Паргелион

Глава седьмая. Имгон

Упасть мордой прямо в грязь не хочется никому. Дара же не только упала, но и лежала в этом положении уже достаточно времени, чтобы вспомнить все известные ругательства. Здоровенная чёрная собака, длинноногая, с гладкой шерстью, явно не собиралась уходить. Сначала она неспешно сделала свои дела, побегала по поляне, разрыла небольшую яму под деревом, а сейчас лежала и грызла палку, поглядывая в сторону того самого места, где улеглась девочка. Но, то ли не желая её замечать, то ли не считая, что это входит в её обязанности, то ли не унюхав постороннего, собака не обращала на незваную гостью никакого внимания.

Братья не сказали ей о собаке — не знали или забыли, не важно. Однако проскочить поляну, пока собака тут резвилась, не было возможности. В свой план братья посвятили новую участницу на следующий день после стычки с серыми масками, и ещё неделя ушла на то, чтобы подготовиться на местности. Задача Дары была проста: протиснуться в узкий лаз под высокой металлической оградой — единственная уязвимость в охране, которую удалось обнаружить. База, или, как Янис её называл, старая лаборатория Имгон, была обнесена железным забором с датчиками движения, и в этом заключалась главная трудность. Группа приходила на место три раза. Первый — чтобы убедиться, что их план сработает. Второй — чтобы дать Даре чёткие инструкции. А третий — чтобы отработать пути отхода.

— Территория городка большая и состоит из нескольких корпусов и строений поменьше, — объяснял Янис. — Кругом сплошной забор с датчиками — стоит только подойти, и тебя немедленно обнаружат. Может, охрана и не подоспеет, но внутри уже будут ждать.

— И много их там?

— Человек пятьдесят. Возможно, больше.

— И как тогда попасть в город?

— Для этого нам и нужна ты.

Янис положил девочке на плечо руку в темно-пятнистой перчатке.

— Ты должна будешь пробраться внутрь территории по найденному нами лазу и отключить защиту на этом участке.

— А если они меня заметят? — спрашивала Яниса сомневающаяся налётчица.

— Тогда они подумают, что ты оборв… что ты просто пришла из какой-нибудь местной деревни и рыщешь тут в поисках еды. И отпустят. Главное, ни при каких обстоятельствах не упоминай о нас — и всё будет супер. — Здесь он снова улыбался так тепло, как будто они были самыми близкими людьми на свете, и от этой улыбки ей сразу становилось хорошо и спокойно, и она была согласна на всё.

— Главное, — в очередной раз объяснял охотник, демонстрируя ангельское терпение, — придерживайся плана. Сначала ты пробираешься по тропе прямо к точке, где есть лаз. Мы отметили его, помнишь?

— Прекрасно помню, не стоит говорить со мной, как со слабоумной! — огрызнулась девчонка.

Это замечание Янис пропустил мимо ушей и продолжил:

— Ни вправо, ни влево сворачивать нельзя — там датчики. Раскачиваться тоже нельзя, нельзя сходить с тропинки, нельзя идти вдоль забора.

Дара покивала.

— Далее ты аккуратно пролезаешь под забор и выбираешься с той стороны. Примерно в пятидесяти шагах будет небольшое здание, домик, проще говоря. Там никого не должно быть.

— А если будет?

— Вряд ли. Мы наблюдаем долго, сторож приходит туда раз в день, на закате, всегда в одно и то же время, и мы начнём сразу после его ухода. Дверь там простая, шифра или замка на ней нет. Тебе нужно будет зайти и опустить вниз последовательно три рубильника. Обычно — но не всегда — они красного, жёлтого и зелёного цветов.

На всякий случай Янис даже сделал схематичный рисунок рубильников, чтобы Дара могла их опознать.

— После чего, — продолжал разъяснения охотник, — мы сможем спокойно перелезть через забор. Ты же возвращаешься обратно, ныряешь в нору и дожидаешься нас в роще.

— И сколько мне дожидаться?

— Недолго, час-два. Кристалл должен быть на виду и доступен, нас они не ждут, народу мало, а оставаться незамеченными мы умеем отлично — годы практики. Не волнуйся, все будет точно по плану.

«Ладно, — подумала она тогда, — ладно».

И все же настояла, чтобы взять с собой свой нож и ещё один, из арсенала братьев. Мало ли что. Только всю верхнюю одежду пришлось снять, иначе, как сказал Янис, она не протиснется в нору.

Однако все уже шло не по плану. И именно поэтому ей приходилось сейчас мёрзнуть под забором, дожидаясь, когда эта собака наконец наиграется. Проголодалась бы она, что ли. И резонный вопрос — почему охотники не заметили собаку раньше? Эх, даже если сейчас животное уберётся отсюда и дальше она сможет выполнить свою задачу, ей придётся провести в лесу полночи, а это так себе перспектива. В этом лесу Даре становилось неприятно, под ногами постоянно попадалось что-то склизкое, а горло сдавливало удушье. Хотя, возможно, Медея скрасит её одиночество и будет не так жутко.

Об М3 она рассказала братьям во время второй вылазки в лес. На их настойчивые вопросы о том, откуда у неё такой соломорф, она отделывалась ответом, что просто нашла коробочку во время одного из своих тайных визитов в мёртвый город. А после подслушала их, так, как часто стало с ней происходить в последнее время, когда слух словно бы обострялся, и она могла слышать братьев, даже если они говорят тихо или находятся очень далеко. Они полагали, что она, Дара, не имеет ни малейшего понятия об истинной ценности М3. Обычно она стеснялась вторгаться в личное пространство и тут же закрывалась от чужой беседы, сосредотачиваясь на чем-то другом. Ведь мать с самого раннего детства твердила ей, что подслушивать чужие разговоры нехорошо, да и мастер Миро был такого же мнения. Вот и в этот раз девочка поспешно закрылась от голосов, не дослушав. И, когда Янис предложил, чтобы во время вылазки Медея осталась у них, Дара не выразила никакого протеста, да и сама М3 была не против. Хотя разговаривала она мало. По ночам, когда Дара тихо звала её, лёжа в постели, разглядывая, как скользят по стенам тёплые блики мерцающих ламп, ответа не было. И только маленькие огоньки, которыми переливался шестигранник, оставляли надежду, что капризная М3 ещё когда-нибудь заговорит.

— Ниоба, иди сюда, девочка!

Дара вздрогнула от неожиданности и увидела, как собака вскочила со своего места, весело завиляла хвостом и бросилась в сторону.

Голос был высокий, но принадлежал, кажется, мужчине. Со своей позиции она разглядела лишь слабые очертания его полной фигуры, а о росте судить не могла. Мужчина снова пожурил собаку и скрылся в темноте, забрав питомицу с собой.

Дара выдохнула и приготовилась — пора двигаться к постройке, а то как бы братья не решили, что её уже заметили и схватили, и не отчалили к Гнезду.

Зуб на зуб не попадал от холода. Кое-как вытерев мясистую грязь с лица, девочка огляделась — вон он, домик, белеет. Медленно, стараясь ступать очень тихо и пригибаясь к земле как можно ниже, она двинулась в нужном направлении. Дышать старалась тоже тихо и медленно — так научил её брат, когда они охотились в лесу. Когда ты дышишь тяжело и часто, объяснял он, то зверь сразу услышит тебя. Надо дышать так, как дышит лес, когда ветер слегка проскальзывает сквозь его ветви. Вдох носом — выдох ртом, вдох носом — выдох ртом.

До домика шагов двадцать, не больше. Главное, не шуметь. Добежав, она обнаружила простую дверь, всё как и сказал Янис. Что, если внутри кто-то есть? Но отступать поздно, надо действовать. Девочка решительно толкнула дверь, которая легко поддалась, издав тихий стон, и вот она внутри. Обстановки нет, вон там стул, тут, кажется, скамья, не споткнуться бы. Слева большая панель. Много кнопок. Подобное Дара уже видела — в старом городе, в подвале, куда она провалилась и чудом осталась жива. Освещения не было, приходилось полагаться на собственное зрение и осязание. Ага, вот они.

Последовательно, слева направо, как учил её Янис, она опустила рычажки. Раз, два. На три она вся сжалась, словно ожидая чего-то. Но нет, всё было как прежде — та же тишина, та же тёмная подсобка. Братья говорили — так и будет, и теперь её дело — тихо свалить прежним путём. Медленно открыла дверь и выбралась наружу. Плёвое дело, осталось только…

— А ты ещё кто? — раздался позади тот же высокий голос, который звал собаку.

Она начала было поворачиваться, но тут же получила чем-то тяжёлым по правому плечу и повалилась на мёрзлую землю. «Интересно, сколько ещё выдержит моя спина»? — пронеслось в голове, прежде чем здоровенный детина, который оказался обладателем писклявого голоса, взвалил её на плечо наподобие мешка и потащил в неизвестном направлении.

Похоже, дорога шла вверх. Дара открыла глаза и повернула голову. Как будто открытое место. Нет, вон там деревья, очертания зданий, но видно плохо. Вон ещё. Необходимо вытащить нож и всадить мужику прямо в толстый живот. Или полоснуть по лысине, ведь этот дурак даже не обыскал её. Только бы он чуть-чуть ослабил хватку, вот бы освободить руки, и…

Вдруг кто-то проорал:

— Эй, Роко! Это ты?

— Я! — пропищал мужик.

— Ты чего там несёшь?

— А кое-что! — снова провизжал он.

— Что?

— Не твоё дело, отвали. Несу прямо Фриде и всё ей скажу.

— Дурак ты, Роко. Думаешь, она станет с тобой, недоумком, разговаривать?

— А может, и станет. Бродяжка эта около левых ворот отиралась и в сторожку влезла. Неспроста.

Рядом залаяла собака, наверное, та самая, Ниоба. Послышался явственный шум то ли реки, то ли небольшого водопада.

Роко остановился, видимо, поджидая собеседника, и швырнул на землю свою ношу. Та уткнулась лицом в гниющую листву.

Толстяк с писклявым голосом, видя, что девчонка не двигается, перевернул её на спину — вдруг померла со страху. Поднёс руку к лицу с распухшими губами — нет, вроде дышит. «Вот сейчас бы», — подумала Дара. Решив, что пленнице не сбежать, Роко потопал в сторону. Девочка вытащила из-за пояса нож и приготовилась, услышав сбоку сопение. Что за урод, опять лезет. Дала бы она ему в пах, только бы как-нибудь освободить ноги. Открыла глаза и замахнулась, но увидела над собой не лысую голову Роко, а собачью морду. Собака понюхала её, облизнула. Уселась рядом.

— Ниоба, сторожи! — прокричал второй голос.

Собака поднялась на лапы и завиляла хвостом.

— Это ещё кто?

— Я её нашёл, шныряла, дармоедка, рядом с рубкой! — взволнованно пояснил Роко. — Я же говорю.

— Что она там делала?

— Откуда мне знать! Выясним.

Обладателем второго голоса оказался темноволосый человек ниже ростом и постарше Роко. Он был одет в куртку и штаны, высокие сапоги, доходящие до колен — из плотной кожи, заляпанные грязью, с набивными каблуками.

— Я отдам её Фриде, — продолжал упорствовать Роко. — Пусть разбирается она.

— Девчонка была одна?

— Никого больше рядом не видел.

— Почем тебе знать? Может, они засели в темноте и только ждали повода, чтобы снести твою тупую башку? Какой же ты бестолковый, Роко. Будь я на месте Фриды, давно бы прогнал тебя куда подальше, олух толстозадый.

Оскорбленный толстяк обиженно взвизгнул и, кажется, замахнулся на собеседника, по потом остыл.

— Мне плевать, что ты говоришь, Ури. Я сделаю как хочу.

С этими словами он подошёл к пленнице и принялся вязать ей руки жгутом. Нож тут же отнял.

— Смотри, нож подготовила, а говоришь, она не опасная. Сейчас бы пырнула меня, да? Обыскать бы её.

Прошёлся по девочке толстыми лапами, нащупал сумку, снял и напялил на себя. Дара приоткрыла глаза. Со своего положения она видела Роко. Он помотал лысой головой туда-сюда, а маленькие глазки стрельнули в её сторону. Лучше уж не смотреть. Голова гудела. Конечности затекли. Она снова как можно незаметнее пошевелила связанными за спиной руками. Кистей она почти не чувствовала. Надо бы постараться ослабить верёвку. Стоило сразу пырнуть жирдяя, но собака… У второго на поясе висел нож, это она точно заметила. И если получится освободить руки, то, когда он подойдёт ближе, она могла бы…

— Ты посмотри на неё, всё лицо в крови, — проговорил тот, что постарше.

Он протянул руку и потрогал Дару за плечо:

— Девочка, ты понимаешь меня?

Дара молчала. Но по её взгляду человек догадался, что всё она поняла.

— Ладно. Давай, отнесём ко мне.

Он поднял её и перекинул через плечо.

— Нет, понесём к хозяйке!

— Нет, Роко. Оставь девочку, — тихо, но твёрдо проговорил второй.

— Ты не можешь мне указывать, Ури! Отстань! — завизжал Роко, дёргая Дару к себе.

Они тянули её туда-сюда, как мешок, пока наконец Роко не отпихнул Ури, одновременно хватая Дару своей ручищей. И тут же куда-то её поволок. Она видела сапоги Ури, который повалился на сухую траву.

Опять всё замелькало перед глазами. Куда он её тащит? Дать бы ему между глаз! Вот она, река, река бурлит. Каменная стена. Вот кусты, немного в снегу, и на траве изморозь.

Роко остановился. Потом открыл дверь одной рукой и зашёл внутрь.

— Ты что тут делаешь? — Голос был женским.

— Я принёс Фриде девчонку.

— Какую девчонку?

— Эту!

— Уже поздно. Что за бродяжка?

— Рыскала по территории.

— Она же совсем раздета, бедняжка. Это её вещи? А ну дай сюда! Живо, Роко!

Толстяк что-то прогнусавил, но больше возражать не стал. Если он не слушал темноволосого, то женщине, видно, должен был подчиняться.

— А теперь иди, иди. Нечего околачиваться возле главного здания в это время, ты же знаешь правила.

— Только скажи Фриде, что я её нашёл, — пропищал толстяк.

Он потоптался на месте, пошамкал губами, но вскоре дверь за ним захлопнулась.

— Ну, девочка, если я развяжу тебе руки, ты обещаешь не делать глупостей?

— Каких глупостей? — угрюмо осведомилась пленница.

— Не будешь бросаться на меня с ножом, пытаться убежать и поднимать шум. Одним словом, станешь вести себя как взрослый адекватный человек, хотя вовсе так не выглядишь?

Дара кивнула.

— Хорошо. Полагаюсь на твоё слово.

Женщина разрезала верёвку и помогла ей сесть.

— Вот.

Дара схватила стакан воды и залпом его осушила.

— Ну и грязная же ты. Есть хочешь?

Дара снова кивнула.

— Так, сейчас посмотрю, что найдется. Только не смей уходить, — предостерегла женщина и скрылась за массивной дверью.

Дара огляделась: помещение небольшое, сразу несколько дверей ведут куда-то ещё. Неяркие лампы — одна стоит, другие висят на стенах, отделанных витым узором и маленькими кусочками то ли камешков, то ли зеркал.

Вскоре женщина вернулась. Дара украдкой рассматривала её. Она была невысокого роста, одета в комби, как и братья. Волосы тёмные, подстрижены до плеч, и в них что-то поблескивает. Руки смуглые, маленькие, немного пухлые.

— Вот. — Она протянула Даре хлеб с намазанным на него… Дара потянула носом, чтобы понять, что это. Пахло рыбой. Взяла, откусила и тут же проглотила остальное.

— Ну и голодна же ты. Как тебя зовут?

— Дара, — ответила та, вытирая руки о грязные штаны.

— И что ты делала на нашей территории?

— Заблудилась в лесу, — вдохновенно врала девчонка, хлопая глазами. — Не знала, куда идти. Увидела, что здесь кто-то живёт, и решила попросить помощи, а тут этот писклявый толстяк меня и схватил.

— Ясно, — закивала женщина. Кажется, поверила. — Вот что, Дара. Пока останешься здесь. Я отведу тебя в комнату, где ты помоешься и поспишь до утра. А там Фрида сама поговорит с тобой. Если захочет, снова спросит, что ты делала у нас на территории. А может, она и сама всё поймёт, она такая. Идём.

Они направились прямо по коридору, потом по лестнице вверх, потом снова по коридору, пока наконец не подошли к одной из дверей в самом его конце. Женщина открыла её, прислонив что-то прямо к дереву, раздался тоненький писк. Прошла внутрь и махнула рукой, после чего засветилась расположенная на стене лампа.

— Проходи. Вон там ванная. Здесь кровать. Кто-нибудь принесёт тебе поесть и чистую одежду. Я не стану запирать тебя. Или — всегда можешь сбежать через окно, тем более что прыгать ты, я уверена, привыкла.

Дара смотрела на неё во все глаза.

— Но почему?

— Что почему?

— Почему вы даёте мне возможность сбежать?

Брюнетка пожала плечами и слегка улыбнулась, отчего её лицо, чётко очерченное, с большим подбородком, стало мягче.

— В Имгоне не держат никого, и каждый, кто попал сюда, может покинуть это место в любой момент. Конечно, это не касается тех, кто хочет навредить. Но ты, как утверждаешь, вредить не собиралась, так что не вижу причин нарушать наше правило. Я пойду. Твои вещи.

Женщина поставила сумку Кривозубого на пол.

Дверь за ней закрылась, снова что-то слабо пискнуло. Её шаги замерли на лестнице. Дара подскочила к двери, подёргала ручку — и правда, не заперто.

— Ха! — высказалась она вслух.

Да, пленницам впору отсиживаться в сидельных ямах, а не в таких комнатах. Значит, она не пленница. Девочка, несмотря на усталость и боль, прошлась по помещению, аккуратно притрагиваясь к поверхностям, чтобы лучше понять, из чего они сделаны, и стараясь ничего не испачкать. Стены были тёмно-серые, отделанные камнем, который чуть поблескивал в свете лампы, потолок светлый и высокий. В комнате нашлось одно большое окно, задёрнутое полупрозрачной занавеской, одна деревянная кровать с чистой простынёй и мягким одеялом, ванная, похожая на ту, что была в Гнезде, столик прямо у окна и мягкий потёртый коврик на полу. Дара посмотрела из окна на улицу — второй этаж, внизу пристройка, спуститься — плёвое дело. Она закинула ногу на подоконник, но, ещё раз оглядев комнату, решила, что сбежать успеет попозже. Скинула с себя грязную одежду, открыла вентиль, из которого пошла сначала прохладная, но теплеющая вода, и залезла в ванную.

Когда из воды остались торчать только её худые коленки, девочка закрыла вентиль. Холод, который заставлял опускать плечи и напрягать все мышцы, медленно таял в тёпле, вызывая дрожь. Хотелось просто закрыть глаза и лежать вот так. На душе вдруг стало спокойно, как бывает, когда бороться с судьбой уже нет сил и лучшее, что можно сделать, — это довериться обстоятельствам и плыть по течению.

Дверь открылась, кто-то, легко ступая, прошёл в комнату и быстро вышел. Дара снова услышала, как пискнул замок. Ушли, и ладно. Она переключила внимание на несколько стоящих на небольшой полке флакончиков и склянок, потрясла одну, понюхала другую, выбрала тот флакон, который пах чем-то приятным, сладким, как тягучий мёд, пах летним днём и травами, выдавила немного мыла себе на руки и принялась медленно натирать сантиметр за сантиметром, закрыв глаза от удовольствия.

Выкупавшись, она поняла, что ни простыни, ни полотенца рядом нет, потому выскочила из ванной и пошла в комнату, оставляя мокрые следы на тёмной плитке пола. На кровати лежали аккуратно сложенная простыня, в которую она завернулась, отметив, что та пахнет цветами, тонкий комби, серебристый, отливающий зеленью, который она восхищённо погладила, серая рубашка без пуговиц с длинными рукавами, тёплые носки и поношенные ботинки из тонкой кожи, которые она немедленно примерила и которые оказались великоваты, но это нисколько не мешало ходьбе. Дара, чувствуя себя внезапно разбогатевшей волею судьбы — конечно, если всё это не отнимут, — решила, что завтра утром спокойно вылезет из окна и найдёт Яниса и Фрикса, которые наверняка очень о ней беспокоятся. Так же, как и Медея. Но это будет завтра, а сейчас она перекусит — на столе ночной визитёр оставил небольшое блюдо с картошкой и рыбой — и очень хорошо поспит на удобной кровати, ни о чем не думая.

Утром, хорошенько отоспавшись и обретя способность размышлять, она уселась на постели. Что делать, как выйти из ситуации? Конечно, лучше просто сбежать. Где сейчас братья? Остались ли они ждать её или отправились обратно в Гнездо? Смогли ли добраться до своего кристалла? Или, может, они поняли, что она, Дара, оказалась схваченной, и думают, как вызволить её? Ведь всё-таки, что бы там ни говорила брюнетка, она здесь взаперти. Где гарантия того, что если она выйдет в дверь и двинется к воротам, её немедленно не схватит Роко или кто-то другой и не притащит обратно? В результате этих размышлений она решила, что лучше всего будет всё-таки сделать ноги тихо. Девочка натянула комби, который оказался, как и обувь, чуть великоват, носки и ботинки, перебросила сумку через плечо и принялась отодвигать оконную раму. Завозившись, она не заметила, как дверь открылась и в комнату кто-то вошёл.

— Не советую тебе это делать, — пискнули позади неё.

Дара подскочила, резко обернулась и увидела девочку лет восьми, которая подошла и уставилась на неё большими горящими глазами.

— Ты кто? — спросила Дара.

Девочка помедлила, а потом ответила тихим голоском:

— Я — Лира. А ты кто?

— Дара.

— Я сказала им, что хочу, чтобы ты осталась. Тогда мы могли бы играть. Ты любишь играть?

— Кому сказала?

Девочка помедлила.

— Фриде.

— Кому им?

— И ещё Альме. Это она встретила тебя вчера.

Дара смотрела на странную девочку. Почему она странная, сходу было не понять. Ей захотелось наорать на неё. А ещё больше — побежать к двери, а оттуда — куда-нибудь подальше отсюда. Но Дара сдержалась. Сначала надо узнать, много ли там, на территории, стражи.

— Тебе не сбежать. За дверью стоит охрана.

— Зачем?

— Затем, что уже известно, для чего ты пришла. Двух твоих друзей-охотников схватили, ага. Сегодня ночью. Они хотели украсть кристалл, а этого делать никому нельзя. Так что не знаю, что теперь с ними будет. А тебя я запру.

Малышка картинно закатила глаза и покачала головой, как будто копируя кого-то из взрослых, и покрутила перед Дарой тонкой полупрозрачной пластинкой.

Дара промолчала.

— Фрида будет решать твою судьбу, — продолжила Лира. — А пока ты посидишь здесь. Может, поиграем?

Не дожидаясь позволения, странная девочка молча упёрлась в неё взглядом. Дара схватилась за голову. Как будто тонкие щупальца проскользнули ей в мозг и начали там ковырять.

— А ну прочь! — вскрикнула она.

Щупальца исчезли. Девочка отшатнулась, как будто её ударили. Отвернулась. А когда снова посмотрела на Дару, выражение её лица было обиженным.

— Мне больно. Зачем ты так? Я просто хотела посмотреть.

Дара отошла подальше и гневно заметила:

— А тебя не учили, что лазить людям в голову без разрешения нельзя?

Лира только смотрела на неё. В конце концов, подумала Дара, перед ней был всего лишь ребёнок, просто до ужаса странный.

Она спросила примирительно:

— Тебе сколько лет?

Лира пожала плечами.

— На вид где-то семь. Ты давно тут живёшь?

— Да, давно.

Она прошлась по комнате и уселась на кровать.

— Я могу играть на улице. Только мне не с кем, потому что других детей тут нет.

Она шмыгнула носом. Похоже, у малышки был насморк.

— И во что играешь?

— Во всякое. А ты знаешь игры?

Дара задумалась. Потом ответила:

— Да, знаю. У нас в деревне мы всегда играли в игры.

— Научи меня! Останешься с нами, и мы будем играть!

— Так с кем — с вами?

— Со мной и с Фридой.

— А остальные?

— Кто?

— Те люди, которые живут в вашей деревне.

— Ааа… — Она неопределённо пожала плечами. — Иногда они играют со мной.

— И много их там?

— Не знаю. Хватит меня спрашивать, — неожиданно зло проговорила девочка, кривя маленькое личико, отчего то неприятно сморщилось. — Говори, ты хочешь играть или нет?

— Может, и хочу. А знаешь, что ещё я хочу?

Лира помотала головой.

Дара заорала прямо ей в лицо:

— Свалить отсюда куда подальше!

Она толкнула девочку и вырвала у неё зажатый в руке ключ. Удар сердца — и она уже у двери. Девчонка начала вопить — ну и поделом ей. Дара приложила маленький прямоугольник к створке и дёрнула ту на себя. Выскочила в коридор, глянула вправо-влево. Никого. Бросилась бежать. Быстрее, пока эта маленькая дрянь не подняла тревогу. Наверное, наврала про охрану. Бежать! Бежать, только бы где-нибудь…

Дара вдруг упала, сбитая кем-то с ног. Она вскочила, но двое подняли её и поволокли обратно.

— А ну отстаньте от меня, уроды! Вы, сраные уроды! Отпустите! Чтоб вам, ублюдки, гарпии в еду насрали!

У неё получилось садануть одного ногой, и он скорчился, но руку не отпустил.

— Она сказала, что я смогу уйти, когда захочу!

— Помолчи! — рявкнул тот, кого она ударила.

У двери стояла и торжествующе-надменно смотрела на неё эта малявка Лира.

— Я же сказала, что там охрана. А ты мне не поверила. Теперь я не буду с тобой дружить.

— Отвали от меня!

Девочку резко втолкнули обратно в комнату. И, пока один из них держал её руку, второй пытался отобрать ключ.

— Лучше отдай по-хорошему, — прошипел тюремщик.

— На!

Дара лягнула его ногой. Но ключ он всё равно вырвал.

Дверь за ними закрылась, а она осталась лежать на полу, сгорая от злости и унижения.

— Ублюдки.

Встала, вытерла нос. Походила туда-сюда. Немного успокоившись, уселась на кровать. Эх, что же теперь делать? Если братьев схватили и держат где-то здесь, надо выбираться. Только как? И как же её угораздило оставить Янису Медею! Дара вдруг поняла, что, даже если удастся сбежать, уйти без М3 она не может. Да и без братьев — они спасли ей жизнь, а это дорогого стоит.

Через некоторое время Лира, не потрудившись стереть с лица мерзкую ухмылочку, принесла поесть. Дара решила, что лучше всего будет не замечать её, и та, потоптавшись, удалилась. Сегодня в тарелке было мясо, тушёные овощи и пара кусочков хлеба. Что и говорить, кормёжка тут что надо. Запихнув в себя всё до последней крошки, узница решила изучить внешнее окружение. За окном летел мелкий снежок, который немедленно таял, касаясь земли. Она увидела несколько разбросанных по территории зданий, троих человек, идущих по мощёной дороге, а неподалёку — небольшой водопад. По крайней мере, стал известен источник звука. Как далеко отсюда до ограды, понять было невозможно. Одним словом, пока вариантов не находилось — по территории не пробраться незамеченной, Дара не знает местности, не знает, куда идти, и у неё нет лука, которым она могла бы отбиваться на расстоянии. А в ближнем бою ей с ними не справиться. К тому же уйти без Медеи и братьев невозможно. Значит, побег отменяется. И, как сказала ей однажды М3 во время их долгого пути сквозь снежную пустошь, если боем врага не одолеть, есть только один вариант — договориться с ним. Может, у неё получится.

— Эх, Медея! Как же мне тебя не хватает! — с отчаянием произнесла Дара вслух и сама удивилась своим словам.

До вечера она просидела взаперти одна. Никто не почтил её своим посещением. Настроение ухудшалось, стало тоскливо и жутко. И не только от неприятной ситуации, которую она не могла разрешить. В самом этом месте было что-то нехорошее. Мерзкие ощущения обострил возникающий временами низкий гул, точно такой, как она слышала, когда подходила в шахте к червоточине. Сначала лес, вызывающий удушье, потом это. И девчонка какая-то странная. Как она влезла ей в голову, и насколько противно это было. Дара поморщилась. Если она выберется, то и близко не подойдёт к таким местам, это уж будьте уверены. Уедет с братьями в Меркурий, а там никаких червоточин и в помине нет. Они обучат её своему ремеслу, а потом…

Дара не заметила, как быстро стемнело. Лампа, которая вчера давала приятный мягкий свет, не загоралась, а зажигать её девочка не умела. Вскоре после того, как окончательно наступила ночь, послышались лёгкие шаги. Дверь открылась, издав характерный звук, и в комнату кто-то вошёл. Дара головы не повернула и, сидя на кровати с поджатыми под себя ногами, уставилась в окно.

— Здравствуй.

Дара чуть повернулась и всё-таки посмотрела на вошедшего. Фигура пряталась в тени, и свет падал только на подол длинной одежды. Женщина.

Дара не ответила.

— Тебя зовут Дара?

На этот раз девочка решила молчать.

Женщина продолжила:

— Я — Фрида.

«Ага, значит, самая главная».

— Извини за Лиру. Она тут совсем одна. Из детей. Характер от этого не улучшается.

Дара смотрела в сторону.

— Думаю, между тобой и моими людьми произошло недоразумение. Они сказали, что обнаружили тебя на нашей территории. Ты объяснила это тем, что просто заблудилась, потому получила комнату и еду.

Дара кивнула.

— Но позже той же ночью мы поймали двоих охотников. Они убили двух наших людей.

Женщина прошла чуть вперёд, и голубоватый свет обозначил контуры её фигуры. Худенькая, небольшая. А значит — можно ударить и снова попытаться удрать. Однако что-то удержало Дару от этого шага.

— Но это не всё — они пытались украсть кристалл. Потому, — продолжила женщина, — расскажи мне, пожалуйста, что ты делала в лесу, зачем зашла на территорию центра, в сговоре ли ты с охотниками и действительно ли помогла им отключить систему охраны?

Девочка молчала.

— Послушай. — Женщина сделала ещё шаг по направлению к ней. — Лучше скажи всё как было. Я вижу, ты просто дитя, которое не понимает, что делает. Если забрать отсюда кристалл, случится непоправимое, начнётся то, что уже невозможно будет остановить. Мир может погибнуть.

— Наш мир уже давно погиб, если вы не заметили, — хмыкнула Дара. — А мы так, довольствуемся его обломками. Я-то его весь не видела, не успела ещё. Но то, что знаю, оптимизма не внушает.

Дара встала и сделала несколько тихих шагов. Женщина чуть наклонила голову, но потом снова отвернулась и продолжила:

— Как я понимаю, договариваться у тебя желания нет. Но нам важна любая информация. Кто они, откуда узнали про кристалл, кто их послал. Это самое важное, понимаешь? Кто наниматель?

Она по-прежнему смотрела в сторону и не следила глазами за фигурой девочки. «Не видит меня»? — мелькнуло в голове. Дара сделала ещё пару шагов, стараясь наступать как можно тише. Женщина не обернулась.

— Не хочешь ничего говорить? Что ж, это даёт мне повод думать, будто ты помогала им по злому умыслу. Так что лучше начни сотрудничать. — В её мягком голосе прозвучали угрожающие нотки.

Женщина сделала пару шагов вперёд, и теперь тусклый свет уличного фонаря падал прямо на неё. Небольшой рост, длинное одеяние, спадающее на пол. Волосы тёмные, собранные в узел, из которого выбились пряди.

Фрида молчала. Дара, стараясь дышать как можно тише, смотрела на неё. Вдруг та развернулась, отчего полы её платья взметнулись вверх, и повернула лицо точно в тот угол, где стояла, вжавшись в стену, Дара. Это лицо было бледным, с тонким ртом и узким носом. Лоб оказался необычно высоким, а глаза… чёрные, совсем без зрачков, словно залитые смолой, как будто там, внутри неё, была вечная беззвёздная ночь.

Дара отшатнулась.

— Подумай, девочка. Подумай до завтра. Если не скажешь, мы переместим тебя в нижние комнаты и будем держать до тех пор, пока ты не дашь нам нужную информацию. А там далеко не так комфортно, как здесь.

Шелест платья, звук закрывшейся двери, замирающие шаги.

Дело дрянь.

Неожиданно замигала лампа.

— Добрый вечер, Дара, — раздался исходящий из неизвестного источника голос М3. — Стоило мне отвлечься, и ты уже вляпалась в дерьмо?

Пленница подскочила.

— Медея! Но как…

— Лучше оставим вопросы на потом. Времени мало. Бери свои вещи и выходи за дверь.

Дара прихватила скудные пожитки и стремглав бросилась к двери. Та поддалась легко, как будто и не было замка.

— Теперь дальше по коридору, лестница слева и до конца в подвал. Они ждут тебя.

Никого не встретив, но всё же стараясь ступать очень тихо, Дара спустилась. Подвальный этаж был тускло освещён холодным светом. Только что теперь? Хотелось позвать Медею, но шуметь было нельзя. Она медленно пошла вдоль коридора, с одной стороны которого были расположены двери, схожие с ведущей в её комнату. Когда Дара дошла до места, где коридор поворачивал влево, кто-то резко дёрнул её и потащил в тёмный угол, зажав ей рот. Но прежде чем она успела опомниться, над ухом зашипел Янис:

— Тише, тише. Это мы. Главное, не шуми.

— Янис!

— Идём, нам туда.

Он потянул её за руку вглубь небольшого холла, откуда вверх тянулась ещё одна лестница. Даже при таком плохом освещении Дара не могла не заметить, что братья имеют потрепанный вид. На скуле Фрикса, кажется, красовался здоровенный кровоподтёк.

Янис прижал палец к губам и медленно стал подниматься по лестнице.

— Где Медея? — как можно более тихим шёпотом спросила Дара.

Янис только похлопал себя по карману куртки. Его движения были более резкими, быстрыми и точными, выверенными, Фрикс же двигался плавно, как кошка. Он мягко опускал ноги на ступеньки и слегка прикасался к стене. Янис сделал предупреждающий жест рукой. Где-то внизу было слышно сопение и кашель. Братья синхронно достали лассо и сделали ещё несколько шагов. Лестница уходила влево, и за поворотом стало отчётливо просматриваться то место, где она заканчивалась. Похоже, по широкому коридору ходил туда-сюда человек. Где же второй? Может, дежурят по одному?

— Эй, Риз, ты там? Я несу тебе пожрать!

Голос, низкий и грубоватый, раздался сверху, а вслед за ним застучали по каменному полу тяжёлые шаги.

— Здесь я, — грубовато отозвался Риз.

Братья поняли друг друга без слов. Они прижались к стене по обеим сторонам лестницы, в самой тёмной её части. Смотрели, как на бетоне заплясали тёплые вспышки света, одновременно готовясь к нападению. Вот побежала по стене тень, а вслед за ней показался и сам её обладатель. Янис вскинул руку, и она обняла шею бедолаги. Охотник дёрнул, парень, роняя то, что держал, захрипел. Но Фрикс уже подскочил к нему, схватил свёрток и одновременно зажал парню рот. Тот стал оседать в конвульсивных движениях, выпучив глаза и стараясь отодрать руку охотника от своей шеи, но вскоре перестал дёргаться и затих.

Янис снова махнул рукой, приглашая идти дальше, пока парня не нашли. Вскоре они поднялись наверх и пошли по коридору, который закончился большим окном, пропускавшим свет восходящей луны, и тупиком.

— Наверное, в другую сторону.

Но правый коридор тоже оказался тупиковым. Однако пройдя немного по центральному коридору, они натолкнулись на дверь. Не заперто.

За дверью обнаружилась небольшая комната, всё так же слегка подсвеченная тёплыми лампами, а дальше — снова дверь. Она была отделана стеклом разных цветов, сквозь которое лился свет. Янис аккуратно приоткрыл дверь и заглянул внутрь — будто бы по-прежнему никого. Это была не комната, а зал — просторный, уходящий куда-то в темноту. Братья медленно прошли туда, двигаясь уверенно, как будто уже бывали здесь. Дара старалась не отставать. Всё вокруг было сделано из серого гладкого материала, возможно, отшлифованного камня, и украшено вставками из того же цветного стекла, фиолетовые блики которого создавали причудливые переливы. Мебели в зале оказалось совсем мало: несколько стульев, небольшая скамья. По центру располагалось что-то вроде колодца, который окружало приглушённое свечение.

— Что это такое? — шёпотом спросила девочка.

— То, что мы ищем.

Все трое подошли ближе. Прямо над отверстием на металлических подпорках был закреплён небольшой неровный предмет. Он был тёмным, непрозрачным, и, как только Фрикс поднёс к нему руку, стал переливаться, будто отвечая на приветствие. В глазах второго близнеца, часто безразличных, заискрился интерес. Он заглянул в колодец. Дна видно не было, только синеватое свечение, уходящее вниз. Фрикс сделал несколько вращательных движений рукой вокруг предмета, как будто поглаживая его, и тот отозвался.

— Хватит играть в эту игрушку, нам сейчас не до этого, — скомандовал Янис. — Снимай её, и уходим, быстро!

Фрикс нехотя опустил руку, но Дара словно подхватила его контакт с кристаллом. Сияние, отклик, переливы, но мерцающих частиц не было. Дара снова прикоснулась к полю предмета. Её маленькая рука с тонкими перепачканными пальцами тоже вошла с ним в единение: предмет пульсировал, переливался, сияние усилилось, и опять полетели по залу огоньки. Девочка стала перебирать пальцами, и предмет начал вращаться, отбрасывая вокруг мягкие блики.

— Попробуй, — сказала она Фриксу, и тот, сняв перчатку, проделал то же самое.

— Ты нравишься ему больше. — Он слегка улыбнулся и глянул на Дару, профиль которой выделялся на фоне контрастного свечения.

— Я же сказал, закругляйтесь.

Фрикс вздохнул и принялся снимать предмет с подставки.

Внезапно входная дверь распахнулась, в зал величаво шагнула Ниоба, а вслед за ней появилась невысокая фигура Фриды. Женщина прошла чуть вперёд, остановилась и сказала:

— А, вот и наши гости. Решили поиграть с кристаллом?

Дара и Фрикс отдёрнули руки. Свечение сразу ослабло. Собака подбежала к ним, но вместо того, чтобы вцепиться пришельцам в горло, принялась вилять хвостом, пытаясь лизнуть пальцы Дары.

Янис дёрнулся было, словно собираясь напасть, но тут же осёкся, когда увидел, как за женщиной сгустились тени.

— Вам лучше отойти, — добавила она уже совсем другим тоном, который не допускал возражений. Это был тон человека, привыкшего повелевать.

После её слов стало так тихо, что Дара вновь отчётливо услышала тот же низкий гул и шум воды. Фрида подошла совсем близко, и теперь можно было хорошо рассмотреть её тёмно-синее платье, отделанное серебряными нитями, чёрные волосы, которых тоже коснулось серебро, моложавое тонкое лицо и слепые глаза, которые нельзя было прочитать.

Все это — её одежда, зал, переливающийся кристалл, — было так далеко от представлений Дары о возможном, что от осознания происходящего у неё перехватило дух.

— Вы пришли украсть кристалл и снова попытаетесь, если я отпущу вас. Как вы не можете понять, к чему это приведёт?

Близнецы молчали.

— Скажите, кто вас послал. На чьё имя заказ? — Голос женщины начал срываться. — Вы что, не понимаете? Это ведь приведёт к ещё большей катастрофе! Нет… — Она нервно сжала руки с тонкими пальцами. — Нет, мы не можем вас отпустить. Как вам удалось вскрыть нашу систему?

Не дожидаясь ответа, Фрида махнула рукой, и несколько человек двинулись к ним.

— Отстаньте от нас! — заорала Дара. — Мы просто хотим уйти!

— Поздно, девочка. Я же спрашивала тебя, я была с тобой честной. А ты лгала.

— А что мне было вам сказать?

— Я вижу, ты не понимаешь, чему помогаешь. Кому ты волей или неволей послужишь. Но незнание не освободит тебя от того, чтобы ответить за своё деяние.

Фигуры, среди которых она узнала черноволосого, которого встретил Роко, когда тащил её на плече, приближались. С ними не справиться, тем более безоружным. Нужно было уходить сразу, дался им этот кристалл. Узнала она и щуплую длинноногую фигурку Лиры, которая жалась к кому-то в дверях, маленькая дрянь.

«Эх, сейчас бы пригодился лук», — пронеслась в голове тщетная мысль. Она увидела, как Фрикс готовится отразить нападение и как хищно поднялась его верхняя губа, обнажая мелкие зубы. Бросилась к Янису, которого уже окружали трое. Их разделяло не более пяти метров, но преодолеть эти метры девочка не смогла. Казалось, воздух стал плотнее — вязким, насыщенным, и движение сквозь него было похоже на попытки мухи выбраться из застывшего бульона. Время замедлилось, и Дара отчётливо видела, как на той стороне зала появилась Альма, которая вдруг приобрела совсем иные черты. Она вскинула руки и направилась к кристаллу, по-прежнему висящему над колодцем. Девочка оглянулась — Фрида тоже подняла руки, как будто охватывая центр зала, накрывая кристалл невидимой пеленой, которая скроет его от покушающихся на него воров, как защищает муравей сердце муравейника. Фрикс застыл в полусогнутой позе. Девочка собрала последние силы и рванула к Янису, чтобы пересилить вязкую плотность. Вокруг все засверкало, заискрилось, и кристалл запульсировал с удесятерённой силой. До охотника не добраться. Тогда Дара прикоснулась к Фриксу — тот присел, обхватив голову руками.

— Фрикс! Фрикс, соберись! Я отвлеку их, а ты возьми кристалл! Это их остановит!

Она направилась к Фриде и дёрнулась, почувствовав резкую боль, которой взорвалась голова. Двигаясь как можно быстрее в уплотнённом пространстве, она ударила Фриду по руке. Та чуть отступила, и пульсация ослабла.

Стараясь не обращать внимания на боль, Дара кинулась к Альме и краем глаза увидела, как Фрикс ползёт к колодцу. Заливается лаем чёрная собака. И вот она уже рядом. Девочка прыгнула, готовясь нападать, оглянувшись, увидела руку Фрикса, протянутую к кристаллу, и тут же получила сильнейший удар в живот. Упала, скорчилась и, лёжа на полу, задыхаясь от боли, смотрела, как закружились в водовороте сверкающие звёзды и как скорчился и осел у колодца охотник, когда его коснулась звезда. Увидела она и Яниса, который пытался подняться, но звезда достала и его, и он снова упал. Держась за голову, она видела, как Фрида снова вскидывает руки. Перевернувшись на спину, заметила, как летит и догорает последняя звезда. Удар сердца. Ещё удар. Ещё. Она собрала всё, что осталось, и поднялась на ноги. Откуда-то изнутри неё вырвался крик, сильный, оглушающий, она подняла ладони и направила их к колодцу. Она видела распростёртого на полу Фрикса, сжимающего в руках вожделенный предмет. Её крик стал диким рыком раненого животного, лицо исказилось. Вот оно — теперь кристалл подчиняется ей. Он больше не слушается Фриду. Теперь она — его хозяйка. Фрикс выронил пульсирующий многогранник. Дара подошла ближе, вытянула руку вперёд и с упоением наблюдала, как все тут же осели на пол. Её глаза загорелись, когда над колодцем начал образовываться вихрь. Она закричала от восторга, ближе подходя к кристаллу, сильнее раскручивая воронку.

«Аааааааа!» — все кружилось, пульсировало, светилось, двигалось в сумасшедшем ритме, и она уже не могла остановиться. Её глаза казались огромными, яркими, в них мерцали, как огненные всполохи, злость и ярость. Но тут, как будто в полусне, она почувствовала у себя на плече руку и настойчивый тихий голос, который говорил:

— Хватит, девочка. Иначе ты нас всех убьёшь. Остановись.

Дара перестала кричать. Опустила руки. Всё стихло. Сразу потемнело. Она почувствовала на губах терпкий привкус. Притронулась к лицу: из ноздрей текла тёплая кровь. Провела рукой по лопнувшим губам.

— Всё, хватит. Хватит.

Дара обернулась и увидела прямо перед собой чернеющие глаза. Но теперь она отчётливо рассмотрела где-то там, в глубине этой черноты, безотчётную гнетущую тоску, какая бывает, когда почти не остаётся надежды.