Ведомый звездами: Последняя надежда

Глава 27. Безнадега.

Отчаяние…

Вот как можно охарактеризовать ту атмосферу, в которую погрузился весь Сильвергард.

Отчаяние ощущал каждый эльф, просто каждый по-своему и каждый был замкнут в свои мысли и страхи.

Сидя за высокими стенами и магическим барьером они верили, что находятся в безопасности, но иррациональный страх все равно преследовал каждого. Беженцев, что видели оживших мертвецов, дождь из кричащих голов своих собратьев или даже близких, кошмарные мутации и разрывающие тела ужасы, что творила нежить. Местные жители, что до последнего верили, что уж до них ничего плохого не докатится, что армия все преодолеет, но видя поражение за поражением, они начинали поддаваться панике. Даже аристократы, уверенные в себе и в своих силах, не могли скрыть волнения и нерешительность.

Но больше всех в отчаяние впали военные.

Пограничная Стража, что потеряла Третьи Врата и была вынуждена эвакуироваться. Элитные солдаты Кель’Таласа что всегда стойко выдерживали любой натиск были отброшены и вынуждены оставить крепость. Без угрозы следопытов уже ничто не мешало Артасу просто продавить их своей силой и армией. Более ничем не сдерживаемый, более не скрывающий секреты своей силы он показал Страже все что мог и этого оказалось для них слишком много.

Маги, уверенные в своих силах, самоуверенные и гордые, бежали в страхе. Возможно, если бы Магистры решили стоять до последнего, собраться всеми силами и атаковать в ответ, победу было бы возможно вырвать, пусть и ценой немалых жертв… Но они предпочли отсидеться за центральным барьером Бандинориэля, страшась вступать в бой без непробиваемой защиты щита Сильвергарда. И их страх тяжело отразился на подчиненных. Еще бы, что они могли сделать, когда даже лучшие маги Кель’Таласа избегали прямой конфронтации? Это заставило их осознать собственную смертность и ничтожность против чего-то неизведанного и кошмарного. Абсолютное превосходство эльфийской магии – та аксиома, тот факт, что всегда был главным во всех вопросах, оказалось просто иллюзией…

Но больше всего в отчаяние впали Следопыты…

Они терпели поражение за поражением, не в силах задержать враг у Первых Врат, провалившись на Вторых, а затем… потеряв своего генерала и двух капитанов. Сейчас обитель ордена Странников погрузилась в траурное молчание. Флаги были спущены, и все внутри ощущали это давление, этот бессильный гнев и боль… Даже штабные офицеры, которые никогда и не были в бою, осознавали все это и также, как остальные скорбели о потерях.

Казармы погрузились в тишину, и эльфы просто сидели или лежали на своих койках, погруженные в себя. Оставшиеся капитаны, из тех, кто вернулся также были молчаливы и подавлены.

Яркие Тени потеряли все свои краски став бледным образом самих себя. Их капитану снова приходилось окружать себя иллюзиями, ведь сначала она потерял Мартирика, что, как и каждый её подчиненный был ей близок, а теперь еще и Сильвану…

Гелиос Хладный впервые за едва ли не всю свою службу никому ничего не говорил, не упрекал и не ворчал. Старый вояка видел все своими глазами, а потому не мог никого осуждать. Он сам едва выжил и винил себя в произошедшем не меньше чем остальные.

Леонар Штормовой снова валялся от переутомления, но больше всего его бесила собственная бесполезность. В том бою он выложился на полную, сначала с другими магами-подгодниками две недели сдерживали грозы, чтобы обрушить их на Артаса, а потом он вложил всего себя прямую в магическую атаку. Магистр-погодник сделал все… но этого оказалось недостаточным, а потому он лишь тихо скрежетал зубами от ярости.

Тихо в укромном углу плакала Илифейн Легкий Ветерок. Она была подавлена и раздавлена этими новостями. Ведь эта она придумала весь план, она просчитала все сильные и слабые стороны врага и разработала стратегию, она… И это привело к катастрофе. Полностью потерявшая уверенность в себе и своих силах только военное положение отделяло её от решения уйти со службы. Большего разочарования в себе и своих силах найти нельзя. Лишь слова поддержки когорты еще как-то держали её на плаву, но она уже решила, что когда война закончится, то она сложит с себя военную форму и больше никогда не поведет никого за собой…

Но больше всего… отчаяние ударило по Эйсиндалю…

С тех пор как они все вернулись он заперся в своим кабинете и уже два дня не показывлся никому, и никто не решался войти в кабинет адьютанта генерала, ведь он… был в отчаянии больше других…

Сильвана Ветрокрылая, последняя из Ветрокрылых Кель’Таласа – пала в бою.

Это оказало самое разрушительное воздействие на солдат.

Не меньшим была гибель её матери и многих офицеров от рук Орды в прошлом, но тогда следопыты сумели удержаться, а сейчас…

Сейчас поражения и общая атмосфера страха просто погрузила всех в бездну самого настоящего отчаяния…

***

Сколько я тут сижу?

Час? Два? А может день? Или несколько?

Время как-то потерялось за простым сидением и смотрением в потолок.

Слез уже нет в глазах.

Они давно высохли и больше не появляются. Кажется, словно они у меня закончились окончательно, оставив лишь пустоту внутри.

«Сначала Марти, а теперь и Сильваны не стало… все, кто был мне дорого так или иначе погибают…»

Слова Артаса все еще крутятся в голове, и я никак не могу из забыть. Все кажется таким нереальным и невозможным, что вот-вот сюда войдет Сильвана и заставить меня работать, но дверь так и остается закрытой.

«Её больше нет…»

Это разрывает мне сердце.

Также сильно, как когда я потерял всю семью и деревню.

Не знаю почему еще ненависть Ал’Акира меня не подчинила, ведь разум уже просто отказывается чему-то сопротивляться или защищать себя. Как будто даже такое зло внутри меня не хочет получать выжженную оболочку, ведь никаких эмоций внутри больше и нет.

Только… ничего…

Именно я принес новость о гибели Сильваны. Мы встретились в специально оговорённом месте, откуда пришлось оперативно уходить, ведь захват генерала мог теперь выдать все наши секреты врагу. Нам неизвестно как быстро все что знает душа становится доступно Нер’Зулу, но рисковать никто не хотел.

Мы лишь успели увидеть, как пали Третьи Врата…

После чего вернулись в штаб и просто сидим.

Мне лишь хватило сил написать официальный отчет и сообщить о гибели генерала, после чего я просто рухнул на диван и уже не мог встать. Усталость была не причём, просто был морально и эмоционально выжат, а потому просто сидел и пялился в темный потолок медленно, погружаясь в отчаяние…

Внезапно дверь в кабинет все же открылась, и я… на один миг даже позволил надежде на то, что все случившееся лишь дурной сон проскользнуть, но… в кабинет вошла не она…

- Вижу все плохо, - произнес Ромотан закрывая дверь.

Ничего ему не говорю, а лишь продолжаю смотреть в потолок.

Он подвинул кресло ближе и уселся напротив меня.

- Бутылок вокруг нет. Ты не пьян.

- Запрет на алкоголь во время военных действий, - отвечаю ему. – Даже если бы хотел, в штабе винный погреб заперт.

Так что да. К несчастью я полностью трезвый. Хотелось бы напиться до беспамятства, но… просто не мог. Да и сил куда-то идти не было.

- Поговорим?

- С каких пор… экзекуторы принимают исповеди?

- Приходилось на первых порах, - ответил Багряное древо. – Отец Алонсий считал, что это полезно для начинающего священнослужителя. Пускай я этим давно не занимался, но готов помочь тебе.

- Мне не нужна помощь.

- Нужна. Ты уже второй день сидишь тут, когда нужен остальным. Они потеряны, и сейчас некому больше указать им путь…

«Почему я? Мириэлла же вернулась. Она жила тысячи лет и видела всякое дерьмо. Она – старейший и мудрейший член Следопытов. А я…»

Эти капризные, детские мысли я не позволил себе высказать вслух. Нет смысла упрекать других в том, что ты сам не можешь.

- Я… подвел их… - с трудом сдерживаю эмоции. – Все мои потуги оказались бесполезными… Я всех потерял.

- Нет. Это не так. Только благодаря твоим действиям выжило столько эльфов, - не согласился жрец. – Никто не видел в нежити угрозу и только ты заставил всех обратить внимание на это и действовать. Именно ты убедил короля начать действовать, именно ты подготовил, как мог, Следопытов и запасся оружием. Если бы не ты, то жертв было бы гораздо больше. Гораздо.

- Этого… было недостаточно…

- Ты сам говорил, когда проходил испытания Небожителей, что смирился с тем, что ты не всесилен и не всемогущ. Что есть вещи неподвластные тебе, и ты принял это.

Ничего не отвечаю ему и просто молчу.

- Ты любил её?

- Не думаю, - мрачно ухмыльнулся я. – Уж повлюблялся я в своей жизни немало, в портах бывают такие красотки… Я никогда не сходил с ума по Сильване, никогда не терял голову… Мы даже не ревновали друг друга никогда. Мы десятки раз сходились, когда были «свободны» и расходились, когда находили кого поинтересней… Просто лучшие друзья с очень большими преимуществами, так сказать….

Да. после войны мы все время были вместе, но это не из-за «вспыхнувших чувств». Нам банально было некогда. Зачем заниматься личной жизнью, когда в редкие дни отдыха тебе ничего, кроме как «полежать» не хочется, а рядом и так есть привлекательное создание с такими же проблемами?

- Вам этого хватало?

- Да, - кивнул я. – Мы просто доверяли друг-другу, вот и все. Так уж сложилось, и сложилось давно. Например, когда мы были подростками, вполне себе велись на треп о великих любовных подвигах. Сам знаешь, что тогда несут, лишь бы не показаться хуже сверстников… Но это я сейчас понимаю, а тогда казалось, что все уже все успели, а мы, пусть и самые тут крутые, остались как-то за бортом. И с этим надо было что-то делать… А потому… первыми друг у друга были именно мы с Сильваной. Не потому что влюбились в друг друга или еще что, а просто… уважали и доверяли. Признавали друг друга достойными такого «дара». Знали, что партнер не станет смеяться, не осудит и не пристыдит. Что мы могли делать что угодно и никому ничего потом не выдадим… Нам нравилось быть вместе, но я не знаю… любили ли мы…

Внутри становится так горько когда вспоминаю о ней.

Когда мы были подростками, какими неловкими и глупыми были наши поцелуи, какими стеснительными и нерешительными прикосновения, но… я знал, что она примет меня, а я хотел принять её. И мы продолжили быть друг с другом несмотря ни на что…

Потом мы, конечно, разошлись. Вокруг ходили горячие и доступные девочки, и я уже знал, что с ними делать. Да и к Сильване, как к дочери одной из влиятельнейших семей королевства, регулярно подкатывали расфуфыренные высокородные павлины, и она поначалу еще велась на всю эту мишуру. Да и потом, когда она научилась видеть сквозь все эти обертки… Далеко не каждый под ними – ничтожество.

Со временем я стал относиться к ее ухажерам примерно так же как мог бы относиться к гипотетическим ухажерам Дани. Бил морды тем, кто умудрялся ее обидеть. Приветствовал тех, кто соответствовал стандартам, обещая оторвать голову, если что не так. Отгонял недостойных, как в случае с Натаносом. Нет, мужик он неплохой, но Сильвана и так потеряла достаточно близких. Партнер с жизненным сроком чуть больше, чем у собаки, уж точно не был ей нужен…

И несмотря на это почти родственное отношение, мы возвращались в объятия друг друга всякий раз, как уставали от поисков «великого счастья». Как в мир и безопасность родного дома…

Вряд ли это отношение можно было назвать любовью. Но мы ценили друг друга, дорожили

- Я… не смог её спасти… - произнес я. – И хуже того… я был готов… убить её. Я настроился, заставил себя, рванул чтобы… сделать необходимое, но… не смог и был отброшен.

Это было для меня самым худшим.

Быть готовым отнять жизнь у самого близкого мне эльфа, заставить себя, поднять оружие и убить, наверное, самое драгоценное существо из всех, что остались в моей жизни. Я заставил себя это сделать. Заставил едва ли не сломаться внутри и совершить ужасное…

Уже казалось пересохшие слезы потекли из глаза.

- Я не смог… не смог…

Повторяю, это снова и снова… снова и снова…

- Лучшее еще впереди, - прозвучал голос Ромотана. – Это твои слова.

- Если мы доживем до этого момента.

- Считаешь, что Артас преодолеет барьер и захватит Сильвергард?

- Я бы удивился, если бы у него не было придумано на этот счет чего-то.

- Тогда тебе рано впадать в отчаяние, - серьезным тоном заявил Ром. – Еще есть те, кого ты должен спасти и кого защитить. Если ты уверен, что враг найдет способ пройти, значит… ты еще нужен.

Эти слова заставили меня вздрогнуть.

Он прав.

Мне еще рано ложиться и умирать.

Есть еще то, что я должен защитить и кого должен спасти.

Она ведь назначила меня своим заместителем. Не кого-то другого, меня. И пусть всегда предполагалось, что в такой ситуации командование возьмет на себя Лор’Темар, как более умелый и опытный, его сейчас тут нет.

Возможно, Мириэлла справится. Нет, само то, что меня приводит в себя Ром, а не разъяренная тысячелетняя фурия, означает, что она уже справляется. Как-то пытается вытащить наш корпус из бездны, куда он медленно и неотвратимо погружается, почему у нее и нет времени на одного забившегося в угол недоумка...

Но если я позволю себе сбросить груз ответственности на другие плечи, будет означать, что Сильвана ошиблась. Что она зря доверилась мне… Нет, что я напрямую предаю ее доверие.

А потому мне придется пожить еще немного.

Поднимаюсь с дивана и первым делом подхожу к тазику. Наливаю туда воды и умываюсь. Нужно привести себя в порядок. Остальным нельзя видеть меня таким.

Тук-тук-тук!

Внезапно в дверь начали стучаться.

- Капитан Эйсиндаль, разрешите войти? – послышалось оттуда голос какого-то офицера.

- Входи, - ответил ему.

В кабинет вошел молодой следопыт и тут же отдал честь.

- Только что прибыл посланник от Его Величества. Вас срочно вызывают во Дворец.

Вот и началось…