Сирийский рубеж 3

Глава 25

Рассвет в пустыне красивый. Склоны холмов и горного хребта Джебелель-Эль-Абьяд с каждой минутой наполнялись красноватыми оттенками. Лучи солнца постепенно освещали мягким рассеянным светом пустыню и окрестности базы.

— Чё то я зря не надел шевретку, — сжался Димон, когда бы следовали к вертолётам.

— Прохладно, не месяц май.

— Мы так и не обсудили, как будем высаживаться. Бррр! — передёрнулся Батыров, пытаясь согреться.

— Вот сейчас и обсудим, — показал я в сторону группы Аль-нимра.

Полковник Хасан Аль-Сухейль заканчивал инструктаж для командиров групп, которых он собрал вокруг себя и объяснял, кто и куда двигается при взятии высоты.

Чуть дальше от нас начинали группироваться мобильные группы «Сил Тигра». Это были два десятка больших пикапов различных марок. На каждом были установлены бронелисты, а в кузове закреплены крупнокалиберные пулемёты и миномёты. Возглавляли и замыкали всю эту колонну БМП и БТР.

Аль-Сухейль закончил давать указания и подошёл к нам.

— Мы готовы, товарищи лётчики, — сказал он на русском.

Говорил полковник на нашем языке не очень хорошо, но понять его слова было несложно.

— Есть предложения по высадке? — спросил я.

— Да. Высаживаться будем малыми группами. Наша задача — прощупать оборону мятежников и ворваться к ним на позиции. То же самое будут делать и мобильные бригады на своих направлениях.

Самой известной и эффективной тактикой подразделений бригады «Силы Тигра» было именно прощупывание позиций противника с нескольких направлений, чтобы найти слабое место. После этого начинала работать артиллерия и авиация. Затем следовала отправка в этот район крупных механизированных сил.

— Пока не возьмём высоту, эта колонна не пойдёт, — ответил Батыров, указывая на скопление пикапов и бронемашин.

— Знаю, товарищ Дмитрий. Так что, не будем задерживаться, — кивнул Аль-Сухейль.

Мы быстро обсудили план, как будем работать в районе высадки. Первыми будем заходить на цель я и Хачатрян.

— Обозначаем цели, оставшиеся после артподготовки. Следом работает вторая пара НАРами. Так и выполняем по кругу, пока все огневые точки не погасим. Во время высадки занимаем 100 метров и прикрываем «пчёлок», — объяснял я, когда подошли остальные лётчики.

Штурман эскадрильи, который занял место оператора в составе одного из экипажей, выдал всем прицельные данные. Затем он же обозначил и высоту полёта. Никто даже не удивился, услышав что полетим на 10 метрах.

— У меня всё, Дмитрий Сергеевич, — сказал я, передавая слово Батырову.

Он, как ведущий десантной группы, являлся старшим для нас.

— Готовы? Тогда по вертолётам, — громко сказал он, и все направились к своим машинам.

Я и Батыров крепко пожали руки и разошлись. На ходу я надел шлем и застегнул его.

Быстро заняв место в кабине, я пристегнул «фишку» радиосвязи и затянул ремни. Команда на запуск поступила немедленно.

Двигатели вертолёта уже минуту как вышли на обороты малого газа. В этот момент я поправил автомат, висевший через плечо. Тут же пальцем почувствовал небольшую выпуклость в нагрудном кармане куртки.

— 302-й, ответь 115-му, — прозвучал в эфире голос Батырова

— Отвечаю.

— Готовность группы.

— 302-й, готов.

— 310-й, готов, — доложил Хачатрян.

Следом за ним в эфире «отметилась» и вторая пара Ми-28. Батыров информацию принял, но больше команд не давал. Я же всё пытался достать интересный предмет в кармане.

Дотянувшись, я смог вытащить его. Этим предметом оказался тот самый мышонок с ценником в 47 копеек на спине. Подарок сирийской девочки Рании.

— Ну, привет, что ли, — покрутил я его в руках.

Приложив немного силы и ума, я смог закрепить эту игрушку справа от прицела. Будет что-то вроде талисмана.

— Внимание. Я, 115-й, группе взлёт по готовности, — прозвучала команда от Батырова.

Времени выруливать не было. Поэтому я быстро оторвал вертолёт от бетонной поверхности и тут же ввёл его в разворот. Нужную скорость набрал за несколько секунд, а борт моего ведомого уже меня догонял, пока мы с Кешей выходили из разворота.

— 2-й, справа в строю, — доложил Рубен.

— Прибор 180, — ответил я, подсказывая скорость в группе.

— 11-й взлетел. В сборе, — доложил ведущий второй пары.

«Восьмёрки» ещё даже не начали взлетать.

Вертолёт выровнял, расчётную скорость установил. Теперь перед глазами открылась и вся картина боя.

— Прошли исходный пункт маршрута, — проговорил по внутренней связи Кеша, когда мы пролетели сквозь тёмный дым от горящей машины.

Вдоль всей дороги, ведущей в Пальмиру, стояли подбитые, горящие машины и бронетехника. Особое место занимали несколько «наливняков», которые продолжали укрывать пустыню клубами тёмного дыма. Гарь и огонь от горящих цистерн с топливом поднимались столбом к небу. И чем ближе к перекрёстку «треугольнику Пальмиры», тем небо видно всё хуже.

— Совсем что ли без прикрытия шли, — выругался Иннокентий, когда мы пронеслись над ещё несколькими разбитыми танками.

Сирийской эскадрилье вертолётов на базе Тифор однозначно была поставлена задача прикрывать и поддерживать колонны, которые при движении по дороге могли растягиваться. Но тут налицо куча просчётов.

А среди мятежников есть люди и с «головой», и с мозгами, и с опытом.

Достаточно было подбить идущую впереди машину или две, а затем и в замыкающей части колонны, чтобы остановить всё наступление и почти безнаказанно расстреливать неподвижные цели.

Дорога заблокирована, а по пустыне незаметным и слишком долго не поездишь.

— А справа сильно работают, — сказал Кеша, намекая на поднимающиеся клубы пыли с юга.

Там продолжала мощно работать ствольная артиллерия и реактивные системы залпового огня. «Выходы» снарядов видны за десятки километров. Будто бы показывают нам, спешащим на помощь осаждённой Пальмире, куда пока соваться нельзя.

Танки и пушки БМП, задрав стволы орудий вверх, насколько это возможно, палят во всех направлениях. Хорошо видны строчки трассирующих пуль. Впереди видно, как сирийские Ми-24 обрабатывают НАРами позиции в районе населённого пункта Байрат.

— Этот городок весь путь перекрывает к Пальмире, — сказал Кеша, когда я отвернул вертолёт в сторону нефтяных вышек на северо-западе.

— Поэтому и надо брать высоту.

Впереди уже была та самая отметка 505. По ней со всей «пролетарско-сирийской» ненавистью работала артиллерия.

Самоходные гаубицы калибра 152-мм или просто «Акация», накрывали каждый квадрат на склонах высоты. Залпы следовали друг за другом. Густая пыль, лежащая вокруг «самоходок», на мгновение приподнялась и повисла над поверхностью земли. Горы и склоны продолжали покрываться разрывами, а сама отметка 505 окуталась пылью.

Но пора им уже заканчивать. Иначе они и нас накроют. Я посмотрел в наколенный планшет, чтобы проверить позывной командира батареи.

— Тигр-4, я 302-й. На связь, — произнёс я в эфир на арабском.

— Да, ответил, 302-й. Вас наблюдаем. Работу закончили, — быстро протараторил командир артиллерии.

— Понял. Благодарю.

В этот момент мы медленно облетели позицию артиллерийской батареи сирийцев. Внизу нам приветливо помахали, желая удачи. Что-то пока вся операция идёт слишком гладко.

— Минута до выхода в точку начала боевого пути, — произнёс Кеша.

При первом взгляде на склоны боевики от артподготовки отойти не смогли. Всю высоту заволокло дымом и пылью.

До выхода на боевой совсем немного.

— Пошли вниз. И рааз! — скомандовал я, прижимая вертолёт к самой земле.

В зеркале видно, как держится за мной Хачатрян. Он так же как и я поднял винтами клубы песка во время манёвра.

— 10-й, плавно набираем высоту до выхода в начало боевого пути.

— Понял, готов

— Паашли!

Я отклонил ручку управления на себя. Вертолёт плавно перескочил высокий холм, пролетев у самой его вершины.

— Главный… — произнёс я по внутренней связи, но окончить фразу не успел.

Только переставил тумблер на панели вооружения, как и оппоненты тут же проснулись!

— Вправо уходи! — скомандовал я Рубену, заложив крен.

С земли заработал пулемёт, чуть не прошив нашу кабину в передний блистер. В стороны полетели тепловые ловушки, мелькая вспышками в зеркалах.

— 11-й, «сварка» по курсу. Внимательнее, — передал я информацию ведомой паре.

В это самое время я продолжаю вираж у самой поверхности. Тень вертолёта скользит над высохшей землёй и над раскрученной техникой у подножия высоты.

— 11-й, наблюдаю. Готов работать, — доложил ведущий ведомой пары.

— По готовности, — ответил я.

Ощущение, что лежишь на правом боку, выполняя столь затяжной вираж. Вот-вот будет касание лопастями, но не тут-то было.

— 115-й, пока не подходи, — передал я информацию Батырову, чья пара Ми-8 с десантной группой «Сил Тигра» шла на пятиминутном интервале.

— Понял. В вираже стою, — ответил Димон.

— 2-й, по тебе работают. Захожу на цель, — произнёс в эфир второй ведущий нашего ударного звена.

Я быстро переложил вертолёт в правую сторону и смог увидеть, как 311-й работает НАРами по противнику.

На земле пошли разрывы. Пыль продолжала подниматься и застилать всю местность перед высотой.

— Ушли вправо, — доложил ведущий ведомой пары.

Рубен уже догнал меня, так что теперь и нам надо прикрывать наших товарищей.

— На боевом. Цель вижу, — доложил я.

— 10-й, справа на месте. Цель вижу.

Но сюрпризы только начинались. Среди двух небольших холмов слева вновь яркая вспышка. Да такая, что явно это не просто крупнокалиберный пулемёт.

— Слева «Шилка»! — громко сказал я, уводя вертолёт в сторону и снижаясь к самой земле.

Мощь у пушек этой зенитной самоходной установки колоссальная. Нас напополам распилят её 4 пушки калибра 23 мм, если её не загасить сразу.

Надо же как чётко спрятали! Но работали они с максимальной дальности в 2–2.5 километра.

— Горка! — скомандовал я, чтобы Кеша слышал предстоящие действия.

Ручку управления отклонил на себя, чтобы набрать высоту и резко развернуться.

— Высота подходит к отметке 200… 300, — докладывал Иннокентий.

Прицел в работе. Дальность до позиции «Шилки» уже 4 километра. Им нас не достать.

Ручку управления я отклонил влево, а педаль вправо. Стоит почти на упоре, но для разворота на горке это необходимо. Вертолёт быстро развернулся, а меня в кресле слегка подкинуло вверх. Ощущаю мгновенное состояние невесомости и начинаю пикировать.

Нос вертолёта наклонён, скорость растёт, а Кеша уже приступил к наведению.

— Марка на цели! Готов.

— Пуск! — скомандовал я, когда на индикаторе лобового стекла прицельная марка совместилась с силуэтом установки.

Ракета «Атака» вышла из контейнера. Два витка и она встала на нужный курс.

— Вот так! Держу, держу… Есть! — по внутренней связи доложил Кеша.

Раздался взрыв. Позицию «Шилки» накрыло чёрным дымом и огнём. Следом отработал НАРами и Рубен, не оставив противнику шансов.

Следующий заход на цель. Теперь вновь работаем по склонам.

— У самой вершины. Работаю «гвоздями», — доложил я в эфир, переключаясь на атаку С-13.

Эти неуправляемые авиационные ракеты уже более мощные, чем С-8.

— Цель вижу.

— 3.5… 3.2… 3.0, — отсчитывал дальность Кеша.

— Пуск. Выход влево!

Вертолёт болтнуло, а обзор перед собой заполонил дым от НАРов. Тут же Иннокентий выпускает ловушки. Пока они не пригодились, но у боевиков могут и ПЗРК иметься в наличии.

— 302-й, 115-му, — запросил меня Батыров.

— Ответил.

— Готовы к высадке.

Я выполнил ещё один разворот, пройдя над самым склоном. Ещё минуту назад здесь огрызались по нам, а на вершине стояли две зенитных установки. Сейчас всё тихо.

— Площадка готова, — ответил я.

Пока мы кружили у самой высоты, подлетели и Ми-8. На первый взгляд, 505-я высота уже достаточно зачищена от боевиков.

— Захожу на посадку, — доложил Батыров и начал снижаться.

Чем ближе он к поверхности, тем больше летит пыль и камни в стороны от него. Силуэт «восьмёрки» застилает жёлтая пелена.

— Посадка, — вновь вышел в эфир Димон.

Группа Аль-Сухеля начала быстро высаживаться. Я наблюдаю, как сирийцы начинают сразу восходить на вершину. Однако без стрельбы дело не обошлось.

— Тигр-1, начали зачистку, — сказал в эфир Хасан.

— Взлетаю, — продолжил докладывать Батыров.

Но сейчас он должен уступить место на посадочной площадке ведомому.

Следом зашёл Ми-8 Могилкина. Из него тоже выскочили два десятка бойцов и сразу приступили к восхождению.

Так высадку мы и завершили. На часах 7:45 утра. По радиосвязи пожелали удачи Хасану и заняли курс в сторону Тифора. За самой высотой уже видно, какие стоят дым и пылевая завеса от взрывов. По дороге от авиабазы продолжают выдвигаться подразделения в сторону своих позиция.

Но вот колонны к Хасану я не вижу. Очень странно!

— Тигр-1, веду бой на 505-й. Продвигаемся, — услышал я очередной доклад от Аль-Сухейля.

Возвращение на аэродром совпало с прилётом ещё восьми вертолётов. Ми-24 по одному заходили на посадку и выстраивались на большом перроне перед командно-диспетчерским пунктом.

— Тифор-старт, 302-й, зарулил. Выключение. До вылета, — произнёс я в эфир.

— Подтвердил, 302-й. Готовимся, — согласился со мной руководитель полётами.

Винты постепенно останавливались, а я откинул голову назад и посмотрел на глазастого мышонка на приборной панели.

— С боевым крещением, — тихо произнёс я, открывая дверь кабины.

Моё вспотевшее лицо тут же остудил холодный ветер, заставив слегка поёжиться. Не успел я ещё спуститься на бетонку стоянки, рядом уже материализовался и мой оператор.

— Как-то уж гладко всё прошло. Если не считать появление «Шилки», — заметил Кеша, снимая шлем с головы.

— Всё может быть, — ответил я, подзывая техника.

Боевую зарядку я определил аналогичную предыдущему вылету. И вот в этот момент появился ещё один важный человек.

Тут как тут уже и Сопин подоспел. Он просто так хромать из подвала командного пункта не будет.