Смерть у алтаря

Глава 8

Можно подумать, у нас тут в разгаре оргия с опиумом и десятком любовников.

— Здесь, — усмехнулась я, поскольку сомневаться в словах мистера Янга оснований не было. — И что с того?

Оргии, увы, не наблюдалось. Даже официант исчез, сочтя свою миссию исполненной, и сомнительные "поклонники" растворились в ночи.

Элизабет потерла висок.

— Не делай вид, будто не понимаешь. Все это — побег из дома, бар, танцы на крыше — было очень весело, но...

Беверли щелкнула зажигалкой, поудобнее вытянула ноги и закончила безжалостно:

— Но ты опасаешься, что твой зануда-жених поймет все превратно.

Если что и могло быстро привести Элизабет в чувство, так это выпад в сторону ее драгоценного Чарльза.

— Он вовсе не такой. Чарльз внимательный и понимающий...

Я только хмыкнула, вспомнив этого "внимательного и понимающего". Питон в костюме с галстуком.

Элизабет отвернулась и закончила устало:

— Просто вынужден соблюдать приличия.

Беверли прищурилась.

— Что же он, такой приличный, до свадьбы не утерпел?

— Беверли!

— Что — Беверли? Знала бы ты, как мне надоели эти постные рожи! "Порядочной женщине нельзя то, порядочной женщине недопустимо это...", а сами сбегают от жен к... - она запнулась и с явным трудом проглотила соленое словцо. — Не настолько порядочным. Лицемеры!

— Стоп-стоп! — попросила я, вклиниваясь между ними. — Вы обе по-своему правы, ни к чему ссориться.

Элизабет сдалась первой.

— Извини, Беверли. Я была резка и сожалею об этом.

— Я тоже была резка, — признала Беверли и дернула плечом. — Но нисколько не сожалею. Бет, ты ведь собираешься за него замуж! Я всего лишь хочу, чтобы ты сделала этот шаг с открытыми глазами.

Элизабет мягко улыбнулась.

— Поверь, это так. Я знаю недостатки Чарльза и... готова с ними мириться.

— Ой ли? — прищурилась Беверли недоверчиво и встряхнула скандально короткими волосами, которые доставали ей лишь до подбородка. — Собственно, я вот что хотела предложить... Давайте их послушаем?

Кого "их", можно было не уточнять. Жениха с друзьями, разумеется!

Идея, конечно, этически сомнительная. Зато очень, очень соблазнительная.

— Как? — подняла брови я. — Надеюсь, ты не предложишь переодеться в официанток?

Беверли издала смешок.

— Тогда уж в танцовщиц. Мальчишник как-никак.

Элизабет нахмурилась, явно не оценив такой поворот. "Какие еще танцовщицы?!" — без труда читалось на ее лице.

— Долго, — вздохнула я, с трудом подавив улыбку. — Чтобы нас сразу не узнали, потребуются маски, экзотические костюмы, веера с перьями...

По мере перечисления лицо Элизабет все сильнее замыкалось.

— И может быть накладка, — подхватила Беверли с ленцой, — если к тому моменту, как мы будем готовы, там уже окажутся... другие девицы.

Пауза была настолько выразительной, что подействовала на Элизабет не хуже булавочного укола.

— Мы с Чарльзом любим друг друга, — отрезала она, скрестив руки на груди. — И никаких девиц он не приведет.

— Проверим? — поинтересовалась Беверли, и я едва удержалась от аплодисментов. Провокация — высший класс!

Элизабет отрывисто кивнула.

— Только учти, ни в кого переодеваться я не буду.

— И не надо, — пожала плечами Беверли, подошла к перилам и щелчком отправила окурок вниз. — Надеюсь, по лестницам тебе лазать никакие принципы не воспрещают?

— По лестницам? — невольно заинтересовалась я.

Я-то рассчитывала на тайные ходы, спрятанные в стенах слуховые окошки и тому подобные замысловатые шпионские штуки.

— Взгляни, — предложила Беверли, опасно перегнувшись через край. — Можешь спуститься? Они в "Круглом кабинете", это на втором этаже.

Я оценила на глазок пожарную лестницу, которая тянулась от крыши вниз, вдоль изящных балконов. Довольно крутая — и это после двух бутылок шампанского! — однако вполне мне по силам.

— Легко, — пообещала я, несколько рисуясь.

— Я тоже пойду, — тихо, но решительно заявила Элизабет, уже примериваясь к перилам.

Беверли шикнула на нее и нога об ногу стащила туфли.

— Надо разуться, иначе нас будет слышно за квартал.

Элизабет подумала немного и сняла заодно ожерелье.

— Позвякивает.

Я одобрительно кивнула и подняла большой палец, а Беверли похвалила:

— Схватываешь на лету!

На лестнице оказалось темно и зябко. Металл холодил ладони и босые ступни, а ветер бесился и рвался, как цепной пес при виде домушников.

Оставалось надеяться, что больше никто не примет нас за воров и не вызовет полицию. Задняя часть клуба выходила на тихую безлюдную улочку, однако свидетели — как тараканы, всегда и везде лезут без спросу. Мистер Янг, конечно, не станет предъявлять обвинения, но нам и громкого ареста хватит с лихвой. Особенно Элизабет, ей это точно в новинку.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, вспомнив свое знакомство с Рэддоком. Забавно вышло, как говорится, будет что внукам рассказать... Если они у нас будут, что весьма сомнительно.

Беверли спускалась первой, и так ловко у нее выходило, словно она лазала вверх-вниз по стенам каждое утро, вместо гимнастики. Поневоле задумаешься, откуда у серьезного преподавателя столь подозрительные навыки?

Зато добродетельность Элизабет не вызывала сомнений. Судя по ее бледному лицу, капелькам пота на лбу, прикушенной губе и тому, как судорожно она цеплялась за перила, Элизабет карабкалась по пожарной лестнице впервые в жизни. Знал бы жених, на какие жертвы она идет ради него!

Я же, смею надеяться, одолевала препятствия с мало-мальским изяществом, хотя до непринужденной легкости Беверли мне было далеко. Хотя помощнику частного детектива эдакие кунштюки должны быть куда привычнее.

— Проклятье, — шепотом выругалась я, отцепив подол от очередного кованого выступа.

Брюки бы, брюки... Полкоролевства за брюки!

— Т-с-с, — обернувшись, шикнула на меня Беверли.

Я покаянно опустила голову — каюсь, забылась — и продолжила спускаться. Элизабет шла неуверенно, цепляясь за перила и тяжело дыша. Когда она оступилась в очередной раз, я чуть было не предложила вернуться, но взглянула на ее решительно сжатые губы и передумала. Элизабет очевидно боялась высоты, но готова была заплатить эту цену за разрешение своих сомнений. Что тут скажешь? Уважаю.

— Тут, — наконец шепнула Беверли, кивнув на ярко освещенное окно.

На наше счастье, жених с друзьями заняли отдельный кабинет. Представляю, как бы мы подслушивали их в общем зале!

Беверли перебралась на несколько ступенек выше, а мы с Элизабет притаились на узкой лестничной площадке. Судя по тому, что ни оркестр, ни шум голосов сюда не доносились, владелец бара расщедрился на неплохую звукоизоляцию. Повезло, что из-за жары оконные рамы были распахнуты, иначе наша шпионская миссия увенчалась бы оглушительным провалом.

— Джон, зачем ты нас сюда притащил? — голос Чарльза звучал устало и сухо, как будто он пришел в клуб не развлекаться, а в сотый раз обсудить скучный контракт.

— Веселиться, конечно, — возразил ему незнакомый тип, очевидно, шафер. — Брось, Чарли! К чему такой кислый вид? У тебя завтра свадьба, а не похороны.

Элизабет стиснула руки. Только мелкая дрожь выдавала, как нелегко ей приходилось.

— Поверь, я знаю разницу, — ответил Чарльз едко.

— Правда? — восхитился шафер и лениво похлопал в ладоши. — Браво, браво! Тогда почему ведешь себя, как покойник?

— Джонни, отстань, — попросил Чарльз, судя по звукам, наливая себе выпить. — Нормально я себя веду.

— Нормально? — возмутился Джонни. — Да я привел тебя в лучший клуб! Шоу в "Бешеных кобылках" — просто класс! Такие девочки танцевали... А что ты?

Хороший вопрос. Судя по бледному лицу Элизабет, она ждала ответа, как приговора в деле об убийстве. Виновен? Не виновен?

Главное, чтобы она не вздумала вершить самосуд. Убийство неверного жениха накануне свадьбы — это слишком мелодраматично. К тому же куда девать свидетелей?

— Лучший клуб? — усомнился третий голос, услышав который, я едва не сверзилась с лестницы. Рэддок-то что тут делает? Он мой гость, а не жениха! — Я не из полиции нравов, но мучают меня насчет этого шоу некоторые сомнения.

— Зануды, — вздохнул шафер. — Вы ведете себя как деды, из которых песок сыплется. Разве что Дариан с Грегори еще на что-то годны.

— Благодарю, — судя по тону, благодарности Дариан не испытывал ни на гран. И он тут?

— Позволь напомнить, — сухо парировал Чарльз, — что я женюсь на любимой женщине. Так что твои певички мне неинтересны.

Я скосила глаза на Элизабет, которая улыбалась дрожащими губами, и прихлопнула комара на щеке.

— За это и выпьем, — предложил кто-то смутно знакомый. Голос у него был очень приятный, ласкающий слух. — За любимых женщин!

Беверли дернулась, словно ее тоже кто-то укусил, пошатнулась, охнула... Дьявол! Этаж всего лишь второй, но снизу булыжная мостовая.

Обошлось. Почти. Беверли вцепилась в перила. Лицо ее было бледно, глаза блестели, а грудь часто вздымалась.

Вот только ночная тишь — фактор обоюдоострый.

— Там кто-то есть! — донеслось из комнаты.

Тревогу поднял — о, разумеется! — мой личный полицейский. Хоть в отпуске он мог бы быть не настолько въедливым и проницательным? Хотя что это я. Тогда это был бы не Эндрю Рэддок.

— Я ничего не слышал, — шафер был уже навеселе и вовсе не рвался искать шпионов.

— Надо проверить, — решил Чарльз.

Элизабет тихо охнула и зажала рот ладонью, а мы с Беверли быстро переглянулись. Бежать? Бесполезно. Наверх вскарабкаться не успеем, тем более с Элизабет на прицепе. Прыгать вниз? Высоко, да и далеко ли мы уйдем в одних чулках? Оставалось принять неизбежное.

В ночной тишине шорох раздвигаемых штор показался оглушительным.

Немая сцена.

Пятеро мужчин бок о бок в тесной раме окна. Поджатые губы Дариана, как всегда застегнутого на все пуговицы. Приподнятая бровь и подрагивающие уголки губ Рэддока. Чарльз с пустой бутылкой в руках, очевидно, прихваченной в качестве оружия. И двое незнакомцев, хотя с киношной ипостасью одного из них я встречалась не раз. Тот самый Грегори Пэйнс, знаменитый киноактер, который прославился ролями лихих шерифов, сейчас выглядел далеко не столь героически. Ни кольта, ни широкополой шляпы, ни лихого мустанга... Но хорош, этого у него не отнять. Эти синие глаза, черные кудри, легкая небритость и квадратный подбородок сводили с ума тысячи женщин. Второму незнакомцу, рыжему и зеленоглазому, больше подошла бы не звезда шерифа, а колода карт. Крапленая. Уж больно хитрая у него улыбка.

И три леди на пожарной лестнице: Элизабет выпрямила спину и пыталась улыбаться, только пылающие уши ее выдавали; Беверли небрежно облокотилась о перила; я же вытащила портсигар и зажигалку. В конце концов, последняя сигарета полагается даже приговоренным, чем я хуже?

Первым не выдержал Дариан.

— Позвольте узнать, что вы здесь делаете? — осведомился он таким тоном, что немедленно захотелось плюнуть ему в лицо.

Он бы нас еще отчитал и в угол поставил!

На языке вертелось: "Серенады хотели спеть, разве непонятно?", но Элизабет, не меняя выражения лица, ткнула меня локтем в бок.

Я украдкой поморщилась. Она права, разумеется, — усугублять не стоило. Но больно же!

— Воздухом дышим, — ответила Беверли невозмутимо, отвернулась и попросила: — Лили, угостишь сигаретой?

Лицо Дариана налилось кровью. Нечасто его игнорировали столь откровенно. Хотя какого еще ответа он ожидал?

Рэддок закашлялся, кажется, таким нехитрым способом маскируя смех. Джонни скорчил серьезную мину, но по глазам видно, что тоже потешался от души. Грегори Пэйнс — ну и ну — не сводил глаз с Беверли.

— Конечно, — я протянула ей портсигар и объяснила: — У нас тут девичник.

— Полагаю, девичник был в особняке и, — Дариан взглянул на часы на нахмурился, — он давно закончился.

Я только дернула плечом и жадно затянулась сигаретой. Не ждет же он, что мы будем оправдываться?

Судя по требовательному взгляду, как раз ждал. Но это уж точно его проблемы.

Наконец отмер Чарльз. Растолкал дружков, шагнул на балкончик и сказал укоризненно:

— Дорогая, ты же простудишься!

Я вытаращила глаза, чуть не подавившись сигаретой. Ни вопросов, ни укоров, одна только забота? Пожалуй, он достоин титула "мужчина года".

Чарльз поднял Элизабет за талию, легко перенес через ограду и уволок в комнату, как дракон в свою пещеру. А что? Быть может, она и не девственница, зато точно сокровище.

Мы с Беверли вновь переглянулись, и она махнула рукой. Дескать, что уж тут.

Как будто нас кто-то спрашивал. Судя по тому, как смотрели друг на друга жених с невестой, разлучить их могла только смерть.

Спохватившись, я суеверно постучала о деревянным перилам. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить...