Смерть у алтаря

Глава 11

Утро началось возмутительно рано. Горничная растолкала меня — ладно-ладно, деликатно тронула за плечо — в четверть шестого.

— Кофе... - простонала я, прикрывая глаза от невыносимо яркого света лампы. — И, желательно, с коньяком. В пропорции один к одному, иначе мне не пережить этот безумный день.

— Простите, мисс, — смутилась она, теребя белоснежный передник. — Вас уже ждут. Мисс Элизабет велела...

— Встаю я, встаю! — перебила я, смиряясь, и сцедила зевок.

А ведь вчера идея прогуляться перед сном казалась очень заманчивой! Надо было спрятаться под кровать и притвориться мертвой...

В комнате моей младшей и самой любимой из тетушек царил настоящий бедлам.

Элизабет сидела в кресле и, кажется, спала с открытыми глазами, терпеливо снося все проделываемые над ней измывательства. На лице у неё красовался толстый слой розовато-бурой массы, напоминающей засохшую овсянку. Над ногтями колдовала толстая женщина с сигаретой в зубах, от которой пахло, как от лондонского дымохода.

Вокруг носились горничные с пуховками, лавандовой водой и угрожающего вида щипцами, похожими на средневековые пыточные инструменты.

Метались портнихи, на скорую руку заканчивая платье. Кажется, надевать заранее пошитый наряд — дурная примета? Как по мне, дурная примета — это доделывать работу за пять минут до церемонии.

Беверли в шелковом халате и с чашкой кофе командовала парадом, словно заправский генерал.

— Кофе, — бросила она в пространство.

Чашка оказалась передо мной, словно по волшебству. А с ней — о, блаженство! — два сандвича с огурцом, портсигар и скромный бокал горячительного.

— Зря ты отказалась быть подружкой невесты, — сказала я, помахав рукой в знак приветствия, и упала на подставленный стул. — С твоими-то организаторскими талантами!

Она поморщилась.

— Чтобы в меня тыкали пальцами? Мол, старшая, а до сих пор не замужем? Благодарю покорно.

Я пожала плечами. Можно подумать, теперь люди будут меньше болтать. Леди-детектив, чье фото — в брюках! — изредка мелькает в газетах? Вряд ли это многим лучше, чем леди-преподаватель.

Счастье еще, что мир, где репутация значит куда больше, чем личные заслуги, давно уже не имеет власти над нами обеими.

— Ты отлично все организовала, — похвалила я. — Я бы так не смогла.

Беверли отсалютовала мне чашкой.

— Покомандуй с мое бестолковыми магистрами, и организовать свадьбу для тебя будет парой пустяков.

— Нет уж, благодарю, — меня передернуло. — Лучше уж гангстеры, неверные мужья и карманники.

Пожалуй, преступники — очень даже милые люди... Если сравнивать их с юными чудовищами, которые по недоразумению считаются студентами.

Она рассмеялась, но ответить не успела.

В дверь без стука влетела горничная, затравленно огляделась — и кинулась прямиком к Элизабет.

— Мэм, у нас не хватает начинки для тарталеток! А еще кот влез на ледник и съел все сливки!

Судя по ее тону, это было бедствие, сравнимое с извержением вулкана.

Беверли вздохнула, отдала мне недопитую чашку и взяла горничную под локоток.

— Показывай!

Вернулась она через пять минут с таким свирепым видом, будто перекрутила на фарш саму бестолковую девицу...

Далее не досчитались голубей, по традиции выпускаемых после венчания.

Наседали тетки.

Кто-то из гостей отравился и всю ночь провел в уборной...

— Знаешь, — сказала я Элизабет, когда порядком рассерженная Беверли помчалась решать очередную проблему, — я предпочла бы перестрелку. Даже не подозревала, что хозяйкой дома быть так сложно!

Она слабо улыбнулась.

— Об этом многие не задумываются. К чему хвалить часы, когда они исправно идут?

— Но стоит им остановиться... - закончила я медленно.

Улыбка Элизабет стала чуть шире.

— В этом доме уже ничего не будет по-прежнему, — сказала она.

Могу себе представить. Ведь теперь здесь будут три хозяйки, которые рассорятся друг с другом уже к исходу следующего дня.

Змеиное гнездо? О, хуже. Много хуже.

Когда автомобиль, везущий невесту (и меня с Беверли заодно) наконец тронулся с места, я готова была орать: "Свобода!" и палить в воздух.

Лучше бы, конечно, поберечь патроны. Вдруг придется от теток отстреливаться? Хотя в таком случае пули следовало бы припасти серебряные...

Лимузин катил мимо пологих холмов предместий Чарльстона, и сердце вдруг сжалось от мысли, что я вижу их в последний раз.

Внезапно Элизабет судорожно вздохнула — и крепко зажмурилась.

— Что? — встревожилась Беверли.

— Дурно? — спросила я.

В деликатном положении Элизабет лишние волнения противопоказаны, а тут столько забот и тревог!

Она слабо улыбнулась и качнула головой.

— Просто не верится. Что я и впрямь выхожу замуж...

Беверли дернула уголком губ.

— И наконец избавишься от наших сестричек, — закончила она язвительно.

— Не надо, — сказала Элизабет укоризненно. — Они не так уж плохи. Просто такова их природа.

— Ну да, — хмыкнула Беверли, разглаживая складки на коленях невесты. — Так паук говорит мухе. Мол, ты уж извини, что я тебя съем. Природа у меня такая.

Элизабет невольно рассмеялась.

— Поверю вам на слово, уважаемый преподаватель естествознания.

Беверли — глазам не верю! — показала ей язык.

И едва не прикусила его, когда лимузин дернулся — и заглох.

Несколько мгновений мы ждали, что авто вот-вот тронется с места, но ничего не происходило.

Я постучала в перегородку, отделяющую водителя от пассажиров.

— Эй! Что случилось?

Перегородка медленно опустилась, открывая обескураженное лицо седовласого шофера.

— Простите, мисс, — сказал он, запинаясь. — Кажется, что-то с карбюратором.

Я украдкой взглянула на часы. Еще четверть часа, и мы начнем безбожно опаздывать.

Губы Элизабет дрогнули, она испустила тихий вздох.

— Так почините! — рявкнула Беверли, покосившись на бледную невесту.

Он моргнул и признался почти шепотом:

— А я не умею. Я ж не механик, только водить могу.

— Боже, дай мне сил! — пробормотала Беверли, закатив глаза. — Хотя бы инструменты у вас найдутся.

— Ну... Так-то кое-что найдется...

— Давайте! — скомандовала Беверли, вздохнула и принялась стаскивать туфли. — Лили, поможешь?

— Я могу! — вскинулась Элизабет.

Беверли посмотрела на нее, как мать на любимого, но очень непослушного ребенка.

— Ты, дорогая, сегодня можешь только сказать "да!" Остальное сделают другие.

И мы это сделали!

— Глазам своим не верю, — пробормотала я, когда Беверли полезла под капот.

Вид у нее был залихватский: без чулок и туфель, юбка заткнута за пояс, рукава закатаны.

Она только плечом дернула, присмотрелась... И треснула железякой по другой железяке.

— Заводи! — скомандовала она водителю.

Тот помедлил, однако подчинился. Лимузин вздрогнул и басовито, солидно загудел мотором.

Водитель вытаращил глаза.

— Сработало?!

— Еще бы, — фыркнула Беверли, отряхивая руки, и забралась в салон. — А теперь погнали!

И мы погнали.

Лимузин мчался по дороге. Беверли, ругаясь сквозь зубы, пыталась одеться.

— Признаю, — сказала я ей, — ты превзошла мои ожидания.

Элизабет молча сжала руку сестры.

— Спасибо, Лили, — усмехнулась Беверли. — Будем надеяться, что больше сюрпризов сегодня не будет.

— О, они обязательно будут, — вздохнула я. — Это же наша семья!

Элизабет шла к алтарю рука об руку с Дарианом. Заменить посаженного отца, несмотря на бурчание теток ("Где это видано, чтобы посаженный отец был младше невесты?!") она отказалась наотрез.

Она была прекрасна, словно майское утро. Изрядно перенервничавший жених — мы все-таки немного опоздали — не отрывал от нее взгляда. Шафер тоже застыл с приоткрытым ртом.

Священник мягко улыбался.

Украшенная цветами старая церковь казалась наполненной волшебным светом.

Умиленные вздохи. Перешептывания. Оркестр выводил торжественное "Вот идет невеста..."

Девочка с лепестками вдруг споткнулась. Корзинка полетела под ноги Элизабет, та машинально отступила, зацепилась за подол...

Я успела заметить мелькнувший в ее глазах ужас. Бросилась вперед.

И едва не упала сама, когда позади раздался грохот.

Кто-то закричал. Кто-то вскочил на ноги. Кто-то заголосил: "Боже мой, боже!"

Вцепившись в скамью, я обернулась. И судорожно вздохнула.

Старинного балкона, местной гордости и достопримечательности, больше не было. Обломки его накрыли алтарь.

А из-под них виднелись ноги.