Паргелион

Глава одиннадцатая. Решение

Мы будем скитаться мыслью,

И в конце скитаний придём

Туда, откуда мы вышли,

И увидим свой край впервые.

Томас Элиот

Тео не считал себя красивым. Кто-то думал иначе, но эти тёмные, почти чёрные кудрявые волосы, немного загнутый тонкий нос, чётко очерченные скулы и худоба придавали ему сходство с черноперой птицей. Он вовсе не возражал, но у него самого были несколько иные представления о красоте. Жаль только, что Лизе, судя по всему, больше по душе ласточки.

Ничто не выдавало в нем генетически изменённого, если не снимать одежду. А там, на худой спине и выше, по плечам, прорастала блестящая тёмная чешуя. Лет до восьми её и следа не было — она появилась уже здесь, в Кайро. Наверное, это и помогло ему избежать ранней смерти, в отличие от многих детей сиобов. И ещё одна штука, которой он обладал с ранних лет, — умение заставить других делать то, что он хочет. Достаточно было дать команду или мысленно прикоснуться к голове человека, и тот терял самообладание. Многие сиобы способны выстраивать защиту от подобной атаки, осознанно или нет. А вот с обычными людьми работало безотказно. Жаль только, что семью его это не спасло.

Семью он помнил. Помнил их дом, маленький, с черепичной крышей, помнил чёрную пушистую собаку и старшего брата с матерью. Только отца не помнил совсем, может, его и не было. А что потом — всё размывалось, пряталось где-то в глубине памяти. И опускаться туда пока что не хватало смелости. Но часто, лежа по ночам без сна, он думал о доме и о том, живы ли они, мать и брат. Вот бы найти их, вот бы разыскать то место, где стоял их дом. Айвис нашёл его в Вейо — там маленького мальчика приютила в своей ночлежке для однодневных путешественников добрая женщина. Её Тео тоже помнил, но смутно, и, наверное, не узнал бы. На этом все следы и ниточки, ведущие его в собственное детское прошлое, обрывались, и наступало только одно настоящее, которым и стал Кайро.

Мальчик провёл рукой по выступающей кнопке справа от зеркала и услышал тихий звук отъезжающего потолочного окна. Стоило признать, ему нравилось жить одному. С тех пор как Эрик, его сосед по комнате, пропал в южной части города, нового соседа у него не появилось. Эрика искали несколькими отрядами, но безуспешно. Он стал первым из семерых.

Тео прошёлся по комнате туда-сюда, налил в стакан воды из стоящего на деревянном столике кувшина и залпом осушил его. Заметил на пальце кровь, облизал, поморщился, сдвигая тёмные брови. Вспомнил вдруг о сегодняшней находке — странная девчонка, дикая, говорит на среднем с заметным акцентом. Одежда вроде современная, но лук и остальное — и откуда она только всё это взяла? При том, что у неё робот, о котором мечтал бы каждый в Кайро, да ещё на ходу.

Айвис запер её в дальних комнатах до выяснения обстоятельств. Временами он действует жёстко, но это необходимо для общей безопасности — так он говорит. Девчонка могла быть и шпионкой из Меркурия, хотя Тео как-то не очень в это верилось. Тем не менее Айвис кинул её в тюрьму. При этой мысли он весь преисполнился злости. Да их тут всех держат как в тюрьме! Ни выйти, ни уехать. А теперь будет ещё хуже.

Немного успокоившись, Тео признался себе, что перебарщивает. Он прекрасно знал, что никто на самом деле их тут не держит. Иди куда хочешь. Только никто пока не уходил. У Айвиса было правило — никогда не рассказывать детям обстоятельств их прошлого. Гесса и Келлер, похоже, его поддерживали, потому что, сколько Тео ни пробовал аккуратно выспросить подробности о себе, от Айвиса он ничего не добился. Понимал он и то, что многие меры были оправданы — уходить слишком опасно, тем более что поодиночке выжить сложнее. Они заперты здесь, в своём маленьком безопасном мире, и остаётся только гадать, откроется ли когда-нибудь дверь, отделяющая их от всего остального.

Утром трое химер встретились за завтраком. Тео, пришедший последним, уселся за стол, поставил перед собой тарелку пшенной каши и стакан чая и посмотрел на друзей. Алис казался подавленным, его взгляд был рассеянным и неспособным сфокусироваться на чем-либо одном. Под носом запеклась маленькая струйка крови. Тео понял всё без слов, потому что знал: Алиса периодически мучают головные боли, которые сопровождаются носовыми кровотечениями и бессонными ночами. Судя по всему, эта ночь была как раз такой. Лиза выглядела ещё злее, чем обычно, ковыряла завтрак и поглядывала на проходящих так, что те предпочитали огибать их столик метра за три, не меньше. Завтрак в такой весёлой компании бодрости не прибавлял, однако Тео решил смириться с обстоятельствами и молча поглощал уже успевшую остыть кашу. Доел он в полном молчании, и, как только положил в рот последнюю ложку, Лиза, которая до этого предпочитала на него не смотреть, подала голос:

— Нам необходимо разобраться с тем, что происходит.

Это прозвучало так резко и неожиданно, что Алис поперхнулся. Тео хотелось рассмеяться, но он удержался, ведь никому не известно, что бы последовало за этим. Ему всегда нравилось это качество подруги — говорить всё прямо и без обиняков. Подбирать слова, особенно когда дело касалось того, чтобы кого-нибудь обругать, было не в её стиле. Многих это раздражало, но Тео считал, что, наоборот, такое качество делает общение очень удобным. Не нужно гадать, что думает собеседник, и тем более лезть к нему в голову — он всё сообщит тебе сам и ни разу не солжёт. Да, такова уж была Лиза.

— Ты о чем именно? — уточнил Алис, потому что многие события в последние дни набирали обороты.

— Как о чем? — Девочка нетерпеливо махнула рукой с аккуратно подстриженными маленькими ноготками и тонкими пальчиками, на одном из которых красовалось серебристое потёртое колечко с прозрачными камушками по окружности, найденное ею в одной из жилых квартир Венерсберга или выменянное на что-то, найденное там же. — Я говорю о пропажах, — чётко произнесла она таким тоном, как будто ничего больше не могло сейчас занимать их внимания. — Или вы о той замарашке, которая шлялась по городу в компании явно украденной пантеры?

После чего она огрела собеседников таким взглядом, которому позавидовал бы и василиск. И те не решились признаться, что девчонка действительно занимала их мысли, по крайней мере, часть из них.

— А что говорит Гесса? — рискнул спросить Алис.

Лиза пожала плечами.

— Ничего. Лесте не лучше, но меня к ней не пускают до тех пор, пока она не разрешит.

— А сеансы?

— Телепатия бесполезна, — отрезала Лиза злобно.

Она была сильным телепатом, возможно, самым сильным в Кайро после магиков. И если она говорила, что это не помогает, значит, так оно и было.

— Нам нужно выяснить причину. Понимаете? Причину.

Тео кивнул.

— Думаете, дело в пустыне? Говорят, во времена Катастрофы подобное случалось. Вдруг всё повторяется?

— Возможно. — Лиза кивнула. — А может, и нет. Всего пропало семь человек — теперь шесть — и только трое из них — в пустыне. Остальные должны были быть далеко от неё.

— Хорошо, давайте прикинем, — вступил в разговор Алис, потирая виски, — кто и где исчез. И когда.

— Эрик и Крам пропали в южной части, но это предположительно, потому что их было двое и никто точно не знает, далеко ли они успели отойти от Кайро, — начал Тео и тут же достал блокнот и принялся набрасывать схематичную карту старого города.

— Леста, Эрма и Марик, получается, неподалёку от Лисьих камней, — продолжила Лиза, и Тео нанёс это место на карту.

— Аня и Лор, как говорят, в старых лабораториях. Но неизвестно, успели ли они дойти туда.

— Значит, Эрик и Крам — уже почти два месяца назад, Аня и Лор — три недели назад, а Леста и остальные — с неделю.

— Всё выглядит так, как будто движется по нарастающей. — Алис скорчил рожу, словно увидел приближающийся смерч.

— Не смешно, Ласточка. Беру на себя Гессу — выведаю у неё, что возможно. А вы узнайте все про Аню и Лора: зачем шли в лаборатории, что хотели найти.

Лиза резко встала из-за стола, после чего маленькая ложечка с шумом подскочила и упала на пол. Лиза окинула тяжёлым взглядом всех, кто рискнул обернуться. К счастью, Рай почти опустел.

— Ну всё, увидимся в оранжерее.

И она стремительно бросилась к выходу.

Она всё делала стремительно, и это тоже нравилось Тео. Нравилось с самого детства, когда она, маленькая, но уже очень суровая, залепила ему первую оплеуху.

Сегодня им, наряду с другими, предстояло работать в оранжерее до ужина. Видя, что Алис собирается уходить, Тео остановил его:

— Я хочу сначала зайти к Профессору, пойдешь со мной?

— Почему нет, — ответил приятель и поплёлся к выходу. — Хочешь посмотреть на робота?

— Ага.

В жизни Кайро было много рутины. Можно даже сказать, что она вся состояла из рутины, но бывали места, куда удавалось сбежать от обыденности хотя бы ненадолго, и лаборатория, как они просто называли место, где работал Профессор и несколько его нынешних учеников, была как раз таким местом. Сам Инкус, саркастичный и неразговорчивый, предпочитал общество тех, кто умер не менее трехсот лет назад, читая справочники и словари, книги по робототехнике и прочую научную литературу, которую ему только удавалось достать. Но место, созданное им здесь, на базе прошлой лаборатории, притягивало всех, как магнитом. Профессор, несмотря на брюзжание по поводу того, что на его территории вечно околачивается кто ни попадя, и его речи о том, как ему ненавистны праздношатающиеся личности, втайне был доволен этим обстоятельством, потому что ему нужны были зрители и помощники для мелкой работы.

В глаза ударил свет, яркий после тёмного коридора. Лаборатория представляла собой обширное помещение со вторым ярусом, куда вели узенькие лестницы, разбросанные по периметру. Сквозь прозрачный потолок бил яркий свет. В зимнее время, когда снег, бывало, шёл дни напролёт, руководитель лаборатории заставлял подопечных чистить его с особой тщательностью и на любое возражение неизменно повторял тоном, не терпящим возражений, что ему для экспериментов и нормального продолжения работы просто необходим дневной свет, который не могут заменить никакие лампы. Сейчас, когда снег стаял и на улице теплело, когда пахло весной и талой водой, а солнечные дни радовали всё чаще, жизнь лаборантов становилась заметно легче.

На столах, столешницах и длинных прилавках в условном хаосе было разложено великое множество самых разномастных предметов: детали, приборы, минералы. Четыре мальчика, одетые в комби разных оттенков серебристого, зелёного и синего, и девочка с каштановыми волосами и веснушками склонились каждый над своим столом, над чем-то увлечённо работая. То же делал и Профессор, который, кажется, не заметил входящих. По одному из столов гордо расхаживал механический попугай, гордость Профессора, собранная им собственноручно. Обычно попугай верещал не переставая, но сейчас предпочитал отмалчиваться.

— Зачем пожаловали, нечем заняться? — послышался за спиной голос Профессора.

Тео повернулся и чуть наклонил голову в знак приветствия. За строгостью Инкуса скрывалось доброе расположение.

— Забежали посмотреть на пантеру, — пояснил Тео. — Удалось её запустить?

Профессор молча махнул рукой в сторону, где и стоял робот, безмолвный и неподвижный.

— Девочка говорила, что он будет работать, только если прикажет она.

— Да, роботы этого класса настроены на одного человека. Могут быть настроены и на других, но лишь с разрешения первого человека. Такая вот механическая верность. А вообще — спросите у неё.

Инкус показал на один из столов, где Алис и Тео заметили тот самый шестигранник, который нашли у девчонки в сумке.

— Это Медея, — представил он, — соломорф класса М3. Вы знаете, это удивительно, что она попала в Кайро. Их было создано так мало, а сейчас — неизвестно, остался ли где-нибудь ещё хотя бы один М3.

Тео и Алис, раскрыв рты, наблюдали волнение Профессора, который переступал с ноги на ногу.

— Она может вывести пантеру из состояния покоя, но не хочет, до тех пор, пока не отпустят девочку.

Алис и Тео кивнули, осмотрели пантеру со всех сторон, вежливо поздоровались с М3, но не были удостоены ответом. И заметили входящего Риена, за которым семенил его друг или, скорее, посыльный для мелких поручений — худой угловатый мальчик по имени Эрки.

Алис кивнул Тео и направился прямиком к ним.

Риен был тем, кого в Кайро больше боялись, чем любили. Высокий, на полголовы выше Тео и на голову — Алиса, негласный предводитель дракайнов отличался необычным строением лицевых костей, каштановыми вьющимися волосами до плеч, чуть загнутым кончиком носа и заносчивым взглядом серо-зелёных глаз-хамелеонов. Очень одарённый, он, как говорил Тео, бывал «той ещё сволочью». Телекинез был одним из его главных талантов, и примерял он его весьма нетрадиционным образом. Историю об охотнике на сиобов, которого Риен разорвал надвое, задействовав свои способности, хорошо знали не только в Меркурии, но и в других городах. И, плюс ко всему, он был единственным учеником Келера на данный момент, что придавало ему ещё больше значимости в его собственных глазах.

— Эй, Риен, есть разговор, — кивнул парню Алис.

— О чем? — нехотя ответил тот, махнув рукой Эррки, чтобы шел дальше.

— Ты ведь дружил с Лором?

— Ну? — Риен неопределённо пожал плечами.

— Не говорил ли он тебе, зачем они пошли в старые лаборатории? — вступил в разговор Тео.

— А какая теперь разница? Пошли, зачем все ходят — поднабрать чего-нибудь.

— То есть конкретно он ничего не говорил.

Риен на секунду замешкался.

— Нет. А может… — Он задумался и провёл рукой по волосам, откидывая их назад. — Может, их послал Келер. Может, ему что-то было надо. А вам-то зачем знать?

— Если понять, для чего они ходили туда, может, станет яснее, почему они пропали.

Риен пожал плечами.

— Может, они пропали вовсе не там, а где-то по пути. Вы об этом не думали?

— Возможно, и так. Ладно, спасибо.

Риен направился на второй ярус.

— Веришь ему? — прошептал Алис.

— Почему нет, какой прок ему лгать?

— Чтобы скрыть что-то. — Алис прищурил глаза и скосил их в сторону. — Может, поковыряешься у него в голове?

— Он сразу меня выщелкнет, уж блоки ставить он умеет.

— А во сне? Мне кажется, Риен что-то скрывает. Знает что-то. Наверняка знает. Небось просто не говорит, зачем Келер послал их туда.

— Не уверен, что стоит так рисковать. Портить с ним отношения — сам знаешь, чем это чревато.

— Только я не пойму, почему ты думаешь, что их пропажа связана не с тем, куда они ходили, а с тем, за чем они ходили.

— Я не знаю, — ответил Тео задумчиво, — возможно, оба фактора играют роль.

Оранжереи использовались в основном для того, чтобы выращивать редкие виды флоры и фауны на продажу. Этим заведовала Мира, и она была одной из первых детей Кайро. Сейчас она расхаживала по дорожкам в обтягивающем комби и следила за тем, как проводятся работы. Скоро должны были вернуться возники — одна из групп, которые занимались вывозом артефактов и доставкой необходимых вещей и продовольствия в Кайро. И, раз походы в пустыню теперь лимитированы, основная нагрузка по поставке продукции ляжет на оранжереи.

Ранее, до Кайро, здесь тоже были оранжереи и даже небольшой водопад, который в нынешние времена не работал. Прежде тут разводили тропические растения, которые не встретишь в этой полосе: пальмы, раскидистые монстеры, пышные спатифиллумы и яркие кротоны. Но все они замёрзли, когда Кайро был оставлен. Теперь вместо них сад наполняли теми видами флоры и грибов, которые появились после Катастрофы: здесь росли небольшие игольчатые суккуленты, колючки, чёрные цветы, кустарники с невиданными ягодами, растения-камни, нечто красно-кровяного цвета, похожее на кораллы и проживающее на валунах, и многое другое. Здесь же обитало несколько редких видов птиц и крупные бабочки, куколки которых также вывозились на продажу. Росли и редкие травы, годящиеся для настоек различной надобности. В целом все представляло собой зрелище пусть и странного, но сада, и Тео, как и многие другие, часто приходил сюда, чтобы прогуляться и подумать, стараясь не подходить к источающему споры мху.

Услышав окрик Миры, Тео вздохнул, натянул перчатки и маску и принялся собирать чёрные поспевшие ягоды с покрытого клейкой мягкой массой куста.

Старый город Венерсберг умывался дождём, как умывается родниковой водой старая женщина в надежде на то, что хотя бы ненадолго к ней вернётся молодость. Город надеялся, что жизнь ещё потечёт по его старым улицам, залечивая раны. А берег клокочущего в грозе озера умывался солёной водой, словно слезами, которые должны принести облегчение. Над Кайро сверкали молнии, и все, задрав головы, смотрели, как льются с неба потоки. Если и были у жителей горести, то сейчас, под шум раскатистого грома, им становилось легче и снова грела сердца надежда.

Дара не слышала грозы, сидя в дальних комнатах Кайро. Но и она вдруг почувствовала внезапное облегчение от напряжения последних суток. Сколько раз девочка успела укорить себя в том, что снова подчинилась чужой воле и в результате опять оказалась взаперти. На этот раз выбор у неё был, правда, это означало бы потерять Медею. Зря она поверила тому темнокожему с бритой головой, кошачьей походкой и вкрадчивым, умеющим убеждать голосом. Как только они вошли в это подземелье, её потащили сюда и заперли, а вещи отобрали. Кровать, правда, была неплоха, и еда вполне себе, вкусное мясо, хлеб и овощи. Но звуки этого места вводили в депрессию. Временами шум был такой, словно ветер выл в печной трубе, а потом где-то из-за стены слышались протяжные стоны, что совершенно не способствовало душевному равновесию. Кто там, за стеной? Другой путник, которого эти уроды притащили в своё логово и обобрали?

Дверь из комнаты, оставшаяся открытой, — загадка почему — вела в комнату побольше, а там по столам и под ними валялась куча железяк неизвестного назначения, два больших кресла с мягкими спинками были засыпаны всё тем же хламом, а в дальнем конце этой свалки обнаружился туалет. Дара решила, что неплохо бы раздобыть хоть какое-то оружие, и припрятала под матрасом пару металлических штырей, которыми можно было бы при желании проткнуть насквозь. После чего она, немного успокоившись, улеглась сверху и закрыла глаза.

Они назвали своё убежище Кайро, а значит — она в городе сиобов, о котором говорил Янис. И о котором упоминала безумная Фрида. Он существует. У них здесь хорошая охрана, на это Дара сразу обратила внимание, не то что у Фриды. Если бы она подумала о побеге, ей пришлось бы сначала выйти отсюда, из этого подвала, добраться до выхода незамеченной, выбраться наружу — пройти сквозь тот люк, который, похоже, открывается неким хитрым способом. А потом — перелезть стену, наверняка содержащуюся в хорошем состоянии, а значит, без дыр, или пройти через ворота, где дежурят постовые. С другой стороны — и, возможно, стоило признаться самой себе в том, что это была одна из причин, почему она согласилась пойти с незнакомцами, — Дару обуяло любопытство. Его вызывало и место, и сами сиобы. А ещё — этот покинутый город был похож на то мёртвое поселение, куда она когда-то тайком пробиралась. Он, окружённый бескрайними безжалостными пустошами, по которым она мчалась по дороге сюда, безлюдными, покрытыми ещё прошлогодним сухостоем всех оттенков коричневого и грязно-желтого, словно и был тем самым местом, куда она должна была прийти. Всё-таки что-то было в словах безумной Фриды.

Однако сиобы не вызвали у неё особого восторга — одежда их походила на одежду братьев, те же комби и кракены. А у девчонки, что набросилась на неё, как маленький злобный слепень, были сапоги из кожи да смешная шляпа. Выделялся среди них тот, с кожей тёмного ореха, но, кажется, он и был тем, кого стоило опасаться более всех. К тому же это по его велению её бросили сюда. Нетрудно понять.

Вскоре ей удалось заснуть, потому что докучливые стоны наконец прекратились, чему предшествовали быстрые и лёгкие шаги. Может, кто-то пришёл, чтобы успокоить этого несчастного?

В подвале Дара провела ещё три дня, разглядывая странные вещи, восседая на удобном, хоть и очень пыльном, кожаном кресле и злясь на себя, злясь на сраных сиобов, которые бросили её сюда, и думая о том, что будет дальше. Этим она и была занята, когда появился мальчишка, тот самый, кого она первым встретила в городе.

— Пойдём, — сказал он, махнув рукой на дверь. — Айвис хочет поговорить.

Не считая нужным отвечать, Дара молча последовала за ним по сумеречным коридорам. Наконец они остановились перед внушительной, потёртой деревянной дверью с металлическими деталями, и кудрявый парень постучал.

— Входите, — послышался тихий голос.

Парень толкнул дверь, кивнул Айвису, втащил Дару в помещение и тут же закрыл дверь с той стороны.

Пленница, ощутив вдруг внезапный приступ страха, сдобренного девичьей застенчивостью, некоторое время стояла, скрестив руки и уперев взгляд в пол. Но вскоре, мысленно посчитав до десяти в обратном порядке, как учила её мать, чтобы справиться с волнением, подняла глаза. Предводитель отряда сидел в небольшом кресле, положив одну руку на стоящий рядом стол, и неприкрыто разглядывал девочку. Одет он был вовсе не так, как во время их первой встречи. В отличие от простого комби и тонкой куртки, что были на нем в прошлый раз, сейчас он облачился в свободную длинную рубашку тёмно-серого цвета и тонкие штаны. Поверх этого красовался плащ, цвет которого Дара не смогла бы определить, потому что попросту никогда такого не видела. Ткань отливала синим, зелёным и всеми оттенками, которые только могут возникнуть от смеси этих двух цветов. Тёмные большие глаза предводителя выражали любопытство, но в то же время некоторую усталость, а из глубины этих глаз, как показалось Даре, проглядывала жестокость. Да, с этим нужно быть настороже.

— Ты показала свою силу, — вдруг сказал он после затянувшейся паузы.

Дара вздрогнула и вопросительно подняла брови.

— Я наблюдал за тобой, — ответил предводитель на её немой вопрос. — Нужно обладать силой духа, чтобы не биться в дверь, не крушить всё подряд, не орать и проявить терпение в ожидании.

— Наблюдали? — Дара почувствовала, как внутри неё вскипает негодование.

— Мне нужно было понять, кто ты.

— Вы не можете знать, кто я! — В голосе девочки прозвучал вызов. — И это не ваше дело!

— Верно. Но мне не нужно знать о тебе всё. Я узнал достаточно. Потому я возвращаю твою свободу. И предлагаю остаться здесь, если захочешь. Я дам тебе испытательный срок — как и всем, кто когда-то попал сюда. Если выдержишь его — сможешь назвать Кайро своим домом навсегда. И уйдёшь только тогда, когда захочешь сама.

Дара угрюмо уставилась на него, стараясь ничем не выказать удивления от полученного ею только что предложения:

— Мне вернут робота?

— Да, вернут.

— И вы что, ни о чем меня не спросите?

— А ты хочешь рассказать?

— Нет.

— Тогда я не стану спрашивать. Мне всё равно. У тех, кто сюда попадает, нет прошлого, у них есть только Кайро. Я не тороплю с ответом. Подумай и прими решение. А теперь иди, Тео тебя проводит.

— То есть вот так просто? — не удержалась Дара. — Сначала всё отбираете, запираете в подвале, а теперь приглашаете остаться?

— Да, вот так. Но не стоит питать лишних иллюзий относительно моей доброты. Если бы ты вела себя иначе, сидя взаперти, я бы решил, что тебе здесь не место, и велел бы выкинуть тебя отсюда, а пантеру и М3 оставил бы себе.

Дара кивнула и, не взглянув на Айвиса, молча вышла за дверь. Кудрявый парень ждал её.

— Я немедленно хочу видеть Медею, — заявила она без обиняков и предварительных вступлений, а также опустив слова вежливости. — Где она?

— В лаборатории и, кажется, уже принялась руководить там всеми.

Девочка хмыкнула.

— Похоже на неё. А Матильда?

— Кто?

— Робот.

— Она там же. Мы не смогли её активировать.

— Тогда немедленно отведи меня туда!

— Только что выпустили, а уже принялась командовать? Не думаю, что твой стиль придётся по вкусу другим. — Слова были резки, но голос мягок, и настоящей угрозы в тоне провожатого она не услышана.

— А мне все равно! Не хочешь — найду сама.

Она развернулась и пошла по коридору, не имея ни малейшего понятия, где находится эта самая лаборатория.

— Эй, подожди! — Тео догнал девочку. — Извини меня. Я отведу, тем более что там ждут. Только сначала я бы хотел пригласить тебя на прогулку.

— Куда?

— Увидишь, — уклончиво ответил парень. — Это наверху, на территории. Подумал, что тебе захочется прогуляться.

Мысль о том, чтобы выйти на свежий воздух, показалась Даре настолько привлекательной, что она, чуть подумав, кивнула.

— Ладно, идём. Оружие мне вернут?

— Да, вернут. Но сейчас оно тебе не понадобится.

Переходы подземного города снова показались ей мотком скомканной верёвки — ни распутать, ни разобраться. Сначала они повернули налево, потом направо, потом опять налево, поднялись по лестнице, потом снова налево… Нет, кажется, направо, а потом налево… Дара не смогла бы найти дорогу назад ни при каких условиях, а вот её провожатый не испытывал видимых сложностей с навигацией.

Вскоре они добрались до входного люка, возле которого парень сделал несколько жестов, точно как в прошлый раз, после чего дверь отошла в сторону. Дара, перешагнув бортик, выскочила на улицу и жадно втянула носом воздух. Затем Тео подвёл обрётшую свободу невольницу к небольшой постройке и вытащил наружу здоровенный таз с двумя ручками по бокам, прикрытый крышкой.

— Помоги мне, — сказал Тео и взялся за одну ручку. Дара, пожав плечами, взялась за вторую.

На улице было тепло и влажно после того, как несколько дней гремели грозы. Под ногами чавкала грязь, и они осторожно обходили лужи, пока не вышли на относительно сухую дорожку, ведущую в сторону от подземного убежища. Пахло свежестью, талой водой, сырой просыпающейся землёй, клубились облака, закрывая лазурное весеннее небо. Двор был пуст и безлюден, и только раз мимо них проскочила девочка лет двенадцати, которая тянула по грязи уложенную на полозья небольшую кучу камней.

— Привет, Кейра.

Та кивнула, бросила на Дару любопытный взгляд и побежала дальше.

— Мы идём кормить лманга, — пояснил наконец Тео.

Дара только важно кивнула в ответ, изо всех сил стараясь не выдать тот факт, что она не имеет ни малейшего понятия, кто это такой.

Показалась постройка побольше, длинное и новое на вид здание, за которым виднелись голые деревья.

— Конюшня, — молча прокомментировал провожатый. — Нам туда.

Девочка, стараясь не быть замеченной за этим занятием, украдкой рассматривала своего спутника. Тонкий профиль, обрамленный пышными волосами, серые глаза, худая фигура, на которой ладно сидело серое комби. Шея обвязана капули, на руках тёмные поношенные перчатки. Взгляд серьёзен и даже грустен.

Вскоре они подошли к отдельно стоящему загону, частично крытому, окружённому ветхим на вид деревянным забором, доходящим Даре до макушки. Дав спутнице знак, что можно опускать таз на землю, Тео закричал, и крик его прозвучал так резко в окружающей тишине, что Дара вздрогнула:

— Малыш! Ты там? Кушать!

Послышался шелест, хруст, громкие птичьи выкрики, над забором появились огромные, как показалось Даре, крылья, а после — и остальное тело. Существо, похожее на то, что могло бы родиться, если скрестить гигантского ящера с не менее гигантской птицей, прыгнуло на хлипкий забор, отчего тот с опасным скрипом пошатнулся, а потом соскочило на землю и с видом щенка, выпрашивающего лакомства, принялось прыгать вокруг Тео, радостно хлопая крыльями. Дара же, которая отскочила, выискивая глазами укрытие, наблюдала за этой сценой, раскрыв рот.

В тазу оказались обрезки от мяса и всякая требуха, вероятно, не пригодившаяся на кухне. Тео поднял крышку, и существо, повизгивая, принялось с аппетитом поглощать это месиво.

— Он не опасен? — на всякий случай уточнила девочка.

— Нет. Главное — не трогать крылья, он этого не любит.

Дара, разглядев тёмные перепончатые крылья, покрытые редкими волосками и розоватыми прожилками, не понимала, по какой причине может возникнуть желание их потрогать.

— Ему нравится, когда гладят шею. Смотри, вот так. — И мальчик принялся наглаживать птицеящера по чешуе. — Давай, теперь ты.

Дара помотала головой.

— Не бойся.

Она протянула руку и слегка коснулась шеи существа, несколько раз провела вверх-вниз, после чего оно, скосив на неё круглые глаза, издало что-то вроде урчания.

— Ты ему нравишься, — уверенно заявил Тео.

— Откуда тебе знать?

— Я его понимаю. Главное, запомни — никогда не поднимай его еду, он потом сам поднимет. Иначе он подумает, что ты хочешь её отобрать, и очень обидится. А вообще — он как ребёнок, легко понять его эмоции: если рад, то машет крыльями и немного раскачивается из стороны в сторону, а если грустит или что-то не так, то складывает крылья за спиной и хорохорится. Никогда таких не видела?

— Нет, что ты, — ответила Дара.

— Я тоже этого встретил в первый раз. Он прилетел к нам год назад и тогда был гораздо меньше, чем сейчас. Подрос, да, малыш?

Лманг ласково заурчал и захлопал крыльями, после чего принялся доедать мешанину.

— Я хотел, — продолжил Тео, — чтобы его держали внутри, в оранжерее, но никто не согласился. Потому он живёт здесь. Но, думаю, ему лучше на воздухе, разве что зимой он немного мёрзнет. Зато может летать, куда захочет, и охотиться.

Дара не стала уточнять, на кого именно.

— Я слышал, что такие встречаются на востоке, может, он прилетел оттуда.

Лманг, закончив обед, принялся расхаживать вокруг с хозяйским видом.

— Далеко отсюда до ворот? — вдруг спросила Дара.

— Нет, близко. Хочешь уйти?

— Хочу. Не знаю… Но после того, как ваш предводитель запер меня в подвале, мне тут делать нечего. Он сказал, я могу уйти, когда захочу, и что мне отдадут мои вещи.

— Да, так и будет. И куда пойдёшь?

— Мало ли куда.

— Вернёшься домой?

На этих словах Дара как-то разом поникла, и Тео, взглянув на неё, догадался о многом.

— Некуда возвращаться, — ответила девочка, опустив голову. — Потому пойду, куда глаза глядят. Может, в Меркурий.

— Правда? — Мальчик заинтересованно взглянул на неё. — Хотя тебе можно, ты же не сиоб. Ведь не сиоб? — уточнил он. — И ты не из Меркурия?

— Нет.

— Конечно, нет, — кивнул он. — Это было сразу понятно по твоему акценту, хотя и акцент легко можно подделать. Но Айвис раскрыл бы тебя. И, если бы это было так, если бы тебя послали шпионить, он бы вытащил из тебя всю информацию. Только держал бы уровнем ниже, в клетке.

Дару передёрнуло от осознания, чего ей удалось избежать, и ещё — от подступающей злости при мысли о том, как с ней могли поступить.

— Злишься? Это правильно. Злость иногда помогает.

— Да кто ты такой, чтобы учить меня, что мне помогает? Я что, прошу у тебя совета?

— Нет, но кто бы ты ни была и откуда, ты здесь новичок. А значит, тебе стоит послушать советы.

— Мне легче просто свалить из вашей дыры, — злобно процедила девочка сквозь зубы, её глаза сощурились, а губы сжались.

— Тогда тебе нужно лучше подготовиться. Знаешь, если ты заявишься туда одна с роботом, то у тебя уже назавтра кто-нибудь его отожмёт.

— Вам-то об этом хорошо известно, — ответила Дара не без ехидства.

— Послушай совет, если хочешь выжить. Я не буду тебя отговаривать, зачем мне это надо? У нас тут и так народу полно, и лишние рты не нужны, а будешь ли ты приносить пользу, неизвестно. Научись защищать себя.

— О, я умею защитить себя, не сомневайся. Я могу попасть в сердце с двухсот шагов, — выпалила девочка, вскидывая подбородок. — Могу и вашим эолассо пользоваться, и кинжалом колоть, ясно?

— Да, только я помню, как Лиза тебя запросто подсечкой уложила.

— Тоже мне. Просто я не ожидала. — Это прозвучало горестно и обиженно.

— Послушай, — продолжил Тео уже мягче, — у нас тут учат драться как нигде. Поживёшь здесь — выживешь в любых условиях. Тут такое покажут, о чем нигде не узнаешь.

— И что же?

— Боевые техники, магические приёмы. Хотя с этим, возможно, у тебя сложности будут, если ты вообще без способностей. Научишься защищаться, а потом пойдёшь в свой Меркурий, тут никто насильно никого не держит.

Дара задумалась. Если всё так, как говорил её спутник, то, возможно, некоторый резон есть.

— А какие у вас способности? — уточнила она.

— Разные, кто с какими родился. Мы же уже не те, не первые сиобы, а так, последыши. Хотя, говорят, некоторые из нас будут посильнее их.

— Но что вы умеете?

— Каждый своё, — все так же неопределённо ответил Тео.

— А ты?

— Я? Например, могу силой мысли заставить другого делать то, что я хочу.

— Да ладно, — скептически отозвалась девочка.

— Это правда. Но вообще не такая уж и редкость.

Она удивлённо подняла глаза, поняв, что он говорит серьёзно.

— А ваш предводитель? Он же сумасшедший, это ясно. Извини, конечно, но достаточно в глаза ему посмотреть, чтобы это понять. Как я могу доверять ему?

Тео пожал плечами.

— Он защищает Кайро. Это наш дом и его дом, другого у нас нет. Если ты станешь частью Кайро, он будет защищать и тебя.

Дара прикусила губу, впервые подумав, что, возможно, на его месте поступила бы точно так же с чужачкой, которая встретилась на пути. Но — всё равно, это не причина прощать.

— А в остальном? — спросила она чуть погодя. — Как вы здесь живёте?

— Дел почти всегда по горло. Если останешься, то работы будет куча, и начнёшь ты с самой говённой, пока не станет понятно, куда ещё тебя можно пристроить. Говённая — это чистить туалеты, например.

Девочка повела глазами в сторону.

— Зато у нас отличная еда и всегда есть компания, а ещё — защита, что немаловажно. В одиночку сложно выжить.

Дара кивнула. Это она могла понять.

— А что в вас такого странного?

— Способности. Часто — внешность. Хотя порой в том, что касается внешности, сиобы совсем не отличаются от людей. Или совсем немного, и эту разницу обычно прячут под одеждой. А иногда различия более заметны.

— Скажи… — Дара вдруг вспомнила кое-что. — А у вас есть кто-нибудь по имени Элиаз?

— Элиаз? Нет, никого с этим именем нет.

Дара кивнула.

Когда они возвращались, заморосил дождь, который постепенно превратился в ливень. Они побежали, стараясь не уронить таз, до ближайшей постройки и стояли там, озябшие от сырости, наблюдая, как падают с неба потоки воды. Эти потоки несли их в будущее с неудержимой скоростью, они дарили надежду, они размывали все борозды, оставленные судьбой, и залечивали раны. И тогда, под протекающей крышей, глядя на улыбающегося мальчика-сиоба, который приглаживал мокрые кудри, Дара приняла своё решение.