Предвестник бури

Глава 5 Урожденный барон Самвель

Солнце уже почти вышло в зенит и палило нещадно, воротник камзола начал прилично натирать мокрую от пота шею. С удовольствием бы снял верхнюю одежду, но закономерно опасался потерять в представительности. Охранник отправился на поиски начальства, я же пока решил оглядеться, но для этого пришлось сощуриться: прилетевший порыв ветра взметнул в воздух мелкую песчаную пыль. Приложив ладонь к глазам, покрутил головой. Взгляд тут же привлекла группа из пяти рабов, стоящих неподалеку. Они тяжело дышали и настороженно смотрели в сторону охраны. Я тоже невольно пригляделся в том направлении: за сторожевой будкой было несколько рядков относительно свежих могилок, что показалось мне странным. Приблизившись к рабам, задал вопрос:

— А что это там за местное кладбище?

Взгляды, обратившиеся на меня, окатили холодным молчаливым презрением. Я уж думал, что мне так и не ответят, но всё-таки один из мужчин прохрипел:

— Это последнее пристанище прошлых рабов с рудника.

Приподнял брови в удивлении: для меня оказалось неожиданностью столь большая смертность. Приглядевшись, я понял, что эта пятерка входила в группу невольников, что Лаксон купил на рынке вчера. Прошёл всего день, а их кожа уже была покрыта свежими ранами с покрасневшими воспаленными краями. За их истерзанными телами даже не пробовали ухаживать, через рваные робы было видно, что кровавые следы присыпаны серой каменной пылью.

— Вы же только сутки на работах, откуда столько ранений? — сощурился, оглядывая работников. Что-то тут нечисто.

Те лишь скривились, но ничего отвечать не стали, только их потемневшие взгляды метнулись к сторожке. Я решил ухватиться за это направление разговора:

— Я заметил, что здесь очень много охраны для такой небольшой площади. Зачем? От чего вас охраняют?

Послышались приглушенные смешки и тихие ругательства, рабы растянули потрескавшиеся на жаре губы в усмешках.

— Господин, что-то путает. Эта охрана следит за нами, а не за внешним миром.

Я нахмурился, не понимая, зачем это сделано. Насколько я знал, на рудниках были далеко не одни лишь каторжники да особо опасные преступники. На кой сурх тогда требуется столько охраны? Но развить тему не успел, так как наконец стражник привёл местное начальство: пузатого мужика лет сорока в распахнутом изрядно поношенном мундире без знаков отличия. Небольшая фуражка сползла по мокрой лысой голове набок.

— Даст вас всех пожри, кто объявил время отдыха⁈ А ну, крысы рудниковые, за работу сейчас же!

Меня его визгливый голос заставил напрячься, а вот рабы крупно вздрогнули, их взгляды на мгновение вспыхнули ненавистью, но тут же погасли. А вот моя злость от происходящего здесь беспредела только росла и крепла, как пустынный колючий сорняк.

— Это он вас бьёт? — решительно уточнил я, кивая на пузана.

— Он, кто ж ещё, — почти не размыкая губ, ответил тот же раб, что и начал вести со мной разговор. Мужчина с отвращением сплюнул на горячий песок под ногами.

— Так, — продолжал повизгивать начальник охраны. — Ты ещё кто такой⁈

Его маленькие заплывшие глазки уставились на меня, вызывая острое чувство отвращения.

— Перед тобой стоит барон Самвель собственной персоной, — выговорил я чётко и раздельно, чтобы дошло даже до этого животного, которое явно использовало голову только для того, чтобы в неё есть. — По какому праву ты избиваешь работников моего рудника⁈

Только вот ожидаемой реакции мой титул на него не произвёл, пузан только скривился, надвигаясь на меня.

— Передо мной выпендривается какой-то ряженый щегол! Знаешь, кто ты здесь⁈ Никто! Надо мной стоит только господин Кларенс, а для всех остальных я здесь закон и бог! Так что улепётывай отсюда, пока самому рожу не поправил! — Симанс демонстративно выдернул из-за пояса плеть с заигравшими на солнце металлическими нитями. — Пошёл вон, кому говорю, пока до костей не отходил!

Краем глаза я видел, как по телам рабов прошли судороги от показательного щелчка плетью в воздухе, а стражники поторопились отвернуться. Зародившаяся внутри меня злость отразилась странным покалыванием на кончиках пальцев, а мозг не мог поверить в происходящее: вот эта шваль подзаборная сейчас мне угрожает⁈ Я — владелец этих рудников, у меня всё ещё есть мой титул и перстень!

Демонстративно выставил руку с родовым украшением.

— Подумай ещё раз, с кем ты говоришь! — выговорил я сквозь зубы, пытаясь воззвать к явно помутившемуся от жары разуму этого мужика.

Но всё тщетно, тот только оскалил гнилые зубы:

— А вот это чудесное колечко я сниму с твоего скулящего тела!

Всё моё нутро как будто запылало от ярости, время замедлило свой ход. Я видел, как Симанс замахивается, чтобы ударить плетью, и выставил руку в стремлении защититься. Сумел поймать змейку плети, пронизанную металлическими нитями, оградив лицо и корпус, но плеть рассекла ткань камзола и кожу под ней. Я пытался сдержаться, но обжигающая боль была настолько сильной, что хриплый вскрик сам собой вырвался из моей глотки. Мне частенько доставалось в последний год моей жизни. И кулаками, и сапогами, но никогда ещё не били кнутом или чем-то подобным. Руку как будто опустили в огонь, я на мгновение ослеп и оглох от накатившей острой боли, но кулак, сдерживающий нити плети, так и не разжал.

Только почему-то ожидаемого рывка от пытающегося вернуть своё оружие пузана, я так и не почувствовал. Кое-как разлепив зажмуренные веки и проморгавшись от искр в глазах, огляделся. С непомерным удивлением уставился на пузана, катающегося по песку. Симанс весь трясся, из его рта шла пена, вместо дыхания слышался только судорожный хрип:

— Господин маг… Я же не знал!..

— Это что?.. — только и смог просипеть я, голос слегка сел.

Но вместо объяснения стоящие рядом рабы опустились на колени, глядя на меня с каким-то благоговением.

— Господин маг, — повторили стражники, точно так же приминая песок коленями.

Я ошарашенно таращился на происходящее, не понимая ничего. Маг? Кто? Я⁈ Но я же помню ритуал в храме, «боги наблюдают» и всё такое… Может, произошло какое-то недоразумение? Да, скорей всего так и есть, какое-то природное явление они все приняли за проявление магии. Либо у этого пузана заболевание какое-то, что проявляется подобным образом, но в данный момент мне было абсолютно наплевать, что именно тут произошло, в любом случае это было только мне на руку…

Мозг вдруг заработал на полную, я лихорадочно пытался найти выход из сложившегося положения. Да пусть бы и случайность, но она даёт мне время! И подчинение! То, чего так не хватало. Значит, я буду полным идиотом, если не воспользуюсь таким подарком судьбы!

— Поднимайтесь, — скомандовал я быстро. Как только охранники встали с колен, со всей возможной строгостью посмотрел на мужчину, с которым впервые заговорил на заставе. — Этого Симанса связать и отвезти к страже квартала! Отвечаете за доставку! Ему будут предъявлены обвинения в нападении на барона, пусть посидит в тюрьме годик-другой! Может, мозги на место встанут.

Охранники неловко закивали, один тут же метнулся до сторожки, принес верёвку. Вместе они довольно споро связали руки и ноги всё ещё не толком не пришедшего в себя пузана.

— Сами можете быть свободны вслед за ним, — махнул рукой на дорогу от рудников. — Больше мои рудники в вашей помощи не нуждаются.

— Но господин, — раздался неуверенный голос охранника. — Лето в расцвете, скоро твари с пустошей дойдут и до рудников. Да и прошлое жалование было две недели назад. И… Хозяин этих рудников действительно барон Кларенс…

— Кларенс⁈ — фамилию дяди я буквально прорычал.

В два шага оказался около стражника. Мы были одного роста, что позволило мне схватить его за голову и повернуть в сторону шахты, где над входом можно было разглядеть герб моего рода, после чего сунул ему под нос свой перстень с там же оттиском.

— Владелец рудников в первый же день владения обязан поменять герб на входе на свой. Так чьи это рудники⁈

— Ваши, господин, — тут же окончательно стушевался мужчина.

Я высвободил его голову из своей хватки, поправил камзол, тут же поморщился от резкой боли в руке.

— Нам бы это… хотя бы расчёт дать, — вновь напомнил о себе стражник.

Я только скривился: мне сейчас их стоны о жаловании поперёк горла вставали. Да и фауна пустошей была совсем не насущным вопросом.

— Я вас нанимал? — грубо прервал его лепет.

Охранник слегка отпрянул, покачал головой.

— А кто? — продолжил я гнуть своё.

— Господин Кларенс.

— Ну вот к нему и езжайте, требуйте расчёт. Так и скажите, что хозяин рудников отказался от вашей помощи!

— Господин, поймите, мы же тоже не просто так тут штаны просиживали! Как вы будете без охраны управляться с этими рабами? — мужчина потряс кулаками, свёл брови. — Их купили на рынке, куда попадают только висельники! Они ж тут все поголовно преступники и пропащие люди!

Меня весь этот цирк начал ощутимо раздражать, ещё и рука нещадно болела, рана продолжала сильно кровоточить, орошая красными каплями песок, что не добавляло мне мягкости. Я стремительно развернулся, глянул на так и остановившихся здесь рабов. Те отшатнулись, но продолжили на меня таращиться.

— Ну и кто из вас убивал, грабил, насиловал? — спросил резко и напрямую.

— Мы не преступники, господин, — видимо, что-то в моём нынешнем виде заставило их говорить со мной более открыто, даже с нотками надежды. — На наши земли пришли войной, наша деревня была разорена, а нас пленили и пригнали сюда.

Удовлетворённый ответом, я вновь обратился к охранникам:

— Слышал? Преступник тут только один и это — жирная свинья, что лежит у вас под ногами! Забирайте его и езжайте, пока я отпускаю!

На этот раз, спасибо богам, они не стали со мной спорить, быстро собрали вещи и своего начальника, погрузились на повозку и уехали, провожаемые молчаливыми взглядами. Моим и всё той же пятерки рабов. Остальные невольники на рудниках продолжали работу под палящим солнцем и даже не знали, что сейчас здесь произошло.

Я смотрел на то, как исчезает повозка за поворотом и улыбался всё шире, представляя, что сделает дядя, когда узнает, какую наглость я сотворил… В те злополучные для меня дни кроме устного договора о передаче права на управление рудников никакого письменного подтверждения не было. Ни один документ не доказывал этой передачи. Я не посчитал нужным, да и не подумал тогда — родственники же.

— Родственнички, как же, — невесело усмехнулся и тут же закусил губу от дёргающей боли в руке. — Такие родственники хуже врагов.

С отвращением отбросил плеть, сплюнув на неё вязкую слюну. Поморщившись, посмотрел на руку, с которой продолжала капать кровь. Надо бы чем-нибудь перевязать, но это потом. В коляске есть старые вещи, они как раз хорошо пойдут на бинты. А уж накладывать повязки я умею.

Однако боль отрезвила. Да, сейчас с дяди взятки гладки: в тот же суд мне банально не с чем идти, никаких доказательств его обмана нет. Только вот эта ситуация работала в двух направлениях — и дядя не сможет доказать, что он имеет хоть какое-то право на эти рудники. Для долгового обязательства отца уже вышел срок исковой давности, так как дядя подписал извещение о его смерти сразу же, да и некоторые земли всё-таки отошли в его безраздельное пользование. Поэтому, несмотря на всё происходящее, мои губы тронула злая ухмылка.

Выйдя из своих размышлений, я вдруг понял, что стоящие рядом рабы все как один смотрят на меня. Вид этих истерзанных людей заставил меня вздохнуть: а ведь они только-только прибыли на рудники. А что скажут те, кто трудится там уже долгое время? Они, наверное, проклясть меня готовы.

— Уходите, — вяло махнул я здоровой рукой. — Идите на все четыре стороны, если работа здесь вам не в радость.

И только через мгновение понял, что сморозил глупость: кому вообще могут быть в радость избиение и рабство в принципе?

Только вот мужчины почему-то не двинулись с места, как я рассчитывал. На их лицах было какое-то непонятное выражение, а взгляды буквально сверлили меня.

— А что вы будете со всем этим делать, господин? — разговаривать со мной продолжал всего один раб с молчаливого согласия остальных.

— Буду разрабатывать руду, — ответил с грустной усмешкой. И сам же понимал, что это в данный момент даже звучит жалко.

Мужчины переглянулись, помолчали, задумчиво пожевали губами. И вдруг тот же мужчина шагнул вперёд, протягивая руку:

— Мое имя — Оркис. И мы готовы работать дальше, господин. Но при условии изменения содержания и только с вами.

Я вскинул на него полный удивления взгляд и порывисто пожал руку. Ведь мои остаточные знания от учения отца никуда не годились без хоть какого-то практического опыта. Единственное, в чём я мог как-то разобраться — это бумаги. Кстати о них:

— Оркис, ты не знаешь, есть ли какая-то отчётность?

Мужчина покачал головой:

— Боюсь, что нет. Бывалые нам рассказывали, что каждая партия сопровождалась лишь одной бумагой, которая отбывала вместе с ней на точку продажи. А отчётных книг как таковых и не было.

— Очень жаль, — вздохнул, взлохматил короткие волосы. События сменяли друг друга слишком стремительно, я не успевал думать. И теперь пытался судорожно сообразить, как же разыграть эту партию со случайно расставленными фигурами.

— А зачем вам отчётность, господин?

— Кажется, кто-то не был со мной до конца честен, — задумчиво покачал головой. Пусть дядя не слишком меня жаловал, но такой подставы я от него точно не ожидал.

— Я не видел отчётов, господин, — Оркис начал говорить, но как-то нерешительно. Я подбодрил его внимательным взглядом и кивком. Мужчина продолжил: — Пока я был на рынке, слышал, какая цена у металла, что тут разрабатывается. Да и здесь, как только нас привезли и до того, как избили, я успел заметить, что на продажу отвозили не менее трёх подвод с рудой для выплавки.

Я уловил ход его мысли и не удержался от конкретного вопроса:

— И сколько это может стоить?

— По прикидкам, не менее тридцати золотых.

Из меня как будто вышибли воздух. В горле поселился мерзкий комок слизи. Если рудники истощаются, то эта партия должна была быть меньше предыдущих. Но дядя всегда передавал мне лишь малую долю, а это значит только одно: он обманывал меня с самого начала. Пусть я был ему не самым родным человеком, но всё-таки частью семьи, а Седрик так цинично и без сожаления наживался на моём горе и неопытности.

Я от злости сжал кулаки, морщась от боли в рассечённой руке. Больше этот ублюдок не будет копить своё богатство на моих бедах!

— Господин Оркис, — обратился я без тени высокомерия, а вот раб дёрнулся от такого обращения. — Скажите, насколько вы сведущи в этой работе?

— Да, как бы… — он несколько растерялся, но тут же получил несколько тычков в спину от своих же. — Мы раньше работали в шахтах, но там драгоценные камни были. Хотя суть та же: мы вытаскивали руду на поверхность, где уже другие занимались поиском чего драгоценного.

— Отлично. Вы назначаетесь ответственным за товарооборот. Буду с вами откровенен — дела здесь идут не слишком хорошо. Однако нам необходимо срочно заработать определённую сумму. За сколько мы сможем набрать одну подводу руды? — пытливо посмотрел на раба.

Я понимал, что доверяюсь первому попавшемуся. Невольники с рудников! Преступники, как выразилась стража. Это может быть очень опасным, но выхода у меня не было. Да и я уже доверял тем, кто был куда благороднее по титулу этих побитых жизнью людей. Они имели чистую репутацию, но одновременно с этим тёмные мысли. Так, может, что-то стоит поменять?

Оркис почесал пятернёй потную макушку, обернулся, окинул взглядом рудники и редкую вереницу невольников, расплывающихся в мареве нагретого воздуха.

— Примерно за неделю, — прикинул он.

Я поджал губы: такой расклад меня не устраивал, нужно было гораздо больше. Мне требовалось чудо.

— А если я найму ещё человек двадцать?

— Ну, — Оркис переглянулся со своими товарищами. — За пару дней управимся.

Это звучало уже получше. Почти как чудо.

— А за сутки? — с проснувшимся азартом спросил я.

— Господин, а зачем такая спешка? — не выдержал мужчина. В его взгляде мелькнуло подозрение.

Я на мгновение отвёл глаза, но всё-таки вернулся к Оркису и честно проговорил:

— Если мы не успеем за сутки, то эти рудники перестанут быть моей собственностью. И всё это перейдёт обратно к тому, кто хозяйничал тут последний год. Вернётся этот Симанс и прочие. Всё продолжится, как раньше. Или станет ещё хуже, что вероятнее, — я махнул рукой, указывая на кладбище за сторожкой.

Мужчины коротко переглянулись, и Оркис решительно кивнул:

— Успеем, господин. У нас просто нет другого выбора.

— Как и у меня, — еле слышно произнёс я в ответ. И добавил уже гораздо громче: — Я вернусь часа через три. Ваша задача, господин Оркис, подготовить рудники к воплощению нашего плана.

Мужчина кивнул, и я кинулся к повозке. Растолкал задремавшего на жаре извозчика и приказал ехать обратно в город.

По дороге меня не покидали мысли о том, что по возвращению все невольники попросту разбегутся. Но я выбросил их из головы. Хуже чем быть преступником в нашей стране, это быть беглым рабом, осуждённым за преступление.

Пока мы покачивались на ухабистой дороге, я сидел в раздумьях о том, что оставлять рудники без охраны на совесть одних лишь рабов было опрометчиво. Однако, с другой стороны, они же сами прекрасно понимают, что сейчас они приписаны к рудникам, а, значит, можно их косвенно считать моей собственностью. И только я смогу пободаться за них с дядей. Правда, только в том случае, если останусь при титуле и праве владения месторождением. А потому невольникам сейчас совершенно невыгодно меня бросать. Нет, уйти они, конечно, могут. Только куда? Документов у них нет, в город их не пустят. В пустоши? Ну, земля им пухом, там мало кто выживает, особенно без снаряжения и подготовки. Уж я-то в госпитале насмотрелся на таких охотников за удачей и на то, что от них оставалось.

В пути я быстро разодрал старую рубашку на полоски ткани и перебинтовал руку. Если опустить рукав камзола пониже, то даже и не видно будет. Главное только не шевелить ею активно. Как доберусь до дома, промою и перевяжу уже нормально, а пока и так сойдёт. До серьёзного воспаления, надеюсь, не дойдёт. Ещё пару тряпок использовал для того, чтобы вытереть пот с лица и шеи, подсушить волосы — не пристало аристократу быть потным как простому работяге.

Город меня встретил полуденной суетой, но она вызывала мало интереса. Извозчик довёз меня до одного из самых оживлённых мест — невольничьего рынка. Попросив подождать меня, я соскочил с подножки на землю и устремился к рядам, сжимая в кармане последние деньги. Сейчас решение расстаться с ними далось мне легко, зарождающийся внутри азарт заставлял верить в заваренную авантюру.

Идя между рядов, я внимательно оглядывал предлагаемый товар, но пока ничего не казалось мне подходящим. Изредка попадающиеся барышни особо лёгкого поведения ради привлечения внимания оголяли бёдра и груди, предлагая себя, но сейчас даже самым дорогим блудницам мира не удалось бы сбить меня с мысли, да и их размалёванные тела и разъедающие глаза духи навевали мысли сугубо о душе и глотке свежего воздуха.

Среди выставленных на продажу рабов я видел много настоящих преступников, о которых говорили бывшие охранники рудников, такие провожали меня волчьими взглядами, заставляя делать пару шагов в сторону от них.

Мимо меня проходили богато одетые люди, прикрывая носы шёлковыми платочками — на невольничьем рынке подобного уровня стоял соответствующий запах немытых тел и человеческих отходов. Меня богачи практически не замечали: недостаточно богато выгляжу, чтобы вызвать интерес, но и не в лохмотьях, чтобы брезгливо кривиться в мой адрес.

В одном из рядов мне на глаза попалась большая клетка. Сквозь редкие слегка тронутые ржавчиной прутья было видно довольно большую группу людей. Более двадцати мужчин стояли кучкой, как будто охраняли что-то в центре. Решив обойти эту клетку по дуге, я вдруг заметил то, что пытались скрыть пленённые. Точнее, кого — в центре между спинами перемещающихся мужчин мелькнул тонкий силуэт девушки. Совсем молодая, явно младше меня, беловолосая и на первый взгляд очень красивая, хоть лица почти не видно. Её голова была опущена, глаза смотрели в пол. Я даже остановился на месте, заглядевшись. И тут же испытал гнетущее чувство: платье на девушке когда-то было лёгким и светлым, теперь же это были серые изорванные тряпки с бурыми потёками. Такие же бурые следы были и на ногах девушки. Меня охватило жгучее отвращение к тому, кто посмел надругаться над этим светлым созданием, а в том, что девушку явно насиловали, не было сомнений.

Из размышлений меня вырвал разговор остановившихся рядом купцов. На голове одного из них был искусно свёрнутый тюрбан, лицо второго прикрывала широкополая шляпа. Они с вызывающими у меня омерзение сальными улыбками разглядывали изредка мелькающий силуэт девушки.

— Нынче с этими тупыми варварами прибыл целый алмаз! Ты только посмотри на неё! Жаль только, что кто-то уже вкусил этот цветок. Но, думаю, её ещё надолго хватит, — хохотнул один из них. — Эти девушки из племён крайне выносливы.

Я сжал зубы, сдерживая желание развернуться и съездить этому мерзавцу по холёной роже. Но остался на месте, надеясь в их разговоре услышать что-то полезное про прибывших рабов.

— Сейчас невольничий рынок буквально наполнился свежей кровью, цены упали, — с довольной ухмылкой продолжил торговец.

Второй закивал:

— Эта война между баронами Осфальдом и Арангеном пошла на пользу нашим землям, столько рабочей силы по дешёвке! Да и победа Осфальда нам на руку — он с нашим графом дружбу водит.

— Да с нашим графом много кто хотел бы дружбу водить, — осклабился любитель молодых девушек. — Всё-таки графство у нас сильное, никого даже близко к равному рядом нет. Войн не было уже лет сто. Долгих лет жизни графу Викталиону!

— Долгих!

Помолчали, но тут торговец продолжил:

— Только вот стар граф, тут уж не поспоришь, а всё без наследников. Сколько уже жён сменил, но всё без толку. Земель много, но даже достойных баронов нет. Были тут одни, как же их… Савели… Сафели…

— Самвели, — поправил его второй.

— Да, точно! Самвели. Вот они могли бы стать вассалами графа и управлять частью земель. Тут никто бы слова не сказал, действительно достойное было семейство. Только не стало их.

— Слушай, а Кларенс? Собирает ведь ресурсы, всё больше в палате торговцев заседает, хочет стать бароном с землями, а не простым торгашом с печаткой барона.

Меня как будто молнией прошило от их слов. Что там дядя хочет? Что собирает⁈ Мои украденные ресурсы⁈ Да не бывать этому!

Заметался взглядом, в результате снова уставился на людей за решёткой клетки перед собой. Пока торговцы трепали языками, я не только их слушал, но и наблюдал за пленниками. И пришёл к выводу, что обладатели этих пусть слегка истощённых, но всё равно достаточно мощных тел были воинами. Другие ремесла не позволяют поддерживать настолько хорошую форму.

Я сложил руки за спиной и прогулочным шагом двинулся по периметру решётки, внимательно высматривая внутри того, с кем бы можно было начать разговор. И нашёл мужчину, который постоянно озирался, подавал своим какие-то знаки, скалился, как вожак в стае львов. Спутанные светлые волосы длиной до плеч только повышали сходство с львом.

— Столько бравых воинов, да только защитить своё сокровище вы не сможете, — я чуть повысил голос, но на лице сохранил скучающее выражение, чтобы не выдать своего интереса окружающим. Заметив, что вожак повернул голову ко мне, продолжил: — У вас проблемы: с часа на час вас купят, и вашу принцесску ждёт незавидная участь.

— А ты хочешь в её разделе поучаствовать? Рожей не вышел! Проваливай, сопляк! — рыкнул воин, сжимая руки в кулаки. И пусть он старался быть сдержанным, на лбу отчётливо заиграла жилка.

Грубость его ответа меня не задела, я прекрасно понимал, что сам её спровоцировал.

— Я лишь констатирую факт, не более того. Моё имя — Архарт, урожденный барон Самвель. Если ты и твои люди послужите мне год, я подпишу вольную для каждого из вас. Но работать придётся много.

Мужчина недоверчиво оглядел меня, скривился.

— И какая нам разница, кто нас купит?

— Я даю слово, что не трону ваше сокровище. Более того, сделаю всё, чтобы никто не притронулся к ней против её воли за время службы, — ответил совершенно искренне.

Вожак рефлекторно обернулся и посмотрел на девушку, скрываемую телами его людей. Его взгляд метнулся и вновь впился в меня.

— И как ты докажешь, что не врешь? Какие у нас гарантии?

— Никаких, — я пожал плечами. — Только подумай о другом: никто больше на этом сурховом рынке не предложит тебе даже намёка на свободу. Для них всех вы — лишь рабочее мясо, а она — бесправное развлечение, с которым они сначала развлекутся сами, а когда наиграются, отдадут слугам или страже.

— И чем ты отличаешься от них? — в голосе воина всё ещё сквозило недоверие пополам в презрением.

Я не стал отвечать сразу, лишь взглянул ему прямо в глаза. У меня не было ни времени, ни возможности обрисовать всю сложившуюся ситуацию. Сейчас мне надо было, чтобы он мне просто поверил. И согласился на работу. Ведь у меня не будет стражи или охраны на рудниках, я не смогу заставить их выполнять мои требования.

— Мне не нужны рабы, — коротко проговорил в итоге. — Мне нужны работники.

Вожак молчал, я уже думал, что он не согласится. Но тут раздался крик одного из купцов:

— Да где носит этого управляющего⁈

Этот звук стал решающим, воин оглянулся на купца, смерил его взглядом. И коротко кивнул:

— Делай! У тебя есть моё слово, барон!

Воодушевлённый провёрнутым шагом, я тут же устремился к появившемуся в поле зрения торопящемуся распорядителю рынка: хромому старику в длинном дорогом одеянии и с шикарными седыми усами. Его шаги предвещал негромкий стук богато отделанной трости.

Так как я был с другой стороны от решётки, то сумел заметить его раньше, чем торговцы-соперники, а потому буквально бегом кинулся к нему, перехватывая внимание взволнованного старика.

Сразу же взмахом руки козырнул печаткой барона, проговорил сквозь зубы:

— Уважаемый, я готов выкупить тех бедолаг, что томятся в клетке.

Распорядитель выдохнул, при виде перстня успокаиваясь и приобретая свой привычный благообразный вид. Однако моя удача закончилась, потому как торговцы всё-таки увидели старика и уже стремительно приближались к нам.

— Я тебя сгною, хромой ты мерин! Будешь у коней в конюшне распоряжаться, раз ноги свои толком переставлять не умеешь и заставляешь нас ждать! — сыпал ругательствами купец, чью голову венчал тюрбан.

Распорядитель гневно сверкнул глазами и уверенно заявил:

— Я уделяю каждому гостю ровно столько внимания, сколько требует его ранг!

Торговцы запылали гневом, стремительно краснея, и перешли буквально на крик:

— Да как ты смеешь, гниль подзаборная⁈

— Мы — уважаемые люди и имеем третью ступень в торговой палате!

— Готовься, ты уже к вечеру будешь работать кочегаром, где тебе самое место!

Но на распорядителя их крики не произвели должного впечатления, старик огладил длинные усы и степенно проговорил:

— Я поздравляю уважаемых господ, что они добились столь выдающихся высот.

— Уже другое дело! — торговцы постепенно остывали. — Пойдём, нам надо купить одну девицу. Если сделаешь всё быстро и дашь скидку, то, так и быть, мы готовы забыть про твоё непотребное поведение и простить столь неуважительное отношение.

Они уже готовы были разворачиваться и вести старика к товару, но тот и шагу в сторону не сделал.

— Уважаемые, сейчас я занят, поэтому подождите своей очереди, — твёрдо выговорил распорядитель, опираясь обеими руками на трость.

— Ну ты нарываешься, серв! — глаза торговцев налились кровью.

— Я веду беседу с достопочтимым бароном… — он перевёл на меня вопросительный взгляд.

Я не преминул скорее представиться:

— Архарт Самвель, приятно познакомиться, любезные, — и расплылся в широкой улыбке, видя, как оба купца буквально спадают с лица. Иногда приятно поставить таких зарвавшихся людей на место.

В то же мгновение у торговцев нашлись свои срочные дела, они быстро откланялись и исчезли в толпе.

— Ох, ну и шуты, — в сердцах всплеснул руками распорядитель, махнув тростью и рассмеявшись.

Я поддержал его смех, будучи полностью с ним согласен.

— Так чего вам было угодно, господин Самвель? Что-то присмотрели, но не разобрались с правилами? — с доброй улыбкой уточнил старик. Видно было, что он считает меня слишком молодым для сделок на невольничьем рынке, но старается проявить уважение.

— Мне нужно было двадцать крепких мужчин, и, кажется, я нашёл, что искал. Только не уверен, что хватит взятых с собой денег, — я разыграл смущение и пожал плечами, опуская тот факт, что имеющиеся с собой деньги были вообще последним, что у меня было.

— Показывайте, — распорядитель с лёгким оттенком покровительства похлопал меня по руке.

Я провёл его к клетке, старик с прищуром оглядел желаемый мною товар:

— Тут всё просто, господин: серебряный за каждого мужчину и пять за девку, — распорядитель посмотрел на меня с улыбкой: — Дам тебе скидку. Всё-таки не каждый день удаётся уесть этих выскочивших из грязи торгашей.

Я отсчитывал наличность, стараясь сдержать нетерпеливую дрожь в руках. На покупку рабов у меня хватало, но после этого денег практически не останется. Однако, отбросив сомнения, я выложил оговоренную сумму в ладонь распорядителя. Тот убрал монеты куда-то во внутренний карман и звонко хлопнул меня по руке, подтверждая сделку. Наблюдавший за всем происходящим вожак, видя процесс покупки, оскалился, вызывая у меня невольную мысль: — «Ну, чисто лев».

Однако одной передачи наличности было мало, я прошагал за распорядителем в палатку, где старик подписал документ на передачу прав владения.

— Господин Самвель, я бы рекомендовал заверить бумагу перстнем верности, — добавил вдруг распорядитель. — Цена вопроса — десять серебряных.

Я задумчиво закусил губу, мучительно считая оставшуюся наличность. Но всё-таки согласился, ибо слишком многим рисковал сейчас.

Пришлось нам вернуться к рабам. Под внимательным взглядом старика и помощи местной стражи, каждый раб в клетке пусть и недовольно, но капнул каплю крови на бумагу. Красная жидкость тут же впиталась в желтоватый лист без следа. Вожак глядел на меня с недоверием и ожиданием, но я не собирался его обманывать, поэтому попросил старика зачитать дополнение к стандартному контракту, где был прописан один год службы. После полного прочтения, распорядитель приложил перстень к бумаге, и её тут же охватило белое сияние. Я слышал о таком ритуале, но никогда не видел его вживую. Теперь на каждом рабе есть метка, и они не смогут скрыться в случае побега. А если посмеют убить господина, то их метка станет не белой, а красной, и при встрече их тотчас убьют.

Но вот ритуал окончен, рабы куплены. Распорядитель ушёл, а я так и остался стоять в окружении своих невольников и с горечью в сердце от малого количества оставшихся денег. Но я прекрасно понимал, что рабы — это не только рабочая сила, это ещё и голодные рты. Много голодных ртов, включая тех, кто уже работает на рудниках. Поэтому пришлось пешком пройти до соседнего рынка, прикупить побольше еды. И со всем этим скарбом мы вернулись к арендованной повозке. Под всё более удивлённым взглядом извозчика рабы погрузили купленную еду на коляску.

— Так, — я устало присел на ступеньку повозки, вытер со лба выступивший пот. Хотелось сменить повязку на раненной руке, но времени на это пока не было. — Дальше вам придётся идти пешком.

Я наскоро объяснил маршрут, которым будет проще всего добраться до рудников. Но уже во время объяснения понимал, что часть моих новых людей с большим трудом преодолеет этот путь: всё-таки они долгое время были без еды и воды, стояли в клетке под безжалостными солнечными лучами. Однако мои слова слышали не только рабы, но и извозчик.

— Слушайте, уважаемый, а ведь я могу подогнать ещё три телеги, и вы сможете доехать полным составом за короткое время!

В кармане уже нечему было звенеть, редкие монетки не могли встретиться, но я всё равно спросил:

— Сколько?

— Да всего пять серебряных!

Всего. Конечно, всего! Только у меня эти пять серебра и остались! Но я уже решил, что сегодня делаю ставку всё против ничего. Поэтому только обречённо махнул рукой:

— Давай свои телеги.

Извозчик мигом пригнал обещанное, рабы быстро погрузились, и мы тронулись. Солнце припекало, я переместился по тюкам под козырек повозки. В голове было пусто, но где-то внутри горела надежда. Вскоре мы минули холм, и открылся вид на рудники. У меня что-то заныло в груди, рефлекторно прижал руку к месту, где быстро заколотилось сердце. Это мой последний шанс. Я должен справиться.