Пауки в банке

Глава 23

Портсигар тяжёлый, куда тяжелее, чем можно было ожидать. Хотя Грэйн никогда ими не пользовалась. Ещё с подростковой эпохи в моду вошли пачки без крышки. Сигареты было удобно доставать прямо из кармана. Правда, потом рекламщики вернули крышку. Если каждый достаёт сигареты, не доставая пачки, то никто не видит, какую марку курят. А это большие потери.

По этой же причине табачные компании ненавидят портсигары и трубки. Хотя последние им неподвластны, но мода ушла. Компании вытравили образ из кино. Теперь с портсигаром увидишь разве что злодея.

Грэйн сдавила подарок. Ну, конечно же, она злодейка. Грязный предатель отчизны. Но доступ к архивам Руос того стоит!

— Осторожней, — Краун улыбнулся и постучал по краю портсигара, орнамент сдвинулся, и открылась пластина текстолита. — Это очень тонкая работа.

— А как она работает?

— Ну… — Протянул Краун, опускаясь на свободный стул и закидывая ногу на ногу. — Вам действительно интересен принцип? Ну, ладно… Это портативный передатчик узкополосного сигнала, остальное оборудование формирует данные в пакет от шести до двадцати четырёх байт для передачи через УЧМ…

— УЧМ? — Пролепетала Грэйн, едва сдерживаясь от озадаченного вздоха.

Она привыкла обходить протоколы шифрования систем старого мира. Взламывать архивы и декодировать базы данных. Со стороны это звучит сложно и круто, но зачастую пароли состояли из последовательности простых чисел, а то и вовсе 12345678. Ничего сложного, просто монотонный перебор комбинаций.

— Узкополосная частотная манипуляция, — с улыбкой пояснил новый пособник и покрутил пальцем. — Сигнал вплетается в эфир…

— Хватит… — Грэйн замахала руками, жест вынужденный, резкие движения головы всё ещё болезненны. — Мне то, что с этим делать?

— А… да ничего особенного. — Краун повернул портсигар к окну и указал на едва виднеющуюся вдали радиовышку. — Как загрузите сообщение, просто нажми вот на этот завиток и поверни этими кристалликами в сторону вышки.

— А как мне СЮДА загрузить сообщение?!

— Очень просто, вот здесь… — По нажатию пальца из портсигара выскочила крохотная пластинка памяти. — Вставляете в компьютер, и она сама всё сделает, вам нужно просто закинуть в появившуюся папку текстовый файл.

— А как оно… ну… передаст сигнал на такое-то расстояние?

— Магия! — Краун вновь улыбнулся и хлопнул в ладоши, словно фокусник. — А если честно, то на вышке стоит другой прибор. Он уловит ваш сигнал и передаст сообщение от Синаи. Просто выходи покурить вечером, да клади портсигар на парапет.

— Балюстраду. — Автоматически поправила Грэйн. — У меня на балконе она.

— А есть разница?

— Незначительная.

Голова разболелась. Грэйн достала сигарету и прикурила от подставленной товарищем зажигалки. Выдохнула дым в потолок и задумалась.

— А если нас подслушивают? Драцар ведь мог установить жучки.

— У Драцара есть дела важнее двух книжных червей на отшибе. Вы не слышали, Грэйн. Андер нанёс ядерный удар по Руос. Все пространственные линии связи прямо горят, как в первый день войны. Кстати, я принёс вам трофеи. Их сейчас грузят на сервера.

Шпион поднялся и одарил девушку новой улыбкой, широкой и белоснежной. От него прямо веет уверенностью и дружелюбием. Двумя качествами, что так нравятся женщинам. По крайней мере, Грэйн. Девушка невольно улыбнулась в ответ и залилась краской. Ох, Орасар Дей! Она в кои-то веки говорит с симпатичным мужчиной, но в каком виде?!

Лохматая, с опухшим лицом и уродливым швом на лбу! Наверное, и воняет… когда в последний раз принимала душ?! А духи?

Стоило больших усилий отмести эти мысли. Она шпион и он шпион. Не более! Но… она посмотрела в его лицо и закусила внутреннюю часть губы. Твидовое пальто подчёркивает ширину плеч, придаёт образу силу и элегантность. Тонкое лицо только усиливает образ, вместе с лёгкой щетиной. Что является тем элементом неряшливости, что обязан быть у мужчины.

Несовершенства придают стиль и завершают образ. Идеалы всегда скучны и даже пугают, как симметричные лица.

Ох, Орсар Дей! Мир катится в ядерную войну, а она думает о красоте нового знакомого?! Да что с тобой, Грэйн? Она едва сдержалась от пощёчины само́й себе, затянулась сигаретой и покачала головой.

— Спасибо, что сразу зашли, но думаю вам пора.

— Конечно, увидимся завтра. Там действительно много данных.

Он слегка поклонился и с небрежной элегантностью вышел из комнаты. Оставив Грэйн заливаться краской и тихонько ненавидеть собственное женское естество.

Нирел не любит океан. Это словно злой и бесполезный двойник неба. Тем более все его вылазки на море оканчивались плохо. Особенно последняя, когда их перебросили на другой конец континента. Наводить порядок в засушливых пустынях, а на самом деле отвоёвывать интересы Руос в добыче редкоземельных металлов.

Впрочем, армия для того и нужна. Чтобы силой продавливать интересы державы.

Политики любят рассказывать про защиту родной земли, граждан и семьи. Но это далеко вторичные цели. Нирел сильно сомневается, что хоть кто-то на другом конце планеты способен угрожать его земле и родным.

Но сегодня противник действительно может и угрожает.

Истребитель летит между серым небом и свинцовым океаном, через падающий снег. Его так много, видимость почти нулевая. Но не для Дроза, что курсирует над облаками, купаясь в лучах солнца. Водяные пары оседают на крыльях истребителя льдом, и Нирелу приходится менять высоту и скорость, чтобы движения закрылок сбрасывали лёд.

Старая машина страдает от непогоды не меньше человека. Но всё же… есть нечто завораживающее в таком полёте через снегопад. Оператор молчит, и Нирел может отдаться магии полёта. Молчат и товарищи по эскадрильи. Все слишком заняты патрулированием. Флот Андера слишком хорошо умеет "прятаться" от систем раннего обнаружения, и визуальный контакт остаётся почти единственным способом.

Когда армада войдёт в зону скопления буёв, будет слишком поздно. У Андера вполне себе могут быть более точные ракеты с ядерной нагрузкой. А второго удара по родине допустить нельзя.

Нирел покосился на приборную панель.

— Сектор Д-4, чисто. Движения не наблюдаю.

— Вас поняла. Переходите в квадрат Д-3.

— Принято.

Новая смена высоты и набор скорости, Нирел почти чувствует, как лёд трещит на закрылках. Но и в этом есть душа полёта. Если что-то достаётся без борьбы, то оно и не ценится. Даже сама жизнь даётся через крики, кровь и боль.

Снежинки похожи на белые росчерки, что мелькают по краям воздушного пузыря, что перед собой толкает истребитель. Они только усиливают ощущение скорости, словно истребитель провалился в подпространство. Ну или что там сейчас нещадно эксплуатируют фантасты?

Океан оборвался каменистым пляжем и безобразным выжженным до запечённого стекла пятном. К серому небу вздымаются оплавленные конструкции, некогда бывшие строительными и портовыми кранами. Нирел выругался и сместил штурвал.

— Говорит, Сирин — пять, — отчеканил он, — у меня неполадки с навигацией. Кажется, сейчас я в секторе С-3. Вижу руины порта.

— Вас поняла. Возвращайтесь на базу для диагностики. Буду вести тебя, сладенький.

Ох, Деус Питар! Ну что за голосок у этой дамы? Даже страшно встречаться лично. Нафантазированный образ легко разобьётся о суровую реальность.

Нирел развернулся и полетел вдоль пляжа, следуя маркерам на земле, в виде вышек связи. Старым, и поставленным недавно, для нужд армии. В этом секторе очень любят хозяйничать ферский корсары. Они, видимо, и сожгли порт. А может, это сделал артиллерия Руос, в отместку за ядерный удар. Нирелу остаётся только гадать. Ему вообще никто не докладывает по обстановке на фронте или планах командования. За исключением тех, что касаются его.

В конце концов, он винтик в огромной машине армии. А деталям не обязательно знать, о чём думает водитель или даже куда едет. Их дело — исправно выполнять команды. Солдат, который думает — плохой солдат. Мысли замедляют реакцию, а каждый приказ должен быть исполнен молниеносно.

К счастью, пилоты имеют несколько больше свободы. Чем Нирел беззастенчиво пользуется.

Впереди из снежной пелены проступают горы, вотчина Кахаар, что молчаливо взирают на чужака в металлической птице. Впереди загораются огни посадочной площадки: выровненного участка старой дороги. Инженерные войска потратили много сил, подготавливая базу.

Сенатор вскинул голову, услышав истребитель, невольно оскалился. Звериная часть подсознания рычит: это за нами! Вот только ни один пилот не разглядит грязного человека посреди леса.

В правый глаз кольнула снежинка, и мужчина резко опустил голову. Скривился, растирая глазницу. Раньше он любил зимы и снег, ведь это праздник Солнцестояния! Веселье, красивые виды из окна и атмосфера грядущего торжества. Теперь всё иначе. Снег — это сырость и холод, а ещё отчётливый след, по которому только слепой не найдёт.

Вместе с этим пугает незнание, как снег и холод повлияют на трофейный автомат. Винтовка, с которой Сенатор сроднился в учебке, очень не любила сырость и грязь. Впрочем, новое оружие выглядит так, будто его собрали в грязной луже. Сенатор втайне побаивается, что в опасный момент оно даже не выстрелит. Хотя все кому не лень твердили ему о какой-то сверхъестественной надёжности оружия аян. Может так оно и есть, но проверять совсем не хочется.

Главное, добраться до посольства в Фере. Вся беготня, стрельба от бедра с двух рук и прочие геройства пусть останутся во влажных фантазиях киношников и детишек.

Сенатор поправил воротник, поёжился и… почти влетел в широкую спину в камуфляже. На краю тропинки широко расставив ноги, стоит солдат. Винтовка переброшена через плечо и смотрит дулом вниз. Сам солдат что-то бормочет под нос и, видимо, борется с ширинкой. Довольно сложно на морозе управиться с латунными пуговицами. Сенатора, кажется, не заметил. Тот, переборов оторопь, попятился… Солдат вздрогнул и резко обернулся, явно намереваясь накричать на товарища, нарушившего личные границы.

Замер, выпучив глаза на Сенатора, держа руки у ширинки. Рот приоткрылся для крика… грохнул выстрел и парня швырнуло в припорошённые снегом кусты. На белый налёт брызнула кровь.

Автомат аян сработал идеально и будто в отместку почти выбил Сенатору плечо.

Но для радости поводов нет. Теперь враг точно знает, где он и куда побежит. Сенатор выругался и бросился к ручью, вдоль которого шёл утром. Пусть шанс ничтожный, но он сможет спрятать следы в воде, поднявшись по течению или спустившись. Сейчас неважно направление, главное — спастись.

Когда он скрылся за деревьями, позади раздались крики, а затем затрещала винтовка. Пули со свистом срезают ветки над головой, стучат о промерзающие стволы и сбивают снежную пыль. Сенатор невольно согнулся на бегу, закрыл голову локтями. Словно это вообще может спасти от пули. Выругался про себя и на бегу перекинул рюкзак со спины на грудь.

Если пуля повредит диски, то вся его жизнь прошла зря.