Хозяин дубравы. Том 3. Саженец

Часть 3 Глава 8

168, руень (октябрь), 17

— Я иду по полю… по лесу с конем… — напевал себе под нос Беромир, размеренно шагая вперед.

Как раз по этому самому лесу.

За ним человек десять.

Они вышли из лодки и теперь осматривали место, где один из посланных ведуном разведчиков обнаружил торф. Во всяком случае, очень на него похожее что-то. И ему хотелось самому поглядеть. Мало ли ошибка? Слишком уж приятно и заманчиво выглядел этот самый торф.

Дрова надо рубить. Разделывать. Сушить. Что довольно трудоемко. Торф же… он был шикарен.

Добывался проще и легче, чем дрова. По сути — лопатами брикеты выкапывались, подсушивались на солнышке и относились до места складирования. При пиролизе из торфа получался кокс, вполне сопоставимый по теплотворности и чистоте с древесным углем. И если с сушеной древесины того угля выходило до четверти от массы, то с торфа — порядка сорока процентов[1]. Почти вдвое больше.

Прям в моменте это не важно.

Лесов вокруг великое множество, да и поля надо расчищать. Но даже в этом случае добывать его все одно — проще и легче, как и доставлять. Если места труднопроходимые, то на носилках вдвоем носить несложно до лодки, а так — загрузил на тачку и покатил. Что позволит тем же количеством людей добывать заметно больше топлива. Сиречь энергии. Которая наравне с железом альфа и омега развития человечества. Во всяком случае на этом этапе.

Но и это еще не все, как любили говорить в 90-е годы продавцы всяких ненужных вещей. Торф являлся хорошим удобрением. А оно сейчас было ой как нужно. Дешевым, легко добываемым и вполне эффективным, как сам по себе, после некоторого компостирования и проветривания, так и в смеси с золой да каким-нибудь разрыхлителем вроде опилок или соломы[2].

Про химию процесса получения кокса — вопрос отдельный. Ведь при этом много всего интересного выделяется, как и при пиролизе дерева. Градусник, правда, пора уже сделать. Но это зимой, чтобы мороз был, иначе его не получится градировать.

Сунул в прорубь — получил условно отметку нуля.

Сунул в кипящий котел — ста градусов.

Плюс-минус лапоть. Потом пространство поделил между этими точками примерно на равные части. И готово. В идеале на сотню, но так-то и на десять — уже хлеб. Да и потом — вверх можно продолжить шкалу.

На первый взгляд — мелочь. Однако с помощью градусника можно было разделять жидкие фракции при перегонке, получая и ацетон, и метанол, и фенол… Беромир, правда, не помнил температуры их кипения, но был уверен — разберется. Главное — начать. Особенно сейчас, когда нашелся торф…

Это ведь настоящая сказка!

Песня!

Мечта!

Из-за чего Беромир и потерял бдительность, охваченный воодушевлением…

Свистнула стрела.

Мимо.

Еще.

Глухой удар. Это один из учеников уже вскинул щит.

А они вернулись. С добором из числа новичков. Чтобы по одному на двадцать пять семей, как и уговаривались. За исключением, разумеется, дежурной шестерки, оставшейся по кланам.

С собой на выходы он брал только тех, кто уже был снаряжен и хоть как-то подготовлен. Но они не всегда надевали доспехи. Щиты — да — были всегда с ними, но и все. Лень матушка и авось батюшка. Да и ведун сам расслабился после всех этих событий последних дней…

Еще свистнула и гулко завибрировала, попав в ствол дерева. Как раз в то, за которое Беромир спрятался, уйдя перекатом.

Несколько секунд.

И десять его учеников оказались рядом, укрыв его и себя щитами со всех направлений.

— К реке отходим, к лодке. — тихо произнес ведун.

И ребята пусть и неловко, но начали перемещать. Опыта держать «коробочку» у них не было. Поэтому то и дело открывались.

По ним стреляли.

Редко.

Явно нервно.

И в целом криво. Из-за чего безрезультатно. А большие круглые строевые щиты надежно перекрывали периметр.

Медленно.

Шаг за шагом Беромир с учениками отходил к лодке. Пока, наконец, кто-то не заметил, что ее увели.

— Проклятье! — прошипел один из парней.

— Спокойно! Спокойно! Идем вдоль берега! — рявкнул Беромир.

— Далеко же!

— К вечеру доберемся.

Сказал и невольно спохватился. У него ведь рог висел на ремне. Специально для вызова помощи. Поэтому он скинул его с плеча.

Вынул заглушки.

И дунул в него во всю мощь своих легких.

Несколько секунд спустя в щиты прилетела целая россыпь стрел. Вон как забарабанили.

Беромир усмехнулся и попробовал изобразить сигнал горниста «Боевая тревога». Просто чтобы этих персонажей подразнить.

Первая попытка не удалась. Сказывалось полное отсутствие навыка.

И вторая.

И третья.

А вот с девятой что-то получилось. Топорно, но все же…

А пока пробовал — думал. Ему в очередной раз невовремя в голову пришли разные мысли. В данном случае о том, что было бы очень неплохо вообще ввести практику звуковых сигналов трубой.

И военных, и всяких.

Например, малый сбор, вроде того, который потребовался при прибытии Бранура со своими кельтами. Или общий, если важно собрать всех. Тревогу, на случай нападения. Ну и еще что-то.

Вообще, с музыкой надо было работать плотнее.

Да и оркестр собирать. Ну а что? Развлечений никаких. А так даже несколько человек на всяком подручном инструменте сыграют — всяко легче на душе. Поначалу, конечно, будет еще тот кошмар. Этакий одесский дворик на максималках, в котором не один маленький мальчик будет осваивать скрипку, а несколько больше всяких мучителей станут пытать окружающих своей учебной какофонией.

Что из простого можно сделать?

Банджо какое-нибудь. Это ведь, по сути, плоский барабан с ручкой, на который натянули струны. Волынку еще можно. Тоже несложная штука. Что-нибудь с дудками или флейтами подумать. Какой-нибудь барабан под работу ладонями.

Варианты были.

Сделать можно.

Главное — придумать, что на них играть. Сам ведь Беромир в музыке был не силен. Он ей никогда не занимался и придется очень немало потрудиться, чтобы сделать что-то толковое из этого горе-оркестра…

Свистнула еще одна стрела.

Близко.

Очень близко.

Вон — по голове пером чиркнула. Отвлекся на несколько секунд — и вот результат.

— Ладно. Отходим. — буркнул Беромир. — Вон к той покосившейся березе. Там передохнем. И я еще в рог подую.

Так и поступили.

Потом еще отошли.

И еще.

А часа через три планомерного отхода, когда нападающие почти не стреляли уже, послышался топот многих ног. Это на выручку спешило почти все мужчины крепости. Включая работников. Во всяком случае у Беромира именно такое ощущение возникло.

Эти стрелки лесные тоже все поняли правильно.

Вон — раз-раз и куда-то делись.

Ведун же развернул своих людей в нормальный строй. И, достав трофейные мечи, повел вперед. Копий-то не брали по той же причине, что и доспехи — чтобы лишнего не таскать. Щиты-то как взяли — вопрос. Обсуждали же уже пару раз, чтобы и их не носить…

Встали, значит.

Выровнялись.

И пошли вперед — в контратаку. Хотя сам Беромир держался за их спинами из-за отсутствия щита у него самого. Но готовый работать мечом через головы, пользуясь ростом. А он в этом плане своего местного отца уже перегнал — сказывались хорошее питание да упражнения.

Очень скоро справа «нарос» массив наспех вооруженных мужчин. Почти две сотни. Не у всех имелись щиты, но их было много. Прямо очень по местным меркам.

Минута.

Вторая.

Третья.

Полчаса.

Эти ребята, что совершили нападение на ведуна и его людей, тикали так быстро, как могли. Но и преследователи не сильно отставали. Из-за чего сумели прижать злодеев к широкому ручью. Так-то через него было переброшено поваленное дерево, по которому те попробовали перебраться на другую сторону. Сунулись, а оно гнилое. Затрещало и обвалилось вниз — в воду, хорошо ступившего удержали.

В принципе — можно прыгать в воду. Она ледяная, но не страшно, если бы получилось выбраться сразу. Но вот незадача — высокие берега здесь оказались. Быстро не выбраться. Надо идти вдоль берега и выискивать удобные места. Но времени на это уже не оставалось, вон, преследовали уже совсем рядом…

— Стой! — крикнул Беромир, когда до этих людей осталось полсотни шагов.

Толпа мужчин не сразу, но замедлилась, а потом и затормозила. Шагах в десяти-пятнадцать. Натурально нависнув над теми, кого они вот уже битый час гнали.

— Вы кто такие? — выйдя вперед, спросил ведун у стрелков.

Они промолчали.

— Не хотите разговаривать? Как хотите, — пожал плечами ведун. — Пилумы товсь!

И добрая половина подошедших мужей перехватили пилумы для броска. В принципе, их за глаза бы хватило, чтобы выбить всех нападающих подчистую. С первой подачи. Раз. И все. Всадив в каждого по несколько острых железных предметов.

Эти кадры сразу все поняли.

Вперед старший выступил и начал «заливаться соловьем».

По характерному акценту сразу стало ясно — балты. Сами они этого и не скрывали, пояснив, что пришли с верховий Двины. Узнав от Рудомира, что здесь богато живут и можно торг вести.

— Так Рудомир вам родич?

— Да. — нехотя ответил старший. — Дальний. Из другого большого рода. Мы-то тут — на Лукесе[3] живем. Мать его матери из наших.

— Вы понимаете, как подвели его этим нападением?

Тишина.

— Хорошо. Вы на что рассчитывали?

— Тебя ранить или иначе захватить и обменять на богатый выкуп.

— Поэтому так нас стрелами заливали? Вы же нас всех могли посечь ими насмерть.

Снова тишина.

— Кто вас на это подбил?

Опять ни гугу.

Хотя нет, вон, один из бойцов прям хотел что-то сказать, да не решался.

— Чего мнешься? Сказывай!

— Помолчи! — рявкнул на него старший.

— А чего молчи? Жиромир проклятый! Он ведь к тебе хаживал и голову крутил!

— Кто такой Жиромир?

— Из Быстрых медведей он.

— Выгнали его! — воскликнул один из учеников, который как раз был оттуда. — Он и у нас болтал всякое. Вот по зиме той и прогнали.

— С лука бить он умеет?

— Умеет. С языгами он в набеги ходил. Там и наловчился.

— А чего болтал такого?

— Да про тебя. Что, де, ты живой мертвец. И что тебя надо извести. Но он всегда был дурной. Хотел в ведуны идти, да те не взяли. И вообще, — махнул этот ученик, — дурной он, не от мира сего. Постоянно себе на уме и мерещится всякое.

— А вам он что сказывал?

— Да то же самое, — несколько неохотно ответил старшой стрелков, — Что ты живой мертвец, что богат, что ежели тебя убить все люди разбегутся в ужасе, а мы сможем взять все богатства, что ты накопил.

— Вот дурость, — улыбнулся Беромир. — У меня сын недавно родился. Может у мертвеца кто родится, али нет? Али думаете, что Зара душу на перерождение пустит для такой мерзости?

Старший насупился.

Остальные на него скосились и нахмурились.

— Как он к вам попал? Отчего приняли и слушали этого безумца?

— Мать его из наших была. Потому и приняли.

— Не из наших, а из ихних! — выкрикнул один из стрелков. — Тетка они ему. Тетка родная. А этот Жиромир — брат двоюродный.

— Мда… — покачал головой Беромир. — Значит так. Выбор у вас невеликий. Или вы соглашаетесь на мое предложение — здесь и сейчас. Или вам конец. И не только вам. Будьте уверены — Рудомир вам этой выходки не простит. И Священная роща — тоже. Полагаю, что вы и сами прекрасно понимаете, как «расцветет» жизнь ваших родичей, когда за них возьмутся все ведуны округи. Понимаю, этот мерзавец Жиромир, вами пожертвовал ради своего безумия. Но своя-то голова на плечах должна быть! Живой мертвец… это же удумать такое надо!

Беромир сделал паузу.

И уставился на них, внимательно изучая лица.

— А что за предложение? — наконец, поинтересовался старшой.

— Вы все прямо сейчас принесете клятву на оружии о вечном мире с нами. Выберете по жребию пять мужчин, которые станут на год при крепости жить, охраняя ее. С луками. Вы ведь их любите и цените, — кивнул он на утыканные стрелами щиты. — А осенью будущего года пришлете новых, взамен этих. И так каждый год.

— А как же их семьи жить станут? — спросил кто-то.

— Соседи помогут. Хм. Сколько у вас родов?

— Семь.

— Тогда не пять стрелков, а семь. Чтобы по одному из рода. Каждый год, возвращаясь со службы, каждый ваш будет уходить с железом.

— А торг, про который говорил Рудомир? — осторожно спросил старший.

— Принесете клятву, тогда и торг будет. Нам ведь нужна и соль, и янтарь, и даже высушенную соленую рыбу, которой нам надо много…

Никто не отказался.

Поклялись все по очереди на мече, который дал им на время ведун. А потом, там же, у ручья выбрали новых служилых при Берграде. Лучников. С плохими луками и острым дефицитом стрел, но и ладно. В конце концов, Беромир уже больше года «скупал» со всей округи подходящие перья разных птиц. И у него уже их имелся определенный запасец, который давно пора было пустить на стрелы.

Крепость потихоньку обрастала и людьми, и связями, становясь торговым центром всей округи. А заодно и политическим. Настоящим. Естественным. Завязанным не на принуждение, а на экономический интерес.

Сюда приходили на сезонные работы.

Сюда привозили местные товары с целью добыть железные изделия и соль. Жито и молоко, а также сушеные ягоды с грибами да травами всякими; шкуры и кожи, кости с рогами и клыками, да сушеные рыбьи пузыри. Теперь же, с осени, уговорились на смолу разных деревьев, булыжники да глины белые. Их теперь до зимы возить станут на лодках. По чуть-чуть…

Кроме того, началась широкая разведка, в основном через рощу. По его запросу на места передали по линии ведунов, что Беромиру интересны камни всякие необычные. А потому при поездке на торг было бы неплохо прихватывать их с собой для показа, чтобы, если они заинтересуют, потом возить на продажу…

[1] При сухой перегонке 1000 кг черного торфа в среднем получается 417 кг кокса, 216 кг газов, 106 кг смолы и 216 кг прочих жидких фракций.

[2] Сам по себе торф слишком кислый и легко может навредить многим культурам. Чтобы это компенсировать в него добавляют десятую часть древесной золы, которая имеет щелочную природу и гасит эффект повышенной кислотности. Разрыхлитель же добавляют из-за слишком высокой плотности материала. Если золы под рукой нет, торф выкладывают в компостные кучи и время от времени ворошат, давая «подышать», в идеале мешая опять таки с каким-нибудь разрыхлителем вроде опилок или соломы. Это процесс довольно долгий, но метод компостирования вполне позволяет получать из торфа хорошее, продуктивное удобрение для полей.

[3] Лукеса — это версия названия реки Лучоса. До первой палатализации все «ч» были «к». А в самых архаичных фиксациях река именуется Лучеса, а не Лучоса. Что вполне коррелируется с литовским laukesa и латышским laucesa.