Осколки мира. Том 4. Шут

Глава 17 Издержки профессии

Как только ворота закрылись, голос подал Егор, выглянув из-под безвольного Чо:

— Не думал, что когда-нибудь такое скажу другому мужику, но рад тебя видеть до усрачки. Даже обнять, сука, готов!

— Аналогично, — улыбнулся я. — Давай, тащи Чо сюда! — и я поспешил к своему припрятанному в кустах рюкзаку. — Еще кому-нибудь медицинская помощь нужна?

— Остальные с божьей помощью здоровы и живы, — прогромыхал Крестоносец.

Анна, энергично шагая рядом, бросила на меня быстрый взгляд:

— Ты сам весь в крови.

— Я целый, всё нормально, — коротко ответил я, останавливаясь. — Егор, положи его здесь.

— Сейчас… — прокряхтел он, укладывая на траву совершенно тряпичного Чо.

Остальные с озабоченными лицами обступили нас плотным кольцом.

Выглядел азиат действительно страшно. Все его горячечно пылающее тело, лицо, даже ладони были покрыты множеством небольших красно-фиолетовых гематом. Опустившись рядом с ним на колено, я приподнял веко. Белки глаз тоже были кровавыми.

— Вы ему что-то уже давали? — спросил я у остальных, которые обступили нас и ожидали вердикт.

— Последнюю ампулу нормотерма, — хмуро ответил за нее Север, мрачный и бледный. — Но банальным жаропонижающим здесь не справиться.

И, вероятней всего, он был прав.

Я влез в рюкзак, выхватил оттуда аптечку, сунул буддисту в руки:

— Сделай ему инъекцию, любая комплексная сыворотка категории А подойдет. Нам нужно выиграть время!

— Понял, — отозвался Север. И пока они вместе с Анной разбирались с аптечкой, вытащил портативный анализатор и занялся тестированием.

И в первый раз увидел перечень способностей Чо. Там был интересный список: выносливость, иммунитет, стрессоустойчивость, какая-то странная штука под названием «трансмогрификация бытовых полимеров», трансформация по типу «каменная оболочка», устойчивость к радиации, ментальный блок, устойчивость к иллюзиям, энергетический щит и трансформация по типу «жидкий металл». Это была последняя мутация, и она подходила Чо всего на пять процентов — скорее всего, конфликтовала с «каменной оболочкой».

Так что я под пристальными взглядами остальных убрал эту мутацию, как бы круто и многообещающе не звучало ее название.

— Теперь должно стать лучше, — сказал я, устало вытирая выступивший пот со лба.

К счастью, меня больше не накрывало по-черному после использования этой способности, но приятного все равно было мало.

Анна изумленно уставилась на меня.

— Ты… Что ты сделал?

— Удалил конфликтующую способность, — ответил я, чувствуя на себе полный надежды взгляд Севера.

— Ты так можешь?.. — проговорил он, в то время как Анна одновременно с ним спросила:

— Ты умеешь удалять чужие способности?..

Я кивнул.

— Да. На оба вопроса. Теперь с нашим азиатом все должно быть хорошо. Только не сразу.

Егор с гордым видом посмотрел на меня. И запустил тест по новой.

Повторный анализ «жидкий металл» уже не выявил.

Анна с Севером удивленно переглянулись.

И только Крестоносцу, как обычно, было плевать на земные мелочи.

— Идти надо, — сказал он. — На аэродром. И побыстрей. Ночь наступает, и буря близко.

— Буря?.. — переспросил я.

Крестоносец неопределенно шевельнул в воздухе дрыном, который держал, как меч.

— Запах сгущается, — сообщил он.

Только этого нам не хватало.

— Не знаю, насколько имеет смысл всем нам сейчас торопиться на аэродром, потому что ситуация с момента нашего прибытия сюда порядком изменилась, — сказал я. И коротко рассказал, что случилось.

— И как же нам отсюда теперь убраться? — тихо спросил Север.

— Не вижу никаких причин для беспокойства по этому поводу, — деловым тоном заявила Анна, нахмурившись. — Какое отношение проблемы Данилевского могут иметь ко мне, госпоже Селиверстовой? Ни польская, ни даже китайская сторона не вправе отозвать мое разрешение на пребывание в Шанхае. А значит, и покинуть его я тоже могу в любое удобное для меня время. Подождите немного.

Она устало присела на землю рядом с Чо. Тонкие брови сосредоточенно сбежались на переносице.

— Есть связь? — присел я рядом с ней на корточки.

— То есть, то отваливается, — проговорила она, закрывая глаза. — Не отвлекай.

— А выпить есть чё? — спросил Егор.

Я влез в рюкзак, вытащил баклажку.

— Спирт разведенный…

Но кинуть Егору не успел. Анна с неожиданной решимостью забрала ее у меня, сделала большой глоток, потом повторила — и только после этого закрутила крышку и бросила Егору.

— Все, отправился запрос. Теперь можно идти и ждать ответа.

Я раздал оружие, и мы двинулись в сумерки, прислушиваясь к каждому шороху в траве и кустах.

Но в этот раз монахов мы не встретили ни разу. Только здоровенных ежей с красными глазами.

Чо на спине Егора постепенно пришел в себя. Даже спросил, приподняв голову, где мы.

— Почти дома, — без тени сомнения в голосе ответила Анна.

— Ответ пришел? — уточнил я.

— Нет, связь барахлит, — ответила она. — Но мой запрос был получен, а значит, скоро будет и самолет.

— Скоро — это в лучшем случае часов через десять? — хмыкнул Егор.

— Часа через три с момента заявки, — невозмутимо отозвалась Анна. — Я связалась с офисом во Владивостоке. В Москву пока торопиться не стоит, надо сначала разобраться, что там происходит.

Уверенность Анны мне нравилась. Так что я не стал возражать или портить всем настроение своими предположениями, что все может пойти как-то не так.

А когда мы добрались до аэропорта, на удивление нас там и правда ждал самолет!

Увидев его, Анна сбавила шаг. Плечи опали, руки повисли плетьми вдоль тела.

— А я что говорила? — дрогнувшим голосом сказала она мне, нервно улыбнувшись. — Видишь? Нас ждут!

И только тогда я понял, насколько она сама не была уверена в благополучном исходе.

— Да, — кивнул я, чувствуя, как адская тяжесть медленно сползает и с моих усталых плеч. — А я и не сомневался!..

— Врешь, — резко и почему-то сердито возразила Анна. — Еще как сомневался!

И решительно зашагала вперед, изящно переставляя своими стройными ногами, длинными, как у куклы. С растрепанным узлом светлых волос на затылке. В грубых ботинках. Майке с кровавыми пятнами и автоматом на шее.

Госпожа Селиверстова. Анна Сергеевна.

Я улыбнулся.

Почему-то вспомнилось, как я был ранен, и моя голова спокойно и уютно лежала у нее на груди.

Черт возьми…

В моем сознании сформировалось еще невнятное, но вполне конкретное желание освежить в памяти это ощущение.

А мои приятели уже торопились к трапу. Так что в самолет я вошел последним. Окинул взглядом салон, подошел к усевшемуся рядом с Анной Северу, вытащил недоумевающего буддиста за локоть из кресла и плюхнулся сам на его место.

И внаглую положил голову ей на плечо.

Не грудь, конечно. Но тоже неплохо. И тоже работало. Чувство какого-то запредельного спокойствия и умиротворения мягко заструилось внутри.

Хорошо.

Мой комбез пропитался чужой кровью. Где-то там все еще лежал под плитой Гловацкий. Тьма, которую накаркал Император, сгущалась со всех сторон. Я не знал, что происходит с ЦИР, с Яном, с Данилевским-старшим. И мое положение в России сейчас, наверное, еще более шаткое, чем когда бы то ни было.

Но прямо сейчас я хотел хотя бы полчаса умиротворения. Или час. Как получится.

Но Анна вдруг недовольно шевельнула плечом.

— Тебе не кажется, что это наглость?.. — возмущенным шепотом прошипела она, и двигатели самолета загудели, готовясь к разбегу.

— Нет, — ответил я, удерживаясь на ее плече и не открывая глаз.

— Ты вообще понимаешь, что я мысленно тебя похоронила? И была готова похоронить еще пару человек в придачу, прямо там, на месте, когда оказалось, что ты сам так и не вошел в рифт? Ни стыда у тебя, ни совести!.. — с сердцем высказала она, но двигать плечом перестала.

— Возможно, это было не лучшее решение, — проговорил я в ответ. — Но другого я не придумал.

Я так и сидел, прильнув виском к ее плечу и вдыхая слабый, стойкий запах пыли, пота и дорогого парфюма, который не смогли перебить все перипетии прошедших дней.

Запах жизни.

Анна сначала напрягалась, ее пальцы нервно постукивали по подлокотнику. Но постепенно, под монотонный гул турбин, ее тело начало расслабляться. Через некоторое время я почувствовал, как ее голова слегка склонилась и коснулась моей макушки. Дыхание стало ровным и глубоким.

Так мы добрались до Владивостока.

Самолет приземлился глубокой ночью. Аэропорт был практически пуст, и это придавало всей встрече зловещий оттенок. Вместо оживленной толпы — несколько человек в строгих костюмах, молчаливые охранники с каменными лицами, несколько официальных лиц с натянутыми улыбками и кучка журналистов.

Пока Анна, мгновенно надев маску холодной, недоступной аристократки, вела короткие переговоры о размещении и транспорте и делала официальные заявления о своем возвращении, я скрылся за спиной оставшегося почти без внимания Крестоносца, прислонился к стене и запустил смартфон, чтобы посмотреть, что там за дичь сейчас творится в информационном поле.

И там было на что посмотреть.

Новостные ленты пестрели одним именем — Данилевский.

Старший, младший.

Патриарх клана, «человек, поставивший закон выше родственных чувств»«, 'образец гражданского самосознания».

И «отпрыск великой фамилии, не оправдавший доверия», «желтоглазый мажор», «сторонник террора».

Десятки статей, расследований, заявлений. Суть сводилась к одному: Богдан Данилевский, движимый гражданским долгом, предоставил неопровержимые доказательства самоуправства и совершения тяжких преступлений своим собственным внуком — Яном Данилевским. Видео с аэродрома, кадры штурма «Нефритового Будды» — все было подано под соусом «герой-предатель». Дескать, старик, скрепя сердце, но ради высших политических интересов государства и закона, был вынужден сдать своего горячо любимого внука. Какие-то странные люди давали показания о том, что Данилевский чуть ли не собственноручно избивал их для получения коммерческой информации о своих спонсорах. Время от времени даже звучали сожаления о моратории на смертную казнь.

В этом месте я и вовсе готов был заплакать от смеха. Так и хотелось голосом Егора воскликнуть: какой еще мораторий, ёпта⁈ У вас запросто шестнадцать китайцев покрошили, лишь бы подставу слепить, а за городскими стенами вообще кто кого хочет тот того и мочит безо всякого моратория, и ничего, все ровно дышат, будто бы так и надо.

ЦИР, само собой, оказался под шквалом критики. Звучали призывы к его полному роспуску и передаче полномочий «более надежным структурам». Мое лицо тоже мелькало в сводках — «сообщник и наемник Данилевского-младшего, скрывающийся от правосудия».

И повсюду — фотографии Яна. Холеного, в роскошных костюмах, с бриллиантовыми зажимами для галстука и дорогими запонками. Такого, каким его знали все.

И только в одной статье я увидел его таким, каким он, по всей видимости, был сейчас. С кровавой повязкой над бровью, в тюремной робе, небритый и осунувшийся. За это фото автору досталась целая лавина хейта. Его обвиняли в продажности, что он давит на жалость общественности, в то время как таких монстров надо еще в младенчестве душить в колыбели, чтобы другие спали спокойно.

От ярости у меня кровь в жилах вскипела.

Все было еще хуже, чем я ожидал. Анна права, в Москве нам пока делать нечего. К счастью, в каждой области у нас теперь свой суд и свои правила. Правило бедной Пэрис в действии оказалось очень полезной штукой.

Наконец, мы погрузились в два черных внедорожника и отправились в отель, где вокруг нас устроили столько показушной суеты, что я едва сдерживался, чтобы не рявкнуть на всех этих менеджеров, помощников, горничных и швейцаров. К Чо сразу же приставили доктора, хотя по большому счету он ему уже был совсем не нужен: азиат был в сознании, чувствовал себя гораздо лучше и в целом его внешний вид уже не был таким пугающим — видимо регенерация постаралась. Север ушел спать, Крестоносец по моей просьбе — звонить родственникам. Наконец, нас с Егором тоже отпустили по комнатам. Анна в сопровождении охраны отправилась в конференц-зал для решения, как она выразилась, бизнес-задач. И я, слегка поколебавшись, не стал возражать.

В конце концов, от этих парней сейчас пользы будет больше, чем от совершенно разбитого меня. Точка прилета не была известна заранее широкому кругу людей, а отель Анна и вовсе выбрала уже в аэропорту.

И главное — мы находились не в Москве.

Так что вероятность неприятных сюрпризов показалась мне крайне низкой.

Егор прихватил в баре дешевый коньяк, и мы отправились в его номер, где первым делом сделали тест на выявление его новоприобретенных способностей.

Иммунитет, выносливость, устойчивость к укусам насекомых и устойчивость к радиации у него остались прежними. А вот взрывной удар теперь у него распространился на обе руки и вырос до сорокового уровня. Кроме того, он, как и Чо, получил ментальный блок и энергетический щит пятидесятого уровня.

По выражению лица Егора было сложно понять, доволен он или разочарован. Хотя, как по мне, улов оказался очень удачным.

Мы выпили коньяку, и Егор принялся рассказывать, как они справлялись в рифте. По большому счету, этот поход оказался скорее анималистическим, потому что сражаться пришлось то с какими-то бешеными псами, то со здоровыми многоножками, при виде которых Анну трясло. И только в самом последнем задании им довелось встретиться с человекообразными существами, похожих на обезьян с рогами.

— Реально, будто они хоббиты среди демонов, понимаешь? Вот такие! — показывал он себе по пояс. — И каждый пятый со способностями!

— И как же вы с ними?

— Подручными средствами, — икнул Егор, в очередной раз подливая себе выпивки, в то время как я уже давно поднимал тот же самый стакан за компанию. — Кстати, Аньке мы теперь нахрен не нужны, сама кого хочешь прибьет. У нее теперь какая-то иллюзия крутая, она хвалилась. А еще вот такой меч из руки вырастает!

Я усмехнулся.

— Меч — это, конечно, хорошо. Но лучше бы пушка крупнокалиберная…

А про себя подумал, что мы ей теперь и правда в общем-то не нужны. С какой стороны не посмотри.

Потом поговорили про ЦИР и Данилевского. Чтобы не заканчивать вечер на мрачной ноте, повеселил приятеля описанием эпичного низвержения гробов.

После чего попрощался и отправился к себе.

Спустился на этаж ниже, повернул направо к своему номеру…

И, подняв глаза, увидел, что в самом конце коридора, у окна, стоит девушка. Она стояла спиной, но эту спину я бы узнал даже темной ночью под сотней дурацких одежек.

Здоровенные тяжелые ботинки, рваные до самой пятой точки голубые джинсы, шелковые рюши черной блузки и ядрено-оранжевая лаковая куртка с вышитым красным черепом.

Лекса.

Она обернулась. На щеке — здоровенная ссадина на пол-лица. Но даже она не могла испортить это дьявольское личико.

Я остановился.

Она надменно вздернула на глазах раскрасневшийся нос, чтобы ляпнуть какую-то злобную дурость. Но вдруг шмыгнула носом. Сделала неуверенный шаг навстречу. А потом побежала мне навстречу, громыхая своими здоровенными копытами, наверняка жутко модными.

И — все.

Я только руки слегка развел, чтобы пазлы встали, как надо, и клеммы совпали. Электричество побежало по жилам.

Удивительно, до чего же все бугорки и впадинки этого маленького тела идеально ложатся на мои собственные.

— Дурак!.. — дрогнувшим голосом воскликнула она. И, еще громче шмыгнув носом, добавила. — Но хоть живой дурак… Уже хорошо…

Я хотел ей ответить. Но вместо этого почему-то просто подхватил одной рукой и буквально внес в свой номер. И запер дверь.

Она плакала. Я чувствовал, как горячие капли обжигают мне шею, как тонкие пальцы сердито впиваются мне в грудь — и улыбался.

— Откуда ты здесь? — спросил я наконец, отодвигая Лексу от себя, чтобы посмотреть на ее смешное раскрасневшееся лицо.

— Мимо проходила! — обиженно выкрикнула она, пытаясь спрятаться от моего взгляда. — Дурак…

— А ты — истеричка, — улыбаясь еще шире, ответил я.

— А от тебя воняет, как от столетнего бизона, — буркнула Лекса, с двойной силой обнимая за шею.

— А я — скучал, — сказал я, касаясь ладонью ее мягких волос.

— А я злилась, ревновала и… Мне было очень плохо, Монгол, — совсем шепотом проговорила она. — Но тебя все равно надо срочно помыть. Снимай это говно, я пойду воду тебе наберу…

Мылись в итоге мы вместе.

Утром, когда я проснулся, Лексы уже не было рядом. Только аромат ее волос на подушке. В шкафчике-чистке висел мой комбез — идеально обработанный и еще теплый.

Я оделся, чувствуя странную смесь опустошения и облегчения. Лекса снова растворилась в своем хаотичном мире, не нарушив ничего в моем собственном.

Я вышел из номера, намереваясь найти кого-нибудь из парней и позавтракать в компании, но едва сделал шаг, как в кармане завибрировал мой смартфон.

Звонок?.. Мне?

Этот способ связи и номер знал только Ян.

Я выхватил устройство из кармана и нажал на кнопку приема вызова.

— Да, я слушаю!

В трубке раздался хорошо знакомый женский голос.

София.

— Давно не разговаривали, Монгол, — упавшим голосом проговорила она. — Приветствую. Знаю, что у нас с тобой отношения не очень-то…

— Все это не имеет никакого значения, скажи мне, где ты? — перебил я ее. — Нам нужно увидеться, и чем раньше, тем лучше!

— Я могу прилететь в Новосиб сегодня вечером, — с готовностью отозвалась София. — Отель «Под часами», лобби-бар, в восемь часов. Тебе подойдет?..