Сирийский рубеж 3

Глава 15

Встреча с Тосей — нечто. Прекрасное время препровождения в кровати с элементами спортивной гимнастики и… уже как 10 минут нервные поиски бинтов и ваты в домашней аптечке.

— Саша, ты… я сказала, что это я тебя хочу съесть, — возмущалась Антонина из комнаты, пока я лез в кухонный шкаф за аптечкой.

— Ну и?

— Ты слишком активная еда для меня. У меня же швы только сняли с раны. А ты меня и туда, и сюда.

— А чё это сразу я⁈ Кто говорил «быстрее» и…

— Так всё! Тащи аптечку быстрее, пока ещё сильнее не раскровило, — перебила меня Белецкая.

Аптечка мной была найдена, как и нужные медикаменты. Я вернулся в комнату и протянул её Тосе. Она даже и глазом не моргнула, пока обрабатывала себе рану.

— Подуть? — спросил я.

— Так заживёт, — закончила Антонина обработку.

Я помог ей встать и накинуть халат. Одевала она его медленно, специально соблазняя и дразня меня.

— Саш, давай-ка ты потерпи до вечера. Только уже без этой твоей… короче не знаю как ты там её назвал.

— Поза «радостного дельфина»? — уточнил я.

— Да-да, — посмеялась Тоня.

Я быстро принял душ и вернулся к Белецкой в зал. После хорошей физической активности и нескольких дней на больничной пище, увидеть аппетитную сервировку на журнальном столике было приятно.

— Садись. Вот огурчики свежие, вот малосольные. Котлеты домашние, курочка жаренная, колбаса трёх видов…

С самого порога меня Тося радует. Не поленилась поджарить колбасу «Докторскую». А сырокопчённые «Майкопская» и «Суджук» были красиво разложены на большом блюде.

— Вот кабачковая икра. Или ты может быть сладенького хочешь? Я торт «Сказка» купила…

Ой, что-то тут не чисто! Нет, я чувствую что Тося всё это с душой сделала. Да и себе она соорудила неплохой бутерброд — тёмный хлеб с двумя кусочками варёной колбасы, сверху два кружка свежего огурца, а сам ломтик хлеба размером с две моих ладони.

— Приятного аппетита, — улыбнулся я, откусив огурец.

Отклонившись в кресле, я повернулся к телевизору, где шёл очередной выпуск новостей. В основном все репортажи были посвящены предстоящему празднованию Дня Великой Октябрьской Социалистической революции.

— И к другим темам. Возобновившиеся переговоры с Турецкой Республикой сегодня ознаменовались подписанием соглашения между нашими странами о поставках природного газа…

Я чуть не подавился. Неужели и в этом времени такое возможно⁈

— Саша, аккуратно. Ты чего? — удивилась Тося, когда я начал кашлять.

— Телевизор послушай.

Я подошёл к телевизору и прибавил громкость.

Антонина тоже была в шоке от столь быстрого «переобувания».

— Ну, может мы уже помирились? Может они в Сирию не полезут больше? — предположила Тоня.

— С трудом верю, — вернулся я в кресло.

Далее диктор зачитала некоторые подробности этого соглашения. Оказывается, оно должно было быть подписано ещё 18 сентября. Но случилось то, что случилось…

— Турецкая государственная организация «Боташ» и Всесоюзное объединение «Союзгазэкспорт» заключат между собой контракт на поставку природного газа из СССР в Турцию. Напомню, что ранее турецкое правительство принесло официальные извинения за инцидент с повреждением военного самолёта…

Дальше, как и обычно — попросили прощение, обещали оказать содействие в урегулировании, выразили приверженность к политическому урегулированию кризиса.

— И так всегда, — тихо сказал я, отпив чай из кружки.

Надо устроить детям праздник, а потом уже решать свои вопросы.

Экскурсию для детей из нашего подшефного детского дома начали от самых ворот КПП. Замполит Плотников был не только при полном параде, но ещё и «в ударе».

— Аллея! По этой аллее каждый день идут к своей цели настоящие советские соколы и авиаторы. Каждый шаг отдаётся в душе военнослужащих звоном долга служения Родине…

Нет, всё хорошо говорил товарищ полковник! Слова отличные, а подача у Семёна Семёновича была ещё круче. С каждым предложением интонация то выше, то ниже. Жестикуляция на высоте! Я и сам сначала заслушался.

Правда на моменте о полётах в космос и покорении Венеры и Марса начал зевать.

Через полчаса, преодолев ту самую аллею, детей повели в музей. Я в это время отправился в штаб полка за моим «штурманом».

— Товарищ командир, доброго дня! — вошёл я в кабинет к командиру моего полка Тяпкину Андрею Фридриховичу.

— Саша, привет. Ты готов? — спросил он.

— Так точно.

— Вот-вот, а я то нет, — показал на себя полковник.

Андрей Фридрихович в данный момент переодевал штаны. На столе лежал шлем и наколенный планшет поверх множества бумаг.

— Как там дети? — спросил Тяпкин, натягивая лямки подтяжек.

— Вступительную речь Плотникова выдержали. Сейчас заканчивают осмотр музея.

— Ох, если Семён Семёновича прошли, то дальше будет проще, — улыбнулся Андрей Фридрихович.

— Но он был сегодня краток.

— Да⁈ Про подводные глубины не рассказывал?

— Нет. Остановился на Венере и Марсе, — ответил я.

— Тогда всё хорошо. Я ещё помню, что он может и петь начать. А у него голоса нет от слова совсем. Поёт, как «медведь на ухо наступил»! Ну да ладно, — сказал Тяпкин, надел куртку и мы вышли с ним в коридор.

Когда мы вышли из штаба то заметили, как детей начали распределять по местам экскурсии. Удивительно, но на каждый из объектов нашлись желающие в достаточном количестве.

Много девочек попросилось пойти в ателье и столовую, где для них был организован, как бы, «мастер-класс». Будь такое предложено в моём прошлом, скорее всего, желающих бы не нашлось.

Мальчиков распределили по трём группам: спортзал, парашютка и ТЭЧ. Потом все поменяются.

В это время техники подготовили нам Ми-28 для показательного вылета. Решили взять один из двух бортов УБ. Чтобы и Тяпкин, и я покрутили фигуры.

— Саня, твои навыки и умения — все знают. Поэтому начну я, а ты уже и воронку, и боком полетаешь, — сказал Андрей Фридрихович, надевая шлем на голову.

— Как скажете. Всё по-честному получается.

Тяпкин занял место в задней кабине и начал проверять оборудование. Я не отставал от него и тоже быстро начал готовиться к вылету.

Свинцовые облака постепенно протянуло в направлении города, и аэродром осветило яркое солнце. Камуфлированная окраска фюзеляжа соседнего Ми-28 переливалась светлыми тонами. Сам борт отражался в большой луже, как в зеркале.

Бросив взгляд влево, я увидел, как на стоянке начинает появляться толпа детей в сопровождении наших офицеров. Приехал даже сам Медведев.

— Готов? — запросил у меня Тяпкин по внутренней связи.

— Точно так.

Ремни пристёгнуты, кабина осмотрена. Можно запрашиваться.

— Леденец, 110-й, добрый день! Запуск прошу.

— Запускайтесь. Ветер 150 до 4 метров в секунду, — ответил руководитель полётами.

В эфире сейчас полная тишина. Полётов сегодня нет, так что можно себя в радиообмене не ограничивать.

Вертолёт запустился. Тяпкин запросил вырулить для взлёта на полосу.

— 110-й ответь 001-му, — спокойно вышел в эфир Медведев с переносной радиостанции.

— Ответил, 001-й.

— Мимо нас проедь. Поздоровайся.

— Вас понял, — согласился Тяпкин.

Проезжая перед толпой детей, которых не пускали ещё близко к полосе, я помахал рукой.

— Они хоть видят? Ты смотри, заметили! — проговаривал по внутренней связи Андрей Фридрихович.

Действительно, дети активно замахали руками, когда мы медленно проехали по магистральной.

Через минуту мы уже стояли на полосе и зачитывали карту контрольных докладов. Вертолёт слегка покачивался в ожидании отрыва.

— Ремни проверил. К взлёту готов, — доложил я.

— Леденец, 110-й, взлетаю.

— 110-й, разрешил.

Тяпкин медленно начал поднимать рычаг шаг-газ, удерживая вертолёт педалью от резкого разворота влево. Мгновение и Ми-28 аккуратно оторвался от бетонной поверхности.

Тут же командир полка на высоте в 2 метра выполнил висение и повороты в стороны.

— Разгон, — произнёс он по внутренней связи и наклонил нос вертолёта.

Скорость начала расти. Всё быстрее и быстрее. Я почувствовал слабую вибрацию — это мы прошли момент переходного режима лопастей. Стрелка указателя скорости продолжала отклоняться вправо, а высота начала увеличиваться. Подошли к отметке в 60 метров.

Скорость уже 240. Пора и начинать.

— Леденец, задание.

— Вас понял. Изменение высоты подсказывайте.

— Понял, — ответил Тяпкин.

Начал Андрей Фридрихович с обычных виражей. Потом перешёл на спирали и пикирования. Естественно, что всё выполнялось недалеко от стоящей толпы. Тем не менее, близко лучше не подлетать в целях безопасности.

— Форсированный разворот, — произнёс Тяпкин по внутренней связи и тут же отклонил ручку управления на себя и вправо.

Скорость упала, а меня слегка прижало к креслу. Стрелка на указателе оборотов несущего винта дёрнулась вправо. Пока всё хорошо и резко выводить не стоит.

— Скорость на отметке в 120 км/ч. Выводим, — проговаривал каждое действие Андрей Фридрихович.

Отлично пилотировал командир полка. Спокойно держал обороты несущего винта и по высоте не проседал.

— Теперь влево, — сказал Тяпкин и повторил манёвр в другую сторону.

Он тут же отклонил ручку управления влево. Силуэт на авиагоризонте сразу показал значение крена в 45°. Разворот был весьма быстрый. Вот-вот можно дотронуться до строений на лётном поле и крон деревьев.

— Скорость 250 км/ч. Слегка… тормозим, — прокомментировал Андрей Фридрихович и вывел вертолёт в горизонтальный полёт.

Полковник Тяпкин выполнил проход над толпой детей, чем вызвал восторг у «маленькой» публики. Следующие фигуры будут уже мои.

— Саныч, управление бери, — сказал Андрей Фридрихович по внутренней связи.

— Управление взял, — поставил я вторую ногу на педаль и аккуратно взялся за органы управления.

Далее мой самый любимый манёвр.

Быстро разогнал вертолёт до нужной скорости, и отклонил ручку управления на себя.

Нос вертолёт резко задрал. Тангаж уже 35°. Скорость упала, а шею слегка прижало назад.

— Разворот, — спокойно сказал я, как только стрелка подошла к отметке в 110 км/ч.

Ручку резко отклонил влево. Крен подходит к отметке в 55°. Скорость падает.

— Пять, шесть, семь, — отсчитывал время разворота Тяпкин

Через 9 секунд я направил Ми-28 к земле.

Высота быстро уменьшалась. Скорость росла. Даже перегрузка появилась на указателе.

Я слегка повис на ремнях. Серая полоса аэродрома приближалась.

— Вывод, — произнёс я, взяв ручку управления на себя.

Вертолёт слегка просел.

— 110… 100… Вывел, — отсчитывал высоту Тяпкин.

Ручку держу взятой на себя, но вертолёт уже выровнялся. И снова начал выполнять вираж влево, но это лишь прелюдия к полёту боком.

— Выравниваю. Отворот и… пошли боком.

Ручкой управления и педалями продолжил удерживать нос вертолёта в направлении города. Совсем немного и мы в таком положении пролетим мимо толпы.

— Публика в восторге, — произнёс в эфир Медведев.

Но теперь на закуску — «воронка».

Скорость удерживаю на отметке в 100 км/ч. Слегка отклонил ручку управления от себя, опуская нос. Тангаж на отметке 25°. И начал!

Вертолёт приступил к полёту боком, но теперь по кругу и с опущенным носом. Угол скольжение сейчас порядка 90°. Перед глазами стоянка вертолётов, в центре которой толпа детей.

А мы с командиром полка продолжаем вращаться вокруг них. Но надо и меру знать пилотажу.

— Леденец, 110-й работу закончил. К посадке готов, — доложил я, проходя ближний привод.

— Разрешил посадку.

После посадки и выключения двигателей нам ещё несколько минут не давали выйти. Всем хотелось посмотреть на кабину вертолёта, которая выглядела будто из фантастического фильма.

Восторг на лицах детей был виден невооружённым взглядом. Из толпы раздавались просьбы повторить, но Зинаида Александровна смогла угомонить самых активных.

— А теперь, все на обед! — скомандовал замполит Плотников.

В процессе перехода в столовую не обошлось и без маленького происшествия. Одного ребёнка потеряли и никак не могли найти. Бегали искать всей стоянкой. Уже было не до мер безопасности.

Нашёл пропащего техник. Вертолёт — штука сложная и в нём можно спрятаться очень легко. Вот и пацанёнок залез в хвостовую балку, аккуратно там прилёг и уснул.

Закончилась программа большим и вкусным обедом.

После окончания всех мероприятий детей начали сажать в автобусы. Конечно, мало кто хотел из них уезжать, но так было нужно. Перед самым отъездом детей вышел проводить и сам полковник Медведев.

— Всем успехов, здоровья и до новых встреч. Будем встречаться чаще, — улыбался Геннадий Павлович, чего за ним наблюдалось не так часто.

В этот момент начальник Центра, замполит Плотников и Зинаида Александровна отошли в сторону, чтобы обсудить пару вопросов.

— Со своей стороны я сделал пару звонков. К вам прибудет в понедельник комиссия и всё проверит. Теперь, что касается…

— Геннадий Павлович, спасибо вам огромное. Но к нам приезжали уже. И записывали, и описывали. Без толку. Хватает внимания на неделю, — переживала исполняющая обязанности директора.

Медведев ещё раз пообещал разобраться. А пока сказал, что будет отправлять трижды в неделю солдат в помощь завхозу. Когда уехали автобусы, я ещё стоял и смотрел в след. На душе стало как-то более умиротворённо и спокойно.

— Клюковкин, ты чего не уходишь? — спросил у меня Медведев, за которым приехал служебный УАЗ.

— Провожал, товарищ командир. Спасибо вам, что поддержали идею экскурсии и шефства.

Геннадий Павлович кивнул и начал открывать дверь.

— Дети — будущее. Они должны быть лучше, чем мы. И жить тоже лучше, — ответил начальник Центра, сел в машину и уехал в направлении КПП.

Дома я рассказал Тосе буквально всё в подробностях. Начиная с первых шагов детей от КПП в направлении стоянки вертолётов и их отъезда в детский дом обратно.

Пару минут мы посидели молча, пока Антонина не сходила на кухню за тортом.

— Саша, а тебе какой кусочек отрезать? Давай с грибочками? — предложила Тоня.

Отбросив мысли о сегодняшнем празднике для детей, я вернулся к столу. Только опять у меня сомнения закрались о причинах такого классного фуршета. Сомневаюсь, что это за сегодняшний полёт на сложный пилотаж.

Торт «Сказка», пирог «Невский», прохладный «Тархун». Ещё и музыка играет романтичная в исполнении любимца всех женщин СССР Джо Дассена.

— Тосечка, а у тебя точно ко мне больше никаких нет вопросов? Может новости какие-нибудь?

Антонина молча повертела головой, накладывая мне торт. Медленно облизнув палец, она посмотрела на меня глазами нашкодившего котёнка.

— Саша, тут такое дело. Я…

Я думал только во время отказа двух двигателей время останавливается. А тут при словах твоей девушки сердце может забиться чаще, чем обычно. Ух она как сейчас скажет!

— А ты чего улыбаешься? — обрадовалась Тося.

— Так я жду, когда ты мне скажешь хорошую новость.

— Тогда слушай — мы с тобой скоро…

У меня непроизвольно лицо начало расползаться в ещё большей улыбке. Не думал, что так мне хотелось услышать такую новость.

— Станем, — прошептал я.

— Что «станем»? Мы с тобой скоро поедем к моим родителям в гости.

У меня такое ощущение, будто я сейчас провалился по высоте на пару километров вниз. Ждал одного, а вышло «как всегда».

Теперь понятно, откуда такое колбасное ассорти и торт. И если честно, пока к знакомству я не готов.

— Дорогая, а мы как-то можем этот момент оттянуть? — спросил я.

— Сашенька, а сколько можно тянуть? Мы с тобой были вместе в Соколовке. Потом длинный период самостоятельности. Одна война, другая, ранения, переводы и переезды. И вот мы с тобой вместе, ведь так?

— Де-факто, да, — ответил я.

— И чтобы нам закрепить это всё, нужно познакомиться с мамой и папой. Ведь я правильно понимаю, что скоро они будут твоими… мамой и папой.

— Де-юре, нет.

Тося фыркнула, сунула мне тарелку с тортом и села обиженная в кресло.

— Заладил со своими де-факто и де-юре. Нас ждут в деревне. У тебя отпуск. Почему бы не съездить в гости?

— Да я не против. Просто, меня ведь ненадолго отпустили. Мне слетать ещё нужно будет.

— Вот я знала, что ты у меня добрый. И вообще — все в армии отзывчивые. Но это же не мешает нам поехать послезавтра к родителям, верно? Ты кушай тортик, кушай, — приговаривала Тося.

Пока я о встрече с потенциальными тестем и тёщей не думал, но как тут откажешь Тосе. Проблем съездить в гости к родителям Антонины я не видел.

Они могут возникнуть потом, когда они начнут спрашивать извечный вопрос для молодой пары — а когда свадьба?