Смерть у алтаря

Глава 3

Я сидела на подоконнике в спальне и курила в открытую форточку. Разумеется, никому в голову не пришло снабдить меня пепельницей, так что пришлось воспользоваться кофейной чашкой. Хотя прислуга, конечно, заметит пепел и, бьюсь об заклад, доложит теткам.

Не то, чтобы я всерьез опасалась гнева теток — что они теперь могли со мной поделать? — однако слишком устала, чтобы скандалить. На сегодня и без того хватит с лихвой. Диву даюсь, как тетки Мэри и Мэйбл за обедом своим ядом не захлебнулись! Дариана это, кажется, забавляло. Он легко отбивал подачи, заставляя дражайших родственниц вновь и вновь сцепляться между собой. Рэддок наблюдал за происходящим с опасливым интересом естествоиспытателя, который обнаружил новый вид змей. Я же вдруг обнаружила, что семейство Корбетт мне окончательно опостылело. Тетка Мэри со своей любовью к роскоши, мехам и бриллиантам. Тетка Мэйбл с показным милосердием, щедро разбавленным надменностью. Тетка Пруденс, которая так хлопотала над своими птенцами, что они даже не пытались махать крылышками. Заплывшая жирком Агнесс, похожая на откормленную к празднику гусыню. Безразличный ко всему кузен Энтони, который позволял матери опекать себя во всем. Анемичная кузина Рэйчел, боявшаяся даже взгляд поднять...

Приятным исключением были только Элизабет, которая не побоялась дать отпор даже совместному фронту Мэйбл и Мэри, и притом с честью выиграла эту схватку, и Беверли, которая время от времени вставляла саркастические ремарки, как следует трактовать поведение ее сестер с точки зрения психоанализа. И еще Дариан, разумеется, но он всегда был, как говорится, вне категорий.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть.

— Войдите, — разрешила я, совладав с порывом загасить сигарету, и поправила распахнувшийся пеньюар.

К слову, как только оказалось, что нежданные гости останутся, неведомым образом для всех нашлись вполне пристойные комнаты. Очевидно, тетки всерьез восприняли угрозу растрезвонить о хваленом гостеприимстве Корбеттов.

Элизабет, все еще полностью одетая, будто даже не собиралась спать, остановилась на пороге. Только волосы выбились из низкого пучка и теперь несколько волнистых светлых прядей окружало разрумянившееся лицо.

Она разглядывала меня так, словно видела впервые. В некотором смысле так оно и было. Не смущаясь, я ответила ей тем же. М-да, не ожидала от кроткой Элизабет такого демарша.

— Ты изменилась, — констатировала она, притворив за собой дверь.

Я пожала плечами и погасила сигарету.

— Ты тоже. Кстати, хорошо выглядишь.

Элизабет и впрямь расцвела. Фигура, в юности почти столь же угловатая, как моя, округлилась в нужных местах. Немного туши для ресниц и капелька розовой помады добавили лицу красок, хотя оно и без того будто светилось.

Она тепло улыбнулась и, шагнув вперед, порывисто меня обняла.

— Я волновалась, — призналась она и пожурила: — Ты так редко писала!

— Теперь буду чаще, — пообещала я, обнимая ее в ответ.

Поначалу я просто не хотела, чтобы тетки ее донимали, заметив имя на конверте. В доме было принято всю корреспонденцию оставлять на подносе в холле, так что любой мог увидеть письма остальных.

Элизабет отстранилась и нацелила указательный палец мне в грудь.

— Теперь ты будешь часто приезжать к нам в гости. И посмей только увильнуть!

Я рассмеялась и подняла руки.

— Сдаюсь! Как прикажете, мэм.

— То-то же, — с притворной суровостью кивнула она и, не чинясь, придвинула себе кресло. — Кури, если хочешь.

Я только качнула головой. Еще не хватало! И поинтересовалась:

— Ты заглянула просто так, поболтать?

— О, — лицо Элизабет омрачилось, и она привстала. — Ты, должно быть, умираешь от усталости...

— Сиди, — попросила я поспешно. — Прости, я стала слишком прямолинейна. Я всего лишь хотела узнать, что от меня требуется... на церемонии и не только.

Элизабет отмахнулась.

— О, с "не только" блестяще справилась Беверли. Быть подружкой невесты она отказалась наотрез, но была не прочь взвалить на себя всю организацию.

Признаюсь, я вздохнула с немалым облегчением.

— Прекрасно! Потому что сама я в этом не сильна.

— Впервые в этой роли? — уточнила она понимающе.

Я лишь кивнула. Из Чарльстона я уехала раньше, чем мои подруги начали выходить замуж, а во Фриско попросту не сошлась с кем-то настолько близко.

Элизабет мимолетно погладила кольцо с бриллиантом, должно быть, подарок жениха, вздохнула и поднялась.

— Боюсь, сегодня у меня нет времени поболтать по душам. Я заглянула предупредить, что завтра в полдень нас ждут на репетиции венчания, а в пять часов девичник. Так что отдохни хорошенько.

— Непременно, — пообещала я, задумчиво ее разглядывая.

Элизабет словно никак не решалась. На что, хотела бы я знать?

Она кивнула и направилась к двери, чтобы обернуться на пороге.

— Лили, посаженным отцом будет Дариан. Надеюсь, это не станет для тебя слишком... тягостным?

На мгновение я опешила, однако быстро взяла себя в руки и заверила с чувством:

— Нисколько.

— Правда?

Я криво улыбнулась.

— Лиззи, прошло больше восьми лет. Неужели ты правда думаешь, что я по-прежнему от него без ума?

— Ты всегда была упряма.

Не без того. Однако рано или поздно биться в закрытую дверь должно было прискучить даже мне.

— Я приехала сюда с Эндрю, — напомнила я спокойно и взгляда не отвела. — И отнюдь не ради того, чтобы позлить Дариана... Точнее, не только ради этого.

Она слабо улыбнулась.

— Спасибо за откровенность. И знаешь... Я рада. Доброй ночи, Лили.

— Доброй ночи, Лиззи, — сказала я ей в спину. Дождалась, пока хлопнет дверь, и вытряхнула на ладонь новую сигарету.

Утро началось возмутительно рано.

— Мисс! — позвал смутно знакомый женский голос, и в дверь снова заскреблись. — Скоро завтрак, мисс.

Я мысленно застонала, бессмысленным взглядом созерцая балдахин над кроватью. Боже, за что?

— Мисс! — вновь подала голос бесстрашная горничная, очевидно, не представляющая, как опасно будить меня по утрам. Я ведь, в конце концов, отстреливаться могу!

Впрочем, палить из револьвера следовало бы в тетку Мэйбл, ведь порядки в доме устанавливала она. Это тетка Мэйбл полагала, что настоящая леди должна просыпаться на рассвете, завтракать овсянкой на воде и проводить утренние часы с пользой. Правда, с пользой у меня часто возникали неувязки: к вышивке алтарных покровов и прочими подобающими юной мисс занятиями я была не способна категорически. Так что приходилось читать вслух, в то время как остальные занимались рукоделием. Вспомнить страшно!

Потакать теткам не хотелось, но расстраивать Элизабет не хотелось еще больше.

— Я встала! — мрачно сообщила я, повысив голос.

Потерпеть всего несколько дней. А после я укачу обратно во Фриско и, клянусь, ноги моей больше не будет в этом доме!..

Тонкая струйка холодной воды, бегущая из крана, настроения моего не улучшила. Видимо, на горячую ванну в этом доме можно не рассчитывать. Кое-как ополоснувшись, я натянула джемпер с твидовой юбкой и побрела в столовую. На прогудевший гонг, зовущий к завтраку, я лишь досадливо дернула плечом. Не хватало только мчаться по первому зову, сломя голову.

Я неспешно шла по дому, разглядывая остатки былого великолепия и подмечая явные следы упадка. Очевидно, прислуга сбилась с ног, начищая люстры и вытряхивая занавески, однако помогло это мало. Из витражных окон в холле, предмета гордости деда, уцелели только два, а в третий проем вставили простое стекло. Паркет в коридорах рассохся и настоятельно требовал ремонта. Кое-где на люстрах недоставало хрустальных подвесов. Старинные ковры заменены репликами, притом не слишком качественными... И это с учетом того, что тетки явно старались не ударить в грязь лицом! Неужели дела настолько плохи?

И так я засмотрелась по сторонам, что в дверях столовой едва не налетела на тетку Пруденс, чинно шествующую бок о бок с сыном.

— Осторожнее! — визгливо возмутилась тетка, хотя столкновения удалось избежать.

— Извините, — ответила я спокойно и кивнула сонным кузену Энтони и кузине Агнесс. — Доброе утро.

Кузен кивнул в ответ и вежливо придержал дверь. Кузина пробормотала что-то, не отрываясь от иллюстрированного журнала, который читала на ходу. Я с любопытством покосилась на обложку. Надо же, "Созвездие"!

— Не знала, что ты интересуешься кино, — заметила я, как могла, дружелюбно.

Она чуть порозовела и прижала журнал к груди, словно я намеревалась его отобрать.

— Сплетнями, — поправил кузен Энтони брюзгливо.

— Неправда! — вспыхнула она. — Ты... ты просто!..

— Ну, договаривай... - протянул он, криво улыбаясь.

— Дети, дети, — заволновалась тетка Пруденс, хватая их за руки. — Нельзя же так! Что подумают гости?

Гости — Дариан с Рэддоком — и впрямь наблюдали с любопытством. Хотя едва ли моим родственникам удалось бы чем-то поразить адвоката по уголовным делам и инспектора полиции.

Брат с сестрой обменялись неприязненными взглядами, хмуро поздоровались с остальными и заняли места за столом. Дариан тотчас отгородился газетой, Энтони последовал его примеру.

Кстати, сегодня Мэйбл и Мэри не удостоили нас своим присутствием, и Беверли тоже не показывалась. Хотя тетка Мэри вообще редко снисходила к семье по утрам, что неудивительно с ее-то светским образом жизни и манерой просыпаться ближе к полудню. А куда, хотела бы я знать, подевалась праведница Мэйбл? Она-то к эдакому сибаритству не склонна!

Агнесс, не обращая внимания на недовольство матери, уткнулась в журнал.

Завидное присутствие духа сохраняла только Элизабет. Она с улыбкой предложила нам тосты, джем и яичницу с беконом.

— Надеюсь, тебя порадует, что среди гостей будет знаменитый актер, — обратилась она к племяннице. — Чарльз его пригласил.

— Кто?! — оживилась Агнесс и ресницами затрепетала.

— Грегори Пэйнс, — ответила Элизабет и потянулась за кофейником.

За завтраком, кстати говоря, семья и вовсе обходилась без слуг. Еще одно подтверждение, что дела плохи.

Агнесс скривилась как ребенок, который вместо сладостей получил на Рождество носки.

— Да какая он знаменитость! Он уже почти вышел в тираж. И в "Мой отважный ковбой" его даже на второстепенную роль не взяли, и на ежегодный кинофестиваль не пригласили, и...

— Таким гостям в нашем доме не место! — припечатала тетка Пруденс, расправляя салфетку на коленях. — Киноактер, подумать только! Лучше бы пригласили тетю Эбигейл и дядю Джосайю. С твоей стороны, Элизабет, не очень-то красиво не позвать родню.

На мгновение мне показалось, что тени Мэйбл с Мэри встали за ее спиной.

Элизабет ответила со своей обычной мягкой и чуть рассеянной улыбкой:

— Пруденс, дорогая, вы с Мэйбл и Мэри сами согласились на узкий круг гостей.

Тетка Пруденс надула губы, совсем как недавно Агнесс. Хотя в ее-то почтенном возрасте это выглядело смешно, а не мило.

— Ну конечно! Ты же не оставила нам выбора.

— Разве? — улыбка Элизабет не потускнела. — Вы могли сами пригласить гостей... — Пауза, и тем же мягким тоном она добила: — И оплатить торжество.

Мне хотелось зааплодировать, но я ограничилась тем, что украдкой показала Элизабет большой палец.

Тетка Пруденс часто заморгала и прижала ладони к щекам.

— Элизабет, зачем ты так? Я не хотела ничего плохого, но что скажут люди?

О, этот вечный рефрен: "Что скажут люди!" Сколько же судеб было нещадно растоптано в угоду ему?

— Мне, — Элизабет вздохнула и поправилась: — Нам с Чарльзом важнее видеть на свадьбе друзей, чем пустить пыль в глаза знакомым.

И не дрогнувшей рукой принялась наливать кофе.

Тетка Пруденс откашлялась. Кажется, отповедь младшей сестры застряла у нее в горле. Поправила старомодную камею на воротничке и поинтересовалась:

— А где остальные? Мэри, конечно, еще в постели...

— У мамы мигрень, — тихим голосом ответила кузина Рэйчел, по-прежнему не поднимая глаз от тарелки. Она вообще умеет смотреть на кого-то прямо?

— Опять?! — всплеснула руками тетка Пруденс. — Я ведь советовала ей принимать микстуру доктора Уэйда. Чудесное, просто чудесное средство!

— Мама, — простонала Агнесс, накладывая себе на тарелку побольше всего, — ну сколько можно? Ты нам все уши прожужжала со своим доктором Уэйдом!

Тетка Пруденс поджала губы, но не сдалась.

— А где Беверли?

— Она хотела немного поваляться, — ответила Элизабет, намазывая кусочек подсушенного хлеба мармеладом. — Попросила, чтобы завтрак ей подали в постель.

— В постель?! — вознегодовала Пруденс. — Если хотите знать, это просто распущенность! Может, в этих их университетах...

— Мама, перестань! — попыталась угомонить ее Агнесс. Получилось не очень внятно, поскольку прожевать она не успела.

Тетка Пруденс не слушала. Она вещала, раскрасневшись:

— Может, Беверли привыкла как сыр в масле кататься, но у нас такое не поощряется. Нет-нет, не поощряется. Это распущенность! Это недопустимо для леди. И вообще, слуг и так не хватает, а тут еще...

Дариан приспустил газету, взглянул на тетку и попросил:

— Не будете ли вы столь любезны продолжить воспитательные беседы с вашими детьми наедине? Боюсь, не всем интересна педагогика.

— А? — моргнула тетка Пруденс. — Что?..

Дариан чуть заметно поморщился и перевел:

— Помолчите.

Она вновь моргнула, побагровела и захлопнула рот.

Надо же, подействовало!

Автомобиль остановился возле Старой Северной Церкви, которой было уже без малого триста лет. За эти годы она порядком обветшала, однако смотрелась по-прежнему величественно: серая каменная кладка, позеленевшие от времени медные купола, шпиль колокольни и круглые окна-фонари.

— Последние двести лет все Корбетты венчаются здесь, — сообщил Дариан таким тоном, словно это было лично его заслугой.

Положим, не все. Моя мать вышла замуж не под этими сводами. И, как по мне, это к лучшему. Мрачная старая церковь больше годилась не для свадеб, а для похорон. Идеальное место, чтобы задуматься о тщете всего сущего.

— Любопытно, — нейтральным тоном произнес Эндрю и бросил на меня короткий понимающий взгляд.

Я невесело усмехнулась. Когда-то я, двадцатилетняя влюбленная дурочка, и впрямь грезила, как буду стоять здесь у алтаря рука об руку с Дарианом. И вот мы наконец здесь, только в совсем ином качестве. Насмешка судьбы.

— Кстати, — спохватилась я, подавив в зародыше неуместные теперь горечь и ностальгию, — отец Джонс по-прежнему тут?

— Не осведомлен, — сухо ответствовал кузен, так старательно разглядывая фронтоны, словно вознамерился не сходя с места получить степень по архитектуре.

Неужели тоже помнит?..

От неловкости нас спасло появление Элизабет. Мужчина, который помог ей выйти из авто, по-видимому, и был ее избранником. Трудно предположить, что у водителя могла быть столь безупречная осанка... и столь дорогое пальто, разумеется!

— Лили, позволь представить тебе моего жениха, Чарльза Брентона, — заговорила Элизабет и адресовала ему такую нежную улыбку, что у меня защемило сердце. — Дорогой, это моя любимая племянница, мисс Лилиан Корбетт.

Я была бы польщена, не знай я, как скуден выбор. Много ли чести быть лучшей в сравнении с Рэйчел и Агнесс?

По тонким губам Чарльза скользнула тень ответной улыбки.

На мгновение я встретилась с ним глазами — и помимо воли передернула плечами, будто пытаясь стряхнуть с них тяжесть этого взгляда.

— Мисс Корбетт, чрезвычайно раз знакомству, — голос у Чарльза Брентона оказался под стать взгляду, такой же ледяной и давящий.

Как только Элизабет угораздило?

Или это вовсе не любовь, а трезвый расчет? Что же, если так, осудить ее я не могла.

Страшно представить, как жила Элизабет все эти годы. День за днем следить за меню, пересчитывать простыни, закупать продукты и заниматься бог знает чем еще, столь же нудным и безрадостным... А Чарльз Брентон богат и хорош собой, неудивительно, что Элизабет не устояла. Только каков его интерес в этом браке?

— Разве мы не должны были уже начать? — осведомился Дариан, когда с условностями было покончено. Он разглядывал свои наручные часы с таким озабоченным видом, будто опаздывал на какое-нибудь важное судебное заседание.

Я лишь глаза закатила. Пижон!

— Должны, — согласился шустрый человечек, мистер Бингли, которого нам отрекомендовали лучшим в Чарльстоне организатором свадеб. Он имел раздражающую манеру потирать руки и подскакивать на месте. — Семнадцать минут назад!

Церковь оказалась заперта на внушительный замок, так что нам пришлось томиться у входа.

— Уверена, отец Джонс будет с минуты на минуту, — голос Элизабет был по обыкновению тих и спокоен, но пальцы, стиснувшие сумочку, побелели. Впрочем, невестам положено волноваться.

Я выдохнула. Все-таки отец Джонс! В этом случае присущее Чарльстону неприятие перемен оказалось мне на руку.

— Надеюсь! — лязгнул голосом Чарльз и нахмурился так, будто собирался учинить над священником суд и расправу.

— Может, он забыл?.. — пробормотал мистер Бингли и нервно потер ладони.

Конечно, старому священнику под восемьдесят, а в таком возрасте простительны некоторые промахи. Только вот отец Джонс на любую встречу приходил заранее, из-за чего часто вынужден был подолгу ждать. Однако время ожидания он использовал с толком — готовился к проповеди или перечитывал старенькую Библию.

"Дорогая, — со слабой улыбкой отвечал он на упреки жены, — я ведь духовник! Я должен быть рядом со своими прихожанами, как только им потребуюсь."

Миссис Джонс лишь вздыхала и отправлялась на кухню, чтобы сделать мужу сандвичи, поскольку с таким подходом он редко бывал дома.

— С ним что-то случилось, — заметила я хмуро.

Дариан кивнул, соглашаясь, а Рэддок прищурился.

— Со священником? — Чарльз покосился на меня безо всякой приязни. Впрочем, не следовало принимать это близко к сердцу. Чарльзу, похоже, не нравилась вся родня Элизабет, скопом. Хотя в этом, положа руку на сердце, его трудно винить.

Я пожала плечами.

— Священники тоже люди.

Чарльз сардонически улыбнулся и заломил бровь.

— Ничто человеческое им не чуждо?

К словам было не придраться — мало ли вполне невинных слабостей? — зато тон... В нем прямо-таки читался неприличный подтекст. Как будто отец Джонс мог на досуге баловаться выпивкой, посещать бордель или под покровом ночи перекидываться в картишки. А потом, конечно, спать до полудня.

Краем глаза я уловила завистливый взгляд Дариана и хмыкнула про себя. Драгоценному кузену до таких вершин лаконичности далеко.

В ледяных глазах Чарльза читалось снисходительное превосходство.

Разумеется, спустить нападки на одного из немногих по-настоящему дорогих мне людей я не могла! Но не успела я подобрать слова (что было затруднительно сделать, не опускаясь до прямых оскорблений), как Элизабет усмирила своего льва легким прикосновением к плечу и мягким:

— Дорогой, подождем еще немного.

Куда там христианским мученикам! Этот хищник безо всякого божественного вмешательства тут же захлопнул пасть и обратился невинным агнцем.

— Конечно, дорогая.

И поцеловал ее ладонь.

Я только бровь приподняла...