Память Света

Глава 46 Пробуждение

Ранд вырвался из темноты и вновь полностью погрузился в Узор.

Наблюдая за Узором, он знал, что, хоть для него прошло всего несколько минут с тех пор, как он вошел, но в долине за пределами этой пещеры миновали многие дни, а в мире, который находился дальше — гораздо больше.

Ранд отбросил Моридина из той позиции, в которой они застыли со скрещенными клинками на эти несколько столь насыщенных минут. Все еще наполненный столь сладостной Единой Силой, Ранд нанес своему старому другу удар Каландором.

Моридин, хотя и с великим трудом, успел вовремя поднять свой меч. Он взревел, выхватывая нож из-за пояса и делая шаг назад, чтобы занять позицию для сражения мечом и ножом.

— Ты уже больше ничего не значишь, Элан, — сказал Ранд, поток саидин бушевал внутри него. — Давай покончим с этим!

— Больше не ничего не значу? — Моридин рассмеялся.

Затем он развернулся и метнул нож в Аланну.

Найнив с ужасом смотрела, как нож вращается в воздухе. Ветер почему-то не отклонил его.

«Нет! — ведь она неимоверными усилиями вернула женщину к жизни. — Сейчас я не могу потерять её!» Найнив попыталась схватить нож или защититься от него, но она двигалась слишком медленно.

Нож вонзился в грудь Алланы.

Найнив смотрела на это с ужасом. Эту рану уже не зашьешь, не исцелишь травами. Клинок попал точно в сердце.

— Ранд! Мне нужна Единая Сила — закричала Найнив.

— Всё… всё в порядке… — прошептала Аланна.

Найнив посмотрела в глаза женщины. Они были ясны. «Эндилэй, — поняла Найнив, вспомнив травку, которую она использовала, чтобы вернуть женщине силы. — Это он вывел её из оцепенения. Он пробудил её».

— Я могу… — сказала Аланна. — Я могу освободить его…

Свет потух в её глазах.

Найнив взглянула на Моридина и Ранда. Ранд смотрел на мертвую женщину с жалостью и скорбью, но Найнив не увидела в его глазах ярости. Аланна освободила его от связи прежде, чем Ранд смог бы ощутить последствия её смерти.

Моридин обернулся к Ранду, второй нож был зажат в его левой руке. Ранд поднял Калландор, чтобы сразить Моридина.

Моридин бросил меч и нанес удар ножом в свою правую руку. Ранд внезапно вздрогнул и уронил Калландор, будто это его рука каким-то образом была повреждена ножом Моридина.

Свечение, исходящее из лезвия, погасло и прозрачный клинок звякнул, ударяясь о землю.

Перрин не сдерживал себя в бою с Губителем.

Он не пытался провести разделительную грань между волком и человеком. Он наконец позволил всему выйти наружу: каждой капле гнева на Губителя, каждой частице боли за смерть своей семьи — всему тому напряжению, что незаметно месяцами росло в нем.

Он позволил этому выплеснуться. Свет, но он позволил этому выплеснуться. Всему тому, что началось в ужасную ночь, когда ему пришлось убить Белоплащников. С тех пор он изо всех сил сдерживался, глушил свои чувства. Все так, как и говорил мастер Лухан.

Он ясно увидел это сейчас, точно картинка на мгновение возникла перед его глазами. Спокойный Перрин, который всегда опасался кому-то навредить. Кузнец, который научился управлять своими чувствами. Он так редко позволял себе бить изо всех сил.

В этот день он снял с привязи волка в себе. Хотя на самом деле он никогда и не принадлежал этому миру.

Буря подчинялась его ярости. Перрин и не пытался её сдержать. С чего ему это? Она прекрасно подходила к его чувствам. Удары его молота были словно раскаты грома, вспышки в глазах — точно молнии. Волки выли вместе с ветром.

Губитель пытался сопротивляться. Он прыгал, перемещался, бил. И всякий раз Перрин оказывался рядом. Он прыгал на Губителя волком, разворачиваясь к нему человеком, швырял его точно сама буря. В глазах Губителя появился дикое выражение. Он создал щит, пытаясь отгородиться им от Перрина.

Перрин атаковал. Не задумываясь, теперь он действовал инстинктивно. Перрин взревел, снова и снова обрушивая на этот щит свой молотом. Он гнал Губителя перед собой. Бил по щиту, точно по куску слишком твердого железа. Вон вымещал свой гнев, свою ярость.

Его последний удар отбросил Губителя и выбил щит из его рук с такой силой, что тот находился теперь на поле битвы, призрачные фигуры появлялись вокруг него и исчезали, потому что они сражались в реальном мире. В его глазах, когда он взглянул на Перрина, был страх, а потом Губитель исчез.

Перрин последовал за ним в реальность. Он появился посреди битвы, Айил яростно сражались с троллоками. Ветры здесь были удивительно сильны, и черные облака вращались над Шайол Гул, который вздымался вверх, слово перст, указующий в небо.

У Айил, сражавшихся вокруг, едва ли нашлась хоть секунда, чтобы обратить на него внимание. Тела троллоков и людей грудами лежали на поле боя, и все это место пропахло смертью. Недавно земля здесь была покрыта пылью, но теперь она превратилась в грязь, впитав кровь павших.

Губитель прорвался сквозь отряд Айил, рыча и размахивая длинным ножом. Он не оглядывался — и, похоже, не знал, что Перрин последовал за ним в реальный мир.

Новая волна порождений Тени вторглась со склона горы, вырвавшись из серебристо-белого тумана. У них была странная кожа, вся в волдырях и дырах, и молочно-белые глаза. Перрин не обращал на них внимание и следовал за Губителем.

«Юный Бык! — это волки. — Братья Тени здесь. Мы сражаемся».

Гончие Тьмы. Волки ненавидели все порождения Тени, целая стая могла погибнуть сражаясь с Мурддраалом. Но Гончих Тьмы они боялись.

Перрин огляделся в поисках этих тварей. Обычные люди не могли сражаться с Гончими Тьмы, даже их слюна была смертоносна. Неподалеку боевые порядки защитников-людей отступали перед натиском волков черного цвета величиной с лошадь. Дикая Охота.

Свет! Эти Гончие Тьмы огромны. Десятки угольно-черных, обращенных волков прорвали оборону людей, разбросав тайренских и доманийских солдат точно тряпичных кукол. Волки атаковали Гончих Тьмы, но тщетно. Они визжали, и выли, и погибали.

У Перрина вырвался крик, слившийся с их предсмертными воплями, прерывистый крик ярости. Он пока не мог им помочь. Его инстинкты и страсть вели его за Губителем. Он должен победить Губителя. Если Перрин не остановит его, этот человек войдет в Мир Снов и убьет Ранда.

Перрин повернулся и побежал через сражающиеся армии в погоне за удалявшейся фигурой. Губителю немного повезло, что Перрин отвлекся, но он немного сбавил скорость. Он еще не понял, что Перрин мог покидать Мир Снов.

Впереди Губитель остановился и оглядел поле битвы. Он оглянулся назад и увидел Перрина, его глаза распахнулись. Из-за шума Перрин не мог расслышать его слов, но прочитал по губам Губителя, как тот прошептал: «Нет. Этого не может быть».

«Да, — подумал Перрин. — Теперь я могу следовать за тобой, куда бы ты не побежал. Это охота. Ты теперь добыча».

Губитель исчез, и Перрин вслед за ним перешел в волчий сон. Люди, которые только что сражались вокруг него, превратились в узоры на пыли, которые взрывались и меняли свои формы. Губитель вскрикнул в испуге, увидев его, и вернулся назад в реальный мир.

Перрин сделал то же самое. Он чувствовать след Губителя. Пятно панического пота. В сон, потом опять в реальный мир. Во сне Перрин бежал на четырех лапах, как Юный Бык. В реальном мире он был Перрином с поднятым вверх молотом.

Преследуя Губителя, он переходил из мира в мир так же часто, как моргал. Когда он натыкался на сражающихся, то прыгал в волчий сон и проходил сквозь силуэты из песка и клубящейся пыли, а потом вновь возвращался в реальный мир и продолжал идти по следу. Теперь перемещение происходило так быстро, что он буквально мерцал между двумя мирами с частотой сердцебиения.

Бум. Перрин поднял свой молот, перепрыгнув невысокий пригорок, вслед за ползущей впереди фигурой.

Бум. Юный Бык завыл, призывая стаю.

Бум. Теперь Перрин был совсем близко. Всего в нескольких шагах. Запах Губителя стал острым.

Бум. Духи волков появились вокруг Юного Быка, завывая от жажды охоты. Никогда еще добыча не была так заслужена. Никогда еще добыча не причиняла столько ущерба стае. Никогда еще человек не был так испуган.

Бум. Губитель споткнулся. Падая, он исчез, инстинктивно уходя в волчий сон.

Бум. Перрин взмахнул Матиаллейниром, украшенным изображением прыгающего волка. Того, кто парит.

Бум. Юный Бык метнулся к горлу убийцы его братьев. Губитель бежал.

Молот следовал за ним как привязанный.

И тут нечто, присущее этому месту, швырнуло Перрина и Губителя в водоворот спиральных вспышек между мирами. Вперед и назад, вперед и назад, вспышки мгновений и мыслей. Сполох. Сполох. Сполох.

Вокруг них умирали люди. То из пыли, то из плоти. Их мир рядом с тенями других миров. Люди в странной одежде и доспехах, дерущиеся звери разной величины и облика. Иногда Айил оборачивались Шончан, а потом обращались во что-то среднее между теми и другими, с копьями и светлыми глазами, но в шлемах, похожих на головы чудовищных насекомых.

Во всех этих временах, во всех этих местах молот Перрина наносил удары, и клыки Юного Быка сжимали шею Губителя. Он ощущал соленый, теплый вкус крови Губителя во рту. Он чувствовал, как дрожит молот, когда он бьет, и слышал, как трещат кости. Мир вокруг сверкал, как вспышки молний.

Все рассыпалось, содрогнулось, затем собралось воедино.

Перрин стоял на камнях в долине Такандар, и тело Губители распласталось перед ним с разбитой головой. Перрин задыхался, азарт охоты переполнял его. Все было кончено.

Он обернулся, с удивлением обнаружив, что окружен айильцами. Он хмуро посмотрел на них:

— Что вы делаете?

Одна из Дев рассмеялась:

— Похоже, ты станцевал великий танец, Перрин Айбара. Одно удовольствие смотреть на воинов вроде тебя и следовать за ними. Чаще всего им достается главное веселье.

Он мрачно улыбнулся, осматривая поле боя. Битва складывалась не в их пользу. Гончие Тьмы в кровожадном безумии терзали защитников человечества. Путь к Ранду был полностью открыт.

— Кто командует этим сражением? — спросил Перрин.

— Сейчас никто, — ответила дева. Он не знал ее имени. — Родел Итуралде был первым. Затем командование принял Дарлин Сиснера, но на его командный пункт упал Драгкар. Я уже много часов не видела ни Айз Седай, ни клановых вождей.

Ее голос звучал печально. Даже стойкие Айил были измотаны. Быстрый взгляд на поле битвы показал Перрину, что остатки Айил сражались там, где стояли, часто маленькими отрядами, пытаясь нанести максимальный урон врагу, прежде чем погибнуть. Стаи волков, которые сражались здесь же, были разбиты. Передаваемые ими образы были полны боли и страха. И Перрин не знал, что означает эта Тень, пузырящаяся пустыми лицами.

Битва была окончена, и Свет проиграл.

Рядом Гончие Тьмы прорвались через ряды Принявших Дракона, последний отряд, который еще сопротивлялся. Несколько человек пытались бежать, но одна из Гончих прыгнула на них, сбив нескольких на землю, и разорвав одного. Брызги шипящей слюны попали на остальных, и они упали, забившись в агонии.

Перрин опустил молот, затем встав на колени, снял плащ Губителя и, обмотав тканью руки, снова поднял молот.

— Не позволяйте их слюне попасть на вашу кожу. Это смертельно.

Айил кивнули, те, у кого были голые руки, обмотали их тканью. Они пахли разом и решимостью, и смирением. Если выбора нет, то Аийл готовы бежать навстречу смерти и смеяться ей в лицо. Мокроземцы считают их за это безумцами, но Перрин чувствовал правду. Айил совсем не были безумцами. Да, они не боялись смерти, но и не стремились к ней.

— Коснитесь меня, каждый из вас, — сказал Перрин.

Айильцы сделали, как он велел. Он перенес их в волчий сон — взять сразу так много людей было тяжело, все равно как гнуть стальной брус — но ему это удалось. Он перенес их на тропу к Бездне Рока. Духи волков собрались здесь, безмолвные. Сотни их.

Перрин перенес айильцев обратно в мир бодрствующих, поместив себя и свой маленький отряд между Рандом и Гончими Тьмы. Дикая Охота смотрела на них, злобные глаза поблескивали, как серебро, когда останавливались на Перрине.

— Мы останемся здесь, — сказал Перрин айильцам, — и будем надеяться, что кто-нибудь нам поможет.

— Мы выстоим, — сказал один из Айил, высокий мужчина в головной повязке с символом Ранда.

— А если не выстоим, — добавил другой, — и вместо этого проснемся, мы, по крайней мере, напоим эту землю своей кровью и напитаем своими телами растения, которые теперь здесь растут.

Перрин едва заметил растущие растения, нелепо зеленые и яркие в этой долине. Маленькие, но сильные. Проявление того, что Ранд еще сражается.

Гончие Тьмы ползли к ним, прижав хвосты и уши, обнажив клыки, блестящие, словно окровавленный металл. Что это было, что он расслышал, несмотря на шум ветра? Что-то очень мягкое, очень далекое. Казалось, этот звук такой тихий, что он не должен был его различить. Но он пробивался сквозь шум войны. Нечто смутно знакомое.

— Мне знаком этот звук, — сказал Перрин.

— Звук? — спросила айильская Дева. — Какой звук? Зов волков?

— Нет, — сказал Перрин, когда Гончие Тьмы уже скакали вверх по тропе. — Рог Валир.

Герои придут. Но на чьей стороне они будут биться? Перрин ни от кого не мог ждать помощи. Кроме…

«Веди нас, Юный Бык».

Кто сказал, что все герои должны быть людьми?

Вой отозвался на зов Рога. Он смотрел на поле, заполненное множеством мерцающих волков. Это были большие бледного цвета звери, размером с Гончих Тьмы. Духи волков, которые умерли, а затем собрались здесь, ожидая знака, ожидая своей очереди принять участие в битве.

Рог позвал их.

Перрин издал свой собственный вопль, удовлетворенный, и бросился навстречу Гончим Тьмы.

Последняя охота наконец-то началась по-настоящему.

Мэт снова оставил Олвера с героями. Мальчик выглядел настоящим принцем, когда скакал в седле перед Ноэлом, они напали на троллоков и отрезали этот путь всем возможным убийцам Ранда.

Мэт позаимствовал лошадь у одного из защитников, которому еще удалось до сих пор сохранить её, и ускакал, чтобы найти Перрина. Наверняка его друг где-то среди волков. Мэт не знал, почему вступили в бой сотни больших сияющих волков, но он не собирался жаловаться. Они сошлись с Дикой охотой лоб в лоб, рыча и кусая Гончих Тьмы. Рёв обеих сражающихся стай наполнил слух Мэта.

Он проехал мимо нескольких Айил, сражавшихся с Гончими Тьмы, хотя у людей против них не было ни единого шанса. Они опрокидывали и разрубали тварь, но части опять срастались вместе, как будто состояли из тьмы, а не из плоти — и восставшая тварь разрывала айильцев. Кровь и проклятый пепел! Оружие Айил кажется даже не оставляло царапин на этих тварях. Мэт продолжал скакать, избегая завитков серебристого тумана, протянувшихся через всю долину.

Свет! Этот туман двигался в сторону тропы, ведущей к Ранду. Он двигался все быстрее, одинаково поглощая айильцев, троллоков и Гончих Тьмы.

«Вон там», — подумал Мэт, разглядев человека, достаточно глупого, чтобы сражаться с Гончими Тьмы. Перрин молотом расколол голову Гончей и вбил ее в землю. Когда он поднял молот, за оружием потянулся дымный след. Удивительно, но Гончая Тьмы осталась мертвой.

Повернувшись, Перрин изумлено посмотрел на него.

— Мэт! — воскликнул он, — что ты здесь делаешь?

— Прихожу на помощь! — ответил Мэт, — вопреки своему проклятому здравомыслию!

— Ты не можешь бороться с Гончими Тьмы, Мэт, — сказал Перрин, когда Мэт к нему приблизился. — Я могу, и Последняя Охота может.

Он повернул голову на звук Рога.

— Нет, — сказал Мэт, — это не я трубил. Это проклятое бремя перешло к человеку, которому, похоже, это на самом деле нравится.

— Дело не в этом, Мэт.

Перрин подошел к сидящему в седле другу, вытянулся и взял его за руку.

— Моя жена, Мэт. Пожалуйста. Рог был у неё.

Мэт мрачно посмотрел на него.

— Мальчик сказал… Свет, Перрин. Фэйли была на поле Мериллор. Она увела троллоков от Олвера, чтобы он мог убежать с рогом.

— Значит, она ещё может быть живой, — ответил Перрин.

— Конечно, может, — сказал Мэт. Что ещё он мог сказать? — Перрин, тебе нужно знать ещё кое-что. Фэйн здесь, на поле боя.

— Фэйн? Где? — прорычал Перрин.

— Он в том тумане! Перрин, он каким-то образом притащил сюда Машадар. Не позволь ему коснуться тебя.

— Я тоже был в Шадар Логот, Мэт, — сказал Перрин. — У меня есть долг, который нужно вернуть Фейну.

— А разве у меня его нет? — сказал Мэт. — Я…

Перрин широко раскрыл глаза. Он уставился на грудь Мэта.

Тоненькая ленточка серебристого тумана — тумана Машадара — проткнула Мэта сзади насквозь и вышла из его груди. Мэт глянул на нее, вздрогнул и упал с лошади.