Пауки в банке

Глава 17

Можно ли бояться того, что любишь больше жизни?

Испытывать ужас при взгляде на любимое?

Дрожать от паники, представляя моменты ослепительного счастья?

Безжалостное ускорение вжимает Нирела в кресло, и потоки воздуха, обтекающие фонарь кокпита, будто, становятся видимыми. Призрачные волокна, что скользят по стеклу и металлу к хвосту истребителя. Где собираются в туманный конус. Яркое солнце рассыпается искрами на крыльях, где заледенели мельчайшие крупицы влаги. Забрало шлема, из затенённого стекла, отрезает лишний свет, сохраняя зрение. По краю видимости бегут колонки данных от авиационных датчиков.

Близость соратников, примерное время до цели и погодные условия.

Рядом летит Винель и остальная эскадрилья, разбившаяся на отдельные построения. Среди облаков мелькают силуэты истребителей, а в эфире через помехи проскакивают отдельные фразы. Нирел вслушивается в них и следит за своим подопечным: массивным самолётом класса Дроз, оборудованным передовыми средствами обнаружения и связи. Настоящая летучая крепость. Нечто большее, чем ДРЛО классического образца.

Атомолёт.

Чудовище, способное находиться в воздухе месяцами. Предмет чистой зависти со стороны Нирела. Одно утешение, максимальная скорость чуть быстрее муравья, а манёвренность, как стального лома.

Дроз раскинул крылья, на которых может поместиться футбольное поле, а его тень скользить по облакам. Нирел нагнал его и пошёл курсом снизу, невольно заглядываясь на дно. Вместо монолитного металла на него смотрят сотни сенсоров и камер, торчат антенны, прикрытые ветроломными щитами.

Из-за высоты полёта Дроз может координировать наступление войск на огромной территории. Ограниченный лишь естественным искривлением земли. Увы, сигналы, как и свет, не умеют маневрировать.

Нирел сбросил скорость. Наблюдая, как товарищи продвигаются дальше. Через помехи внутреннего канала эскадрильи пробивается чистый, как родник, сигнал Дроза. Оператор передаёт координаты, на которых замечены потенциальные цели. Один или двое пилотов отправляются проверить, после чего сообщают о результатах.

Как понял Нирел, из брифинга и переговоров, Дроз уникальный и во многом экспериментальный, незаконченный образец. Денег в него вбухано столько, что хватило бы на покупку жилья каждому в мире. И ещё бы осталось на дачу.

Находиться под таким количеством сенсоров и передатчиков откровенно не по себе. Кажется, что волны пронзают каждую клетку тела и спинной мозг. Нирел увёл истребитель выше, встал параллельным курсом. С этого ракурса Дроз выглядит странно. До смешного огромная труба из проклёпанных листов металла, покрытых белой краской. Без иллюминаторов, как на гражданских авиалайнерах. Без маркировок. Только металл и плавные изгибы.

Мозг отказывается понимать, как такая махина вообще способна летать. В ней нет ни грамма изящества или даже намёка на способность подняться в воздух. Словно к подводной лодке приделали крылья!

На левую сторону забрала проецируется карта, сначала едва различимая, но быстро набирающая яркость и чёткость. Сама по себе картинка крошечная, но линза в шлеме увеличивает её и позволяет настраивать размеры самому. Теперь Нирел видит сам Дроз, как большую точку, а товарищей, как треугольники, мечущиеся вокруг и на отдалении. Вместе с этим видит и землю за облаками. Детали ландшафта, как наложения линий. Строение — кубы.

— Двенадцать минут до линии соприкосновения. — Голос командира оторвал от размышлений. — Всем проверить топливо и быть готовыми. Скоро вражеские ДРЛО запеленгуют нас, так что у вас есть пара минут на дозаправку.

Карта расширилась, и стали видны другие эскадрильи. А вместе с ними тяжёлые транспортники с техникой и пехотой. Передовая группа войск, чья задача — перехватить инициативу.

Мелкая дрожь началась в кончиках пальцев, опустилась на кисть и предплечье. Нирел крепче сжал штурвал. Сегодня от него, пусть и косвенно, зависит судьба нации. Нет, не нации, но десятков, сотен и тысяч людей. Если он струсит, оплошает или попросту окажется хуже врага — они умрут.

Губы пересохли. Нирел сжал их в тонкую линию и вперил взгляд вперёд, с каждым ударом сердца ожидая сигнала тревоги. И всё равно, его застали врасплох. Вспыхнул красный сигнал, и командир отдал приказ. Два истребителя отправились наперехват. Включая Винель. На краю экрана замерцал красный прямоугольник. Вражеский истребитель. Нирел прикусил губу.

Ему не было по-настоящему страшно в прошлых сражения, где он рисковал только собой. Но сейчас… сейчас ужас вгрызается в затылок, расползается ледяными нитями по кровотоку. В конце концов, они все были правы. Он трус. Негодяй, бросивший своих, ради спасения шкуры.

Красный прямоугольник мигнул и потух.

Нирел внутренне сжался. Враг уничтожен, но теперь вся группировка знает о приближении врага. Ему и товарищам предстоит защищать самую большую мишень в истории.

Словно в подтверждение, раздался дробный сигнал тревоги и на экране замерцали десятки треугольников. Вместе с ними на земле в движение пришла и техника. Среди которой наверняка полно зенитных орудий и пусковых установок малого радиуса.

Бой начался.

Основная часть эскадрильи нырнула вниз, пробивая облака как дротики. Устремилась к позициям горян, готовая обрушить смерть из взрывчатки и стальной картечи. Их задача — уничтожить ПВО. Чтобы идущие следом бомбардировщики превратили землю в безжизненную пустошь. На которую высадится первый десант.

Первые красные прямоугольники преодолели «границу безопасности». Нирел выдохнул и поспешил наперехват. Так, быстро, что в глазах на миг потемнело. Они стали видны над облаками, словно чёрные росчерки туши. Растерянные и до конца не понимающие, что вообще происходит, горяне с ужасом взирают на Дроз. До нелепости огромного монстра.

Нирел почти слышит их крики и растерянные приказы командования. Ну что же, хотя бы ни он один боится. Это успокаивает, немного.

Серия очередей разрезала облака по косой линии, оставив рваные полосы. Что быстро затянулись, а Нирел продолжил смотреть, гадая, кто вообще додумался использовать крупнокалиберную зенитную артиллерию и откуда она тут вообще. Обычно такие установки ставят на корабли и в городах, для поддержки ЗРК. Пытаться ими попасть в истребитель, всё равно что охотиться на комара с луком и в полной темноте.

Зенитно-Ракетные Комплексы, с поддержкой ДРЛО справляются в разы лучше.

Тем не менее горяне палят в небо из массивных автоматических орудий. Разрывая низкие облака и добавляя адреналина пилотам. А может это заградительный огонь от ракетного залпа, на манер корабельной защиты?

Ну или всё проще. Военная доктрина и тактика горян строилась от войны в горах. Обороны ущелий и тактических высот. В горах проще реализовать шквальный огонь зенитной артиллерии. А в атаку горцы послали все силы.

Под облаками вспыхнул ярчайший шар огня. Поднялся, раздвигая белую пелену, вперёд выдвинулся чернильный дым. Нирел на миг испугался, что взорвалась ядерка, но нет. Взрыв быстро опал, а ударная волна разметала облака на небольшом участке. Через разрыв видна горящая земля, короткие вспышки от ударов ракет и выстрелов. Нирел пролетел мимо, больше вглядываясь в показания, передаваемые Дроз.

Условный сигнал, запуск ЗРК. Над облаками взмыли ракеты, мигая маневровыми вспышками. Накренились, нацелившись на Дроз. Нирел перехватил две, запустив лёгкие ракеты. Остальные попались напарникам. Первая атака отбита, и в бой скоро включатся бомбардировщики.

— Эй, Винт, как обстановка?

Нирел задрожал, вновь услышав старый позывной, осколок памяти о первом подразделении. Напоминание о трусости и предательстве. Он бросил их, сбежал, и все погибли по его вине! Нет, это не член старого крыла, это оператор Дроз.

— Винт, ты меня слышишь?

— Да. — Просипел Нирел. — Ракетную атаку отбили, всё в норме.

— Понял. В нашу сторону с севера движется звено противника с ДРЛО.

— Принято.

На карте мигнул красный треугольник, состоящий из треугольников поменьше. Быстро приближается, заходит во фланг. Нирел заломил штурвал, и истребитель послушно лёг в петлю, вдавливая пилота в кресло чудовищной перегрузкой.

Пленник перестал кричать минут десять назад, а его лицо превратилось в сливу. По крайней мере, цветом. Мерил затянулся электронной сигаретой, выпустил приторно-сладкий пар через ноздри. Свет от единственной лампы заиграл лучами в нём. В комнате холодно и сыро, на бетонных стенах темнеют пятна не то крови, не то плесени. А может, и то и другое.

На оперативных выездках сложно выбирать места почище. Агент вновь затянулся, скривился, жидкость плеснула на кончик языка. Спрятал электронку и снял медицинские перчатки, заляпанные кровью на костяшках. Отбросил в тёмный угол.

На самом деле, избивать до полусмерти небезусловная необходимость, просто облегчает работу. Ну и расход препаратов. Человек может сломаться от простых побоев. А химия пригодится в другой раз. Безвозвратные пытки, когда пленника калечат, дикость и нужны, только если после его пустят в расход.

Этого пленника он убивать не собирается. Язык пригодится.

Агент буднично достал тонкий шприц из внутреннего кармана и крошечную ампулу. Ногтем большого пальца сорвал стеклянный колпачок и набрал полный шприц. Пленник даже не ощутил укола. Тем лучше. Если они не знают о препарате, то проще поддаются его действию. Приняв его за собственное решение.

Всё очень просто. Ломать людей несложно, несмотря на все героические истории.

Подвинул стул и сел напротив, дожидаться эффекта, потягивая сладковатый дым и пытаясь понять. Есть ли в нём клубника. По вкусу скорее забродившее варенье.

Пленник мотнул головой, попытался разлепить глаза. Веки разбухли так, что это едва возможно. Застонал и сплюнул на пол кровь. Мерил бил так, чтобы не повредить зубы и мозг. Просто больно и много крови, при сноровке этого добиться проще простого.

— Сволочь… — просипел пленник и с трудом поднял голову.

— Да, я такой. — Ответил Мерил. — Хотя нет, я самый честный и благородный из всей конторы. Видел бы ты бабку. О, она бы тебе глаза натянула на пятки. Причём на чужие. Ну да ладно, давай закончим с этой приветственной частью. На кого ты работаешь?

— Андер… — Прошептал пленник.

Кажется, его самого удивил ответ, по крайней мере, разбитое лицо дёрнулось и быстро расслабилось. Всё кончено, он в полной власти агента. Мерила ответ удивил не меньше, но виду он не подал. Лишь затянулся глубже.

— Как давно?

При каждом слове белёсый пар вырывается изо рта и в воздухе начинает вонять клубникой и глицерином.

— Пять лет. Почти шесть.

— Что ты искал?

— Данные по Отцу Неба. — Пленник откинулся на спинку стула и запрокинул голову, как пьяный студент. — Они считали, что у вас есть на него выход.

— Как ты связан с разведкой горян?

— Двойной агент. Они считают, что я работаю на них, но я лишь передавал данные, которые мне дала разведка Андера.

— Какие?

— Местоположения банков данных, где могут храниться базы данных Космической Обороны старой империи. Они научились подключать кристаллы к нашим системам или типа того…

— Вот оно как. Выходит, Андер всё знал? Откуда?

— Не знаю. Мне просто приказали выйти на горян и слить им данные. Вот и всё.

— Когда ты это сделал?

— Четыре года назад.

Голос пленника слабеет, глаза закатываются. Похоже, Мерил перестарался с побоями, или на него препарат действует усыпляюще. Агент сглотнул и спрятал электронную сигарету.

Быстро вышел и прикрыл дверь за собой. В едва освещённом коридоре к стене привалились трое оперативников. В гражданском, слегка потрёпанные после захвата. Все трое вытянулись по струнке, увидев командира, один даже отсалютовал. Хорошо хоть не на улице.

— Оказать ему помощь. — Сказал Мерил, перебарывая желание стрельнуть настоящую сигарету. — И отправить в столицу, пусть Синая с ним поболтает по душам.

Желание затянуться стало едва выносимым, и он вновь присосался к электронке. Подумать только, он начал их тянуть, пытаясь бросить курить, а теперь курит раз в пять больше. Каждый месяц тратя почти половину жалования. Вот бы вообще запретить, чтобы соблазна больше не было. Мерил вновь затянулся и ощутил едкую горечь, с раздражением отшвырнул «сигарету».

Если в деле завязан Андер, ситуация приобретает не просто плохой оттенок. Он и сейчас так себе. Но ужасный.