Паргелион

Глава пятая. Долина

Она впилась зубами в поджаренное на огне заячье мясо — никогда не ела ничего вкуснее. Голодание последних дней и тяжёлые физические нагрузки дали о себе знать. Конечно, мать сказала бы, что заяц суховат, но Дара считала, что получилось божественно. Запихав в себя ещё пару кусочков, она решила отложить остальное на вечер — эта местность была не слишком богата живностью. Пока девочка утоляла свой зверский голод, сопровождая этот процесс характерными звуками, Медея хранила тактичное молчание. И это было даже хорошо, ведь её комментарии последнее время только раздражали. Отношения с ней вообще складывались непросто. Часто после очередного спора, который заканчивался тем, что Дара срывалась и посылала спутницу куда подальше, та не подавала никаких признаков жизни, кроме странных пищащих сигналов, и было совершенно не ясно, что они означают.

Пещеру, в которой она обитала уже как дня три, Дара нашла случайно. Просторная, удобная и очень тёплая — настоящее везение, потому стоило остаться на несколько дней. С одной стороны, погода не годилась для того, чтобы продолжать дорогу: всё время мело, было ветрено, и через час холод пробирал до костей. С другой — впереди лежала так называемая «долина смерти», о которой в деревне ходили легенды — там, якобы, водятся чудовища. Ситху очень любил стращать народ этим злополучным местом. Значит, скоро Дара узнает, врал он или нет. А отсидеться она решила не потому, что раздумывала — нет. Скорее потому, что хотела набраться сил. Тем более дороги назад не было — Медея уверяла, что путь в большой мир лежит только через эту долину, а чтобы обойти её, придётся двигаться много километров к югу, вдоль горной цепи. Не вариант.

Дорога из деревни сюда и так отняла много сил, идти через перевал в это время года оказалось непросто, приходилось прыгать по камням, как горная коза. Но выбора всё равно не было. Хотя нет, был — лечь и замёрзнуть, стать синим трупом, как мать. А этого не хотелось. Ей хотелось жить. И сейчас, отдохнув и отоспавшись, насколько возможно, Дара решила — завтра она пройдёт через долину смерти и не умрёт.

Наутро метель утихла. Солнце, скрытое мглистыми облаками, обозначилось чётким контуром и висело над горами огромным светящимся шаром. А там, прямо под ним — ущелье, куда надо было попасть до темна. Идти по камням, присыпанном снегом, оказалось тем ещё удовольствием: камни осыпались, улетая в пропасть, ноги скользили. Если не успеть до темноты, то легко можно было сломать себе шею или попасться хищному зверю, с которым не сладить. Горные зубья торчали по бокам и вдаль, насколько хватало глаз, чернея на фоне сине-голубого мглистого неба. Они казались ниже, чем были на самом деле, потому что высочайшие пики скрывала плотная шапочка из облаков. Поёжившись от ветра, девочка поправила капюшон и прибавила шагу. Она продвигалась дальше, прокладывая себе дорогу, и постепенно спускалась всё ниже. Становилось заметно теплее, а снега всё меньше, пока наконец он не исчез совсем, а краснеющая земля проросла зелёными елями и покрылась опавшей хвоей. Дара с удовольствием втянула носом приятный запах. Стало заметно теплее. На каменистом берегу вокруг речушки появилась редкая растительность.

К ущелью удалось подобраться засветло, а значит, нужно было идти до конца. Не думать о прошлом, думать о будущем — так ей твердила мудрая советчица, которая вещала из серебристой коробочки. Только о каком будущем речь? Оно было слишком туманно. Куда именно они идут, Медея сообщить не соизволила, говорила только, что девочке надо попасть в большой мир. И Дара была с этим согласна. Какая ирония, что её мечта уйти из деревни всё-таки осуществилась, но при таких обстоятельствах. Мечтайте осторожней.

Боль и ужас произошедшего Дара решила схоронить поглубже. Мать не вернуть, никого не вернуть. Она по-прежнему не знала, где Кий — как ни искала его тело среди других тел, не нашла. Она не сможет вернуться за Авой. Ей лучше было уйти, а значит, пусть так и будет.

Девочка шагнула внутрь расщелины. На первый взгляд ничего необычного. Только горы местами примыкали друг к другу так близко, что приходилось пролезать под камнями, чтобы продвинуться дальше, или наоборот, перебираться через них. Девочка, у которой было много подобного опыта, ловко прыгала и перекручивалась, балансируя на валунах.

— Ты бы поаккуратней, — вдруг подала голос до этого молчавшая М3. — Я тебя собрать не смогу, если разобьёшься. А самое ужасное то, что если ты умрёшь, то я останусь валяться тут, без надежды на спасение.

Дара подняла голову и посмотрела вверх — там, высоко, голубела узкая полоска неба. Впереди был завал. Девочка решительно полезла через него. Стараясь не сорваться, она проверяла каждый камень. На открытых участках ладоней выступили багровые полосы, но она старалась не обращать на них внимания. Один из камней сорвался из-под её ноги и полетел вниз. Она осторожно посмотрела ему вслед — лететь шагов пятнадцать, если не больше. И вот наконец она на вершине, отдышалась и уселась на камни. Что за вид! Ущелье — как шрам в теле скалы.

Дара принялась спускаться. Пару раз она чуть не сорвалась, ещё больше обдирая руки, но всё-таки достигла земли. До выхода из расщелины оставалось шагов двести, не больше, и она побежала туда. Почти у самого выхода в глаза ей ударил луч яркого света. Прикрывая глаза рукой, девочка выглянула наружу.

Вначале солнце ослепило её, но, немного пройдя вперёд, она наконец взглянула на долину. Каменистые, покрытые зеленью холмы, с которых спускались бурные реки, чей рёв был слышен даже отсюда. А вдоль них струился дым, словно кто-то зажёг разом тысячи костров.

— О Эйо! Что ж это такое! Кто же зажёг все эти костры? — вскрикнула Дара, ещё щурясь от слепящего солнца, и потянулась за копьём — новым, сделанным взамен потерянного.

— Это гейзеры, девочка, — пояснила М3. — Пар исходит прямо из чрева земли.

— Ты уверена, что нет угрозы?

— Просто держись подальше от источников.

Пожав плечами, Дара начала спускаться. Яркая трава зеленела повсюду на склонах, и становилось всё теплее. К нарастающему шуму воды присоединился невнятный низкий гул. Путешественница спускалась ниже и ниже, с удивлением рассматривая скалы, из которых били водяные ключи, соединяясь в реку. Протянула руку к небольшому водопадику — вода оказалась тёплой. В некоторых местах по берегам небольшой, но быстрой реки пар с шипением и водяными брызгами вырывался из земли, что-то скрежетало там, в глубине. Девочка отдёрнула руку, ошпаренная брызгами.

Стоило сделать небольшой привал, к тому же захотелось в туалет. Пройдя немного вперёд, Дара остановилась у небольшого и, самое главное, внешне спокойного озерца — отличное место, чтобы сделать свои дела и снять меховую одежду — становилось слишком жарко. Но только она начала стягивать штаны, как огромный, показалось ей, столб кипящей воды вырвался из озерца и с шипением и скрежетом достиг голого зада. Визжа от боли и неожиданности, — больше от второго, чем от первого, — натягивая штаны на ходу, путешественница рванула к вещам, схватила их в охапку и бросилась бежать. И вовремя, потому что озерцо принялось извергать горячие потоки один за одним.

— Ааааа! — снова заорала Дара, забыв об осторожности и понеслась вперёд, чуть не растеряв всё своё небогатое имущество. И только оказавшись на безопасном расстоянии, наконец остановилась. Но и здесь камни исходили дымом, как будто кто-то поджег скалу изнутри. Дара принялась натягивать одежду.

— Ты чего разоралась как ошпаренная? — деловито поинтересовалась Медея.

— Ничего. У тебя-то нет зада, который можно полить кипятком.

М3 захихикала, что очень взбесило девочку. Конечно, ей-то ссать не надо. Она вынула коробочку из сумки и швырнула куда подальше, с наслаждением отмечая, как гулко она ударяется о камни. Хватит, надоело! Немедленно развернувшись, она пошла дальше. Но, будучи существом вспыльчивым, склонным к горячности, однако отходчивым, вскоре Дара устыдилась своего поведения и решила немедленно коробочку вернуть. Но, сколько ни ходила вдоль валунов, её не было видно.

— Медея! Медея! Где же ты! — позвала она в надежде, что М3 забудет обиду и отзовётся. Но та молчала. Когда несчастная была готова сесть на землю и зарыдать, она увидела свою коробочку, которая валялась под ободранным кустом, к счастью, невредимая. Дара схватила предмет и по-детски потрясла:

— Медея! Ты здесь?

Приложила шестигранник к уху, надеясь расслышать, там ли ещё М3. Та ответила холодно и нарочито громко:

— Что тебе надо?

— Извини меня, Медея! — Дара потёрла ухо. — Мне так жаль! Мама всегда говорила, что у меня плохой характер.

После этого чистосердечного признания М3 сразу смягчилась:

— Я не злюсь. Но не советую тебе швырять меня слишком часто. Материал прочный, но не абсолютно неуязвимый. А в случае повреждения исправить ситуацию будет некому.

Дара кивнула, вытерла набежавшие вдруг слезы и бережно положила подругу в сумку.

Она прошла вглубь долины, и зелени стало ещё больше, а остальные озерца, которые встречались тут и там, вроде бы не спешили плеваться кипятком. Дара всё ещё держала своё копьё в быстром доступе — так, на всякий случай, — но заметно расслабилась и уже почти не ожидала опасности. Гул, который стоял в пройденной части долины, здесь заметно стих. Небольшой водопад спускался с каменных уступов и падал прямо на гладкую воду, вспенивая её. Озеро под ним было розовым — вот удивительно, хотя, может, в большом мире это нормально? Дара с любопытством направилась к воде, чтобы рассмотреть получше волшебное место. Но внезапно остановилась и спряталась за ближайшим валуном. Дело в том, что в озерце уже кто-то был. Кто-то копошился там, в розовой воде, разбрызгивая её вокруг и громко сопя. Дара тихонько устроилась за камнем и стала наблюдать. Надо же, медведь! Зверь уселся животом кверху, прямо как человек, который собрался выкупаться в лохани, и поднял лапы. Вот смех! Но Дара помнила рассказы о свирепости этих животных и решила, что лучше посмотреть издалека.

— Эй, Медея, представляешь, там медведь! — зашептала она.

— Что он делает?

— Купается. Так смешно! Такой страшный, а так забавно сидит. Смотри, как он барахтается в воде!

Зверь, услышав посторонний звук, повернулся и посмотрел прямо на Дару. Та пригнулась и замолкла. Медведь, разуверившись в подозрениях, издал удовлетворённый рык и вернулся к своему занятию. Девочка, стараясь ступать как можно тише и не показываться из-за камней, поспешила дальше.

— Знаешь, Медея, мне бы и самой хотелось сейчас выкупаться, — сообщила она чуть погодя. — Может, дальше будет ещё озерцо?

— Я бы на твоём месте была осторожнее, — заметила М3, но её подопечная, по-детски вереща, бросилась вниз по склону к следующему озерцу. Оно оказалось не розовым, а изумрудно-зелёным. Дара, крадучись, подошла к нему и потрогала воду рукой.

— Тёплая!

— Не надо лезть туда сразу, — отрезала Медея. — Я должна удостовериться, что опасности нет, и проверить озеро. Мне необходимо около десяти стандартных минут…

Медея интенсивно замигала, но Дара уже принялась стягивать с себя одежду. Наконец, освободившись, она осторожно зашла в воду по щиколотки. Её фигурка белела на фоне тёмной воды озера. Полуребёнок, она была как незаконченный рисунок, угловатый и небрежный. На бледной коже резко выделялись синяки, кровоподтёки и царапины. Девочка плюхнулась в воду, шмякнула по ней руками пару раз, поднимая фонтан из брызг, но потом легла и расслабилась. Выкупавшись, вышла на берег, съёжилась от неожиданной прохлады и принялась натягивать одежду. И вдруг почувствовала на себе чужой взгляд. Резко обернулась, внимательно, как на охоте, осмотрела кусты и каменные насыпи. Прислушалась — кажется, никого.

Но она ошиблась — за ней действительно наблюдали.

Солнце уже начало опускаться, когда путешественница пересекла долину. За это время ей удалось подстрелить серую худосочную утку, тушка которой теперь болталась на поясе. А значит — будет что зажарить. В некоторых местах у реки глинистый грунт и камни оказались настолько раскаленными, что можно было готовить прямо там, не разжигая костра. Девочка искала подходящее место для ночёвки и наконец нашла — прямо на берегу горячей быстрой реки была небольшая расщелина, отгороженная камнями.

— Ну всё, Медея, будем ночевать здесь.

Дара принялась ощипывать утку, которая при жизни явно недоедала. Процесс захватил её целиком, но она всё же успела заметить две фигуры, показавшиеся из-за холма. Прятаться было поздно — они точно её видели. Девочка отбросила несчастную дичь, схватила лук и быстрым движением натянула тетиву. Нимало не смутившись её позы, фигуры продолжали приближаться. В сумерках не удавалось разглядеть их отчётливо, но было понятно, что это мужчины. Дара прицелилась и стала ждать, рискнут ли они подойти ближе. Если их всего двое, то ей не составит труда застрелить незваных гостей прямо отсюда, но что, если больше? Заметив, что девчонка готовится выпустить стрелу, один из незнакомцев принялся жестикулировать и что-то говорить. Из обрывков слов, долетавших до неё, Дара не сумела разобрать почти ничего. Когда двое подошли ещё ближе, она крикнула и снова демонстративно вскинула своё оружие. Незнакомцы наконец остановились. Теперь она могла рассмотреть, что они одеты в чудные штаны и чёрные то ли куртки, то ли жилеты.

— Прихоуди тума не трону те! — мирным тоном проговорил один из них. — Векуда те? Ште исовану стои? Пориште на нуречи средни?

Дара только ещё больше ощетинилась и помотала головой, не опуская лук. А после выпустила стрелу, которая вонзилась прямо под ноги незнакомцам. Мужчины вскинули руки и попятились назад.

— Понимаше тако? — проговорил всё тот же из одинаковых парней, стоявший справа. — А так понимаешь?

Дара помолчала, но он уловил, что на этот раз она поняла.

— Что ты здесь делаешь совсем… одна?

Дара продолжала молчать.

— Ладно же… Мы не хотим тебе зла, девочка. Вчера тебя здесь не было. Откуда ты пришла? Мы можем помочь тебе, если нужно.

— Не нужно! — с угрозой в голосе ответила Дара. — Я и сама отлично справляюсь. Идите-ка куда шли! — выкрикнула она и смачно сплюнула на землю для пущего устрашения.

— Ладно, ладно, маленькая волчица. Раз не надо, то не надо.

Второй всё это время молчал, разглядывая диковатую девчонку в грубой одежде и со спутанными волосами. Потом он что-то тихо произнёс и жестом призвал другого уходить. Оба развернулись и пошли обратно.

Проследив взглядом, как незнакомцы скрылись за скалой, Дара опустила оружие. На лице что-то горело. Она потрогала и почувствовала на коже след от тетивы. Всё ещё поглядывая в сторону возможной угрозы, девочка с тоской посмотрела на утку.

Ночь была холодной и почти бессонной. Хотя М3 могла взять на себя обязанности ночного дежурства, уснуть Даре почти не удалось. Она всё ожидала, что мужчины вернутся с подмогой. Однако никто не появился. На следующий день облака разлетелись, и с самого утра засияло солнце. Это бодрило, придавало оптимизма, и Дара, решив, что возможный враг может и не появиться, засобиралась в путь. В любом случае, лучше уйти подальше отсюда, так и им будет сложнее найти её.

В лучах утреннего солнца долина выглядела ещё более впечатляюще. Где-то там, впереди, дымились гейзеры, лёгкий туман накрыл окрестности, и проходящие сквозь него световые лучи преломлялись, отбрасывая вокруг радужные блики. Чем дальше продвигалась девочка, тем холоднее становилось, пахло изморозью и травами, приятно и свежо. Вероятно, скоро долина смерти останется позади, и это будет значить, что она всё-таки попала в большой мир. Только что ждёт её там, за горной цепью?

Вскоре путь ей преградило глинистое болото. Она уже замечала подобные участки, но до этого ей удавалось обходить их стороной. Поверхность выглядела абсолютно гладкой до тех пор, пока на ней не начинал формироваться небольшой водоворот, как будто что-то готовилось всплыть со дна, но потом снова уходило вниз.

Не было видно даже намёка на тропку. Обойти — наверняка долго, грязевая жижа разлилась далеко в стороны, а если пойти прямо, то здесь шагов пятьдесят, не больше. Дара сделала шаг, прощупала дно. Нога немного увязла в жиже, но самую малость. Девочка перенесла вес на эту ногу, поправила сумку и снова шагнула вперёд. Было совсем мелко. Она продвигалась легко и тихо, так, что со стороны казалось бы, будто она идёт по жидкой глади словно по воде. Вдруг рядом забулькала жижа, но быстро затихла. Дара застыла. Ничего. Она продолжила путь. Шаг за шагом. Аккуратно. Медленно. Слева возникла новая грязевая воронка. Потом ещё. Потом прямо под её ногами. Девочка перескочила вперёд. До конца болотца оставалось двадцать шагов, не больше.

— Осторожней там. Мне вовсе не хочется остаться вечно лежать на дне этой жижи, — подала голос Медея.

— Не мешай, — сквозь зубы процедила девочка.

Шаг, другой. Дара ловко перескакивала между воронками, забыв о докучавшей ей боли в ноге.

Так, а вот это не нормально — что-то схватило её за ногу. Девочка дёрнулась, но нечто не только не отпустило её конечность, но и потянуло вниз. Да что это такое? Девочка резко рванулась в сторону и увидела свой сапог, который обхватила показавшаяся над жижей огромная клешня. Она попробовала вытащить ногу — не вышло, специально затянула намотку покрепче, чтобы сапоги не соскакивали. Дёрнулась изо всех сил, но тщетно. Тем временем нечто решило выйти на поверхность. Сначала показались членистые лапы, огромные, увенчанные хватательными клешнями. Затем стало подниматься тело — крупное, в панцирях, сверху донизу покрытое белой вязкой грязью, заканчивалось оно членистым хвостом. И, наконец, последней обнажилась голова — крупная, с наростами. Но более всего ужаснул рот существа — он раскрылся, показывая ряды мелких щупалец, и изверг из себя пронзительный противный визг. После чего отпустил ногу и потянулся клешнями к добыче, решив, видимо, что лучше сцапать её за тельце целиком. Дара успела отскочить и выхватить из-за спины копьё. Только разве каменный наконечник, который она прикрутила к палке, пробьёт эту тварь? Клешня, поднимая грязевые брызги, опустилась туда, где только что бултыхался потенциальный ужин. Не найдя его, существо разочарованно принялось вертеть головой. Дара, заметив некоторую медлительность твари, обежала вокруг и хотела вонзить копьё куда-нибудь в тело членистоножки, но не успела — одна из клешней зажала ей руку и резко дёрнула вниз. Девочка упала и почти полностью погрузилась в вязкую жижу, но, подняв голову, издала оглушительный вопль в надежде напугать противника. Существо отпрянуло, однако только на мгновенье. И всё же эта секунда позволила Даре встать. Она отскочила, но была снова захвачена существом и снова повержена. Членистая лапа держала её крепко, лицом вниз. Потом к ней протянулась другая — очевидно, членостоножка решила, что лучше всего будет придушить столь юркую добычу. Тварь поднесла пасть к голове девчонки. Дара боролась, пытаясь встать, и пару раз ей удалось сделать вдох, но лапы крепко держали её. Сильная тварь. Было слышно, как что-то верещала Медея. Жижа затекла в рот и в ноздри, девочка стала задыхаться. Но даже тогда она чувствовала мерзкую вонь, исходящую изо рта чудовища.

Вдруг раздался резкий выкрик:

— Эй! Ну-ка сюда, ну-ка сюда!

Членостоножка на миг подняла голову, завидев новый объект, отпустила ужин, очевидно, полагая, что он уже никуда не денется, и бросилась на звук. Послышался свист, потом противный визг чудовища, а потом всё стихло.

Дара подняла голову и увидела тех самых вчерашних пришельцев, которых чуть не расстреляла из лука. Они, по щиколотку в жиже, были заняты своей добычей — членистоножкой. Один из них ловко убрал что-то за пояс. «Наверное, оружие», — моментально опознала Дара. Второй достал нож и ещё какое-то приспособление, похожее на крупные щипцы, и принялся отделять части панциря. Второй, что-то объясняя, бросил взгляд на всё ещё сидящую в грязи девчонку.

— Эй, там! — крикнул он. — Маленькая волчица! Долго ты собираешься копошиться? Поднимайся, помоги нам. Только аккуратно, в двух шагах от тебя намного глубже. Провалишься — не вытянем.

Дара, оценив обстановку, встала, выудила из грязи свое скромное имущество, которое, к счастью, не пошло ко дну, и, осторожно ступая, направилась к ним.

— Правей, правей! Там тоже глубоко, — направлял голос. — Вот так. Нож есть? Давай-ка, срезай панцирь. У этого лманга он ужасно жёсткий.

Дара, глянув на него, молча сняла нож с пояса и принялась помогать.

— Вид у тебя скверный, я так скажу, ага. Ну ладно, сейчас закончим здесь и поможем почиститься. Могла бы поблагодарить, кстати. Мы тебе жизнь спасли.

— Знаю. Спасибо, — буркнула «волчица», вытирая грязь с лица.

— Смешная ты, совсем дикая.

Дара не ответила. Они сложили куски панциря в заранее приготовленные сумки и направились к ущелью.

— Ты идёшь? — спросил всё тот же, разговорчивый.

Дара, чуть замешкавшись, кивнула.

Она держалась позади — незнакомцы шагали быстро, несмотря на тяжёлый, как казалось, груз. Догнать их она не смогла бы при всем желании — колено распухло и болело, а при схватке с членистоногой тварью добавилось несколько новых ушибов. Одежда, обвалянная в глине, всей своей тяжестью устремилась к земле. Медее Дара тихо сказала молчать, хотя та, кажется, и так понимала ситуацию, раз помалкивала. А положение было неоднозначное: мысль о том, что её ждут кров и сон, была настолько привлекательна, что хотелось забыть об осторожности. При этом доверять двум незнакомцам, лица которых, как она заметила, были очень похожи — братья, не иначе, — она не могла, да и с какой стати? Они были не такие, как чужаки, как Кривозубый, совсем другие — одежда, речь, оружие. Но откуда они и что здесь делают? И не планируют ли тоже поиздеваться над ней?

— Эй! Маленькая волчица! Догоняй! — Парни ушли уже далеко и ждали её на небольшом холме.

Дара прибавила шагу.

— Слушай, — предложил разговорчивый, — вон там есть речушка. Вот, смотри туда, чуть вниз спуститься. Может, захочешь умыться. Мы пока здесь подождём.

Дара потёрла вымазанное лицо и подумала, что вид у неё наверняка устрашающий. Ну и пусть, так даже лучше. Лучше пугать, чем выглядеть слабой.

— Нет! — ответила она твердо. — Не пойду.

— Как хочешь, — пожал плечами парень. — Тебя как зовут? Я Янис. А это — Фрикс. Мы братья.

— Я уже догадалась. Меня зовут Дара.

Он улыбнулся и сразу как-то больше ей понравился. Она позволила себе бросить на братьев взгляд и заметила, что их волосы до плеч отливают цветом тёмной древесины, а глаза то ли карие, то ли зелёные, кожа белая, а лица узкие и немного вытянутые, с выпирающим вперёд подбородком. Янис перехватил этот взгляд и снова расплылся в улыбке, но девочка тут же опустила глаза на мшистый камень, сделав вид, что очень заинтересована его бороздками.

— Раз ты не хочешь спуститься к реке, предлагаю тебе пойти с нами в хижину. Ты сможешь переночевать и прийти в себя. А потом — иди куда хочешь, мы не будем тебя удерживать. Но ты хромаешь, я же заметил.

Дара непроизвольно потрогала колено. Опасно, но мысль о тёплой хижине и еде, о возможности поспать на мягком оказалась так заманчива, что она кивнула.

Группа зашагала дальше. Эх, старый козёл Ситху не солгал-таки насчёт чудовищ в долине смерти. А эти вот братья легко расправились с членистоножкой с помощью своего оружия. Значит, если в большом мире и водятся всякие твари, то есть на них управа, следовательно, жить можно.

Природа менялась на глазах. Вершины гор всё ещё виднелись вдалеке, но оставались левее. Когда они взобрались на очередной холм, вдалеке неясными очертаниями выступил лес. Камней под ногами было меньше, а спуски и подъёмы наконец стали более пологими. Бурую траву местами прикрывал тонкий слой снега. Дара поёжилась и подула — в воздухе проступило облачко пара. Она ускорила шаг, не обращая внимания на острую боль, и догнала своих спутников.

— Ну так что, Дара? Может, расскажешь, откуда ты? Мы тут бываем иногда, охотимся в долине. Но людей здесь раньше не видели. Правда, Фрикс?

— Да, — проговорил тот негромко, — никогда.

Дару что-то смутило в его интонации, или всё дело было в необычном говоре?

— Я из деревни, — коротко ответила она. — Иду по своим делам.

— Тут есть деревня? И далеко?

— Дней десять пути, — неопределённо махнула рукой путешественница.

— Пешком?

— Пешком.

— Понятно-понятно, — кивнул Янис, растягивая слова. — И что, там все такие дикие?

— Почему это дикие?

— Такие, как ты.

— Да, — отрезала она. — Мы охотники.

— И ты охотница? — Он посмотрел на её оружие. — Красивый лук.

— Ты ещё не видел его в деле!

Янис рассмеялся.

— И куда ты направляешься?

— У меня есть дела.

— Понимаю.

— А вы тут чем промышляете?

— Мы охотники. Охотимся на артефакты. И на чудовищ.

Тут Янис почему-то заржал, а Фрикс тоже начал подхихикивать.

Дара покосилась на них.

— Типа того… — Дара напряглась, чтобы вспомнить название. — Лагмия?

— Соображаешь, — хмыкнул парень. — Но не только.

Дара снова отметила его странную манеру тянуть окончания слов.

— В этих краях водятся всякие редкости. А мы эти редкости ловим и потом продаём.

— Меняете?

— Бывает, и меняем. Если находится, на что.

— Почти пришли, — сообщил Янис.

Хижина оказалась кольцом, сплошь сплетённым из мелких веток, как гигантская корзина. Сверху была настелена крыша. Держалась эта конструкция на некотором расстоянии от земли, на деревянных сваях. Ко входу вела витая лестница, а в самой корзине было проделано несколько круглых окошек.

— Ну как, нравится?

Дара молча кивнула.

— Мы зовём его Гнездо. Этот дом стоял здесь ещё до нас. Когда мы нашли его, тут никого не было, всё было заброшено. А мы восстановили и пользуемся. Ну давай, проходи.

Янис поднялся по лестнице и, покрутив хитрый замок, толкнул дверь. Повеяло теплом и запахом дерева. Дара остановилась у порога и наблюдала, как вспыхивают лампы в разных концах комнаты, разбрасывая вокруг мерцающие блики, и как разгорается огонь в очаге. Братья скинули свои блестящие крутки и остались в костюмах из тонкого красивого материала. Девочке неожиданно стало стыдно за свой вид.

Она медленно сняла со спины лук и поставила к стене.

— Давай-ка, пойдём. — Янис жестом позвал её за собой и провёл на второй этаж по узенькой винтовой лестнице. Комната, где стояли стол и кровать на ножках, тонула в полумраке.

— Вот, здесь ты сможешь поспать.

В углу комнаты размещалась большая бадья из блестящего металла. Янис, сняв невероятно тонкие пятнистые перчатки, повернул ручку, и в бадью стала поступать вода. Он потрогал:

— Тёплая. Давай, залезай. Твою одежду отмоем завтра.

Он вышел, но тут же вернулся со свёртком.

— Вот, наденешь пока что.

От воды пошёл пар.

— Залезай. Не бойся. Мыло вон там.

Дара молча кивнула, сделав вид, что понимает, и Янис скрылся внизу.

Девочка стянула с себя куртку и штаны. Круглые лампы продолжали мерцать, освещая большую комнату. Вон там стол, там лежанка, что ли, там ещё одна. На полу шкура. Она потрогала. Нет, не шкура. Точно не шкура, что-то тканое, с узором. Нигде не было видно ни утвари, ни развешанных для просушки трав. Тут она заметила кое-что ещё. Зеркало! Девочка подошла и посмотрела на себя — с интересом, как на незнакомку. Лицо худое и грязное, волосы скомканы и все перемазаны глиной. На колене огромный кровоподтёк, неудивительно, что от боли сверкает в глазах. Повернула голову — справа темнела засохшая струйка крови. Глаза, обрамлённые белесыми ресницами, выделялись на лице ярким пятном. Она вздохнула, пожала плечами, сняла рубашку и осторожно опустила ногу в горячую воду. И тут же отдёрнула. Слишком горячая. Опустила ещё раз. Вроде привыкаешь. Перешагнула через бортик второй ногой и уселась в воду.

Как хорошо.

Она расслабила мышцы, вытянула худые ноги. Боль как будто уменьшилась, потянуло в сон. Медленно капала вода. Какая, оказывается, хорошая штука эта ванная. Дома удавалось искупаться разве что в лохани, а летом в озере приходилось себя от грязи оттирать.

Кап-кап. Глаза стали закрываться, а мысли расплылись, разбежались, как пятна упавшей краски смешиваются меж собой. Засыпать нельзя, и нужно хорошенько смыть глину. Только посидеть бы ещё минуточку вот так.

— Где-гг-дее … — вдруг уловила она слова братьев, которые переговаривались внизу.

— Она тут… девчонка… нельзя. Что, если она…

— Что она может узнать? И если узнает, то кому расскажет? Ты посмотри на неё, это же просто-о израненный ребёнок. Мы не можем выгнать её, всю в крови.

— Дд-да, знаю.

— Она всего-навсего девочка.

— Ладно, пусть остаётся сегодня. А потом идёт куда шла.

На этом разговор оборвался, как нить, которую вдруг обрезали.

О чем они говорили? Она слишком устала, чтобы думать об этом.

Свёрток, оставленный Янисом, оказался просторным балахоном приятного зелёного цвета, в который Дара с удовольствием закуталась. Также в нём нашлись коричневые носки с твёрдой подошвой, которые она натянула на ноги. Подойдя к зеркалу, поправила мокрые волосы, расплела перепутанные пряди и косички. Можно спускаться.

Братья сидели за столом.

— А, вот и ты. Выглядишь заметно лучше.

Девочка слабо улыбнулась.

Янис налил в кружку горячий тёмный напиток и молча пододвинул гостье. Она осторожно глотнула: вкус был терпкий, пряный, немного жгучий. Но приятный. Отхлебнула ещё.

— Нравится? Фрикс готовит отличный чай. Что, никогда не пробовала?

Дара помотала головой.

— Ну ладно, теперь ешь.

Дара потянулась к мелко нарезанным ломтикам мяса и сыра. Немного позже, когда еда сделала то, что она делает всегда, а именно объединила, напряжение за столом спало. Этому способствовал и чай, который расслаблял и веселил. Янис что-то говорил и смеялся, улыбалась и Дара, отвечала невпопад, чем очень веселила братьев. Даже хмурый Фрикс улыбался уголками губ. Этот долгий день свёл вместе их троих, и, кажется, теперь никто не был против.