Память Света

Глава 13 То, что должно быть сделано

Армия расступалась перед Эгвейн, скакавшей к холмам на юго-востоке Кандора, где вскоре предстояло встретить наступающего врага. Она возглавляла более сотни Айз Седай, по большей части из Зелёной Айя. Изменения Брина в тактике были быстрыми и умелыми. Теперь у него было кое-что получше лучников, чтобы сломить наступление врага; кое-что более разрушительное, чем тяжелая конница, чтобы нанести мощный удар.

Пришло время использовать это.

Два других отряда Айз Седай, меньшие по количеству, расположились на флангах армии. Эти холмы когда-то, вероятно, покрывала пышная зелень. Теперь они были желто-коричневыми, как будто выжженные солнцем. Она попыталась увидеть преимущества. По крайней мере, солдаты будут стоять на надежной земле, и, хотя небо время от времени разрывали молнии, дождь казался маловероятным.

Троллоки накатывали точно безбрежное море. И огромная армия Эгвейн неожиданно показалась крошечной. У Эгвейн было одно преимущество: армия троллоков была обречена двигаться только вперед. Из-за склок и голода армии троллоков тут же развалятся, если перестанут наступать.

Армия Эгвейн служила преградой на их пути. И приманкой. Порождения тени не могли оставить такую армию у себя в тылу, поэтому Эгвейн сможет увести их в нужном ей направлении.

Ее Айз Седай находились на передовых позициях. Брин разделил свою армию на множество мобильных отрядов, которые должны были внезапно нападать на троллоков при первой возможности.

Расположение отрядов Брина, казалось, смутило троллоков. По крайней мере, именно так Эгвейн расценивала неразбериху в их рядах, беспорядочное движение, нарастающий шум. Троллокам редко приходилось беспокоиться об обороне. Троллоки нападали, люди защищались. Люди боялись. Люди были пищей.

Эгвейн достигла вершины холма и оглядела равнину, где собрались троллоки из Кондора, ее Айз Седай, выстроились длинными рядами по обе стороны от нее. А воины, стоявшие за их плечами, казались немного растерянными. Они знали, что Эгвейн и другие женщины были Айз Седай, никто из мужчин не чувствовал себя спокойно рядом с Айз Седай.

Эгвейн извлекла нечто длинное, белое и тонкое из кожаного чехла, прикрепленного к её поясу. Рифленый жезл, са’ангриал Воры. Он удобно лёг в её руку, знакомое ощущение. Хотя она использовала его лишь единожды, она чувствовала, будто он успокаивает её, и она успокоилась. Во время битвы с Шончан он был её оружием. Впервые она поняла, какую связь может чувствовать солдат со своим мечом.

Свечение Силы замерцало вокруг выстроившихся женщин, точно зажглись ряды фонарей. Эгвейн обняла Источник и почувствовала, как Единая Сила хлынула в неё подобно водопаду, наполняя её и отверзая глаза. Мир выглядел милее, запахи масла, которым смазывали доспехи, и примятой травы стали сильнее.

В объятиях саидар она замечала все оттенки цветов, которые Тень хотела стереть. Трава не вся высохла; кое-где пробивались тонкие зеленые мазки, там, где трава цеплялась за жизнь. А в траве укрывались полёвки; сейчас Эгвейн чувствовала, как подрагивает земля. Зверьки грызли высыхающие корни и тоже цеплялись за жизнь.

Широко улыбаясь, она зачерпнула Единую Силу через рифленый жезл. Внутри этого вихревого потока она держалась на поверхности моря силы и энергии, подобно одинокому кораблику, который несется по воле ветра. Наконец троллоки пришли в движение. Они рычали, громадная лавина оружия, зубов, вони и глаз, которые казались слишком человеческими. Возможно, Мурддраал увидел впереди Айз Седай и решил атаковать и уничтожить направляющих человечества.

Остальные женщины ожидали знака Эгвейн. Они не соединились в круг — круг был наилучшим средством, когда нужно направить точный поток Единой Силы. Сегодня этого не требовалось. Сегодня надо было просто уничтожать.

Как только троллоки оказались на полпути к холмам, Эгвейн начала свое наступление. Она всегда была необычайно сильна в обращении с Землей, поэтому и начала с самых простых и разрушительных плетений. Она послала длинную нить Земли в почву под троллоками, а потом взметнула землю вверх. При помощи са`ангриала Воры это было так же легко, как подбросить горсть гальки в воздух.

По этому знаку все женщины создали плетения. Воздух зарябил от светящихся нитей. Потоки чистого огня, вспученной земли, порывов ветра подхватывали троллоков, били друг о друга, сбивали с ног, крутили.

Троллоки, которых Эгвейн подбросила в воздух, рухнули на землю, многие из них лишились ног или ступней. Кости ломались, и троллоки вопили в агонии, когда их товарищи падали на них. Эгвейн позволила второй шеренге достигнуть павших, затем ударила снова. На этот раз она сосредоточилась не на земле, а на металле.

Металл есть в броне, в оружии и на запястьях. Она разбивала топоры и мечи, кольчуги и кое-где встречающиеся нагрудники. Металлические осколки со смертельной скоростью взметнулись в воздух. Он покраснел от брызг крови. Следующая шеренга попыталась было остановиться, чтобы не попасть под эту шрапнель, но задние слишком напирали. Они толкали своих товарищей вперед в зону смерти и топтали их.

Эгвейн и следующую волну уничтожила, разбивая металл. Это было сложнее, чем взрывать землю, но зато задние шеренги не догадывались, что происходит, это позволяло ей продолжать убивать, а троллоки сзади напирали, не видя, что толкают своих товарищей на смерть.

Потом Эгвейн снова стала взрывать земли. Ее возбуждало использование сырой силы и самых основных плетений. Когда она уродовала, разрушала, сеяла смерти среди врагов — она чувствовала, как сливается с самой землёй. Будто выполняет работу, которую так долго ждала земля. Запустение и Отродия тени, которых оно породило, были болезнью. Инфекцией. Эгвейн — охваченная страстью Единой Силы, пылающий маяк смерти и правосудия — была очищающим огнём, который принесёт земле исцеление.

Троллоки яростно пытались пробиться сквозь плетения Айз Седай, но это только все больше и больше затягивало их в сети Белой Башни. Зеленые подтверждали репутацию своей Айя, посылая на троллоков одну волну разрушения за другой, однако и другие Айя тоже хорошо справлялись.

Земля дрожала, и воздух был переполнен криками умирающих. Распотрошенные тела. Горелая плоть. Многие солдаты из передних рядов при виде этого зрелища давно опустошили свои желудки. Айз Седай всё ещё перемалывали шеренги троллоков. Особенно старательно сёстры выискивали Мурддраалов, как им было приказано. Эгвейн самолично убила одного из них, отделив безглазую голову от шеи с помощью плетений огня и воздуха. Каждый убитый Исчезающий уничтожал связанный с ним кулак троллоков.

Эгвейн удвоила свои атаки. Она ударила шеренгу волной взрывающейся земли, затем направила потоки воздуха на падающие тела, толкая их назад так, чтобы они обрушивались на задние ряды. Она отверзала дыры в земле и заставляла камни в почве взрываться. Казалось, она убивала троллоков уже много часов. Наконец Отродия тени не выдержали, троллоки повернули вспять, несмотря на понукания Мурддраалов. Эгвейн глубоко вздохнула — она начинала уже слабеть — и убила еще несколько Исчезающих. Наконец они тоже не выдержали и побежали.

Эгвейн поникла в седле, опуская свой са`ангриал. Она не знала, сколько прошло времени. Солдаты поблизости широко открыли глаза от удивления. Сегодня их кровь не понадобилась.

— Это выглядело впечатляюще, — сказал Гавин, подводя свою лошадь вплотную к ее коню. — Они как будто штурмовали крепостные стены, пытались приставить осадные лестницы… только без стен и лестниц.

— Они вернутся, — сказала Эгвейн устало. — Мы убили лишь малую толику их.

Завтра или, самое позднее, послезавтра, они попробуют снова. Возможно, придумают новую тактику — попробуют наступать волнами, чтобы Айз Седай сложнее было уничтожать одним махом большие скопления.

— Мы захватили их врасплох, — сказала Эгвейн. — В следующий раз они будут сильнее. Но сегодня, этой ночью, мы устояли.

— Ты не просто устояла, Эгвейн, — сказал Гавин с улыбкой. — Ты обратила их в бегство. Не думаю, что я когда-нибудь видел армию, потерпевшую такое сокрушительное поражение…

Похоже, все войско было согласно со словами Гавина, они принялись кричать ура, потрясая оружием. Эгвейн подавила усталость и спрятала рифленый жезл. Рядом остальные Айз Седай прятали маленькие статуэтки, браслеты, броши, кольца и жезлы. Они опустошили хранилище Белой Башни, забрав каждый ангриал и са`ангриал, — те немногие, которые у них были — и распределили их среди сражавшихся сестер. В конце каждого дня их собирали и доставляли женщинам, занимавшимся Исцелением.

Айз Седай развернулись и пошли назад сквозь кричащую «ура» армию. Время для скорби, к сожалению, все равно придет. Айз Седай не могут сражаться в каждой битве. Но сейчас Эгвейн была довольна, она позволила солдатам наслаждаться победой, так как она была совершенной. В её рядах не было потерь.

— Лорд Дракон и его разведчики начали обследовать Шайол Гул, — Башир указал на одну из размеченных карт. — Наше сопротивление в Кандоре и Шейнаре вынуждает Тень вводить все больше войск на этих фронтах. Скоро Проклятые Земли будут почти пусты, за исключением небольшой горстки защитников. Тогда будет легче нанести удар.

Илэйн кивнула. Она чувствовала Ранда где-то в глубине сознания. Он о чем-то беспокоился, но находился слишком далеко, чтобы почувствовать более определенно. Ранд иногда навещал ее в лагере в Браймском Лесу, но сейчас он сражался в другом месте.

Башир продолжал:

— Амерлин должна удержаться в Кандоре, если учесть, сколько у нее направляющих. Я не волнуюсь по её поводу.

— Но вас беспокоят порубежники, — заметила Илэйн.

— Да. Их вытеснили из Тарвиново Ущелья.

— Мне жаль, что они не смогли там удержаться, но их разбили. Делать нечего, надо перебросить им такую помощь, какую мы только сможем.

Башир кивнул.

— Возможно, лорд Мандрагоран смог бы обратить свое отступление, если б у него было больше Айз Седай или Аша’манов.

Но никого лишнего, чтобы перебросить туда, у них не было. Она послала ему какое-то количество Айз Седай из армии Эгвейн, чтобы помочь в самом начале отступления, и это действительно помогло. Но если даже сам Ранд не смог там отбить Повелителей Ужаса…

— Лорд Агельмар будет знать, что делать, — сказала Илэйн. — Если Свет позволит, он сумеет отогнать троллоков из густо населенных областей.

Башир буркнул:

— При таком отступлении, да что там, настоящем разгроме, обычно нет возможности руководить сражением, — Башир указал на карту Шейнара.

Илэйн внимательно рассматривала ее. Путь троллоков неизбежно пройдет по населенным областям. Фал Дара, Мос Ширэйр, Фал Моран… А против Повелителей Ужаса городские стены бесполезны.

— Направьте Лану и правителям Шейнара обращение — сказала она спокойно. «Приказываю сжечь Фал Дара и Анкор Дэйл, а также Фал Моран и деревни вроде Медо. Сожгите все посевы, какие возможно, и опустошите все города. Эвакуируйте гражданских в Тар Валон».

— Мне жаль, — сказал Башир мягко.

— Это должно быть сделано, верно?

— Конечно, — ответил Башир.

Свет, что за дрянь. «Ну, а что ты ожидала? Аккуратность и простоту?»

Зашуршали листья, предупреждая о приближении Талманеса с одним из его командиров. Кайренец выглядел усталым. Все они устали. Шла только первая неделя сражений, но острота восприятия боев прошла. Теперь наступила суровая обыденность войны. Дни сражений или короткие передышки в ожидании боя, ночи с мечом в руке даже когда спишь.

Занимаемая теперь позиция в Лесу была идеальной — хотя начинала Илэйн на тысячу шагов южнее, но они постоянно отступали, двигались. Три небольших ручейка, к которым легко было добраться, полно места для военного лагеря, а на холме — деревья, служившие сторожевыми вышками. Жаль, что утром придется оставить это место.

— Троллоки заняли всю южную часть леса, — сказал Башир, поглаживая усы. — Они избегают открытых пространств. Это означает, что наша конница не сможет действовать в полную силу.

— Драконы здесь практически бесполезны, Ваше Величество, — сказал Талманес, входя в палатку. — Теперь, когда троллоки держатся вдали от тракта, мы не можем нанести им какой-то ущерб. В лесу почти невозможно маневрировать телегам с драконами, и когда удается сделать выстрел, мы уничтожаем больше деревьев, чем Отродий Тени.

— А что насчет… как там называлась эта новая штука, о которой говорила Алудра?

— Зубы дракона? — спросил Талманес. — Они лучше, дракон выстреливает горсть металлических осколков, а не один шар. Они поражают большое пространство и даже в лесу хорошо поражают цели, но я настаиваю, что от драконов меньше пользы, чем риск потерять их.

— Я думаю, лес уже помог нам, как только было можно, — сказал Башир, перемещая фигурки троллоков на карте. — Мы уменьшили их численность, но они умнеют, и теперь стараются нас окружать, укрываясь в чаще.

— Есть предложения?

— Отступить, — ответил Башир. — Главное, свернуть здесь на восток.

— Выйти к реке Эринин? Но так далеко на севере нет ни одного моста, — сказал Талманес.

Башир кивнул.

— Теперь вы понимаете, что я собираюсь предложить. У вас есть люди, которые умеют наводить мосты. Пошлите их в сопровождении нескольких драконов для защиты, и пусть они построят плавающие мосты точно на восток отсюда. Остальная часть наших войск пойдет сразу за ними. На открытой местности наша конница и драконы смогут нанести врагу больше вреда. Эринин наверняка задержит троллоков, особенно, когда мы подожжём мосты. Несколько драконов на берегу еще замедлят их продвижение. Дальше, мы продолжим путь на восток к Алгуэньи и повторим маневр. И окажемся на пути к Кайриену. Двинемся дальше на север и, когда найдем подходящее место, где сможем выстоять — я думаю, что знаю такое место — мы развернёмся и столкнемся с Тенью, а сзади нас прикроет Кайриен.

— Неужели вы думаете, что нам придется пройти весь этот путь? — сказала Илэйн.

Башир, прищурившись, посмотрел на карту, точно сквозь пергамент видел саму землю, которая была на нем изображена.

— Мы начинаем это сражение, — мягко сказал он. — Но мы не управляем им. Мы скачем, как всадник на лошади, которая понесла. Я не могу сказать, где этот бег остановится. Я буду отвлекать скакуна, направлю его в заросли терновника. Но я не могу остановить его, пока троллоки продолжают прибывать.

Илэйн нахмурилась. Она не могла позволить себе бесконечное отступление; она должна разбить эти Отродья Тени как можно быстрее, чтобы потом соединить остатки своей армии с армиями Лана и Эгвейн и с ними вместе отразить наступление врага с севера.

Только так они могли победить. Иначе уже не будет иметь значения, что Ранд сможет противопоставить Темному.

Свет, дрянь дело.

— Делайте.

Перрин, положив молот на плечо, выслушивал приказы Илэйн, которые доставил истекающий потом молодой посыльный. Слабый ветер едва шевелил ветви деревьев в лесу позади. Там сражались огир. Он боялся, что они откажутся подвергать опасности деревья, но их бои… Свет, Перрин никогда не видел такой свирепости.

— Эта тактика не плоха, — сказал Тэм, прочтя приказы. — Королева разбирается в военных действиях.

Перрин отослал посыльного. Он сообщил Галаду и нескольким его командирам Белоплащников о совещании.

— Она умеет слушать тех, кто разбирается в тактике, — сказал Перрин, — и не вмешивается.

— Именно это я и имел в виду, парень, — сказал Тэм с улыбкой. — Быть главным — это не всегда значит говорить людям, что делать. Иногда нужно понимать, когда следует отойти в сторону и послушать знающих людей.

— Мудрые слова, Тэм, — сказал Перрин, поворачиваясь на север. — Я советую тебе тоже принять их к сведению, ведь теперь ты тоже командуешь.

Перрин видел Ранда. Вокруг него танцевали разноцветные блики. Ранд разговаривал с Морейн на холодном скалистом горном хребте, о чём-то спорил с ней. Они были почти готовы к вторжению в Шайол Гул. Перрин чувствовал зов Ранда, он становился все сильнее. Скоро он понадобится Ранду.

— Перрин? — спросил Тэм. — Что там за ерунда по поводу командования?

— У тебя в распоряжении наши войска, Тэм, — пояснил Перрин. — Люди сейчас работают вместе; позволь Арганде, Галленне и Галаду помогать тебе.

Поблизости Грейди открыл врата, через которые раненных в последнем бою отправляли на исцеление. Берелейн управляла больницей по другую сторону ворот, Жёлтая Айя разместила ее в Майене. Воздух, доходивший оттуда, был тёплым.

— Я не знаю, будут ли они слушать меня, Перрин, — сказал Тэм. — Я ведь простой фермер.

— Они и прежде достаточно хорошо слушали тебя.

— Это было, когда мы путешествовали по дикой местности, — сказал Тэм. — Ты всегда был рядом. Они отвечали мне, поскольку за мной стоял твой авторитет, — он потер подбородок. — Ты так поглядываешь на север, что, сдается мне, ты тут недолго еще пробудешь…

— Ранд нуждается во мне, — сказал Перрин тихо. — Сожги меня Свет, Тэм, я ненавижу это, но я не могу сражаться вместе с тобой здесь, в Андоре. Кто-то должен прикрыть спину Ранду и это… ну, это буду я. Я знаю, так будет.

Тэм кивнул.

— Мы просто сходим к Арганде или Галленне и скажем, что они теперь отвечают и за наших людей. В любом случае, почти все приказы отдает королева Илэйн.

— Парни! — крикнул Перрин, глядя на собравшихся солдат. Арганда советовался с Галленне. Они повернулись к Перрину, а также и их соседи из Волчьей Гвардии и Галад с Белоплащниками. Юный Барнхольд оценивающе рассматривал Перрина своими темными глаза. Он стал в последнее время почти непредсказуемым. Свет послал Галад, который оказался в состоянии удержать его от бренди.

— Вы все принимаете мою власть, данную мне короной Андора? — спросил Перрин.

— Конечно, лорд Златоокий, — отозвался Арганда. — Я думал, что это давно решено.

— И данной мне властью я произвожу в лорды Тэма Ал`Тора, — провозгласил Перрин. — Именем его сына — Дракона Возрожденного — я назначаю его наместником Двуречья. Всю свою власть, власть Дракона Возрожденного, я передаю ему. Если я не выживу в этом сражении, меня заменит Тэм.

Лагерь стих, потом мужчины закивали, кое-кто начал приветствовать Тэма. Тот застонал так тихо, что Перрин сомневался, услышал ли кто-то еще этот стон.

— Слишком поздно, чтобы передать тебя Женскому Кругу для хорошей взбучки? — спросил Тэм. — Может, хороший шлепок по заду и недельку потаскаешь воду для вдовы Ал`Тон?

— Извини, Тэм, — сказал Перрин. — Ниалд, попытайтесь сделать врата в Черную Башню.

Молодой Аша`ман сосредоточился.

— Они по-прежнему не работают, лорд Златоокий.

Перрин покачал головой. Он слышал рассказ Лана о его сражения, когда люди Черной Башни сражались на стороне Тени. Что-то происходило там, что-то ужасное.

— Хорошо, тогда назад к Меррилору, — велел Перрин.

Ниалд кивнул, сосредотачиваясь.

Пока он работал, Перрин обратился к солдатам.

— Я не хочу оставлять вас, но в меня точно крючки впились и тянут на север. Я должен идти к Ранду. Я попытаюсь вернуться. Если не смогу… ну, я хочу, чтобы вы все знали, что я горжусь вами. Всеми. Вам всегда будут рады в моем доме, когда всё закончится. Мы откроем бочку или две лучшего бренди мастера ал`Вира. Мы будем вспоминать тех, кто пал, и мы расскажем нашим детям, как мы стояли, когда облака стали черными и мир начал умирать. Мы скажем им, что стояли плечом к плечу, очень тесно, так что Тень не смогла протиснуться.

Он поднял Мэтиаллейнир и приветствовал их, и ему ответили на салют. Не потому, что он это заслуживал, а потому, что они были достойны этого.

Ниалд открыл переходные врата. Перрин направился нему, но внезапно замер, услышав своё имя. Он нахмурился, глядя на спешившего к нему Дэйна Борнхальда.

Перрин настороженно опустил руку на молот. Этот человек спас его от троллоков и от товарища белоплащника, но Перрин видел его неприязнь к себе. Он не мог обвинить Перрина в смерти своего отца, но это не значило, что ему стал нравиться Перрин или он с ним примирился.

— На одно слово, Айбара, — сказал Борнхальд, смотря на Гаула, стоящего поблизости. — Лично.

Перрин махнул Гаулу, и айилец неохотно отступил. Он отошел с Борнхалдом подальше от открытых врат.

— Что такое? Если это из-за вашего отца…

— Свет, помолчите, — сказал Борнхальд, глядя вдаль. — Я не хочу этого говорить. Мне глубоко противно говорить это. Но вы должны знать. Свет сожги меня, вы должны знать.

— Знать что?

— Айбара, — сказал Борнхальд, глубоко вздыхая, — это не троллоки убили вашу семью.

Дрожь прошла по телу Перрина.

— Мне очень жаль, — продолжал Борнхальд, глядя в сторону. — Это был Ордейт. Твой отец оскорбил его. Он разорвал в клочки всю семью, и мы обвинили троллоков. Я не убивал их, но я ничего не сказал. Так много крови.

— Что? — Перрин схватил белоплащника за плечо. — Но они сказали… Я имею в виду… — Свет, он же справился с этим уже!

Выражение глаз Борнхальда, когда его взгляд встретился с глазами Перрин, снова все разбередил. Боль, ужас, потеря, ярость. Борнхальд протянул руку и взял Перрина за запястье, потом отпустил его руку.

— Сейчас ужасное время, неподходящее для таких откровений, я знаю, — сказал Борнхальд. — Но я не мог больше скрывать это. Я просто… Мы можем погибнуть. Свет, весь мир может рухнуть. Я должен был поговорить, рассказать всё.

Он повернулся и, опустив глаза, пошел к остальным белоплащникам. Перрин остался один, весь его мир распадался.

Он опять окунулся в прошлое. А ведь он уже справился с этим, оплакал свою семью. Теперь всё закончено.

Он может и должен двигаться дальше. Свет, старая боль вернулась, но Перрин оттолкнул её и обратился к к вратам. К Ранду и к своему долгу.

У него была работа, которую нужно сделать. Но Ордейт… Падан Фэйн… еще одно из многих жутких преступлений этого человека. Перрин проследит, чтобы он заплатил, так или иначе.

Он подошел к вратам для Перемещения, собираясь отправиться к Ранду, к нему присоединился Гаул.

— Я иду в такое место, куда тебе нельзя, друг мой, — сказал Перрин тихо, его боль стихала. — Извини.

— Ты пойдешь в сон, что во сне, — сказал Гаул, а затем зевнул. — Оказывается, я устал.

— Но…

— Я иду, Перрин Айбара. Убей меня, если ты хочешь, чтобы я остался, — Перрин не смел оттолкнуть его. Он кивнул.

Перрин оглянулся, снова поднял молот. Когда он это сделал, то увидел через другие врата, которые Грейди все еще держал открытыми, Майен. Оттуда две фигуры в белом наблюдали за Гаулом. Он поднял копье, салютуя им. Как должны чувствовать себя два воина, пережидая Последнюю битву в таком месте? Возможно, Ранд должен попытаться освободить гай`шан от их клятв на несколько недель.

Ну, это, вероятно, обратило бы против него каждого айильца. Свет защити мокроземца, который осмелился вмешаться в джи’и’тох.

Перрин нырнул через врата, ступил на землю Меррилора. Там он и Гаул собрали вещи, как для долгой поездки — продовольствие и много воды, столько, сколько они только смогут нести.

Перрин потратил добрых полчаса, убеждая Аша`манов Ранда рассказать, где находится их предводитель. Наконец Нэфф неохотно открыл врата для Перрина. Он оставил Мериллор и вышел, как показалось, к Запустению. Только камни были холодными.

В воздухе пахло смертью, запустением. Зловоние застало Перрина врасплох, и только через минуту он смог отделить нормальные запахи от вони. Ранд стоял впереди, на краю скалы, сложив руки за спиной. За ним виднелись его советник, командиры и охранники, в том числе Морейн, Авиенда и Кадсуане. Но в эту секунду Ранд один стоял на обрыве.

Вдали перед ним высился пик Шайол Гул. Перрин почувствовал дрожь. Пик был далеко, но Перрин ясно видел выражение напряжённой решимости на лице Ранда, когда он смотрел на пик.

— Свет, — сказал Перрин. — Время пришло?

— Нет, — мягко ответил Ранд. — Это всего лишь проба, чтобы понять, чувствует ли он меня.

— Перрин? — позвала Найнив из-за холма. Она разговаривала с Морейн и на этот раз от нее не пахло ненавистью. Что-то произошло между этими двумя женщинами.

— Он мне нужен всего на секунду, — сказал Перрин, взбираясь, чтобы присоединиться к Ранду на обнаженной скале. Сзади находились несколько айил, и Перрин не хотел чтобы, они, а в особенности Хранительницы Мудрости, слышали то, что он хотел спросить у Ранда.

— У тебя есть эта секунда и еще множество, Перрин, — сказал Ранд. — Я у тебя в неоплатном долгу. Чего ты хочешь?

— Ну… — Перрин бросил взгляд через плечо. Знают ли Морейн или Найнив достаточно, чтобы попытаться его остановить? Возможно. Женщины всегда пытаются удержать мужчину от выполнения того, что должно, слишком беспокоясь, что он сломает себе шею. И не имеет значения, что идет Последняя битва.

— Перрин? — спросил Ранд.

— Ранд, мне нужно войти в волчий сон.

— Тел`аран`риод? — сказал Ранд. — Перрин, я не знаю, что ты там делаешь; ты рассказал мне слишком мало. Я заметил, что ты должен знать, как…

— Я знаю один способ, как войти в него, — прошептал Перрин так, чтобы Хранительницы Мудрости и прочие не могли его услышать. — Простой путь. Но мне нужно нечто другое. Ты знаешь разные штуки, ты помнишь кое-что. Есть ли что-нибудь в твоих древних воспоминаниях, что поможет мне войти в Мир Снов во плоти?

Ранд помрачнел.

— Ты спрашиваешь об опасных вещах.

— Столь же опасных, как то, что ты собираешься сделать?

— Возможно, — нахмурился Ранд, — если бы я знал раньше, когда я… Хорошо, тогда я всего лишь скажу, что кое-кто назвал бы твой вопрос очень и очень дурным.

— В нем нет ничего дурного, Ранд, — сказал Перрин. — Я умею распознать зло, когда чую его. Это не зло, это просто невероятно глупо.

Ранд улыбнулся.

— И ты настаиваешь?

— Время хороших выборов прошло. Ранд. Лучше сделать что-то безрассудное, чем вообще ничего не сделать.

Ранд не ответил.

— Смотри, — сказал Перрин. — Мы говорили о Черной Башне. Я знаю, что тебя это беспокоит.

— Мне нужно пойти туда, — сказал Ранд, его лицо потемнело. — И все-таки это явная ловушка.

— Я думаю, что знаю, кто хотя бы частично виноват в этом, — сказал Перрин. — Там тот, с кем я должен сойтись лицом к лицу, и я не смогу победить его, если не смогу биться с ним на равных. Там, во сне.

Ранд медленно кивнул.

— Колесо плетет, как желает Колесо. Мы вынуждены покинуть Запустение; ты не сможешь войти в сон из…

Он замолк, потом сделал что-то, создавая плетение. Перед ним открылись переходные врата. Их что-то отличало от обычных врат.

— Ясно, — сказал Ранд. — Миры накладываются друг на друга, сжимаются. То, что когда-то было разделено, более не остается таким же. Эти врата перенесут тебя в сон. Будь осторожен, Перрин. Если ты умрёшь в этом месте будучи во плоти, это может иметь… последствия. Твоя участь может быть хуже самой смерти, особенно сейчас. В эти времена.

— Знаю, — сказал Перрин. — Мне понадобится выход. Может ли один из твоих Аша`манов создавать одно из таких врат ежедневно, на закате? Скажем, на площадке для перемещений Меррилора?

— Опасно, — шепнул Ранд. — Но я сделаю это.

Перрин благодарно кивнул.

— Если будет угодно Свету, мы увидимся снова, — сказал Ранд. Он протянул руку Перрину. — Проследи за Мэтом. Я, честно говоря, не уверен, что он собирается делать, но я чувствую, что это будет очень опасно для всех, кто имеет к этому отношение.

— Совсем не так, как мы, — сказал Перрин, пожимая Ранду руку. — Ведь мы оба гораздо лучше умеем выбирать безопасные пути.

Ранд улыбнулся.

— Да осияет тебя Свет, Перрин Айбара.

— И тебя, Ранд Ал`Тор. — Перрин вдруг замялся, он понял что происходит. Они прощались. Он обнял Ранда.

— Позаботьтесь о нём, вы обе, — сказал Перрин, глядя на Найнив и Морейн, после того как разомкнул объятия. — Слышите?

— О, теперь ты хочешь, чтобы я следила за Рандом? — сказала Найнив, уперев руки в бока. — Я не уверена, что когда-либо прекращала это занятие, Перрин Айбара. И не думай, что я не слышала, как вы оба тут шептались. Ты делаешь что-то глупое, не так ли?

— Как и всегда, — сказал Перрин, махнув на прощанье Тому. — Гаул, ты уверен, что хочешь это сделать?

— Да, — сказал айилец, вынимая своё копьё и глядя сквозь созданные Рандом переходные врата.

Без лишних слов, оба взвалили свои тяжелые пожитки и шагнули в Мир Снов.