Путь в Сэльму

Глава 11. Дар мельников

Он очнулся он жгучего и едкого солнечного света, что лился из маленького окошка. Понадобилось некоторое время, чтобы понять, что он лежит на сене. Острые кончики сухих соломин впивались в бок. Тупая ноющая боль разрывала его голову. Во рту он ощущал такую мерзость, словно напился той тины с болота в лесу. Луд мысленно стал проклинать себя за то, что быстро напивается и не может рассчитать количество выпитого. Он проклинал себя за то, что в любом случае всегда все помнил, как сильно бы не напился, пока его не сразит хмель. Он прекрасно помнил все до того мига, как его стали выносить из бани, все слова, все обещания, которые раздавал он спьяну. Наконец, он проклинал себя за то, что действительно всегда держал слово, как было сказано. Его мрачные мысли прервал шорох, доносящийся откуда-то из-за стен. Послышался голос Мирона:

- Кажись, проснулся. Сейчас гляну.

Скрипнула деревянная дверь, и вошел Мирон с каким-то помятым дырявым железным ведром в руке, невероятно бодрый и свежий. Луд торопливо принял полусидячее положение и поприветствовал своего кучера:

- Доброе утро, Мирон. Спасибо, что принес воды, а то у меня во рту Черноземская пустыня...

- Какое доброе утро, сударь? – рассмеялся Мирон, - Солнце уже садится, вы проспали весь день.

- Что? – изумился Луд, - Будь проклято это пиво, видеть его не хочу! Он было какое-то испорченное, да?

- Это было добротное зеленолеское пиво, спасибо Виру. Просто вы быстро напиваетесь, сами же вчера твердили.

- Говорил, говорил, - кивнул Луд, - Давай уже ведро, безумно хочу пить.

- А оно пустое, - Мирон наклонил ведро, показывая пустое дно.

- А зачем же ты тогда его принес, болван? – недоуменно спросил Луд.

- А это и не ведро вовсе, - кучер вдруг надел его на голову, повернув маленькой дыркой вперед, чтоб через нее можно было смотреть словно через щель, - Уже не ведро. Теперь это мой шлем. Я готов служить Зеленолесью!

Луд тяжело вздохнул.

- Так все-таки готов, значит, - он с трудом поднялся на ноги, - Ох и наделал я вчера делов... А где мы, кстати? У меня вся одежда в сене. Как я сюда попал?

- На сеновале, сударь. Вир велел отвести вас сюда, мол, всех пьяных нужно тащить на сеновал, тут они быстрее трезвеют от запаха сена.

- Хорошо хоть не в курятнике. А остальные где? Клясень, Викла с братом? Да сними ты уже свой шлем!

- Давайте-ка отряхнитесь от сена, и пойдем в дом. Там уже почти все собрались, - Мирон снял свое ведро-шлем с головы, - Да, кстати, сударь, - он вдруг немного замялся, - Вчера... в бане... когда вы уже были не в состоянии соображать...

- Что? Меня стошнило? – резко перебил его Луд.

- Стошнило-то стошнило, причем очень изящно, но это дело обычное. Дело не в этом.

- А в чем же?

- Короче говоря, я заметил у вас на спине маленький след укуса на спине. В этом месте кожа покраснела и покрылась пупырышками. Вот вы и чесались все время после леса.

- Черт возьми! - Луд пощупал рукой спину между лопатками, - Что за укус? Комариный? Он скоро пройдет или лучше приложить чистотел?

- Увы, чистотел здесь не поможет, - сочувственно вздохнул Мирон, - Скорее всего, вас укусил хладный ядовик.

Луд поморщился, представив как выглядит этот местный вид насекомого.

- Каких только тварей нет на свете! По всей видимости, он случайно залез мне за шиворот под рубаху в лесу. Чертов лес!

- Скорее всего, да, залез вам под воротник, а потом с испугу и вонзил свои зубы. Они редки в наших краях, в основном обитают в Гиблом лесу, ближе к зиме подбираются южнее. Но это точно он, его укус ни с чем не перепутаешь.

- А если не лечить, эта гадость сама не пройдет? Глядишь, в Доме порядка местный лекарь выручит меня какой-нибудь мазью.

- Эм... – Мирон опять замешкался, - Видите ли, сударь, так просто этот укус не пройдет. Эти пупырышки со временем будут все увеличиваться и в размере, и в количестве и заполнят всю вашу кожу, пока вы не превратитесь в некое подобие ящерицы. Да и чувствовать себя будете отвратно. Ну а если не лечить, то помрете через месяц-другой.

Луд встал и пнул ногой ведро-шлем прямо из руки кучера, оно с лязгом отскочило в стену и покатилось по полу.

- Тогда какого черта мы еще здесь?! Почему не отвезли меня к ближайшему лекарю?! – взревел Луд, - Сколько я смогу терпеть эту заразу у себя на спине?

- Успокойтесь, сударь, - начал остужать гнев Мирон, - Месяц-полтора с вами будет все в порядке, разве что будете чувствовать легкую слабость. Главное – не переживать и не волноваться, иначе будут обмороки. По пути в Сэльму мы заедем к моей знакомой знахарке. Она та еще травница.

- Эх, Швеника бы сюда, - вдохнул Луд, - Этот прохиндей быстро бы сварил мне какой-нибудь отвар из подручных средств. Кстати, жив ли он? – он на мгновение задумался, - Когда мы отправимся к твоей целительнице?

- Да лишь поужинаем, попрощаемся с хозяевами и двинемся в путь ближе к ночи.

- Мирон, ты точно уверен, что не стоит спешить?

- Клянусь своей телегой, сударь. Я же говорю, один мой знакомый, кузнец Камира, тоже был укушен этим хладным ядовиком. Первый месяц или полтора с ним ничего не было, только немного этих волдырей на руке. Правда, он не лечился, а пил дни напролет самогон, веря в его чудодейственную силу. Так и помер, похожим на змея.

Луд еле сдержал ярость в себе, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, потом поднял ведро с пола, которое сам же и выпнул из рук кучера, и вручил обратно:

- Держи свой боевой шлем и пошли. Пора прощаться.

Второй ужин, который оказался последним и прощальным, был не менее вкусный и сытный, чем первый. Хэльга в знак благодарности, а также немного из-за чувства вины перед случившимися напастями с Лудом, испекла свой неповторимый малиновый пирог и достала вишневую настойку. Правда, Луд пить отказался, сказав, что пока его воротит от всего крепкого, а вот ягодный морс он бы выпил.

За столом сидели Вир с женой, Мирон, Клясень, Луд и, к удивлению последнего, Дорик, который свой кусок пирога съел в один укус.

- Дорик к утру навел безупречный порядок на мельнице, а еще успел отнести туда десяток мешков с зерном, - Хэльга хвалила своего нового работника, - Бедняга тоже проснулся недавно – после работы он спал весь день. Голова не болит, Дорик?

- У меа фо арошо, - с набитым ртом проговорил громила.

- Ты с ним как с ребенком, - немного упрекнул жену Вир, - Хотя по уму он ребенок и есть. Как спина? Не зудит? – он обратился к Луду.

- Слегка. А что стало с Виклой? – Луд не хотел говорить о своем укусе, потому что у него сразу начиналась чесаться спина, - Отправили под стражу?

- Его забрали сегодня в полдень старокутовские дружинники, - ответила Хэльга, - Скорее всего, ему назначат исправительные работы. И он даже особо не вопил и не ворчал. Пример брата заставил его задуматься. Глядишь, образумится к весне парень.

- Его тоже можно понять, - сказал Вир, - Тяжелое детство, он рано стал сиротой, все вокруг издевались над ним. Хотя почти в таком же положении и Дорик, но ведь он не такой.

Дорик, услышав свое имя, на мгновение перестал жевать пирог и тут же продолжил.

- Верно, Вир, - подхватил Мирон, - Это как если бы два щенка жили в одной конуре, кормились бы одним и тем же, а выросли совсем разные. Один – домашним верным псом, а другой – злобным диким волком.

Ужин быстро подошел к концу. Все были сыты и довольны, особенно здоровяк Дорик, которому новая кухня по сравнению с тем, чем он питался в лесу, пришлась по душе. Вместе с тем все понимали, что Луду и его уже появившемуся отряду пора отправляться в путь.

- Луд, - сказала Хэльга, вставая из-за стола, - Мы с мужем очень благодарны тебе за спасенную мельницу и в тоже время нам жутко неловко, что из-за нас ты задержался и, самое ужасное, был укушен этим проклятым ядовиком, - она вдруг отошла, взяла с полки какой-то предмет, накрытый плотной тканью, и раскрыла его перед Лудом, - Прими это в знак благодарности.

Луд взял из рук эту вещицу – это был какой-то полупрозрачный шар с шероховатой поверхностью, сделанный как будто из мутного стекла.

- Это Сумеречное светило, - ответил на вопросительный взгляд Луда Вир, - Мы его так называем. Оно светится, когда нагревается. Вещь редкая, всего таких шаров не больше десяти, но у нас их целых два. Первый, если ты успел заметить, прибит к стене в бане и служит там фонарем. Когда в бане жарко, он светится, все просто. Как он послужит тебе, я не знаю, но уверен, пригодится в твоих делах в Сэльме. Правда, сейчас везде священники и колдуны искореняют всякие изобретения и придуманные механизмы, признают только волшебную суть вещей. Но этот шар, я уверен, чистой колдуньей природы, волшебная штуковина.

- Действительно, не знаю, как он мне пригодится, но я премного благодарен, - Луд начал нерешительно вертеть в руках шар, внимательно рассматривая его, - Может он и укус вылечит, если приложить к больному месту? – он усмехнулся, - Да нет, наверное, шучу. Зато наверняка освятит нам дорогу к знахарке.

- Надеюсь, так и будет, - приободрил Вир, - Главное, держи его подальше от всяких волшебников и священников. Примут за запретные изобретательские штуки и назначат тебе казнь.

- Не пугай ты нашего гостя, - укорительно посмотрела на мужа Хэльга, - Ему и так не желательно волноваться. Ничего плохого не будет. Сам же говоришь, что вещь волшебная. Опять ты слишком пуглив и боязлив!

- Интересно, а как они вам достались? – поинтересовался Луд, - Если вещь редка, то должно быть и попала к вам нелегким путем.

- Ерунда, - отмахнулся Вир, - В прошлогоднюю ярмарку один пьяница продал нам почти задаром. Сказал лишь, что это семейное барахло. Что-то бормотал про выводки и окаменелости. Бред, в общем. Готов был нам продать за два серебряных, но мы его пожалели и купили за десять.

- Ты пожалел, а не мы, - продолжала ругать Хэльга, - Надо было все же купить за два серебряных, десять – слишком много для такого пропойцы. Он лишь пропьет в пять раз больше, вот и все. Ты не только слишком боязлив и пуглив, но и слишком мягок и добр. Чересчур.

Луд не дал спору между мельником и его женой разгореться, еще несколько раз поблагодарив хозяев мельницы, и, наконец, стал собираться в путь. Собирая вещи, он захватил несколько пирожков, свежих яблок и груш, настоятельно впихнутых ему Хэльгой, а также в несколько слоев завернул тряпкой Сумеречное светило, опасаясь, что оно очень хрупкое и случайно треснет или разобьется в дороге. Мирону же так понравился морс хозяйки, что он попросил фляжку этого напитка в дорогу. У Клясеня не было никаких вещей, он лишь издал свист, приложив указательный и большой палец ко рту. Спустя небольшое время на свист прилетела Тирина и уселась к нему на плечо, после чего тот уже был готов сесть в телегу.

Мирон приготовил телегу, запряг в нее лошадь и уселся за вожжи. Остальные два путника расположились в телеге, и они двинулись в путь. Когда они стали отходить, Хэльга с мужем махали им рукой и добро улыбались. Рядом стоял Дорик и тоже махал своей огромной рукой и улыбался, хотя не совсем понимал, что происходит. Луд, укутавшись в свою робу с капюшоном в ответ махал им, пока мельники, удаляясь от взора, не превратились в еле различимые крохотные точки.

- Хорошие люди есть на свете, - улегся спиной Луд на дно телеги, подложив мешок под затылок, - Слава Алирану, что мы повстречали таких гостеприимных и добродушных хозяев. И тебе спасибо, Мирон, - он обратился к кучеру, - По твоему совету мы решили заночевать у них. А укус... а что укус? Могло быть и хуже. На нас просто могли напасть волки или кабаны, например. Или ударить молния. Или ограбить дорожные грабители. Все, что ни делается, - все к лучшему.