Шторм над Петербургом

Глава 13

Мир померк на мгновение. Ощущение незримого натиска, как будто сама ткань реальности сжималась и раскалялась от напряжения, окутало внутренний двор.

— Катя, уводи ребят подальше! — крикнул я.

Одоевский лишь на секунду замешкался, завороженно глядя на странную зеленоватую жидкость.

— Что это за чертовщина⁈ — Прошептал он. — Никогда не видел ничего подобного.

Мы с Андреем переглянулись. От жидкости исходил характерный фон Искажения. Причем если это и была остаточная энергия, то взяли эту жижу из самого эпицентра.

— Возможно, стабилизированная форма, — смекнул Андрей. — Или просто зараженная вода. Но вон высокий.

— Ставлю на стабилизированную, — отозвался я.

Судя по мощному излучению, именно ею она и была. Видимо, лаборанты Толстого-Стагниса все-таки смогли повторить эксперименты из подвалов Немца. Но нам, простым курсантам, конечно же, рассказать забыли.

И сейчас это безобразие решили обкатать на нас. И правда, зачем дважды людей собирать? Бахнем высочайшим гостям сразу все козыри в рожи. Ага.

Я поднял глаза на Шереметеву. Та лишь жестом велела нам начинать работу.

— Угроза настоящая! — крикнул я. — Действуем по протоколу номер три!

Ребята из обеих групп отскочили на приличное расстояние и принялись обновлять щиты. На лицах курсантов удивление смешалось с тревогой, но ребята быстро взяли себя в руки.

— Вплести ртуть в физическую защиту! — напомнил Слава.

Это была одна из наших собственных разработок — преимущество экспериментальной группы. Ведь ртуть — металл, и в нашей магической системе она принадлежит к стихии земли. А раз так, то ее можно вплетать в заклинания точно так же, как и любой другой элемент.

На тренировках я как-то предложил сделать такой фокус. Быстро набросал предполагаемую формулу. Феликс попробовал, группа обкатала заклинание, мы утвердили формулу и представили профессору Трубецкой. А через пару дней это заклинание включили в обновленный протокол защиты. Ланской не зря говорил, что именно наш курс творил историю — так она и создавалась, путем случайных открытий и порой странных идей на занятиях.

Ребята принялись черпать с брусчатки лужицы ртути — серебристые шарики летели по воздуху, а затем рассыпались, касаясь личных стихийных защит курсантов, и вплетались в связку.

— Эристов готов!

— Одоевский готов!

— Безбородко готов!

— Салтыкова готова!

Каждый отчитывался, обновив свою защиту. Моих одногруппников контролировал Андрей, мой заместитель. Мы с Андреем с первых дней распределили, кто за чем следит: на мне было общее руководство и контроль всех боевых моментов, на Андрее лежала ответственность за защиты и работу лекарей.

Замом Одоевского была Лена Салтыкова — и она тоже проверила готовность каждого, а затем отчиталась:

— Вторая полностью готова! Ждем указаний.

Одоевский обменялся с ней кивками и сосредоточился на периметре.

— Первая готова! — кивнул Андрей. — Ждем указаний.

— Группы, держать расстояние три метра до объекта, не ближе, — распорядился я. — Барьерники и ртутники, ставьте изоляцию. Боевики, помогите с подпиткой эфиром.

Я на всякий случай переглянулся с Одоевским. С точки зрения администрации наши права были совершенно равные. И все же я по привычке брал на себя командование. Но Слава кивнул, отдавая мне бразды правления.

— Я проконтролирую защиту, — сказал он.

— Добро.

Отлично. Теоретически, мог быть конфликт, но мы с Одоевским смогли сработаться. Друзьями и даже приятелями не стали — только рабочие отношения. Но парень он был ответственный и всегда выполнял договоренности. Да и в целом мог далеко пойти. Откройся у него положительная чувствительность к Искажению — и такого кадра отхватят с руками и ногами.

— Лена, прикрой лекарей! — велел Одоевский.

Хорошо, что на нас просто вылили зараженную мертвую водицу, а не открыли портал с настоящим Искажением. У меня бы хватило сил с ним справиться, да и ребята точно бы не подкачали — на подхвате были Андрей и Катерина, которые могли поглотить выброс.

И все же из соображений безопасности я не хотел, чтобы эта оказия случилась в присутствии императора. Хотя и здесь, в этой луже излучения было столько, что теперь обеим группам неделю придется давиться ртутными каплями.

Ну Шереметева! Хотя она не стала бы идти на столь рискованный шаг, не получив согласие великого князя. И, судя по тому, как волновался сам дядюшка Федор Николаевич, эта идея изначально принадлежала ему.

Чертовы интриги Зимнего. Они напридумывают — а нам расхлебывать.

— Лекари, держаться позади! — командовал Одоевский. — Будьте готовы к диагностике. Лена, Настя, поставьте лекарям дополнительный барьер. На всякий случай.

Лева и Зубова потащили остальных «резервистов» за спины боевиков. Остальные ребята принялись вязать максимально плотный защитный барьер — здесь были все четыре стихии, много эфира и ртуть.

Это была настоящая командная работа.

Пока маги-берьерники вязали общую структуру, а боевики накачивали барьер эфиром, ртутники распределяли металл, словно ловкая золотошвея — сверкающие на солнце серебристые шарики вплетались в пульсирующий полупрозрачный купол, словно драгоценности на королевской мантии.

Через несколько секунд купол накрыл осколки колб и растекшиеся под ними ядовитые лужи.

— Барьер установлен! — коротко произнес Аполлон, обернувшись ко мне. Его голос был как всегда спокоен, но взгляд — сосредоточен и непоколебим.

— Юсупов, проверить устойчивость, — распорядился я.

Феликс запустил в низко гудящий купол сгусток концентрированного эфира — и структура выдержала. Салтыкова одобрительно хмыкнула — ей самой не терпелось поджечь что-нибудь, но девушка поработала над прошлыми ошибками и не стала тратить слишком много энергии впустую.

— Отлично, держим так, — кивнул я, когда волна ушла и барьерные маги чуть ослабили напряжение.

Шереметева спокойно наблюдала за тем, мы скакали вокруг отравы на потеху скучающей публике. Она чуть задрала левый рукав и прикоснулась к наручным часам — видимо, засекала время.

Я обернулся к генерал-лейтенанту.

— Ваше превосходительство, объект полностью изолирован. Прошу разрешения на поглощение аномальной энергии.

Шереметева кивнула Ланскому, не сводя с меня внимательного взгляда. Она и сама волновалась! Я ожидал, что начальница просто даст команду выполнять, но вместо этого она лихо соскочила с трибуны на брусчатку и направилась к куполу.

Ребята замерли, с волнением ожидая приказа. Шереметева обошла возведенную преграду, протянула руку и даже прикоснулась к щиту — тот низко загудел и завибрировал в том месте, где генерал-лейтенант до него дотронулась.

— Подтверждаю, негативного фона нет, — сказала она, глядя на нас с Одоевским. — Поглощение разрешаю. Выполняйте, Николаев.

Теперь всё внимание сосредоточилось на нашей группе поглощения: я, Андрей и Катерина.

— Слав, уведи ребят подальше и будьте готовы на пару секунд снять барьер, чтобы мы смогли подойти к объекту, — сказал я.

Одоевский нахмурился.

— Я тоже могу пойти с вами.

— Не нужно рисковать на глазах у зрителей. Сегодня все должно пройти как по нотам. Поглощать будут только проверенные.

Одоевский кивнул и отступил, давая нам дорогу.

Я видел тень разочарования в его глазах. Оно и понятно — в его группе пока что не было ни одного мага, сертифицированного, пусть и неофициально, на настолько плотную работу с аномалиями. Они обходили нас по среднему баллу в общем зачете, но все это было фантиками по сравнению с главным — у нас уже было гораздо больше опыта в профильной работе.

И Славу, как командира второго отряда, это, конечно, беспокоило. Он тоже хотел получить доступ к такой работе. Но всему свое время. Что-то подсказывало мне, что вся эта произвольная программа, которую неожиданно выкатили дядюшка с Шереметевой, нужна была именно затем, чтобы убедить кое-кого в Совете регентов.

Вопреки мнению многих аристократов, дядюшка не правил единолично от имени императора. Совет регентов на то и был советом, что решения там принимались коллективно. И далеко не каждая инициатива великого князя встречала поддержку. Многие предложения отбраковывались, если большинство высказывалось против.

Наверняка дядя, немного познавший силу Искажения на личном опыте, пытался продавить необходимость тестирования магов на предмет чувствительности. И наверняка встретил сопротивление. На его месте я бы тоже поступил подобным образом — либо бы показал масштаб катастрофы, чтобы прочувствовали, либо же убедил в том, что один подготовленный маг вроде нас с Андреем стоил двадцати обычных.

И, что еще важно, великий князь поставил на кон самое ценное — своего наследника. Такой риск аристократы точно оценят.

— Андрей, Катя, заходим сразу по команде, — распорядился я, пока мы шли к стенке защитного купола.

Слава Одоевский быстро сориентировался и принялся руководить барьерниками:

— Ждать команду Николаева! Отключить часть барьера, как только он скажет.

— Принято!

Мы подошли вплотную к сверкающей стенке щита.

— Снимайте, — сказал я.

— Деактивировать южный сектор!

На несколько секунд завораживающее сияние барьера погасло. Я пропустил вперед Андрея и Катерину и сам зашел следом.

— Поднять барьер!

За нашими спинами тут же сомкнулись радужные стены. Сквозь переливающийся полупрозрачный купол пробивались лучи вышедшего солнца.

— Курсанты, постарайтесь сделать барьер прозрачнее, — донесся приказ великого князя с трибуны. — Мы хотим видеть, что происходит.

— Ага, еще давайте будем на телевидение транслировать, — проворчал Андрей, присаживаясь на корточки, чтобы осмотреть странную жидкость. — Реалити-шоу «Курсанты Спецкорпуса». Специальный выпуск.

Кузен нервничал. Понимал, что не имел права подвести отца. Да и Катерина, до этого момента сохранявшая самообладание, положила руку ему на плечо.

— Все получится. Это просто такой же артефакт. Просто фон сильнее.

Перед нами на брусчатке зловеще разливалась заражённая жидкость. Её сияние переливалось неестественным зеленоватым светом — потусторонним, опасным. Энергия Искажения исходила от неё волнами, как жар от раскалённого угля.

С трибун на нас смотрели десятки глаз. Император Николай Петрович с удивлённой улыбкой, его взволнованная супруга, нервно сжимавшая носовой платок, великий князь Фёдор Николаевич с непроницаемым лицом, а также министры, вельможи и военные — все ждали чуда.

Шереметева стояла в стороне, пристально следя за каждым нашим действием. Купол и правда сделали почти прозрачным — только прожилки ртути, словно кружево или морозный узор, сверкали на солнце.

Я быстро обменялся взглядами с Андреем и Катериной.

— Готовы? — шёпотом спросил я, не отрывая глаз от лужи.

Андрей кивнул, его лицо оставалось спокойным, но в глазах плескалось напряжение. Катерина, стоящая справа от меня, глубоко вдохнула, прежде чем ответить.

— Всегда готовы.

— Тогда за работу. Начинайте, я подстрахую.

Не самый удачный момент, чтобы устраивать экзамен собственным ребятам. Но я знал, что они станут куда увереннее в себе, если справятся на глазах у других людей. И Катерине, и даже Андрею, нужно было немного выйти из-под моей тени. В конце концов, я не всегда буду с ними рядом, не всегда смогу помогать.

— Дамы вперед, — Андрей посторонился, подпуская Катерину к луже.

Катерина присела на корточки возле лужи, её пальцы изящно скользнули в воздухе, будто она играла на невидимых струнах. От них исходил мягкий красноватый свет — её эфир был стабилен и спокоен, напоминая течение горного ручья.

— Фон выше среднего, — громко отчитывалась она больше для зрителей. — Концентрированная форма, очень стабильная. Не похоже типичную на остаточную энергию аномалии.

Шереметева едва кивнула и даже улыбнулась.

Андрей тоже поднес руки, концентрируясь и успокаивая свой эфир для поглощения. Мысли парня очистились, каждое движение становилось чётким и выверенным.

— Контролирую поток, — пробормотал он, замыкающий тройку. — Поймал ниточки.

Я обошел ребят и встал с противоположной стороны, направив ладонь прямо над лужей.

Когда мы синхронизировались, энергия Искажения, как зверь, почуявший угрозу, начала шипеть. Жидкость на земле заклокотала, выделяя удушающий пар.

— Начинаем! — скомандовал я. — Катя, давай.

Девушка первой потянулась к словно почуявшей неладное энергии. Иногда мне казалось, что у аномалий словно был собственный разум — энергия реагировала, пусть и не очень ярко, на попытки вмешательства. Вот и сейчас жижа вспыхнула ярче, забулькала, словно пыталась уползти от нас.

— Ну уж нет, — улыбнулась девушка и тут же притянула к себе несколько ртутных шариков. — Никуда ты не уйдешь.

Андрей вытащил из кармана маленький сосуд с ртутью — нам было положено по уставу всегда иметь при себе несколько герметичных флаконов. Сорвав крышку, кузен вылил ртуть и тут же распределил вокруг лужи, не давай той сместиться.

— Держу! — крикнула Катерина, её голос дрогнул. — Можем приступать.

Жидкость сопротивлялась, билась внутри ртутного барьера, словно живая. Но это было только начало.

Андрей сосредоточил свой эфир, создавая каналы для отвода энергии. На его бу проступил пот, губы были сжаты до побеления, но он не сдавался.

Мы начали медленно втягивать энергию. Ощущение не из пряитных. Каждый из нас словно пытался проглотить яд, разрывающий горло изнутри. Энергия Искажения пыталась проникнуть в наши сердца, запутать сознание. И если для меня это было привычным делом, то моим ученикам еще предстояло приспособиться.

— Тащим, сильнее! — сказал я, борясь с нарастающим сопротивлением.

Катерина сжала зубы, её руки дрожали, но она продолжала направлять потоки. Андрей выглядел, как будто он сражается со стихией. Его эфир вспыхивал, гас, снова вспыхивал.

Секунды казались вечностью. Моё сознание на миг затуманилось, когда поток Искажения прошёл через меня. В этот момент я почувствовал холод, а сразу после — жар. Тело приняло большую дозу, и я тут же усилил свое течение эфира, чтобы переработать хотя бы часть полученного.

Ребята держались. Было видно, что поглощенная энергия причиняла им физическую боль, но они ни пикнули.

Когда последний поток энергии втянулся в нашу тройку, мир будто остановился. Жидкость больше не светилась. Ртутный барьер Катерины рассеялся, и на земле осталось только маслянистое пятно — тёмное, но больше не опасное.

— Готово, — прокряхтел Андрей, поднимаясь и тут же подал руку, чтобы помочь Катерине.

Девушка была бледна, но в целом хорошо выглядела — у Кати наметился явный прогресс. Ее тело и разум все лучше адаптировались к новой способности.

Андрей вытер лоб рукавом, его глаза блестели от напряжения. Я оглядел их обоих и кивнул.

— Отличная работа.

— Черт, Леш, как ты это делаешь? — шепнула Кати. — Мы с Андреем едва сдерживаемся, чтобы не вывернуться наизнанку прямо пред очами императора, а тебя как комарик укусил.

Я улыбнулся.

— Практика.

На трибунах тем временем, начались волнения. Люди переговаривались, не веря своим глазам.

— Она погасла!

— Жидкость не светится…

Шереметева с едва заметкой улыбкой спустилась к нам. Её лицо оставалось каменным, но я заметил, что она немного расслабилась.

Она подошла к барьеру, который все еще защищал нас и обратилась к Одоевскому.

— Снять щиты.

Барьер погас, ртутные шарики упали на брусчатку и весело покатились в углубления стыков. Генерал тем временем жестом велела нам отойти и сама склонилась над погасшей лужей.

— Чисто, — сухо сказала она. — Молодцы, не подвели. Вольно.

Шереметева направилась к трибуне.

— Господа, вы стали свидетелями того, чего ещё никто не делал. Первое открытие — стабилизированная форма энергии аномалии, которую вы только что наблюдали в виде светящейся жидкости. Лаборатория господина Толстого совершила прорыв и нашла способ концентрировать остаточную энергию в малые формы. Это открытие будет крайне полезно в будущем.

Вельможи перешептывались, не сводя глаз с темной лужи.

— Второе — только что вы видели, как прошедшие специальную подготовку курсанты нейтрализовали аномальную энергию путем поглощения. Этот метод возможно крайне успешно применять при борьбе как с активными аномалиями, так и для очистки местности. — Она поклонилась императорской чете. — Уверяю вас, что это не последнее наше достижение.

Великий князь Фёдор Николаевич поднялся первым. Он оглядел нас троих, затем посмотрел на Шереметеву.

— Ваше превосходительство, мы все в крайней степени впечатлены. Благодарим вас и ваших курсантов за великолепно проделанную работу.

Восьмигранный двор наполнился аплодисментами.

Император хлопал в ладоши, громко и искренне, как ребёнок. Императрица только молча смотрела, её глаза были наполнены смесью ужаса и восторга.

— А теперь, почтенные гости, — Шереметева поклонилась и указала рукой на один из входов, — позвольте пригласить вас на торжественный обед.

Пока гости спускались с трибун, а сотрудники принялись убирать последствия показательных выступлений, к нам с Андреем и Катериной подошел Ланской.

— Отличная работа, господа, — кивнул он. — Вас троих желает видеть великий князь.