить некуда!

— Зоя, будь повежливей. Аля, знакомься, это Зоя.

— Да, — засмеялась фельдшерица, — тебе такую девушку и нужно. Чтоб в ежовых рукавицах!

В общем разгорелась перепалка, в которую вовлеклись человек двадцать любопытных соседей.

— Ну, если ты так, — заявила моя мнимая возлюбленная, — всё, забудь моё имя и не приближа…

— Да я бы рад забыть, — сказал я ей на ухо, подхватывая под локоть, — да разве ж такое забудешь. Хорош орать.

— Ах, ты…

Я затащил её в фойе, а потом засунул в лифт. Аля осталась ждать комендантшу, а я поехал на свой этаж.

— Зоя, успокойся, пожалуйста. Я уже попросил Васю сообщить вашему начальству, что не собираюсь сотрудничать ни с ним, Васей то есть, ни с тобой. Ты, конечно, девушка красивая и даже хорошая, когда не играешь вот эту тупую роль, но дело не в тебе. Просто с надсмотрщиком я сотрудничать не буду. Вот и весь сказ. Ты уволена, моя хорошая.

— Как?

— Как Джон Болтон.

— Кто-кто?

— Забудь, Зой. К тебе лично у меня претензий нет. Мы бы с тобой точно сработались, но я решил поменять правила. Ты, кстати, сказала Сомову, что загремела в больницу вчера?

— Нет, конечно! Меня же тогда уже по-настоящему уволят. А ты? Ты ему всё рассказал?

— Ничего я ему не рассказывал. Вообще слова о тебе не сказал. Просто, я тогда не понял, за что он на тебя орал?

— За то, что я не знала, где ты до обеда находился.

— А, ну это фигня. Поверь, ему сейчас вообще не до этих мелочей.

— Почему?

— Да… приболел он. Здоровьем занялся. Давай, расскажи мне про Люсю. Подробно, от начала до конца.

Она не стала артачиться и рассказала. Правда, ничего нового я не узнал. Пришла барышня, принесла сумку с вареньем, сушёной малиной и сушёными грибами. Чтобы студент Гриша не голодал. Зоя спросила, мол, чего вчера-то не отдала, приезжала же? А та ответила, что забыла. А сегодня ей снова дорога выпала в Москву, либо через Москву, Зоя не запомнила, вот она и решила ещё раз заехать. И всё.

А Васёк заинтересовался, хвост распушил, заявил, что он мой друг и предложил подвезти. Люся была нынче без машины, но не соглашалась. Сомов же ни в какую не хотел её отпускать. Так они вниз и спустились, а что дальше, Зоя не знала.

Выяснив все подробности, я спустился на первый этаж, вышел на улицу и дошёл до телефона-автомата, чтобы не разговаривать в фойе. Набрал номер Лёни Прокофьева и попросил его разыскать адрес Людмилы Олеговны Соловьёвой, то есть Люси. Предположительно родители проживали в Белгороде или Белгородской области. Она, скорее всего поехала их навестить. Нужно было выяснить, также, приехала ли она и, если нет, узнать, где находилась в настоящее время.

Понятно, что приехать она могла не раньше завтрашнего дня. Но выяснять нужно было уже сейчас. Оперативные возможности у КПК ещё сохранялись, и Лёня согласился выполнить моё задание, хотя, судя по голосу, особого восторга не испытал.

Ну, собственно, и всё. Я вернулся к себе. Славик, как раз варил магазинные пельмени.

— На тебя варить?

— Ну, брателло, ты ещё спрашиваешь! Вари!

Он забабахал целую пачку.

— Слушай, они только это…

— Слиплись что ли?

— Ага, — подтвердил Славик, переведя переключатель на электроплитке на тройку.

— Комендантша не приходила? — поинтересовался я. — А то она меня выселять собиралась. Если накроет с плиткой в комнате, она тебя вместе со мной выпнет.

— Мы её не пустим, — беспечно махнул рукой мой сосед и загрузил в кипящую воду слипшийся брикет. — Смотри, какой. Один большой пельмень-параллелограмм. Хоть и не монолитный. Как думаешь, он сохранит первоначальную форму в конечном продукте?

— Да, станет кнедликом, — засмеялся я.

В дверь постучали.

— Не открывай! — прошептал Славик, мгновенно изменившись в лице.

— Стрелец, — раздался за дверью голос Алевтины Валерьевны. — Ты там? Открывай! Медосмотр!

Она принесла колбасу и бутылку наливки. Славика Аля просто очаровала и он, как завороженный весь вечер смотрел ей в рот. А Аля, выпив немного, погрузилась в глубокое самосозерцание, превратившись в неодолимую и невысказанную, но невероятно ласковую и женственную загадку.

И даже появление Славкиной возлюбленной Елены, спасённой мной недавно от Царька, а теперь пришедшей употреблять сваренный пельменный фарш с растрёпанными шкурками теста, не смогло поколебать его благоговения. Елена даже заволновалась, с чего это её воздыхатель так странно себя ведёт.

— Вот, Лена, — похлопал я её по спине. — Душа учёного чувствует доброту и искренность, задумайся, будущая последовательница Блиновской.

— Какой Блиновской?

— Лучше тебе не знать.

Спал я беспокойно, но долго, и разбудила меня, как ни странно, Зоя. Она села на край кровати и улыбнулась.

— Ну что, похоже, наш роман подходит к концу.

— Отзывают, сестра? — с пониманием спросил я.

— Похоже, вздохнула она. Точно не сказали, но, кажется, будет мне на орехи.

— Не переживай, тебе не за что. Если кому и будет, то только мне.

— Ты мне ещё спарринг должен, — подмигнула она.

— Ну, спариться с тобой, я всегда рад, — улыбнулся я.

— Балбес, — фыркнула она, резко наклонилась и чмокнула в губы.

— Ого! — широко раскрыл я глаза.

Она тут же вскочила и отпрыгнула в сторону ещё до того, как я успел бы обнять, прижать и начать её тискать.

— Только без рук! — строго заявила Зоя. — Я чего пришла. Сегодня в час тебя приглашают на встречу. Запоминай адрес.

— Это что, служебная квартира?

— Да.

— Сёмушкин будет?

— Будет. Смотри, не проболтайся про больницу.

— Не проболтаюсь, не бойся, — кивнул я. — Но ты сходи на приём к другому врачу. Всегда лучше собрать несколько мнений.

— Ладно… Ну, я пошла…

Перед тем, как отправиться на встречу с Сёмушкиным, я позвонил Леониду и сообщил, куда и во сколько иду. По Люсе информации пока не было. Вернее, адрес родителей нашли, и даже выяснили, что она собиралась приехать, но на утреннем поезде из Москвы её не было. Впрочем, более вероятно, что она приехала бы после обеда.

Жаль, что не утром.

Место встречи было назначено на Маяковке. Старый доходный дом в Трёхпрудном переулке производил тревожное впечатление. Давно не знавший ремонта, он выглядел мрачным и немного зловещим.

Оружие я не брал. Объяснять его происхождение было не с руки. А объяснять бы пришлось. Я не сомневался, что меня обыщут. В подъезде было сыро и прохладно. Тёмная метлахская плитка на лестничных клетках кое-где была выбита. Стены давно не знали покраски. Я поднялся на третий этаж, подошёл к нужной квартире и коротко нажал кнопку звонка.

Раздались шаги и дверь открыл молодой человек, как две капли похожий на того, что впустил на явочную квартиру профессора Плейшнера. Приятный, воспитанный, вежливый.

— Григорий, — улыбнулся он, — вы пунктуальны. Проходите, пожалуйста. Проходите.

Он отступил, а я вошёл в сумрачную прихожую. В нос ударил запах табака. В квартире было основательно накурено.

— Не разувайтесь. Сюда, пожалуйста.

Плашки паркета под ногами постукивали. Ремонта здесь не было очень давно. Ладно, какой паркет, нужно было собраться и быть предельно внимательным. Сценариев этой встречи могло быть несколько, и я все их примерно представлял. Пустота в груди и мороз в голове — вот, что мне было нужно.

Дверь в гостиную открылась, и я вошёл в просторную комнату, в которой находилось несколько человек. Сердце подпрыгнуло и повисло в пустоте.

— Пустая грудь, морозная голова, — улыбнулся я и встал так, чтобы иметь, в случае чего, оперативный простор.

Вариант сценария встречи был неблагоприятным. В кресле сидел хряк Васёк Сомов со страшной синей мордой.

— Привет мумми-троллям, — кивнул я. — Выглядишь лучше, чем я ожидал.

Я едва заметно повёл плечами, расслабляя мышцы.

Кроме Васька в комнате находились ещё четверо крепких мужчин, знающих толк в драке. А вот полковника Сёмушкина здесь не было.

— Твоя девка у нас, — прохрипел Сомов, и интеллигентный молодой человек, встретивший меня у порога, протянул мне фотографию Люси. Лицо её было перепугано, а руки скованы браслетами. Она сидела на стуле в тёмном просторном помещении.

Васёк встал и сделал пару шагов в мою сторону.

— Не напомнишь мне, что ты говорил о нашей следующей встрече? — с трудом произнёс он.

— Пожалуйста, — внешне спокойно кивнул я.

Но за этим спокойствием начиналась буря. Настоящая, грозная и ужасающая.

Над седой равниной моря ветер тучи собирает. Между тучами и морем гордо реет Буревестник, черной молнии подобный.

То крылом волны касаясь, то стрелой взмывая к тучам, он кричит, и — тучи слышат радость в смелом крике птицы.

В этом крике — жажда бури! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике…

— Я сказал, — всё ещё спокойно добавил я, — что если ты не сделаешь правильный вывод, то у тебя будет только два пути. Пенсия по инвалидности или прощальный салют над могилой. Ты что предпочитаешь?