Путь в Сэльму

Глава 46. Бремя надежного слова

Повозка, крытая брезентом, доезжала последние версты до Сэльмы. Мирон все часы напролет курил трубку, рассказывал веселые истории, пел зеленолеские песни и подробно отвечал на расспросы Луда о приключившихся событиях во время беспамятства. А еще он постоянно указывал новому кучеру как надо правильно ехать и куда сворачивать.

- Ты зачем на объездную свернул, Пенек? – упрекнул он кучера, - Я раз тридцать ездил в Сэльму, всегда по прямой, там дорога чуть ухабистая, зато короткая и простая.

- Так там ведь тоже нападения бывают, - возразил Пенек, - Я ж как лучше хочу, чтоб мы еще раз в плену не очутились.

- «Мы»? – удивился Амитас, - Ты приехал в утро, когда мы уже пару недель варились в той норе!

- Я же как лучше хочу, о вас забочусь, - обиделся кучер, привыкший молчать и быть неопрошенным, - В прошлый раз, когда я из Сэльмы ехал, там строили какую-то придорожную церковь, и вся дорога была перегорожена бревнами. Еле объехал.

- Ладно, езжай, как считаешь нужным, - распорядился Луд, - Мы и так опоздали, днем раньше, днем позже.

Стояла настоящая желто-красная осень. Вся обочина была осыпана опавшими листьями, которые то и дело разлетались от порывов ветра. Было, однако, намного теплее, чем во время Драконьей ярмарки в Серебрице, иногда даже путники снимали свои шерстяные накидки.

- Святой Алиран добр к нам, раз послал такую чудесную теплую погодку, - рассуждал Мирон, - Хотя, за такие трудности и мучения, которые обрушились на нас, он мог и летнюю жару вернуть. Мой троюродный брат с Казимских степей однажды три месяца молился, чтобы зима опоздала на недели три.

- И что, помогло? – недоверчиво усмехнулся Амитас, - Отодвинул зиму?

- Ну, как сказать, - затянул трубку Мирон, - Он очень хотел этого, так как не успел запастись сеном и вообще подготовиться к зиме. И зима действительно пришла поздно. Только его потом местные звездочеты дубинами побили, потому как считали, что за погоду они отвечают, и никто не вправе вмешиваться в ее ход.

- Погодой управляет природа, как и всем на этом свете, - вставил свое слово Клясень, - Мы не можем изменить солнцеворот, не можем изменить смену времен года.

- А вот церковники с тобой не согласятся, - сказал Амитас, - Для них Святой Алиран заведует судьбой нашей яви.

- А что, разве не так? – спросил Мирон, который в общем-то твердо верил в Новую веру.

- Так-то оно может и так, только вот Святой Алиран пришел к нам со своей верой сто пятьдесят лет назад, а потом отправился на небеса. А до него были Старые боги, и погодой властвовал Форантуг.

- Именно он и решил сделать круговорот времен года непрерывным, - поделился знаниями Луд, - Он был добрым и веселым богом и хотел, чтобы люди не скучали в вечном лете или в вечной зиме. Мой владыка учил меня истории яви в детстве.

- А вот боги Черноземии, видимо, не такие добрые и веселые, - заметил Клясень, - Там всегда лето, и купцы приезжает к нам закупать снег как диковинный товар.

- А как он у них не тает? – озадачился Мирон.

- У них там полно своих колдунов, еще пуще наших, лесных. Смазывают кувшины какой-то мазью, и холод внутри сохраняется.

- Кстати, все же зима у них есть, - продолжал хвастаться познаниями Луд, - Просто для них это дождливое и холодное лето. Так что Форантуг сдержал свое слово, и во всех землях зима и лето сменяются по кругу каждый год. Старые боги умели держать слово.

- А из вас получился бы хороший старый бог, сударь, - сказал Мирон, - Вы тоже известны, как человек, который держит свое слово.

- Да уж, - призадумался Луд и достал из одного сундучка булку с соленым сыром, - Не знаю, помогает мне это или вредит, но уж так меня воспитал владыка. Сперва, признаюсь, я расстроился, когда по пьянке вас с Клясенем завербовал. Но если бы не вы, кто б меня спас от той заразы! Все, что ни делается, все к лучшему.

- Да! – подхватил речь вожака Амитас и полез в сундук с пивом и раздал каждому по бутылке, - Давайте выпьем за то, чтоб все делалось к лучшему.

Луд сначала не хотел пить, но его уговорили, дескать, от одной бутылки ничего не будет. Даже Клясень с охотой взял пиво.

- Что я, отшельник? Или монах? Пиво люблю, хоть и редко пью.

- А что такое горькое? – отхлебнул Луд и закусил булкой, - Пролежавшее?

- Отнюдь! – успокоил его Мирон, - Это от хмеля. В этом пиве немного больше добавлено хмеля, чтобы дольше хранилось. Кстати, мне такая горечь по вкусу.

- Ну, давайте стукнемся! – предложил Амитас, и они стукнулись зелеными стеклами.

Немного помолчав и насладившись хмельным вкусом пива, продолжили разговаривать о том, о сем. Обсудили всех повстречавших в Серебрице.

- А ты заметил, старина, что травница на тебя совсем внимания не обратила? – обратился к Амитасу Мирон, - Как бы ты ни крутился перед ней, она и носом не повела, вот умора!

- Что? – отмахивался Амитас, улыбаясь, - Вот чепуха! Да я даже усилия не приложил, чтоб понравиться ей. Девчонка, конечно, она золотая, но не по мне. Мне по нраву более утонченные девицы.

- Одна утонченная девица уже завела тебя в лес к разбойникам, - глотнув пива, сказал Клясень, - А Белослава тебя отправила в место, где ты одновременно повстречал опасного убийцу и колдовского упыря. Заводят тебя женщины в беду. Хорошо хоть кучер у нас не баба, а то увез бы нас в горы на востоке.

- Не увезу, - послышался обидчивый голос Пенька, который, видимо, слышал речь путников, - Закрытыми глазами до Сэльму могу путь найти.

- А кучер-то у нас с хорошим слухом, - негромко сказал Мирон, - Может, и его возьмем, сударь, а? Будет нам помогать подслушивать?

- Нет! - решительно ответил Луд, - Я еще не пьян, не надейся.

Всем показался смешным ответ Луда, и все посмеялись. Когда недолгий смех угас, казалось, что кто-то до сих пор смеется, причем детским голосом.

- Слышите? – обратил внимание на смех Луд, - Пенек тоже смеется, как будто прямо здесь его смех. Видать, самому ему смешно, что он может быть в отряде. Нет, конечно, нет! - он махнул в сторону кучера, - Пиво хорошее, но я не такой пьяный, чтоб давать слово брать кого попало к нам. Жизнь научила, - посмеялся он, - Даю слово, что в мой отряд входят только те, кто находится в этой повозке!

И тут неожиданно детский смех, который, как казалось, принадлежал кучеру Пеньку, перешел в радостный визг. Звук этого визга был слегка заглушен, словно кто-то радовался под повозкой.

- Черти подземные! Вы тоже это слышали? – насторожился Луд, - Под повозкой притаился враг!