Первый среди равных. Книга XV

Глава 16

Неожиданно я понял, что на лице у меня играет улыбка. Так просто и легко отчего-то стало, будто разом целая гора с плеч свалилась. Понятное дело, что глобальные вопросы так и остались со мной, но радость всё равно играла внутри. От того, что были люди, на которых можно положиться в любой момент. Я посидел немного и набрал Аршавина.

— Слушаю, ваша светлость, — прозвучал из динамика напряжённый голос Ратая. За последнее время я уже успел забыть, когда звонил главе родовой дружины без серьёзного повода или смертельной проблемы. И это очень чувствовалось по настроению собеседника. — Что случилось?

— Петрович, а пикап твой на ходу ещё? — спросил я и услышал удивительно длинную паузу. Ратай пытался просчитать все возможные варианты и понять, что конкретно мне нужно, но у него не получилось.

— На ходу конечно, Ярослав Константинович, — осторожно ответил Шатун. — Что ему сделается? Мне Анастасия Константиновна командирский вездеход купила, но он в Горынино так и стоит. Мне на своём привычнее… Но, если надо, то я пересяду обязательно…

— Приезжай за мной, Николай Петрович, — с улыбкой приказал я. — В баню к Кострову поедем.

— Сколько бойцов сопровождения брать? Вооружение? — поняв задачу, с некоторым облегчением спросил Ратай.

— Никого не надо, — ответил я. — Вдвоём поедем.

— Как тогда? — почему-то уточнил Аршавин, и я вдруг понял, что глава родовой дружины тоже улыбнулся. О каком «тогда» шла речь я понял без пояснений.

— Да.

— Буду через двадцать минут, господин, — сообщил Аршавин. — Как раз после осмотра постов возвращался.

Собираться или что-то брать с собой, кроме телефона, посчитал излишним. Мечи и боевые артефакты брать с собой точно не стоило. Даже амулет с ментальным паразитом оставил дома. Каждым таким решением я будто старался вернуть себя к тому состоянию, когда это действительно имело значение. Когда всю страну не покрывало единое поле, в котором я мог свободно перемещаться. Когда я не мог просто открыть портал домой и взять с полки любую нужную мне вещь. Это день я не хотел силы и надеялся побыть просто человеком среди старых друзей и знакомых.

Ратай был удивительно пунктуален и прибыл во двор имения за пару минут до назначенного времени. Я уже стоял во дворе. В потёртом камуфляже, который был на мне ещё в первые вылазки в аномальную зону. Аршавин оценил мой наряд и одобрительно кивнул. Странно было это осознать, то несколько месяцев назад это был чуть ли не единственная моя одежда.

Как только сел в машину, Шатун с хрустом вбил передачу, и мы покатили к воротам. Несколько минут в салоне слышался только гул мотора и шелест камней под колёсами пикапа. Я в очередной раз невольно восхитился выносливостью это машины и даже провёл рукой по старенькой обивке.

— Надёжный агрегат, Ярослав Константинович, — заметив мой жест, произнёс Аршавин. — Сейчас таких уже не делают. Отец ваш подарил, когда я ранг Ратая получил. Сказал, что эта машина отражение меня самого…

— Он был прав, — улыбнулся я. — Надёжный, верный и неубиваемый… Петрович, я могу на тебя оставить своё владение?

— Так… Справляемся же и так, ваша светлость… — взглянул на меня Ратай. — Вы пока в отъезде, у нас всё чин по чину тут. Или…

— Или, — спокойно кивнул я. За окнами проплывал осенний лес. Запах влажного леса пробивался даже через вонь солярки и выхлопных газов. На душе было хорошо и спокойно. Когда я ехал по этой дороге впервые, за окнами зеленела молодая листва. Это было начало жизненного цикла этого места. А сейчас наступил период увядания. Несмотря на все магические катаклизмы, природа продолжала жить в своём ритме и ей было плевать на все тревоги людей.

В отличии от меня, с Ратая моментально слетел весь расслабленный настрой и до самого имения барона Кострова мы ехали молча. Никакой границы между нашими владениями больше не было и теперь, по сути, Аршавин мог командовать вообще любым военным соединением Союза в пределах первого круга обороны Тверской аномальной зоны. И только когда впереди показались стены родовой крепости соседа, Ратай посмотрел на мне и решительно произнёс:

— Господин, вы можете положиться на меня в любой ситуации. Но я заклинаю вас — не рискуйте понапрасну. Это место и всё вокруг — результат ваших трудов. Никогда ещё я не видел род Разумовских в такой силе. Впереди долгие годы процветания, но они не принесут никому счастья, если ценой станет жизнь главы рода.

— Жизнь иногда преподносит самые неожиданные сюрпризы, Петрович, — с улыбкой ответил я. — Не стоит так переживать, Николай Петрович. Я просто спросил…

Под хмурым взглядом Ратая, я вышел из машины и увидел во дворе имения барона Кострова. Игорь Юрьевич беседовал с князем Антиповым, который успел приехать немного раньше меня. Похоже, Антон Алексеевич тоже решил, что территория Кострова считается полностью нейтральной зоной и приехал только с Прохором.

Кожедуб тут же направился к пикапу Шатуна, на ходу поздоровавшись со мной. Главам дружин всегда было что обсудить, а случай просто пообщаться выдавался не так часто. Разговор между князем и барон прекратился как только я подошёл ближе. Оба начали улыбаться, а Антон даже помахал мне рукой.

— Добрый день, господа, — по очереди пожимая руки обоим соседям, поздоровался я. — Спасибо, что так быстро откликнулись на мой призыв.

— Разве можно было отказаться, ваша светлость, — весело ответил князь Антипов. — Особенно после того, как Игорь Юрьевич обозначил все особенности этой встречи.

Барон довольно крякнул и жестом пригласил нас в баню. Из трубы уже вовсю валил дым, и во дворе крепости пахло берёзовыми дровами. В сочетании с осенней прохладой, ощущения были просто потрясающие и хотелось поскорее зайти в парилку, чтобы там нагреться до красноты.

— Не думаю, что стоит здесь ждать остальных, — произнёс Костров. — Евгений Александрович едет из Твери и будет немного позже. Новиков, Эльдаров и Корчаковский будут только минут через двадцать. Старковский…

Договорить барон не успел. От ворот послышался резкий сигнал клаксона. Массивные створки пошли в стороны, и мы увидели герб графа Старковского на крупном внедорожнике. За рулём, к своему удивлению, я увидел самого Ивана Николаевича. Граф сиял ослепительной улыбкой и издалека начал махать нам рукой, а потом рванул с места и лихо затормозил рядом.

— Здравствуйте, уважаемые соседи! — выйдя из машины, воскликнул Старковский. — Счастлив видеть вас всех в добром здравии.

— Здравствуйте, Иван Николаевич, — глядя на перепачканный грязью и слегка помятый правый бок внедорожника, улыбнулся я. — Не знал, что вы умеете водить.

— Да вот… — чуть смущённо улыбнулся в ответ граф. — Двадцать лет за руль не садился и тут как нашло что-то. Вы не поверите, ваша светлость, но двадцать лет назад я сюда же прихал за рулём. Только баня у Игоря Юрьевича другая была.

— Мы тогда ещё поехали кататься вдоль границы после бани… — хмыкнул Костров. — Под утро. С тех пор его сиятельство за руль и не садился. Мы прахоедку встретили — тварь третьего ранга аспекта Смерти.

— Как бабка нашептала с тех пор, — передёрнулся Старковский. — Двадцать лет на руль смотреть даже не мог.

— Кто тогда с нами ещё был, Иван Николаевич? — чуть нахмурившись, будто пытаясь припомнить детали, посмотрел на графа Костров.

— Разумовский был со старшим сыном, — слегка помрачнел граф. — Костя тогда и убил монстра.

Все трое соседей посмотрели на меня, но я не стал заострять внимание на истории о своём отце. Вместо этого глубоко вдохнул и двинулся к гостеприимно открытым дверям бани. Остальные потянулись следом за мной, по пути обсуждая какие-то детали совместных проектов.

Я неожиданно для себя осознал, что совершенно выпал из жизни своих соседей. Они продолжали строить политику своих родов и развивать бизнес, будто оставшись где-то в изолированной складке пространства. И я вынужден был признать, что мне очень хорошо в этом маленьком омуте, который не затронули шторма большого мира.

Первый заход в парилку оказался ожидаемо роскошным. Игорь Юрьевич сам руководил процессом, а я просто наслаждался. Сознательно отключил всю защиту организма и Источника, чтобы прочувствовать жар всем телом. Благодаря аномальным травам, пот лил с меня градом, а мана восстанавливалась сумасшедшими темпами.

Где-то через час приехал светлейший князь Пожарский, который был последним из членов Союза, собранный мной в гостях у барона Кострова. Разговоры шли исключительно о незначительных мелочах и былых победах гостей Игоря Юрьевича. Я наблюдал за этими людьми и не стремился что-то рассказывать сам. Однако, в какой-то момент князь Эльдаров проницательно посмотрел на меня и сделал то, на что другие не решались.

— Так зачем вы нас всех собрали, Ярослав Константинович? — сделав глоток холодного кваса, спросил меня Эльдаров.

Империи Восходящего Солнца

Восточное побережье острова Хоккайдо, мыс Носаппу

Океан был спокоен. Лучи заходящего за вершины гор алого солнца скользили по волнам, отражая мерцающие руны в небе — древние символы, вплетённые в энергетическую ткань защитных куполов, скрывавших единственную японскую аномалию от глаз внешнего мира.

Самый восточный город Империи — Нэмуро, расположенный на восточной оконечности острова, звавшийся «городом, который первым встречает солнце» находился за их спинами.

На высоком каменном выступе, покрытом мхом и вековыми письменами, стояли двое. Один был одет в цветастую одежду, на плечи был накинут белый плащ с красными иероглифами. На лице у него смешивалась откровенная усталость с фанатичным блеском серых глаз. Его звали Император Тэнрю Масахито. Правитель Империи по праву крови. Но, по факту — лишь марионетка, как и все его подданные. Его силу уважали, голос слушали, но решения исходили от другого.

Рядом стоял мужчина постарше — мускулистый, с короткими седыми волосами, одетый в простой военный хитон с ремнями для артефактов. Его звали Хэйсэй Аримура, величайший одарённый Империи Восходящего Солнца, Верховный Стратег Империи. За его плечами была несчётная череда побед и подавленных восстаний, но всё это внутри Империи. Внешнего врага у Империи не было сотни лет. Не было дураков, которые бы посмели вторгнуться на островную Империю.

— Он в ярости, — первым заговорил Аримура. Его голос звучал устало, но твердо, будто бы он оглашал приговор. — Не просто раздражён. Не просто недоволен. По-настоящему в ярости. Как тогда, после инцидента с Поднебесной.

— Теракл гневается… А ведь он давно не позволял себе подобных эмоций, — тихо произнёс Император, глядя на тёмнеющий горизонт. — Значит, мы перешли черту.

— Или кто-то другой перешёл её за нас, — усмехнулся Аримура, — но он всё равно считает это нашей виной.

Ветер донёс запах соли, водорослей и чего-то иного — древнего, тяжёлого, напоминающего магию крови и камня. Император глубоко вдохнул.

— Он не говорил напрямую?

— Нет. Он просто… явился. Ко мне на совещание. Никогда такого не было. Всё вокруг замерло. Присутствующие офицеры не помнят, как оказались в других помещениях. Половина нашей защиты перегорела. И он просто сказал: «Вы разбудили не того, кого следовало».

— О чём он говорил, думаешь?

— Не знаю, — медленно покачал головой Аримура. — Но у меня есть догадки.

Император ждал, молча.

— Австрийская Империя, — наконец сказал Стратег. — Ты же видел отчёты. Разумовский. Он не просто окончил войну за один вечер. Он убил Императора. А ведь он почти стал марионеткой Теракла и именно он был ключевым фактором сети влияния Теракла на Европу. — Аримура огляделся и понизил голос. — Думаю, частично пострадал там и он сам.

— Мы ничего не предпринимали, — покачал головой Император. — Он сам не давал приказов. Даже наоборот — запретил вмешиваться.

— Не вмешиваться — не значит не быть ответственными. Он же воспринимает всё как цепь. Одно звено порвалось — ищет слабость в предыдущем. Он мыслит другими категориями и не прощает ошибок.

— Ты думаешь, он считает, что мы…

— Нет. Он не думает. Он знает. Просто не хочет пока наказывать. Или не может. Пока.

Они оба замолчали. Вода плескалась о скалы, время от времени подбрасывая вспышки фосфоресценции, словно сама природа чувствовала висящее в воздухе напряжение.

— Аномалии в Индии успокоились. Снова Разумовский, — мягко продолжил Император. — Мы теряем связь с агентами. Последний исчез на прошлой неделе.

— Поднебесная тоже шевелится, — отозвался Аримура. — Аномалия в огне. И там также побывал Разумовский.

— Снова Разумовский, — прошептал Тэнрю. — Может о нем говорил Теракл? Но при чем тут мы?

— Больше не о ком, — тихо ответил Аримура. — Но это мы затребовали дар Разумовских пять лет назад. А значит — отвечаем.

Император и Аримура долго молчали. Ветер с океана разносил по побережью запахи соли и тихий гул волн. Тэнрю смотрел вдаль, но глаза его были обращены внутрь.

— Помнишь, как было еще несколько лет назад? — тихо произнёс он. — Когда слово нашей Империи звучало на дипломатических приемах, как заклинание.

— Помню, — коротко кивнул Аримура. — Тогда все знали: мы не несем никому угрозы, не завоёвываем, не угрожаем. Мы даем им ценность и преимущества. За небольшую плату.

— Именно, — Император чуть улыбнулся. — Нас боялись. Но и уважали. Даже благодарили. Ведь мы не просили территорий. Мы просто брали Дары.

— Согласованные отборы, — усмехнулся Аримура. — Как же красиво это звучало в документах. На деле — мы забирали Дары лучших одарённых у других держав. А те ещё и радовались. Считали это честной платой за «доступ к нашим методикам». За «сохранение стабильности».

— Потому что так было устроено всё, — кивнул Тэнрю. — Мы давали шанс. Давали возможности. Давали ценность. Во славу Теракла и да будет его правление вечно! А теперь…

Он замолчал. Но Аримура подхватил:

— А теперь появился этот Разумовский. Откуда-то рядом с ним возникли сильнейшие одаренные, о которых никто и никогда не слышал. И они не торгуются. Они не ищут компромисса. Они просто бьют точно в опорные сопряжения — и делают это так, будто знают всё с самого начала.

— Потому что знают, — мрачно произнёс Император. — Кто-то дал им знания. Кто-то показал, где у нас слабости.

— И теперь нас больше не боятся, — сказал Аримура. — Нас проверяют на прочность. Уже никто не просит аудиенции. Уже не торгуются дарами. Потому что поняли — можно иначе.

— А Теракл этого не прощает, — сказал Император, и голос его стал стальным. — Он вложил в нашу Империю слишком много. В нашу жизнь. В наши школы. В нас с тобой. И теперь он видит, как результат его труда… отвергается.

— Впервые за много лет, — кивнул Аримура, — он чувствует, что теряет контроль. А это для него хуже смерти.

Повисла долгая тишина. Император опустил взгляд. На поверхности воды что-то дрогнуло. Не волна. Не отражение. Свет. Сначала тусклый, как отблеск луны. Но он становился сильнее. Ярче. Свет медленно поднимался из глубин.

— Что это?.. — выдохнул Тэнрю.

— Смотри, — тихо сказал Аримура, сделав шаг вперёд.

Океан как будто вздохнул. Поверхность его вздыбилась. Вода поползла вверх, словно бы её кто-то подталкивал изнутри. А потом — из глубин возник силуэт. Огромный. Нечеловеческий. Светящийся. Он не имел формы, но излучал мощь.

Оба японца затаили дыхание, наблюдая за происходящим в благоговении.

Свет распространился по всему горизонту. Магические купола над аномалией дрогнули, реагируя на силу. Несколько рун вспыхнули и погасли — защитные матрицы не выдерживали давления.

И тогда за их спинами зашевелился их господин. Император Японии не успел ничего сказать, как сильнейший одарённый его страны чуть изменил позу и правитель тут же понял, что сознанием Аримуры теперь управляет другое существо.

— Приготовь великий праздник, Тэнрю, — глядя на светящуюся воду залитыми Тьмой глазами, произнёс Стратег. — Будем чествовать моего великого брата и нашу встречу после долгой разлуки.