Путь в Сэльму

Глава 24. У пустой лавки

Они миновали лавку торговца закусками, у которого уже почти все раскупили, и осталась только одна бочка с теплым квасом. А чуть поодаль сновали три женщины, которые провели взглядом убегающих Белославу и Рантага. Когда те скрылись из вида, одна из девиц, на вид самая гордая и самоуверенная, презрительно фыркнула:

- Какая же бестолочь эта ведьма, диву даешься. Все видят насколько очертел Скряга, а она искренне хлопает в ладоши. И почему ее все так любят?

- Тоже задаюсь этим вопросом, Вея, - сказала визгливым голосам вторая, очень худая и с длинным носом, - Да, травница. Да, целительница. Да, помогает больным. Но разве это стоит ее пустой головы?!

- Так ведь она ж тебя спасла от лихорадки, Рогнеда, - удивилась третья, толстая и с немного притупленным лицом, в отличие от первых двух он не была одета вычурно, - Если бы не она, может и не стояла бы ты сейчас здесь, живая и целехонькая.

- Магуша, но это же безусловно представляло для нее большую честь, лечить жену главного вояки Серебрицы, - ответила за подругу Вея, - Что касается меня, то я бы даже близко побоялась пускать к себе эту нищебродку. Жена старосты деревни, и лечится у какой-то собирательницы сорняков. Позор!

- Я как вижу ее, мне вообще стыдно за нашу деревню, - скривила лицо Рогнеда, - Не девушка, а сплошное недоразумение. А как она одевается? Тряпки, сшитые с другими тряпками и накинутые на тело. Деревенщина, что сказать!

- Так ведь ты же сам живешь в деревне, - сказала Магуша, - И я, и Вея. Все мы, выходит, деревенщины.

- Не будь глупой, Магуша, - обратилась к той Вея своим твердым железным голосом, - Мы первые женщины Серебрицы... по крайней мере мы с Рогнедой. Мы в и Сэльме утираем нос местным курицам. Разве можно назвать деревенщиной меня, когда я ношу шелковые перчатки? А разве можно назвать деревенщиной Рогнеду, если она каждый день пьет в обед вино? Вряд ли.

Магуша замолкла в ответ на столь бесспорную точку зрения Веи, да и просто побоялась, что та упрекнет ее – сама Магуша не отличалась изящностью и пышностью нарядов.

Девицы еще немного постояли возле закусочной лавки, прошлись вдоль лавок огненных колдунов, и остановились около пустой лавки, возле которой крутился какой-то юный сорванец.

- Я не понимаю, есть ли вообще справедливость в наших землях, - продолжала возмущаться Рогнеда, - Уж кто, а мы точно заслуживаем уважение жителей Серебрицы. Остается только молится Алирану, чтобы эта мерзкая Белослава получила сполна за свое напыщенное и пустое благородство. Какое же может быть благородство, если она живет в землянке со своим отцом-пьянчугой? Как же я хочу, чтобы с ней что-то случилось!

- Не беспокойся, подруга, - холодным голосом проговорила Вея, смотря вдаль, куда скрылась Белослава, - Уже скоро ей воздастся за все. Эта жалкая мышь скоро будет валяться в грязи у наших ног.

- Хочется верить, - вздохнула Рогнеда, - Вот только вряд ли Святой Алиран услышит наши просьбы. Давно я не замечала справедливости в Зеленолесье.

- Услышит, - уверенно сказала Вея, - Вернее, уже услышал.

- Это как это? – привычное удивление всплыло на лице Магуши, - Порчу на нее наложил? Или проклятие?

- Праведный гнев, - голос Веи звучал так, словно замораживал все вокруг, - С моей помощью, разумеется. Впрочем, вы скоро все увидите. И она все увидит.

Они еще немного постояли у пустой лавки, послушали грашницких песняров с лютнями, посмотрели еще парочку изрыгателей пламени и покинули ярмарку. Юный сорванец, все крутившийся возле пустой лавки, достал мешок и стал выкладывать на стол свои товары.