Предвестник бури

Глава 4 Чудес не бывает

Утром меня что-то разбудило. Я несколько секунд таращился в стену, пока не понял, что это солнце! Яркий солнечный свет проникал в комнатку через вымытое окно. Занавесок не было, когда они совсем заросли грязью, я их снял, так как толку от них всё равно не было: стекло было настолько пыльным, что свет и не проникал толком.

Я даже залюбовался яркими лучами, на мгновение выпадая из жизни. Да-а, а те десять серебряников, что пришлось отдать мойщицам, однако, стоили того. Я уже и не помнил, когда последний раз видел в своей комнате столько света.

С немного глуповатой улыбкой на лице окинул взглядом всё помещение: пусть так же неказисто и старо, но всё было чистым, никакой пыли, паутины, плесени. И с удивлением уставился на стул. Сейчас на нём ровной стопочкой лежала моя одежда. А ведь лично я её так не складывал, сил и желания на это не хватало. Точно помню, что просто бросил вчера и брюки, и рубашку как попало перед сном. Ответ на вопрос о перемещении одежды напрашивался только один: ко мне заходила Асил. Больше-то никого в моём доме не было. Если, конечно, кто-то ещё таким же странным образом не прибился к поместью. Кстати, я ведь так и не знаю, где именно в доме гостья нашла себе пристанище…

Само собой вспомнилось, как мы вчера танцевали под музыку скрипучего граммофона. Как я ощущал её горячую кожу под своими пальцами, как Асил двигалась: мягко, плавно. Меня как будто снова окутал едва уловимый запах её духов, а тело само собой ощутило её прикосновения…

С усмешкой понял, что мой организм решил вспомнить о своей половой принадлежности утренним приветствием в полный рост. Да уж, за последний год я так погряз в насущных проблемах, что мысли о девушках меня практически не посещали. Приличные дамы на меня даже не смотрели, разве что с презрением, а на местных платных прелестниц у меня банально не было денег. Пару раз, конечно, голод плотский побеждал голод желудка, но сосущая боль в животе и полуобморочное состояние в последующие пару дней быстро отучили меня от таких сделок с Даст.

Да, давно я так близко не был с девушкой, особенно со столь красивой, как Асил. Гормоны штурмовали мозг, порождая там самые неприличные картины. Это был всего лишь один танец, а моя фантазия уже была готова унести меня в какие-то несбыточные дебри, поэтому я резко помотал головой и поторопился подняться. У меня полно дел, некогда разлёживаться в постели!

И всё-таки собирался я, будучи как в тумане, даже рубашку сначала надел не той стороной. Обнаружил это, только когда несколько секунд пытался её застегнуть. В голове всё ещё бродили отголоски воспоминаний, не давая думать трезво. Коротко выдохнув, я выругался, заставляя себя полностью вернуться в реальность. Быстро переодел рубашку и застегнул все пуговицы. Наскоро пригладил пятернёй отросшие до плеч волосы и вышел в зал.

Вдохнув поглубже, с удовольствием почувствовал аромат готовящейся еды. Хмыкнул: к хорошему быстро привыкаешь, и вот уже у меня такие запахи с утра вызывают не удивление, а удовлетворение. Только ради такого вот утра уже стоит найти способ заработать денег. Я уверенно прошёл на кухню, кивнул суетящейся там Асил, с удовольствием разглядывая ее прекрасную фигуру. Сегодня на ней был голубой наряд из длинной туники и узких штанов, который очень ей шёл. Пусть я не лишком хорошо разбираюсь в дамской моде, но смотреть на гостью было приятно, а большего мне от женской одежды и не надо.

Отломив ломоть свежего хлеба, я принялся за утреннюю кашу, хорошо сдобренную маслом. Живот отозвался довольным урчанием. Сегодня девушка не завтракала вместе со мной, продолжая хлопотать у плиты. Оттуда отчётливо пахло чем-то мясным. Я уже предвкушал, что ужин будет более чем достойным.

Доев, коротко поблагодарил Асил и вышел. Но всё равно не удержался и, уже стоя в гостиной, обернулся. Из кухни доносилась тихая музыка, в дверном проёме я видел пританцовывающую девушку, убиравшую со стола. Пришло странное осознание: я знаком с ней третий день, ничего толком о ней не знаю, но почему-то это не мешало мне считать её близким человеком. Асил помогала мне, не прося ничего взамен. По крайней мере, пока. Она переживала за меня и хотела, чтобы я жил лучше. Почему? С чего бы вдруг такая забота? Сейчас эти вопросы пусть меня и волновали, но были далеко не первыми номерами в списке того, с чем мне предстояло разобраться. На данный момент мне было достаточно того, что впервые за долгое время я был не один. У меня как будто снова появилась семья. Пусть и состояла она лишь из двух человек, но это давало большие силы для движения вперёд. Катрин я даже не считал, она далеко и наверняка счастлива, по крайней мере, я на это очень надеялся. И если раньше мне было совершенно наплевать на то, как я живу, чем питаюсь, как выгляжу, то теперь мне захотелось чего-то большего. Не просто существовать, а жить с осознанием того, что ты чего-то стоишь. Почему-то неожиданная вера Асил в меня подействовала именно так, рождая во мне желание показать, что она не ошибается в своём мнении.

На работу я шагал довольно бодро, со странным спокойствием внутри. Пробравшись к дверям госпиталя, привычно прошёл к личному месту в раздевалке, переоделся, вымыл руки и лицо. С недоумением огляделся, понимая, что не вижу свою рабочую сумку с бинтами. Пожал плечами: видимо забыл вчера в одной из закреплённых за мной палат, в суматохе это было вполне возможно. Ничего, сейчас пойду в обход и найду — за содержимое я не волновался, ну кому понадобится несколько лишних бинтов?

Подошёл к дверям палаты, взялся за дверную ручку, но повернуть её не успел, мне на плечо вдруг легла рука. Я знал это прикосновение: когда ладонь почти не касается тела, а всё напряжение уходит на пальцы. Поэтому с готовностью повернулся, ожидаемо видя перед собой главного врача больницы — господина Рапитиса. Белый халат, перчатки, маска и шапочка скрывали практически всё тело мужчины, оставляя открытыми только вечно уставшие глаза с красными прожилками сосудов.

— Доброе утро, — вежливо проговорил я, ожидая, что мне расскажут причину остановки.

— Доброе, — безэмоционально и скорее на рефлексах ответил мужчина. Он мазнул по мне печальным взглядом и отвёл глаза. Тяжело вздохнул, сжал моё плечо, а потом ломаным движением неловко убрал руку.

Главврач долго не мог заговорить, как будто что-то мешало, но я терпеливо ждал, каким-то внутренним чувством уже понимая, что услышу нечто неприятное. Хорошие вести с таким лицом не сообщают.

Смотря куда-то мимо моей головы, господин Рапитис наконец проговорил:

— Прости, парень, но с сегодняшнего дня ты здесь больше не работаешь.

Я удивлённо уставился на него, не понимая, чем заслужил подобное решение начальства. Видя мой немой вопрос, он с сожалением выдавил:

— Ты хорошо справлялся, но мы больше не можем позволить себе содержать нынешнее количество санитаров. Издержки велики, а сезон охоты в пустошах заканчивается. Сам знаешь, летом твари слишком активны, в пустоши суются только самые отчаянные. Но их отчаяния не хватит, чтобы оплатить счета больницы. Мы вынуждены сокращать расходы. Форму перед уходом сдашь прачкам, — мужчина пожевал губами, коротко кивнул сам себе и прошёл в палату.

А я так и остался стоять, смотря в закрывающуюся белую дверь. Вот так номер… Но вместо чувства безысходности, отчаяния, или ещё чего-то подобного, что должно было меня накрыть, я почувствовал, как губы сами собой изгибаются в усмешке. Да, ещё вчера такие слова и потеря единственного источника дохода могли просто раздавить меня, заставить разбить костяшки в кровь о ближайшую стену, не оставив и тени надежды на будущее. Но сейчас, когда я принял решение бороться за титул, эта информация стала для меня толчком вперёд. Судьба как будто сама способствовала мне, обрубая все пути для отступления. У меня не осталось ничего. Теперь вот действительно ничего, только гордость, дом и один день на решение свалившихся проблем. А ещё Асил, мысли о которой добавляли мне сил для борьбы.

Я коротко гортанно рассмеялся, зарываясь пятерней в длинные волосы и чувствуя необычайную лёгкость внутри. Меня охватило эдакое шальное веселье. Ни шагу назад, только вперёд! Я должен найти выход, сохранить титул и вернуться к Асил победителем. У меня просто не было другого выхода.

Но моё поведение не осталось незамеченным:

— Арх, ты чего? — раздался из-за спины голос Линда.

Я резко обернулся, заставляя приятеля слегка отклониться в сторону — видимо, моё выражение лица его немного напугало.

— А всё, Линд, больше я тут не работаю, — я пожал плечами, смешком реагируя на расширившиеся глаза молодого санитара.

— И как же ты теперь? — его взгляд метался по моему лицу.

— Разберусь, не переживай, — я похлопал его по плечу, развернулся к выходу, махнув рукой в воздухе. — Удачной работы.

Линд не стал меня останавливать. Я вернулся в раздевалку, быстро переоделся, аккуратно сложил форму. На выходе с благодарностью передал стопку вещей дежурившей там старушке. Она жалостливо погладила меня по руке, попросив не расстраиваться, но я только улыбнулся ей на прощание.

Ноги быстро донесли меня до дома, в голове вместо мыслей гулял ветер. Но он быстро исчез, когда, войдя в гостиную, я увидел Асил. В её взгляде мелькнуло удивление, быстро сменившееся задумчивостью.

— Господин, что случилось? — спросила она, склоняя голову набок.

Мне не хотелось вдаваться в подробности, я дёрнул плечом и коротко проговорил:

— С работой покончено.

В янтарных глазах отчетливо отразилось сочувствие. Это оказалось для меня неожиданно неприятно. Волна злости поднялась откуда-то из груди, заставляя голову очень быстро соображать. Последнее, что я бы хотел видеть во взгляде Асил, так это жалость! И первым же, за что зацепился мозг, обдумывая сложившуюся ситуацию, стали рудники, о которых я уже давно размышлял. Ведь они приносят гораздо больше, чем говорит дядя. А, значит, надо разбираться. Но против дяди напрямую мне не выстоять, аргументов и подтверждающих хоть что-то бумаг у меня нет, поэтому стоит попробовать разузнать что-то прямо там, на месте.

Скрипнув зубами, я быстрым шагом добрался до комнаты, вытащил из-под подушки спрятанные деньги. Ещё не придумав, что буду с ними делать, сунул в карман всю сумму. Если я подамся на рудники, то мне пригодятся все деньги, на которые смогу рассчитывать. Не исключено, что и ночевать придётся вне дома, учитывая расстояние до шахт, которое придётся преодолеть.

Снова вышел в гостиную, развернулся к дверям.

— Буду завтра, — бросил через плечо, не оборачиваясь, и решительно вышел за дверь.

Очень хотелось ею хлопнуть, но я сдержал столь детский порыв. Асил не виновата в том положении, в котором я оказался, уж на ком, а на ней вымещать злость точно не стоило. Поэтому я не стал перекладывать вину за моё настроение на гостью.

— Эй, заморыш, куда подался? — раздался мне в спину хрипящий голос бродяги, ошивающегося у забора.

Я оскалился в улыбке, подобрал с земли камень побольше и с удовольствием зарядил им в плечо мужику в лохмотьях.

— Ты скоро станешь таким, как я, жизнь тебя покарает к сурхам, жалкий ублюдок! — закричал бродяга, схватившись за плечо, и поторопился убраться с моих глаз.

Выпустив на него пар, я невольно задумался над его словами о моём жалком виде. То, как я выгляжу внешне, действительно мало отличало меня от подзаборного обывателя. Разве что до такого же запаха, создающего зону отчуждения на пару метров, мне было ещё очень далеко.

Озарённый мыслью, я даже остановился посреди улицы, слепо уставившись вдаль. Если я приеду на рудники в таком виде и начну что-то расспрашивать, то буду послан в далёкий пеший эротический тур. А то ещё и в рабы попробуют записать. Встречают-то по одёжке. Я завертел головой, ища подходящую вывеску. Перед тем, как направиться на рудники, стоило привести себя в порядок. Денег, гремящих в кармане, должно было хватить на мои планы.

Пришлось пройти пару кварталов в поисках, но я набрёл на приличного вида вывеску портного. Взлетел по низким ступенькам, дёрнул резную деревянную дверь на себя. Меня тут же окутал нежный аромат лаванды, внезапно и очень остро напоминая о маме: по её повелению раньше служанки всегда стираное бельё перекладывали именно этой травой. Пришлось на секунду зажмуриться, чтобы отстраниться от лишних воспоминаний, сейчас они ни к чему.

Моё появление сопроводил мелодичный перезвон колокольчика, что был закреплён на косяке. На этот звук из внутренней двери вышел невысокий коротко стриженный мужчина, облачённый в тёмный костюм, поверх которого почти светился белый фартук с большим количеством карманов. Окинув меня взглядом, он скривился, отчего тонкие чёрные усики над верхней губой слегка перекосило. Но это не уменьшило моей решимости, я прекрасно понимал, что произвожу угнетающее первое впечатление. И именно это стоило изменить.

— Добрый день, уважаемый. Что я могу приобрести за тридцать серебряников? — спросил я, приближаясь к прилавку. И пусть меня одолевало лёгкое раздражение, но голос не выдал моего состояния, оставаясь ровным.

Брови портного коротко сыграли вверх, он слегка развёл руками.

— Боюсь, что я мало что смогу предложить вам, господин, за такую цену, — равнодушно ответил мужчина, выходя в зал и направляясь к стойке с самой непрезентабельной одеждой.

Понимая, что такой расклад ничего хорошего мне не принесёт, я задумался, складывая руки на груди. Мучительно попытался вспомнить, сколько же можно предложить за что-то получше, как вдруг заметил, что портной остановился и пристально на меня смотрит. Проследив направление взгляда, понял, что мужчина внимательно рассматривает перстень барона на моей руке. Точно, как я мог забыть, что такие люди, которые работают в сфере обслуживания высших слоёв общества, очень падки на титулы. Ну же, семейная реликвия, помогай последнему представителю!

И чудо свершилось: портной вдруг как-то хитро улыбнулся и подмигнул мне.

— Я тут вспомнил, что у меня есть кое-что, что я могу вам показать. Простому человеку я бы, конечно, отказал, но никак не барону! — и снова как-то сально растянул губы в ухмылке.

Но мне было абсолютно наплевать, что этот человек себе надумал обо мне, лишь бы помог с выбором наряда и не ободрал до последней нитки.

— Один уважаемый господин заказал одеяние для сына, — между тем продолжал портной, торопливо подходя к стойке у стены и снимая с неё вешалку. — Простой повседневный камзол благородного чёрного цвета. И посмотрите, как расшит! Серебряная нить по чёрной ткани — сядет на вас прекрасно! И брюки к нему подберём, — мужчина тут же стянул вешалку с соседней стойки и подложил брюки под камзол.

Я оценивающе прищурился, окидывая предлагаемый костюм взглядом. Да, выглядело действительно строго, но при этом статусно.

— Сколько это будет стоить? — уточнил, слегка приподняв голову и добавив в голос некоторого высокомерия, пытаясь по памяти копировать отца.

— Всего шестьдесят серебром, господин. Вы только гляньте какая ткань, какая отделка! Отдаю со скидкой только из уважения к вам, — заискивающе проговорил портной, всё былое презрительное отношение как ветром сдуло.

— А как же тот господин, что заказал этот камзол? — я приподнял брови.

— К сожалению, он пропустил срок уплаты за него, и я имею полное право продать готовое изделие. Не волнуйтесь, ни одна претензия вас не коснётся! — тут же горячо заверил меня хозяин лавки.

Я прикинул довольно внушительный ценник на мои скромные сбережения, но вынужден был принять одну простую мысль: времени на перебирание нарядов у меня банально нет. Поэтому не стал долго раздумывать и согласился на покупку. Портной, приняв у меня шестьдесят серебряных, с поклоном пригласил в примерочную. Запах лаванды в этом маленьком помещении был ещё более отчётливым, но сейчас я на него уже не отвлекался. Скинув свою потрепанную одежду, мысленно поблагодарил Асил за то, что привела её в относительный порядок к сегодняшнему утру, и я не испытывал лишних эмоций по поводу чистоты. Не без помощи портного облачился в новый наряд, встал к зеркалу. Сразу же обозначилась проблема: костюм был явно чересчур свободным в плечах и бёдрах. Про длину брюк я вообще молчу.

Но портной не растерялся, тут же вынул из своих многочисленных карманов иголки и мягкий швейный сантиметр.

— Полчаса, мой господин, и всё будет подогнано под вас!

Я коротко кивнул, соглашаясь. Терпеливо простоял на месте, пока мужчина бегал вокруг меня и что-то шептал себе под нос, втыкая иголки в ткань. Измерял, записывал огрызком карандаша на маленьком листке бумаги, вынутом из тех же карманов на фартуке. Потом попросил меня очень аккуратно раздеться. Я передал ему ставшей опасной утыканную иголками ткань, а сам присел на мягкий пуфик в ожидании, пока мужчина доделает свою работу. Благо в примерочной было довольно тепло, и я не стал лишний раз одеваться. Прятаться ради соблюдения приличий тут было не от кого, портной пусть и с некоторым удивлением смотрел на мою худобу, но сейчас его куда больше занимал вопрос моей одежды и внесенной за неё оплаты.

И мастер не соврал — через полчаса я стал счастливым обладателем отлично подогнанного камзола и брюк. Пройдясь по магазину, понял, что мои стоптанные ботинки никуда не годятся и смотрятся крайне инородно в сочетании с новой одеждой. Поэтому пришлось расстаться ещё с десятью монетами, чтобы приобрести новые туфли. Пускай довольно дубовые, ибо кожа на них была пущена плохо обработанная, но смотрелись они дорого. А с ощущениями как-нибудь справлюсь.

Старую одежду пришлось положить в купленную тут же холщовую сумку, которая, благодаря тёмному цвету ткани, смотрелась неброско. Попрощавшись с портным, вышел на улицу. На глаза тут же попалась находившаяся напротив лавка брадобрея. А ведь хороший внешний вид обеспечивает не только одежда. Поэтому я быстро перебежал дорогу и вошёл в лавку. По причине довольно раннего часа она пустовала, так что внушительных размеров цирюльник тут же обратил на меня своё внимание.

— Добрый день, милейший. Проходите, присаживайтесь, — тут же пробасил он, не дав мне даже рта раскрыть.

Впрочем, в мои планы не входило сопротивляться, так что я тут же пристроил сумку на вешалке около кресла и удобно в нём расположился. Как я помнил ещё по школе, благородным господам не должно было носить длинные волосы, так что попросил срезать всё лишнее.

— Сорок медяков, и ваше желание будет исполнено: подстригу в лучшем виде!

Я протянул серебряный, получил сдачу и позволил себе закрыть глаза, расслабиться на несколько минут. Мою голову быстро сполоснули, намылили каким-то благоухающим составом. Окатили тёплой водой, подсушили полотенцем. Потекли минуты, в которые цирюльник молча щёлкал ножницами, приводя мою голову в порядок, а меня почему-то охватило томительное чувство ожидания. Чего именно я ждал — не знаю. Но почему-то казалось, что вот-вот должно произойти что-то значительное. Как будто смена причёски и новый костюм могли что-то реально изменить в моей безрадостной жизни.

Но бездумно сидеть в кресле долго не пришлось, мужчина закончил возиться с моей прической, обмахнул полотенцем и попросил встать. Поднявшись, я заметил, что в лавке есть ещё одно небольшое отделение, где пышно одетые дамы подравнивали ноготки у молоденькой помощницы брадобрея. Невольно посмотрел на свои руки: потрескавшаяся кожа, неровно стриженные, а где-то и грызенные ногти с тёмными ободками грязи. Прикинув имеющиеся финансы, я дождался, пока место освободится, и подсел к девушке. Она сощурилась, окинула меня взглядом.

— Дам полтинник, если приведёшь руки в порядок, — проговорил, посмотрев на неё с ожиданием.

Понимал, что не совсем типичная просьба для парня, но помнил наставления матери о том, что руки многое говорят о человеке. А сейчас мне по всем параметрам следовало стать совсем другой личностью. Тем, кем когда-то был мой отец — бароном Самвелем.

— Сейчас, господин, только схожу за кремом, — прощебетала девушка, поднявшись и упорхнув в подсобку.

Пока она отсутствовала, я покрутил головой и вдруг наткнулся на зеркало. На минуту выпав из окружающего мира, я уставился на своё отражение. С зеркальной глади на меня смотрел совсем другой человек. Новая одежда сама собой заставляла держать спину ровнее, камзол слегка зрительно увеличивал ширину плеч. Новая причёска сделала лицо строже, даже глаза как будто стали темнее и больше.

Я усмехнулся, повёл плечами, ощущая давно забытую уверенность и лёгкий азарт. Нет, я ещё определённо поспорю со своей судьбой, которую мне пророчат Перкинс и иже с ним!

Между тем девушка вернулась на своё место, я протянул ей свои ладони, прекрасно понимая, насколько плохо они выглядят. Особенно на контрасте с нынешним внешним видом всего остального. Но помощницу их вид нисколько не смутил, наоборот, в её глазах заиграло озорство. Глянув через плечо и увидев, что брадобрей занялся другим посетителем, девушка посмотрела на меня, вдруг поднесла указательный палец к губам и как бы невзначай поправила подол платья так, что я смог разглядеть её белые ноги до колен.

На вид обнаженных стройных ножек тут же среагировал организм, в голове образовался вакуум, пришлось быстро перевести взгляд на ладони, чтобы не упустить действия девушки: помощница сняла перстень с моей руки, полюбовалась игрой света на металле и аккуратно отложила его на столик. Играючи провела по моей загрубевшей коже, нырнула пальчиками в крынку с кремом. Вязкая белая прохладная масса легла на мои заветренные ладони, ловкие девичьи пальчики прошлись по рукам, массирующими движениями втирая приятно пахнущую субстанцию. Девушка старательно склонилась вперед, и я невольно увидел налитую девичью грудь в вырезе платья. Даже просто на вид кожа там казалась нежной и мягкой и сама притягивала взгляд… От осознания, куда я таращусь, у меня загорелось лицо. Плавные растирающие движения девичьих пальчиков, оглаживающих мои ладони, только усугубляли ситуацию, заставляя дышать чаще. В глотке странным образом пересохло.

Моё состояние не осталось незамеченным, искоса глянув на меня, девушка не выдержала и прыснула, а потом и вовсе залилась звонким смехом, за что тут же получила недовольный взгляд цирюльника. Но тот быстро отвернулся, возвращая всё своё внимание клиенту.

Закончив втирать крем, девушка быстро подровняла мои ногти, вернула на место перстень. Я уже без первого смущения вполне откровенно рассматривал девичьи прелести. И пусть от этого становилось тесно в штанах, но почему бы не ответить тем же на девичью игру? Моё рассматривание открытых коленей девушки, не укрылось от её любопытного взгляда. Она шутливо оттянула платье выше, внезапно обнажив ноги до половины бедра. Игриво подмигнув мне, девушка поднялась, платье вновь опустилось на приличную длину, но у меня перед глазами всё ещё стояла картинка её обнаженных ног. В голове само собой закрутилось осознание того, что привычных панталонов на помощнице нет. А есть ли там вообще что-то из нижнего белья? От таких мыслей вдруг по телу прошла горячая волна, скручиваясь в спираль ниже живота.

— Благодарю за помощь, — сказал я и, наклонившись к девушке, добавил уже гораздо тише: — И за приятное зрелище.

Помощница игриво хихикнула. Я отсчитал плату, положил её на столик, получив в ответ брошенный украдкой воздушный поцелуй. Вышел из лавки, прихватив вещи с вешалки. Вслед мне донеслось пожелание приходить ещё, произнесённое звонким девичьим голосом.

Свежий холодный уличный воздух несколько охладил разгоряченное увиденным тело. Когда вернулась способность мыслить о чём-то кроме девичьих прелестей, я направился к стоянке извозчиков. Наняв одного на сутки, попросил отвезти меня к рудникам, ломано объяснив, где именно они находятся. Пока ехали, я не особо смотрел по сторонам, пытаясь набросать хотя бы примерный план перед предстоящей авантюрой. Как ни храбрился, но чёткой последовательности действий у меня не было. Я понимал, что надо приехать на рудники, но что буду делать по прибытию? Все эти мысли роем жужжали в голове, не давая сосредоточиться на какой-то одной конкретной. И путь пролетел для меня как-то незаметно, просто внезапно извозчик остановился и сказал, что мы прибыли.

Сумку я оставил в коляске, сам же ступил на землю, оглядывая два притуленных перед горным хребтом рудника. Точнее, до самих рудников мне сразу добраться не удалось, но пару темнеющих входов в шахты я видел уже отсюда. В целом на территории рудников царила атмосфера уныния и адского труда. Вереницы рабов в лохмотьях таскали гружёные кусками породы телеги, еле переставляя ноги и звеня цепями. Их погасшие глаза и костлявые спины олицетворяли висевшее в воздухе уныние.

Однако стоило только отбросить эмоции и посмотреть несколько минут на всё происходящее прагматичным взглядом, как я заскрипел зубами: рудники давали огромную выработку. Руды добывалось в разы больше, чем требовалось по стандартной дневной норме, уж это я помнил ещё со времен, когда отец начинал учить меня азам управления шахтами.

Коротко выдохнув, я устремился к заставе местной стражи. Сначала хотел подойти к кому-нибудь из охранников и тихо попросить меня пропустить, но вовремя вспомнил, что не для этого провёл полдня в лавках и выложил целое состояние за костюм.

— Кто здесь главный? — я повысил голос, добавляя в него интонации уверенного управленца.

Занимающиеся своими делами охранники, до этого меня не замечающие, сначала обернулись с недовольством, но быстро оценив мой вид, выровнялись.

— Господин, заставой управляет капитан Симанс. Позвать его?

— Да, — коротко ответил я, складывая руки на груди так, чтобы перстень был хорошо виден.

— А кто его спрашивает, как передать? — тут же подобострастно уточнили.

— Его хочет видеть барон Архарт Самвель.