Хозяин дубравы. Том 3. Саженец

Часть 3 Глава 1 // Осенняя комбинация

Пацаны — режут, бабы — стреляют, дети — бутузят, взрослые — умом меряются! Вот настоящее поле боя — серое вещество.

к/ф «Джентльмены»

Глава 1

168, серпень (август), 27

Свежий ветерок пробивался в открытые ставни третьего яруса большой башни его крепости. Было хорошо.

Не ярко и не тускло.

Не жарко и не холодно.

Беромиру нравилось. Да и остальным тоже. Вон все шесть бояр собрались и сидели на лавках. А также трое ведунов во главе с Вернидубом. Ну и кое-какие гости. Отчего парень не мог отделаться от наваждения, будто бы это первое заседание своеобразной боярской думы.

Почти.

С поправками на ветер.

Борята, кстати, уже вернулся. Вон — сидел мрачный и грустный. Как шепнул один из учеников, что утром прибыл с ним, в клане собрание случилось. И ему хвост там знатно накрутили, предъявив, что он сам не может защитить их. И что при Беромире такого не было, а как ведун уехал — началось.

Он попытался оправдываться, но это оказалось плохой идеей.

Оправдываться — всегда проигрышный вариант.

Как его не побили? Загадка. Но по мнению учеников — он лишь чудом избежал сего позорного обстоятельства. В том числе и из-за их вмешательства — пришлось, ловя момент, включаться и рассказывать о том, какой Борята славный парень, сколько врагов убил и так далее.

Замяли.

А потом перешли к предложению Беромира, связанного с переселением. После всех потрясений в Тихих медведях насчитывалось сто восемь семей. И главы родов не понимали как можно такую толпу селить рядом, единой кучей. Однако в ведуна и его слово верили. Поэтому порешили, что для начала переселят тридцать две семьи, которые ближе всего к реке Сож проживали. Просто чтобы вывести их из-под удара.

Поглядеть годик-другой.

И если жизнь наладится у них на новом месте, то и остальные подтянутся.

Борята же помалкивал.

Понимая, насколько шатко его положение. Но переживаний не скрыть, оттого он и сидел мрачный как никогда…

— Вернидуб сплавал в Оливию на катамаране, — начал собрание Беромир. — И там прямо сказали: с торгом к нам пойдут.

— Как бы на этот торг роксоланы не сунулись!

— У них есть чем заняться, — улыбнулся Вернидуб. — Уже пять лодок с Припяти пришло. С новостями и для разговоров. Ищут место, куда переселиться можно. Очень уж там тревожно.

— Тихие медведи сюда к крепости переселятся станут, — мертвым голосом произнес Борята. — Наши земли по реке Сож будут пустовать. Да и волков набеги эти пощипали. Можно туда желающих поселить.

— На наши земли⁈ — взвились оба боярина волков.

— Чем больше у нас людей, тем сильнее наша дружина, — возразил Беромир. — И сообща, и у каждого из вас.

— А у нас-то она как прирастет? — удивился один из волков.

— А вы прибывающих в клан принимайте. Можно семьями, можно родами. Как сговоритесь. Все-то не поедут. А так — и земли заселены, и у вас людей стало больше, оттого дружины увеличите свои, укрепите.

— Без тебя их не укрепить, — возразил Борзята.

— Ты имеешь в виду брони, щиты и оружие?

— Да. — ответил за него Борята. — Я в кольчатой железной броне, ладном шлеме и при щите много ударов выдержал. А ежели кто без железа стоял, то… — махнул он рукой.

— Все, у кого была кольчуга, выжили? — уточнил Вернидуб.

— Выжили. Двое ранены, их дубинками отходили. Но выжили. Гамбезон с кольчугой зело славная вещь. И шлем Беромира — отличный. Лучше и крепче тех, что взяли с павших роксоланов.

— А с кельтов?

— Тонкие они[1]. Ежели копьем в них бьют — ладно выходит. А вот если дубинкой — мнутся. Двух там зашибли, промяв. Одного насмерть. Хотя и такой шлем лучше никакого.

— У нас тоже кельтские медные шлемы под ударами дубинок помяло. — заявили бояре волков.

— Бронзовые, — поправил их Беромир.

— Что?

— Шлемы сии не медные, а бронзовые. Но это не важно. Я вас понял. Шлемы роксоланов просто рассыпаются, а кельтские бронзовые не держат дубинок.

— Именно так. — кивнул Борята. — А твой — ладно держит. Я лично получил с десяток ей по голове.

— Значит, их нужно на всех наделать, — резюмировал Беромир. — Но сам быстро этого сделать не смогу. Надобно, чтобы ученики мои, ведуны, помогали.

— От кланов их отнять хочешь? — переспросил Вернидуб.

— От них пока немного пользы в кланах. — возразил Беромир. — Им еще многому нужно научиться. Они и кольчугу починить не умеют, и топор выковать. А даже ежели и умели — оснастки да орудий у них нету. А кулаком железо не выковать.

— И на какой срок ты хочешь их отнять от кланов? — поинтересовался Добросил.

— На какой срок? Хм. Думаю, что нужно так сделать. Пусть один из них постоянно в клане живет. Остальные же при мне, чтобы учиться и трудится сообща. А каждое лето того, что в клане, менять на живущего при мне. И так по кругу. Три ученика за три лета сменяются и сызнова начинаются.

— А чего это они все при тебе жить станут? А мы? А нам? — начало раздаваться со всех сторон.

— Каждый год, приходящий на смену ученик будет приносить с собой десяток ножей, или кос, или серпов. Чтобы раздавать их самым нуждающимся по жребию. Через что укреплять кланы.

— Не мало ли? Десяток.

— Не жадничай. — улыбнулся Беромир.

— Я тоже считаю, что мало, — поддержал боярина Вернидуб.

Бояре его охотно поддержали. И начался галдеж, в котором ставки начали расти словно на дрожжах.

— Давайте так, — повысив голос, перебил их Беромир, видя, что дело пошло куда-то не туда. — Я предлагаю под новый год собираться и утверждать список на следующий сезон. Например, пусть им для начала станет набор из одного топора, к которому накинуть по паре саксов, косарей, серпов и кос. И выдавать его по количеству учеников при мне. Сколько их, столько и наборов.

— А мы можем еще учеников выставить? — поинтересовался Борзята. — А то у кого-то двое, у кого-то пятеро. Это несправедливо.

— Да-да, — стало доноситься со всех сторон.

— Это не беда вовсе, — усмехнулся Беромир. — Мыслю так. Каждый клан может выставлять по одному ученику с каждых двадцати пяти семей. Беря его на свое кормление.

— А почему не с двадцати?

— Потому что вы не хотите многополье использовать, земли раскорчевывать и жить толковым хозяйством. А по тому обычаю, каким вы живете ныне, и для двадцати пяти семьям непросто будет выделять кормление для лишнего рта. Вон — с тысячи семей выставили двадцать одного ученика. Почитай одного с полусотни. Понимаю. Лукавили и юлили. Но давайте пока так условимся. А там поглядим, как дела пойдут…

Закусились-зацепились.

Не верили они в многополье, каковым их Беромир попрекнул. В их понимании земля устает от добрых посевов, и ей нужно отдыхать под всяким сором. Причем как бояре, так и ведуны, выступая тут единым фронтом.

Вот и возмущались.

Беромир же спокойно отмахивался и аргументированно парировал их слова. Приводя пример за примером.

Наконец, всем это надоело и слово взял Вернидуб.

— Тихие медведи к тебе сюда переселяются, так?

— Тридцать две семьи.

— Я мыслю так. Попробуй. Ты сам. С ними, али еще с кем. А мы поглядим. Ежели все будет так, как ты сказывал: то и нам так жить. Верно, я говорю?

— Верно! Верно! — загалдели все вокруг.

Беромир же грустно усмехнулся.

Получалось, что внедрение многополья среди его подопечных откладывалось на несколько лет. Лет пять или даже больше, может, и все десять. Чтобы люди смогли осознать: земля держит урожай и не оскудевает.

Плохо.

Очень плохой.

Но, с другой стороны, в этом был определенный смысл. Тот, который эти скептики, не понимали.

Сейчас он сильно зависим от продовольствия.

Выжить без поставок сможет, но это едва ли окажется простой задачей. Особенно зимой. Поэтому он и морочил голову ромеям поставками еды. И искал способы увеличить поступления зерна от местных кланов.

А что произойдет в предложенном ими варианте?

Получение Беромиром и его крепостью определенной самостоятельности. Ведь если нормально все устроить, окрестные поля даже при небольшом количестве работников вполне смогут прокормить и сто, и пятьсот человек, а может, и больше. Что открывало ТАКИЕ перспективы…

Все эти мысли промелькнули в голове ведуна за считаные секунды. Но успели, видимо, отразиться на лице. Да и повеселел он как-то. Из-за чего Вернидуб и остальные представители Священной рощи напряглись.

Уж что-что, а эмоции читать они успели. И ожидали от Беромира какой угодно, кроме отмеченной ими.

— Ты доволен таким решением? — несколько неуверенно спросил Красный лист.

— Вполне.

— Но почему? Ты ведь столько нас уговаривал всем вместе заняться многопольем. А мы отказывались и ранее, и сейчас.

— «Лед тронулся, господа присяжные заседатели», — ответил он по-русски. А потом, вернувшись на местный, продолжил: — Меня радует, что хоть так дело сдвинулось. Да и здрав такой подход. Только сейчас осознал — семян-то на всех и нет. Ежели все шесть кланов разом решаться на такое переходить, то, как они это сделают? Заодно мои ученики поглядят за тем, что я делаю. И, вернувшись в свои кланы, смогут подсказать родичам: что к чему.

— Это… разумно, — как-то неуверенно произнес Вернидуб. — Но неожиданно. Ты лихо и странно все вывернул.

— А еще, полагаю, нужно подготовиться к переходу на укрепленные жилища. Иначе набеги нас замучают.

— Это еще что?

— Частокол с башенками да рвом. При наличии топоров — плевое дело поставить. А польза великая — набежников приметили? И внутрь юрк. Уже людей не побьют. А вы по ним камнем или дротиком бить будете, если сунутся. Да припасы в сохранности.

— Только поля вытопчут. — буркнул Борята.

— Вытопчут. А чтобы этого не случилось — надо думать, как оповещать друг друга. Мы вон — с Вернидубом уже флажковую речь придумали. Чтобы вдаль дальнюю сказывать слова без всякого крика.

— Поселение все же слишком далеко расположены. — возразил Вернидуб.

— Не так уж и далеко, — возразил Беромир. — Просто между ними лес обычно лежит и неровности. Ежели просеки делать прямые да башенки высокие ставить — дело выгорит.

— Даже от рощи твои флажки едва различимы. Мелки больно, — покачал головой Вернидуб.

— Это тоже легко поправимо. — улыбнулся молодой ведун. — Ставить башенки высокие, а там — наверху, на подвесе здоровенные флаги вешать. Поднимать же их снизу — веревками.

— Это же какие большие башни ставить придется! — покачал головой Красный лист. — Как бы не труднее, чем частоколом обносить.

— Да, надо бы попроще. — согласился с ним Вернидуб.

— Можно попробовать с фонарями поиграть. — задумчиво произнес Беромир.

— А что с фонарями? Как?

— У нас ведь есть яркие фонари. Вы все видели, как они светят. Такой огонек очень издалека можно различить. Можно ведь?

— Пожалуй. Но надо попробовать. — кивнул Вернидуб. — Только зачем?

— Да мигать им можно. Вот так, — сказал Беромир и подойдя к узкому оконцу, начал то открывать, то закрывать его щитом. — Видите? Короткое открытие — это ноль. Долгое — единица.

— И как буквы передавать? — подался вперед Вернидуб. — Также как с флажками? Только мигать больше, чем флажками махать?

— Да. Раз шесть-семь мигнуть придется, чтобы одну букву передать.

— Все равно ведь, чтобы издали увидеть, поднимать фонарь высоко нужно. — покачал головой Красный лист.

— Вам не угодишь. — смешливо фыркнул Беромир.

— Почему? Только все наспех как-то, шероховато. Вот сам поглядит. Укреплять поселения — дело здравое. Да только много их. И хватает малых — таких, что две-три семьи. Или даже на одну.

— А и не надо их. Каждый род строит свое поселение. Им и живет. Зато его укрепить можно. По-настоящему. Разве дурно?

— Дерево гниет, — осторожно возразил Вернидуб. — Порой весьма быстро. Чуть зазевался — и частокол рукой вывернуть можно. Туда враг и пролезет. Али нет? Ты ведь и сам сказывал, что сие, — повел седой ведун рукой, — лишь на время. Потом хотел из камня ставить крепость, чтобы не гнило и спалить было нельзя.

— Так и есть, сгниет зараза. — кивнул Беромир. — Но есть выход.

— Тоже всем из камня строится?

— Тулоу.

— Что сие? Название уж больно чужое.

— Далеко-далеко на восходе живет народ хань. У самого океана. Так у них случается, что конные наскакивают, как у наших южан, — кивнул Беромир на Добрыню. — Потому живут они в тулоу. Это такое здание из земли. Что римский каструм, только круглое.

— Из земли? Как мы жилище делаем?

— Нет, — покачал головой Беромир.

И дальше начал рассказывать про землебитную технологию. Дескать, ставится опалубка из досок. В нее насыпается просеянная земля слоем. Трамбуется. Проливается жидким раствором извести. Потом снова. И опять. И еще.

Поначалу все довольно слабое. Но с каждым годом стены все крепче и крепче становятся. Пока за несколько веков не превратятся почти что в камень.

— А зима? Ты же хочешь высокие стены ставить. Холодно же будет.

— Не просто высокие, а натурально здоровенные. И чтобы первый этаж без окон наружу. И в нем только загоны для скота, амбары, склады для дров и прочее. Жить же на втором этаже. С прочими — на третьем.

— Тем более! Куда такое годиться?

— Так, стены можно сделать толстыми, — улыбнулся Беромир. — Шага в четыре на первый этаж. На втором — три, потом — два. Мыслите, такую толщину проморозить можно? Даже если не отапливать. Но отапливать-то можно и нужно.

— Такую хитрую печь, как у тебя была, людям точно не надо. — заметил Вернидуб.

— А и правильно. Перемудрил я с ней. Все можно проще сделать. В таком круглом доме живет род. Сколько в нем семей? Редко больше двадцати. Значит, второй этаж можно разделить на тридцать две одинаковые части.

— Почему тридцать две?

— По количеству румбов. — на автомате ответил Беромир. Увидев полное непонимание, просто махнул рукой. — Это не так важно. Главное, чтобы имелись свободные комнаты для гостей и на вырост.

— И все же. Почему? Что это за румбы?

— Круг делится ровно на четыре части. Вот так, — изобразил Беромир пальцем в воздухе, чтобы все видели. — Этого явно мало. Ведь семей больше. Делим дальше. Каждую такую дольку пополам. Получается восемь. Все еще мало. Потом идет шестнадцать. Не то, ни се. Если и хватит, то впритык. Дальше же уже тридцать два. И это в самый раз. Равными же доли надо делать, чтобы никого не обижать, и не плодить ненужные ссоры.

— Ну… если так… — переглянулись все присутствующие.

Мгновение спустя прозвучали новые вопросы.

Тема бояр и ведунов зацепила. Очень уж привлекательной она выглядела. Ведь ежели подготовиться, то за лето можно такой домик отгрохать, что сильно поубавит пыл набежников.

Даже если в один этаж — уже серьезное препятствие. Ворота-то одни. Более того — Беромир предложил для них новое и свежее решение. Ставит двойные ворота: первые вгладь с внешней стеной, вторые — с внутренней. И открывающие только наружу. А секцию над ними не заселять и делать в ее полу бойницы. Так что, даже если неприятель прорубит или как-то еще пробьет внешние ворота, то попадает в «огневой мешок». Получая на голову камни, кипящую воду и прочие прелести бытия.

В перспективе же Беромир вообще предлагал ворота перестроить, выложив камнем или кирпичом. Чтобы покрепче. А внешние ворота делать из подъемного моста, перебрасываемого через ров, окружающий такое жилище.

На третьем же ярусе ставить легкую выносную галерею из дерева с бойницами, позволяющими, в том числе, стрелять вниз. Прямо под стены.

— Эко, ты размахнулся! А сдюжим?

— Так можно и не надрываться. Смотрите. Первый год ставим стены первого этажа и крышу наспех перекрываем соломой и уже можем укрываться там от набегов. Второй год — второго. Что позволяет заселяться. На третий год ставим последний этаж. Для целого рода это не так много работы. Более того, я бы предложил практиковать помочи. То есть, силами нескольких соседних родов по очереди ставить такой дом друг другу. В первый год быстро пробежали и возвели всем первый этаж…

— А чего не сразу все три?

— Надо бы дать схватится известковому раствору. Пусть годик постоит. Беды в том не будет. Тем более что и в таком укрытии спрятаться от набега можно, загнав туда еще и скот. Во дворе постоит для начала, с него не убудет.

— Вещь дельная эта твоя тулоу. — заметил Вернидуб. — Да только она для рода, живущего оседло. По твоему многополью. Остальным иные годы бегать далеко придется, к посевам.

— Не так уж и далеко! — возразил Красный лист. — Там же всего род будет проживать.

Остальные тоже его поддержали.

Мысль о том, что можно легко обзавестись вполне надежным укреплением, защитившись от набегов, очень задела присутствующих.

— Ну хорошо, — отступил Вернидуб, глядючи на этот галдеж. — Но все одно — это твое тулоу не помогает с сигналами. Хоть фонарем, хоть чем угодно.

— Три этажа. Ежели каждый делать в полтора-два человеческих роста, сколько это выйдет? Приличная высота?

— Но недостаточная.

— Выделить одну верхнюю секцию и поставить там легкую деревянную башню. Например, над воротами. Роста в три-четыре или больше. Она будет наверху. Продуваемая ветром, оттого сухая и без гнили. С нее и за округой пригляд добрый. Мальца какого там держать и колокол повесить.

— Что повесить?

Беромир взял свой шлем и просто по нему постучал слегка обухом сакса, держа его за завязки.

— Слышите звук?

— Да. Но он тихий. — возразил Борята.

— Можно сделать громко, — улыбнулся ведун. — Тут и форма другая нужна, и подвес… много чего иначе. Так вот — если повесить относительно небольшой колокол на такую башню да посадить мальца глазастого, то, приметив набежников или иную опасность, он станет в него бить, оглашая на всю округу. Кто сможет — в круглый дом побежит. Кто нет — спрячется. Главное — предупредить. А с такой высоты будет далеко все окрест видать. Оттуда и знаки от другого круглого дома распознать можно. Что флаги, что лампой.

— Их тоже малец будет различать и передавать? — усмехнулся Вернидуб, которому эта идея не сильно-то и нравилась.

— Зачем? Ведун. По-хорошему нужно в каждом таком поселении по одному ведуну держать. А ежели совсем дела пойдут на лад, то еще пару ведьм: одну Мары, вторую — Зари. Чтобы за здоровьем да родами приглядывали.

— Эко, ты хватил! — снова крякнул Вернидуб.

— Если бы не Дарья — многие из нас померли, — серьезно возразил Добросил. — Беромир дело говорит.

— Да где же нам напастись на вас столько ведьм? На шесть кланов одна всего ведьма Мары. А тут — в каждый род. Ведьм Зари так и вообще нет у нас. Ни одной. Каждая баба родит, как может. Если только родственницы не подсобляют.

— Воспитывать надо, взращивать! — назидательно подняв палец, произнес Беромир. — Словно жито. С любовью.

И почти все присутствующие очень живо откликнулись. Ну, кроме Вернидуба. Ему вся эта история не сильно почему-то нравилась. Причем неясно из-за чего. Словно зацепила чем-то. Задела…

[1] На практике шлемы той эпохи действительно были довольно тонкими. И стальные, и бронзовые. Типовой римский т. н. гальский шлем имел толщину металла на куполе в районе 1 мм, очень редко превышая 1,5 мм. Из-за чего во время Дакийских войн пришлось вводить укрепляющие накладки сверху. Бронзовые кирасы, кстати, тоже особенной толщиной не отличались, варьируясь примерно в тех же в диапазонах. Из-за чего, кстати, были довольно легкими.