Шторм над Петербургом

Глава 16

Обер-камергер Шрюмер, высокий человек с острым подбородком и властным взглядом, сделал шаг вперёд. Его золотой жезл, символ должности, отражал свет канделябров.

Зал затих. Всё внимание теперь было приковано ко мне. Сердце, казалось, стучало в такт торжественной тишине. Я сделал шаг вперёд, стараясь сохранять ровную осанку. Парадный мундир сидел идеально, но в этот момент он будто стал на несколько килограммов тяжелее.

Путь к подиуму, казалось, растянулся на целую вечность. Я чувствовал на себе взгляды — оценивающие, восхищённые, завистливые. Кто-то из курсантов, стоявших позади, шептал друг другу что-то, но слова терялись в напряжённой тишине.

Я остановился перед императором и императрицей, опустив голову в почтительном поклоне. Государь Николай Петрович, облачённый в белоснежный мундир, смотрел на меня с широкой, почти детской улыбкой.

— Лёша! — радостно воскликнул он, протянув руку, будто хотел меня обнять.

Я невольно улыбнулся. Император выглядел искренне обрадованным. Но его порыв прервала императрица Надежда Федоровна. Она едва заметным движением коснулась его плеча и мягко произнесла:

— Вашье Императорское Вельичество, нам следуйет соблюдать торжествьенный протокол…

Её голос был тихим, но властным. Николай Петрович моргнул, словно возвращаясь к реальности, и слегка кашлянул, снова выпрямившись.

— Да, конечно, — пробормотал он. — Прости, Наденька.

Императрица повернулась ко мне, её взгляд казался глубоким и пронзительным, но в следующий момент он потеплел.

— Альексей Иоанновьич, подойдите бльиже.

Я сделал шаг вперёд. В руках обер-камергера появился бархатный футляр тёмно-синего цвета. На вытянутых руках он протянул его императору. Государь открыл футляр, и зал ахнул.

На чёрной подушечке покоился строгий перстень из платины, увенчанный огромным чёрным бриллиантом. Камень, идеально огранённый, поглощал свет, создавая впечатление бездонной глубины. Его поверхность переливалась оттенками тёмного серебра и угольного блеска, как звёздное небо в безлунную ночь.

Император поднял футляр, медленно извлекая перстень. Его пальцы слегка дрожали, но в этом движении была заметна церемониальная важность момента.

— Леш… Алексей Иоаннович, — начал он, его голос звучал чуть громче и увереннее, — вы — первый после нашего великого предка, императора Петра Великого, кто смог воспроизвести Великую магическую триаду…

Мой кузен-император явно готовился — он старательно повторял заученный текст, а я улыбался ему и подбадривающе кивал. Императрица явно переживала — но пока государь неплохо справлялся.

Зал наполнился приглушённым шёпотом. Аристократы обменивались удивлёнными взглядами.

— Этот бриллиант, — продолжил Николай Петрович, — принадлежал нашему общему предку, самому Петру Великому. Теперь он переходит к вам как символ вашей силы, разума и преданности империи.

Я посмотрел на камень. От одной только мысли, что я держу в руках частицу истории, сердце забилось быстрее. Разумеется, я ожидал, что в перстне будет черный алмаз. Это редкий камень, но его можно достать. Но что мне передадут черный бриллиант самого Петра Великого…

Ранговые перстни не были нашей собственностью. Их изготавливали на Монетном дворе по заказу Императорского двора, тщательно подбирали камни и металл. Мужчинам полагалась оправа из белого золота, а женщинам — из красного. И после смерти мага его перстень возвращался государству. Оправу могли переплавить, а сами камни очищались и могли быть использованы при создании перстня для другого мага.

— Оправа била модьернизьирована специально длья вас, — вмешалась императрица. — Изначьально пьерстень имперьатора Пьетра бил из серьебра. Но для вьас ми вибральи платьину. Платьина заменьяет серьебро, как сьимвол чистоты и стойкости, чтьо прьисущи вашьей натуре.

Император протянул мне перстень. Я, опустившись на одно колено, подал ему руку. Перстень был тяжёлым и холодным, но его вес казался одновременно и честью, и ответственностью.

— Нравится?

— Конечно, ваше императорское величество!

— Носите его с гордостью, светлейший князь, — произнёс Николай Петрович, счастливо улыбаясь.

— Благодарю, Ваше Императорское Величество, — ответил я, глядя на него. — Это честь, которую я пронесу с величайшей преданностью.

Я встал, поклонился и отступил, возвращаясь к столпившимся гостям.

Следующим вызвали Андрея. Кузен уверенно шагнул вперёд, его парадный мундир с золотым шитьём и эполетами блестел в свете люстр. Его лицо сохраняло сдержанное выражение, но в глазах читалась гордость.

Император, вручая ему перстень с алмазом в белом золоте, сказал:

— Андрей Фёдорович, ваши успехи в магии и служении Империи служат примером для других. Пусть этот алмаз, символизирующий вашу силу и ясность мысли, напоминает вам о вашем предназначении.

Андрей поклонился, принял перстень и вернулся в строй.

Вслед за ним вызвали его сестру, великую княжну Марину Фёдоровну. Она появилась на подиуме в элегантном сером платье, её волосы были уложены в строгую, но изысканную причёску.

— Как-то скучновато для великой княжны, — шептались какие-то девицы позади меня. — Могла бы выбрать любое платье — от Ворта или Маччини… С ее-то деньгами…

— Да уж, она в нем как серая мышь.

Моя матушка раздраженно обернулась.

— Эта серая мышь получила Алмазный ранг, — бросила она. — Еще одно непочтительное слово в адрес ее императорского высочества — и обсуждать наряды будете на морозе.

Девицы тут же притихли, а матушка с отцом переглянулись.

— Отличное платье, — добавила светлейшая княгиня. — Алексей, ты должен ее пригласить.

— Согласен, — кивнул я.

Императрица тем временем вручила великой княжне золотой алмазный перстень, сопровождая это словами:

— Марьина Фьёдоровна, ваша тьяга к знаниям и упорство заслужьивают восхищьения. Этот пьерстень — знак вашьей уникальности и достоинства.

Кузина склонила голову в ответ, её лицо оставалось спокойным, но в улыбке читалась искренняя радость. Ей действительно было чем гордиться.

— Благодарю, ваше императорское величество.

Затем называли другие фамилии — еще и еще. Церемония затянулась, но и «дебютантов» было много. У меня начало урчать в животе — все же плотный завтрак был давно.

После награждения всех участников, а их было около двух сотен, император снова поднялся на подиум.

— Господа! Сегодняшний вечер — начало нового этапа вашей жизни. Вы, молодые маги, доказали, что Империя может на вас положиться. И пусть ваши таланты послужат государству и народу лишь во благо!

Императрица присоединилась к нему:

— Мы приглашаем всех вас пройти в соседний зал. Там вас ждёт торжественный фуршет, а затем начнутся танцы, которыми откроется зимний сезон.

Зал разразился аплодисментами, и гости начали медленно перемещаться в соседний зал, где уже были накрыты столы с закусками и шампанским. Я задержался на миг, чувствуя тяжесть и величие момента. Перстень на моём пальце казался частью меня, словно всегда был на моем пальце.

— Не поскупились на закуски…

Когда мы вошли в соседний зал, меня охватила новая волна восхищения. Здесь всё выглядело так, словно сама идея изысканности обрела физическую форму.

Огромные столы с белоснежными скатертями ломились от закусок. На серебряных подносах возвышались башенки из тарталеток с черной икрой, миниатюрные рулеты с ценными сортами рыбы, мраморная нарезка из холодного мяса и редкие сыры. Шампанское игриво переливалось в высоких бокалах, сверкая под светом хрустальных люстр.

В зале царил приятный гул голосов. Гости рассматривали угощения, поднимали бокалы, а некоторые просто наслаждались великолепием момента. Внимание ко мне не ослабевало: многие подходили, чтобы выразить поздравления.

— Алексей Иоаннович, это была поистине невероятная церемония, — услышал я знакомый голос. — Позвольте вас поздравить.

Повернув голову, я увидел Иду Юсупову. Её платье тёмно-фиолетового цвета, усыпанное мелкими блёстками, напоминало ночное небо. Густые тёмные волосы были уложены в сложную причёску, а изящная диадема лишь подчёркивала её царственное изящество.

— Ида, — я улыбнулся, склонив голову в лёгком приветствии, и поцеловал протянутую ручку. — Вы выглядите… великолепно. Хотя я думаю, это слово не передаёт и половины вашего очарования.

Она рассмеялась, наклонив голову чуть в сторону.

— Алексей, вы всегда умеете подобрать слова. Но сегодня, кажется, все взгляды принадлежат не мне, а вам.

— Что поделаешь, приходится мириться со славой, — ответил я с лёгкой улыбкой.

Мы оба засмеялись, но наш разговор вскоре прервали. Ко мне подошли товарищи — Лева Львов и Феликс, а вместе с ними несколько курсантов.

— Алексей, ну не тяни! Покажи свой перстень, — нетерпеливо попросил Лёва.

Я протянул руку, чтобы они могли рассмотреть его поближе.

— Настоящий чёрный бриллиант, — одобрительно хмыкнул Феликс, разглядывая камень. — Не столь крупный, как Орлов, но тоже внушает…

— Согласен, — подтвердил я. — И, как оказалось, с историей. Кажется, у меня начинает собираться гарнитур.

— Это невероятно, — Лёва качнул головой, отступив на шаг. — Только представь: ты единственный, кроме Петра Великого, кто заслужил такую честь.

— Да уж, — заметил Феликс. — Алексей, ты теперь настоящая легенда.

Ида, всё это время слушавшая разговор, мягко улыбнулась:

— Алексей — звезда этого вечера, так что забудьте о спокойной беседе. Вас ждёт ещё множество поздравлений и, возможно, несколько десятков попыток выведать секрет вашей магической триады.

— Ну, если поболтать здесь не получится, может, попробуем это сделать во время первого вальса? — предложил я, глядя на неё.

Она подняла брови и улыбнулась.

— Значит, вы не забыли об обещании…

Я заговорщически подмигнул.

— Как я мог? И, помнится, вы тоже кое-что мне пообещали, Ида Феликсовна.

В этот момент прогремела торжественная музыка. Оркестр начал исполнять фанфары, извещая всех о начале танцев. Обер-камергер поднял золоченый жезл и с пафосом объявил:

— Господа! Их Императорские Величества открывают бал.

Император и императрица вышли на середину зала. Николай Петрович, несмотря на свою простоту, держался с приличной грацией, а Надежда Федоровна в ослепительном платье золотистого цвета, излучала величие. Они начали мазурку, лёгкие и уверенные шаги вскоре заставили всех присутствующих присоединиться.

Я, следуя церемониальному порядку, подошёл к Катерине.

— Помнится, мы обещали спасти друг друга.

Она улыбнулась и слегка наклонила голову.

— О да. Ненавижу мазурку. Бежать поздно, а я уже отказала Одоевскому, ссылаясь на тебя. Так что спасай.

Она приняла мою руку, и мы вышли на паркет. В этот момент Виктор, мой брат, пригласил Иду, Андрей уже танцевал с сестрой Мариной, Лёва — с Настей Гагариной, а Феликс, к моему удивлению, с Леной Салтыковой.

Когда музыка сменилась на плавную мелодию, мы с Катериной начали двигаться в такт.

— Ты выглядишь счастливой сегодня, — заметил я, глядя на неё.

— А кто не был бы счастлив в такой обстановке? — ответила она. — А ты, кажется, не в своей тарелке.

Я чуть улыбнулся, крутя её в лёгком повороте.

— Немного. Быть в центре внимания — не моё любимое занятие.

— Неужели? Не переживай, — Катерина рассмеялась. — Твоя звезда, может, и ярко горит, но это ненадолго. Завтра все переключатся на что-то другое. В сезон балов каждый день новости.

— Надеюсь. Кстати, а Аполлон Безбородко приглашал тебя на танец?

Её улыбка стала чуть сдержаннее, но она продолжала двигаться так же плавно.

— Приглашал.

— И что ты ему ответила?

Она посмотрела мне в глаза, её взгляд был спокойным, но цепким.

— Что я ещё подумаю.

Я не смог сдержать лёгкого смешка.

— Не ожидал от тебя жеманного кокетства.

Музыка зазвучала громче, и мы с Катериной задержались чуть в стороне от центра зала, где не было так шумно. Я решил воспользоваться моментом, пока она рядом, чтобы продолжить начатый разговор.

— Это не кокетство, — ответила подруга. — Просто я действительно еще не поняла, могу ли ему доверять.

— Разве он предавал твое доверие?

Она слегка нахмурилась, словно я затронул тему, которую она не хотела обсуждать.

— Аполло… сложный, — наконец ответила она, скрестив руки на груди. — Я уважаю его. Он отважный, род у него знаменитый, безупречный в своей истории. Но сам он…

— Но? — подтолкнул я, чувствуя, что в её словах есть недосказанность.

Катерина сделала шаг в сторону, её платье шуршало по паркету.

— Слишком принципиальный, слишком жёсткий. Он может быть таким… непреклонным. И его слова иногда колют как кинжалы. Безбородко совершенно не следит за языком и не понимает, как больно может сделать своим товарищам.

Я кивнул.

— Это верно. Аполлон действительно человек, который редко идёт на компромиссы. Но разве в этом нет своего рода достоинства?

Катерина посмотрела на меня искоса.

— Возможно. Но я не уверена, что хочу оказаться рядом с человеком, который так легко ранит словом.

Я задумался, прежде чем ответить.

— Ты знаешь, что ты ему нравишься?

Катерина едва не оступилась, её глаза расширились от удивления.

— Что? — её голос звучал одновременно удивлённо и растерянно. — Я не ослышалась?

— Ты нравишься ему, — повторил я мягко. — Неужели не замечала?

Она покачала головой, словно не веря моим словам.

— Алексей, если это шутка, то она совсем несмешная.

— Это не шутка, — ответил я с серьёзным выражением. — Я давно это понял. Ты ему важна, даже если он никогда этого не покажет. Такой уж характер — до последнего будет отрицать очевидное, не позволит себе признаться в слабости.

Катерина отвела взгляд, её щеки слегка порозовели.

— Я… я никогда об этом не думала.

— Тогда подумай, — посоветовал я. — Возможно, за этой холодностью и принципиальностью скрывается что-то еще.

Катерина задумалась на мгновение, а потом улыбнулась, чуть приподняв подбородок.

— Ладно, Алексей. Если выпадет шанс, я попробую узнать его поближе.

— Вот и хорошо, — сказал я, чувствуя облегчение от её слов.

Ну все, Аполло. Теперь ты мне точно должен.

Мы вернулись к столам, и Катерина взяла бокал шампанского с подноса у одного из официантов. Я последовал её примеру, но только для того, чтобы не выделяться.

Музыка в зале сменилась на что-то менее интенсивное. Оркестр давал гостям время передохнуть. Вокруг царила атмосфера расслабленности. Люди беседовали, смеялись, некоторые просто наблюдали за происходящим, стоя в тени колонн.

Я едва успел сделать глоток шампанского, как боковым зрением заметил, что ко мне кто-то подходит. Симпатичная девушка лет двадцати, грациозная и одетая в строгое церемониальное платье в ново-русском стиле, слегка поклонилась, когда я обернулся к ней.

— Алексей Иоаннович, — она присела в реверансе.

Я ответил поклоном.

— К вашим услугам, — ответил я, внимательно глядя на неё.

Я сразу заметил маленький серебряный шифр на её груди — бриллиантовую брошь с инициалами «СП», указывающую на принадлежность к свите великой княжны Софии Петровны.

— Алексей Иоаннович, её Императорское Высочество София Петровна желает поговорить с вами, — произнесла фрейлина, делая шаг назад.

Я поднял брови, слегка удивлённый.

— Сейчас? — спросил я.

Фрейлина лишь утвердительно кивнула.

Я быстро осмотрел зал и нашёл её. София стояла у колонны, её точеная фигура в розовом платье выделялась на фоне белых с золотом стен. Она была одна, но позади нее дежурили сопровождающие дамы.

Я посмотрел на фрейлину и коротко кивнул.

— Разумеется, если это угодно Софии Петровне.

— Прошу за мной, ваша светлость.

Я направился к колонне, где стояла София. Великая княжна отчего-то не стала танцевать мазурку, хотя наверняка приглашений было много. Возможно, она не хотела отвлекать внимание от брата-императора.

Когда я подошёл ближе, она встретила мой взгляд, и на её лице появилась лёгкая, почти незаметная улыбка.

— Алексей Иоаннович, — заговорила она, её голос был мелодичным, но сдержанным. — Рада видеть вас на этом вечере. Надеюсь, перстень пришелся вам впору?

Я склонил голову в лёгком поклоне.

— Вы очень любезны, ваше императорское высочество, — я слегка склонил голову. — Перстень сел идеально. Благодарю.

Она окинула меня взглядом, словно оценивая что-то, а потом добавила:

— Честь всегда находит тех, кто её заслуживает.

Её слова звучали как комплимент, но в них была доля формальности. Мне показалось, что она старалась удерживать между нами некую дистанцию, даже в столь непринуждённой обстановке. И все же было еще что-то в ее глазах. Тревога? Опасение?

София слегка улыбнулась и шагнула ко мне.

— Нам нужно поговорить, — тихо сказала она. — Пригласите меня на первый вальс.