Память Света

Глава 25 Короткие зарисовки

Суан издала долгий, облегченный вздох, когда Амерлин с горящими глазами шагнула через врата в их лагерь с Дозин, Саэрин и несколькими другими восседающими.

Брин прошёл через врата следом, торопясь к Суан.

— Что решили? — спросила она.

— Мы остаёмся, — ответил Брин.

— Приказ Илэйн, и Амерлин согласна с ней.

— Мы в меньшинстве, — сказала Суан.

— У других также, — ответил он, глядя на запад.

Последние несколько дней шаранцы собирали силы, разбив лагерь в пару милях от армии Эгвейн, стоявшей тылом к широкой реке, которая отделяла Кандор от Арафела.

Тень пока ещё не начала общего наступления, вместо этого только редкие группы рейдеров проходили через врата в ожидании, пока медлительные армии троллоков догонят их. К сожалению, троллоки уже подтянулись. Войска Эгвейн могли бы снова отступить через врата, но Суан призналась, что это не принесёт пользы. Им так или иначе придётся сразиться с этой армией.

Брин сам выбрал это место, на юго-востоке Кандора, потому что рельеф давал им небольшое преимущество. Река, что текла с севера на юг по границе Кандора, была глубокой, а ближайший брод находился в четверти мили от холмов, протянувшихся с востока на запад вдоль южной границы Кандора. Армия Тени будет искать брод, чтобы войти в Арафел. Разместив свои войска на холмах неподалеку от переправы, он получит возможность атаковать армию Тени с двух сторон. Если уж совсем прижмёт, можно будет выйти через брод на Арафельский берег реки, и тогда река станет естественной преградой для троллоков, они окажутся в невыгодное положении. Это небольшое преимущество, но в бою иногда именно такая мелочь решает всё.

На равнинах к западу от реки, Тень выстроила шаранскую и троллочью армии. И двинула их через поле на объединенные силы Айз Седай и людей под командованием Брина.

Эгвейн неподалеку осматривала лагерь. «Свет, это такое облегчение — знать, что Амерлин выжила», — думала Суан. Она предсказывала, что так оно и будет, но всё же… Свет! Как приятно смотреть на лицо Эгвейн.

Если это и в самом деле было ее лицо. Амерлин впервые появилась в лагере после тягостных испытании, но она провела несколько встреч с восседающими в тайных местах. У Суан еще не было возможности спокойно поговорить с Эгвейн.

— Эгвейн ал`Вир, — позвала Суан. — Скажи мне, где мы впервые встретились!

Сопровождающие нахмурились, услышав безрассудные слова Суан. Но Эгвейн, казалось, все поняла.

— Фал Дара, — сказала она. — Ты тогда связала меня Воздухом во время нашего путешествие вниз по реке, это был один из уроков прикосновении к источнику, и я его никогда не забуду.

Суан глубоко вздохнула, слова Эгвейн принесли настоящее облечение. На том уроке на корабле никто больше не присутствовал, кроме Эгвейн и Найнив. Но Суан, к сожалению, сказала об этом Шириам, Наставнице Послушниц, принадлежавшей к Чёрной Айя. Хотя она всё равно верила, что к ним вернулась настоящая Эгвейн. Легко создать поддельное лицо женщины, но залезть в её воспоминания — это уже совсем другой разговор.

Суан постаралась заглянуть Эгвейн прямо в глаза. Ходили разные слухи о том, что произошло в Чёрной Башне. Мирелле рассказывала об этом, о тех событиях, в которых участвовали её новые Стражи. Нечто тёмное.

Говорили, что можно определить по глазам. Она бы заметила перемены в Эгвейн, если бы таковые произошли, верно?

«Если же мы не сможем определить, — подумала Суан, — то мы все обречены». Ей придётся довериться Амерлин, как приходилось это делать раньше уже не раз.

— Соберите Айз Седай, — велела Эгвейн. — Генерал Брин, выполняйте приказы. Мы будем удерживать реку до тех пор, пока наши потери не станут совершенно невосполнимыми, и только тогда… — она замолчала. — С каких пор эти здесь кружат?

Суан кинула взгляд вверх на разведчика на ракене пролетавшего над головой.

— Все утро. Письмо у вас.

— Треклятый мужчина, — сказала Эгвейн. Сообщение Дракона Возрождённого, доставленное Мин Фаршав, было коротким.

«Шончан вступят в бой с Тенью».

По причинам, которые женщина не назвала, он послал к ним Мин. Брин тут же дал ей задание. Она работала писцом у тех, кто управлял снабжением.

— Вы доверяете словам Дракона Возрождённого о Шончан, Мать? — спросила Саэрин.

— Я не знаю, — сказала Эгвейн. — В любом случае выстройте наши боевые порядки, но поглядывайте на эти штуки вверху, на случай их нападения.

Когда Ранд вошёл в грот, что-то изменилось в воздухе. Тёмный только сейчас почувствовал его присутствие и был удивлён этим. Кинжал сделал своё дело.

Ранд шёл впереди, Найнив слева, Морейн справа. Пещера уходила вниз, и этот спуск свёл на нет всё то расстояние, что они поднимались к входу. Проход был знаком ему по воспоминаниям того, из другой Эпохи.

Было такое ощущение, словно грот поглощал их, заставляя спускаться вниз, к огням, что горели внизу. Оскалившийся клыкоподобными сталактитами свод пещеры, казалось, становился ниже по мере того, как они шли. Он опускался с каждым пройденным шагом. Он не двигался, и пещера не становилась уже. Она просто все время менялась, была то высокой, то низкой.

Грот был точно пасть, медленно сжимающая свою добычу. Волосы на голове Ранда коснулись верхушки сталактита, и Найнив присела на корточки, глядя вверх и приглушённо ругаясь.

— Нет, — останавливаясь, сказал Ранд. — Я не поползу к тебе на коленях, Шай’тан.

Пещера в ответ зарокотала. Тёмные своды, казалось, сжимались, давя на Ранда. Он стоял не двигаясь. Как будто он был застрявшей шестерёнкой, и весь остальной механизм нажимал на него, чтобы продолжать крутить стрелки часов. Он стоял спокойно.

Каменные своды содрогнулись, а потом отступили. Ранд сделал шаг вперёд и выдохнул, когда давление спало. То, что он начал, не могло быть сейчас остановлено. Промедление давило и на него, и на Тёмного; его противник был пойман в ловушку неизбежности точно так же, как и он сам. Тёмный не существовал внутри Узора, но Узор всё же оказывал на него влияние.

Позади Ранда, там, где он только что стоял, осталась небольшая лужица крови.

«Мне следует поспешить, — подумал он. — Не могу же я истечь кровью и умереть до того, как закончится битва».

Земля снова задрожала.

— Всё верно, — прошептал Ранд. — Я пришёл за тобой. Я не овца, ведомая на бойню, Шай`тан. Сегодня я охотник.

Дрожание земли походило на смех. Жуткий смех. Ранд не обратил внимания на тревожный взгляд Морейн, шедшей рядом с ним.

Они продолжали спускаться. Странное чувство пришло по узам. Одна из его женщин была в беде. Это Илэйн? Авиенда? Он не мог сказать. Извращенность этого места влияла на узы. Он двигался сквозь время иначе, чем они, и он потерял ощущение времени с тех пор, как они вошли. Он лишь чувствовал, что одна из них страдала от боли.

Ранд зарычал, прибавляя шаг. Если Тёмный как-то ранил их… Разве тут не должно становиться светлее? Они вынуждены были полагаться только на мерцание Калландора, через который Ранд тянул саидин.

— Где огни? — спросил Ранд, голос отразился эхом. — Расплавленный камень в конце пути?

— Огни были поглощены, Льюис Терин, — ответил голос из теней впереди.

Ранд остановился, затем шагнул вперед, Калландор вспыхнул, чтобы высветить коленопреклоненную фигуру на границе света и тьмы, голова склонена, меч, остриё которого упиралось в землю перед ним.

За фигурой было… ничто. Чернота.

— Ранд, — сказала Морейн, кладя ладонь на его руку. — Тёмный поднимается вопреки своим узам. Не касайся этой черноты.

Фигура встала и обернулась, теперь знакомое лицо Моридина отражало мерцание Калландора. Рядом с ним на земле лежала оболочка. Ранд не мог объяснить это иначе. Она была подобна личинке, которую некоторые насекомые сбрасывают после того, как они выросли, только эта была в форме человека. Человека без глаз. Одного из Мурддраалов?

Моридин посмотрел на оболочку, проследив взгляд Ранда.

— Сосуд, который больше не нужен моему хозяину, — сказал Моридин. Саа, отметка Темного, металась в его глазах, содрогалась, перемещаясь с безумной скоростью. — Это породило то, что у меня за спиной.

— За тобой — ничто.

Моридин поднял свой меч, держа клинок прямо перед своим лицом, отсалютовал.

— Точно, — его глаза почти полностью заливала чёрнота.

Ранд велел Морейн и Найнив отступить на несколько шагов назад, когда Моридин приближался.

— Ты требуешь поединка? Здесь? Сейчас? Элан, ты же знаешь, то, что я делаю — неизбежность. Задерживать меня не имеет никакого смысла.

— Никакого смысла, Льюис Терин? — засмеялся Моридин. — Если я тебя даже чуть-чуть ослаблю, разве не станет задача моего хозяина проще? Нет, я думаю, что должен преградить тебе путь. А если я выйду победителем, что тогда? Твоя победа не безусловна. И никогда не была такой.

«Я снова выиграю, Льюис Терин…»

— Ты можешь отойти в сторону, — сказал Ранд, подымая Калландор; мерцание его света искажало чёрный меч Моридина. — Я могу потерпеть поражение, также как и ты. Позволь мне пройти. Хотя бы раз сделай тот выбор, который должен сделать.

Моридин засмеялся.

— Сейчас? Сейчас ты просишь меня вернуться к Свету? Мне было обещано забвение. Наконец-то ничто, полное уничтожение моей сути. Конец. Ты не украдёшь этого у меня, Льюис Терин! Клянусь могилой, нет!

Моридин наступал, размахивая мечом.

Лан выполнил «вишневый лепесток целует пруд» — не простая задача верхом, так как эта позиция не была предназначена для седла. Его меч проткнул шею троллока, на несколько дюймов углубившись в кожу существа. Этого оказалось достаточно, чтобы зловонная кровь брызнула в стороны. Тварь с лицом быка бросила оружие, чтобы зажать рану на шее, и выдавила из себя какое-то бульканье — полу-крик, полу-стон.

Лан развернул Мандарба, когда второй троллок напал сбоку. Лан отсек ему руку, пока тот разворачивался. Троллок пошатнулся от удара, и Андер проткнул его сзади.

Андер приостановил свою лошадь рядом с Мандарбом, сквозь грохот битвы Лан услышал, как тяжело дышал его друг. Как давно они уже сражались здесь, в первых рядах? Руки Лана висели свинцовыми гирями на его плечах.

Так плохо не было даже во времена Кровавого Снега.

— Лан! — закричал Андер. — Они все идут!

Лан кивнул, а затем направил Мандарба на пару троллоков, которые полезли через трупы, чтобы атаковать. У этих двух были шесты с крюками. Не редкость для троллоков, они поняли, что пехота для них гораздо менее опасна, чем воины верхом на лошадях. Однако это заставило Лана задаться вопросом, не пытались ли они захватить его.

Он и Андер позволили троллокам подобраться поближе и атаковать, когда сбоку показались двое из Высшей Гвардии, собираясь отвлечь их внимание. Троллоки набросились на Лана, и гвардейцы ринулись вперед, обрубая древки их крюков.

Твари не остановились, тянули свои толстые грубые пальцы, стараясь стащить его с седла. Лан почувствовал гнилостный запах их дыхания, когда вонзил меч в горло одного из троллоков. Как же медленно действуют сейчас его мышцы! Андеру лучше быть начеку.

Неожиданно галопом примчался Андер, ударил бронированным крупом своего коня второго троллока, отбросил его в сторону. Тот споткнулся, и двое гвардейцев добили его топорами с длинными рукоятями.

Оба гвардейца были в крови, как и Андер. Как и сам Лан. Он лишь смутно помнил, что получил рану в бедро. Он так устал, что был уже не в состоянии сражаться.

— Отступаем, — неохотно объявил он. — Пусть кто-нибудь другой займет эту позицию.

Лан и его люди вели тяжелую конницу во главе атаки, оттесняя троллоков и рассекая их треугольное построение, разбрасывая в стороны, чтобы потом сокрушить фланговыми атаками.

Остальные кивнули, и он почувствовал их облегчение, как и свое, и пятьдесят с небольшим гвардейцев повернули назад. Они отступили, и группа шейнарцев заполнила этот пробел. Лан очистил свой меч от крови и вложил в ножны. Над головой сверкнула молния. Да, кажется эти облака сегодня ниже. Точно ладонь, медленная давящая на людей, пока они не умрут.

Несколько молний одна за другой разорвали воздух рядом с ними. Лан резко повернул Мандарба. Сегодня было много молний, но эти били уж слишком часто. В воздухе запахло дымом.

— Повелители Ужаса? — спросил Андер.

Лан кивнул, ища глазами нападавших. Но видел он только шеренги солдат и кишащие массы троллоков волнообразно несущиеся вперед. Надо было подняться повыше.

Лан указал на один из холмов и пришпорил Мандарба. Солдаты арьергарда, заметив, как он проезжает мимо, поднимали вверх руки и выкрикивали «Дай Шан». Их броня была заляпана кровью. В течение всего дня резервные отряды то выходили на передовую, то возвращались.

Мандарб поднимался на холм. Лан похлопал коня, спешился и побрел рядом с жеребцом. На вершине он остановился, оглядывая поле битвы. Армии порубежников представляли собой клиновидные вкрапления серебра и других цветов в море троллоков.

Так много. Снова появились Повелители Ужаса, они стояли на большой платформе, которую катили по полю дюжины троллоков. Им надо было находиться повыше, чтобы видеть, куда направлять свои атаки. Лан стиснул зубы, наблюдая, как молнии ударили в кандорцев, подбрасывая тела в воздух и пробивая бреши в их рядах.

Собственные направляющие Лана нанесли ответный удар, они метали молнии и огонь в надвигающихся троллоков, чтобы сдержать прорыв через брешь в рядах порубежников. Это не сможет продолжаться долго. У него гораздо меньше Айз Седай и Аша`манов, чем у Тени Повелителей Ужаса.

— Свет, — сказал принц Кайсель, подъезжая к нему вплотную. — Дай Шан, если они пробьют достаточно брешей в наших рядах…

— Подходят резервы. Там, — указал Андер. Он еще не успел поднять на вершину, и Лану пришлось подойти ближе, чтобы посмотреть, куда тот указывал. Группа шейнарских всадников приближалась к тому участку боя, на который сыпались молнии.

— Там тоже, — сказал Кайсель, показывая на восток. Группа арафельцев двигалась туда же. Два отряда смешались, разом кинувшись на помощь в одно и тоже время.

Молнии посыпались дождем на платформу с Повелителями Ужаса. Хорошо. Наришме и Мерис было приказано наблюдать за Повелителями Ужаса и попытаться убить их. Возможно, это отвлечет противника. Лан сосредоточился кое на чем другом.

Почему два резервных отряда были направлены, чтобы заткнуть одну и ту же дыру? И одного было бы вполне достаточно, а в результате солдат оказалось так много, что они мешали друг другу. Ошибка?

Он нехотя забрался в седло Мандарба, коню снова придется потрудиться, хоть он и не успел толком отдохнуть. Лан хотел проверить, почему произошла ошибка.

В волчьем сне Перрин и Гаул остановились на горном хребте, оглядывая долину, на дальнем конце которой возвышалась гора. Над горой бешено клубились черные тучи, едва не касаясь ее вершины.

Ветра метались по долине, и Перрин был вынужден создать карман спокойствия вокруг себя и Гаула, отводя в сторону летающие обломки. Им удавалось разглядеть лишь отдельные коротенькие эпизоды происходившего внизу крупного сражения. Айил, троллоки и люди в доспехах появлялись на мгновенья в волчьем сне, как будто сплетенные из скручивающихся струй дыма и пыли, размахивали оружием и развеивались.

Во сне повсюду вокруг было множество волков. Они ожидали… чего-то. Но не могли объяснить Перрину, что именно. У них было свое имя для Ранда, Ночной охотник… Возможно, они здесь собирались увидеть, что он сделает.

— Перрин? — спросил Гаул.

— Наконец-то он здесь, — тихо сказал Перрин. — Он вошёл в Бездну Рока.

Перрин обязательно должен был понадобиться Ранду в какой-то момент этого поединка. К сожалению, Перрин не мог просто оставаться здесь и ждать; у него была работа, которую нужно сделать. Они с Гаулом, с помощью волков, обнаружили Грендаль поблизости от Кайриена. Она разговаривала с какими-то людьми в их снах. Возможно с Друзьями Тёмного в армии людей?

«А раньше она заглядывала в сны Башира, — подумал Перрин. — Во всяком случае, так утверждала Ланфир». А он ей совершенно не доверял.

Как бы то ни было, он уже находил сегодня Грендаль и только собирался нанести ей удар, как она внезапно исчезла.

Он знал, как отследить кого-то в мире снов, когда он перемещается, и последовал за ней сюда, в Такан`дар.

Ее запах неожиданно пропал посреди долины. Она переместилась назад в реальный мир. Перрин не знал точно, сколько времени прошло в волчьем сне; у него с Гаулом еще была еда, но ощущение было такое, будто прошли долгие дни. Ланфир сказала, что чем ближе Перрин будет находиться к Ранду, тем сильнее искажается время. Наверное, он мог бы проверить это утверждение.

«Он здесь, Юный Бык! — неожиданное и срочное послание пришло от волка по имени Восход Солнца. — Здесь в ущелье. Губитель среди нас! Поспеши!»

Перрин взвыл, не говоря ни слова, схватил Гаула за плечо и сместил их. Они возникли на каменистой дороге, которая вела к зияющей дыре в скале над ними, проходу вниз в саму Бездну Рока.

Поблизости лежал волк, со стрелой в боку, от него шел запах смерти. Другие завывали неподалёку. Жуткий ветер налетел на Перрина; он пригнул голову и бросился в проход, Гаул держался рядом. «Внутри, Юный Бык, — послал волк. — Внутри зева тьмы».

Не смея даже задуматься, что он делает, Перрин ворвался в длинный узкий коридор, изобилующий острыми камнями, выступающими из пола и потолка. Впереди что-то яркое посылало пульсирующие волны через пространство. Перрин поднял руку, загораживая свет, разглядывая неясные силуэты в конце коридора.

Двое мужчин, сошлись в битве.

Две женщины застыли, точно замороженные.

И всего в паре шагов от Перрина — Губитель, натягивающий свой лук.

Перрин взревел, молот оказался у него в руке, и он сместился, встав между Губителем и Рандом. Он отбил стрелу в воздухе своим молотом и расщепил вторую, едва она сорвалась с тетивы. Глаза Губителя широко раскрылись, и он исчез.

Перрин сместился к Гаулу, схватил его за руку и сместился назад, туда, где только что был Губитель и уловил след его перемещения.

— Будь начеку, — сказал Перрин, затем сместил их обоих вслед за Губителем.

Они упали среди человеческого отряда. Это были Айил, но вместо обычных вуалей, у них были странные красные шуфа.

Перемещение не далеко забросило Перрина и Гаула; это была своего рода деревня, расположенная неподалеку от Шайол Гул, так что гору было видно вдали.

Красновуальные атаковали. Перрин не особенно удивился, когда обнаружил Айил на стороне Тени. Друзья Тёмного были среди всех народов. Но зачем же обнаруживать себя цветом своих вуалей?

Перрин широко размахнулся молотом, удерживая Айил на расстоянии, потом сместился к ним в тыл и разбил голову одного из них. Гаул превратился в расплывчатое пятно копий и коричневой одежды, он уклонялся от ударов красновуальцев, сам наносил удары, исчезал, снова появлялся и снова бил. Да, он быстро научился, явно быстрее, чем эти красновуальные, так как они за ним не поспевали. Перрин разбил еще одному коленную чашечку и оглянулся в поисках Губителя.

Вон он. Стоит на пригорке повыше и наблюдает. Перрин взглянул на Гаула, который в перерыве между прыжками быстро кивнул ему. Оставалось восемь красновуальцев, но…

Земля под ногами Гаула начала вспучиваться и, взрываться, Гаул подпрыгнул. Перрин сумел защитить своего друга, создав под ним стальную пластину, чтобы отклонить взрыв, но он был все-таки слишком близок. Гаул приземлился жестко, и Перрину пришлось переместиться к нему и атаковать красновуальцев, нападавших сзади.

— Будь осторожен, — выкрикнул Перрин Гаулу. — По крайней мере один из них может направлять!

Свет. Как будто мало было Айил, сражающихся на стороне Тени. Направляющие Айил. Направляющие мужчины Айил. Свет!

Перрин развернулся было к следующему врагу, но тут подоспел Губитель, в одной руке меч, в другой — длинный охотничий кинжал, такой, каким свежуют добычи.

Рыча, Перрин бросился в бой, и они начали странный танец. Один нападает, его противник исчезает и тут же появляется неподалеку, чтобы в свою очередь атаковать. Так они и кружили, то один смещается, пытаясь достать противника, то другой. Только что не достиг цели сокрушительный удар Перрина, и тут же чуть он сам чуть не поймал клинок в живот.

Гаул оказался весьма кстати, Перрину было бы слишком сложно противостоять одновременно Губителю и красновуальцам. К сожалению, Гаул мало что мог сделать, кроме как отвлекать его врагов, да и это давалось ему с большим трудом.

Когда столб огня почти достал Перрина, он принял решение. Он сместился к Гаулу и чуть не получил копьем в плечо. Перрин успел превратить копье в тряпичное, и оно согнулось об его кожу.

Гаул, глядя на Перрина, начал было открывать рот, но Перрин не дал ему возможности заговорить. Он схватил друга за руку и переместил их обоих. Они исчезли в тот момент, когда вокруг них вспыхнуло пламя.

Они вновь появились у входа в Бездну Рока. Плащ Перрина тлел. У Гаула кровоточила рана на бедре. Когда он ее получил?

«Вы там?» — немедленно послал Перрин.

Несколько дюжин волков ответили ему: «Мы тут, Юный Бык».

«Ты поведешь нас, Юный Бык? На Последнюю Охоту!»

«Следи за Лунной Охотницей, Юный Бык. Она идет по твоему следу, подобно льву в высокой траве».

«Вы нужны мне, — послал Перрин волкам. — Губитель здесь. Пойдете ли вы на бой с ним, и его людьми ради меня?»

«Это же Последняя Охота», — ответил один из них, как и многие другие, которые согласились помочь ему. Они возникли на склонах Шайол Гул. Перрин учуял их тревогу; они не любили это место. Сюда волки не приходили, ни в мире яви, ни во сне.

Губитель последовал за ним. Либо он понял, что Перрин будет охранять это место, либо он намеревался снова напасть на Ранда. Во всяком случае, Перрин видел, как он стоит наверху, на гребне скал, и смотрит вниз на долину — темная фигура с луком и в черном плаще, бьющемся на неистовом ветру. Под ним все еще бушевала битва, возникая в виде картинок из пыли и теней. Тысячи и тысячи людей умирали, убивали, и только их призраки достигали этого места.

Перрин сжал свой молот.

— Давай, попробуй, — прошептал он. — Ты узнаешь, что на этот раз я совсем другой противник.

Губитель поднял лук, спустил тетиву. Стрела разделилась на четыре, потом на шестнадцать, и вот уже целое облако стрел летит в Перрина.

Перрин зарычал и атаковал воздушную колонну, которой Губитель хотел остановить ветер. Колонна исчезла, и яростный ураган подхватил стрелы, закрутив их в вихре.

Губитель появился перед Перрином, сверкая ножом и мечом. Перрин прыгнул на него. В это время рядом возникли красновуальники. Волки и Гаул немедленно вступили с ними в схватку, давая Перрину возможность драться с главным врагом. Перрин крутанулся, с ревом отбивая оружие Губителя, и целясь ему в голову.

Губитель отскочил и создал каменные руки, которые вырвались из-под земли, разбрасывая щебень и осколки скалы, пытаясь схватить Перрина. Сконцентрировавшись, Перрин заставил их взорваться и осыпаться осколками на землю. Он уловил острый запах удивления Губителя.

— Ты здесь во плоти, — зашипел Губитель.

Перрин подскочил к нему, перемещаясь в прыжке, чтобы быстрее добраться до противника. Губитель блокировал щитом, который появился в его руке. Ма`аллейнир оставил большую вмятину на нем, но удар был отведен.

Губитель исчез и появился сзади в пяти шагах, на краю пути, ведущего к пещере.

— Я очень рад, что ты пришел охотиться на меня, волчонок. Мне запретили искать тебя, а теперь ты здесь. Я содрал шкуру с родителя, а теперь и со щенка.

Перрин бросился на Губителя смазанным прыжком, похожим на тот, что он использовал для перемещения с холма на холм. Он врезался в противника, и они оба, пролетев с дюжину шагов, свалились на выступ перед открытой Бездной Рока.

Молот Перрина была у него на поясе — он не помнил, как повесил его туда — но он не хотел бить этого человека молотом. Он хотел узнать, что почувствует Губитель в тот момент, когда он ударит его кулаком в лицо. Удар достиг своей цели, когда они упали, но лицо Губителя неожиданно оказалось жестким, как камень.

В этот момент уже не плоть сражалась против плоти, но воля против воли. Когда они вместе рухнули на землю, Перрин представил, как кожа Губителя становится мягкой, прогибается под его ударом, как ломаются и трещат кости. Губитель в ответ на это сделал свою кожу каменной.

В результате щека Губителя стала жесткой, как камень, но Перрин все равно расколол ее. Они упали на землю и откатился друг от друга. Когда Губитель поднялся, его правая щека выглядела так, будто по статуе ударили молотом, небольшие трещины зазмеились по коже.

Кровь потекла из этих трещинок, и Губитель в крайнем удивлении раскрыл глаза. Он поднял руку к щеке, и почувствовал кровь. Кожа снова стала плотью, и на трещинках появились стежки, точно сделанные хирургом. Никто не мог сам исцелить себя в волчьем сне.

Губитель усмехнулся Перрину и ринулся на него. Двое двигались взад и вперед, кружа в клубящейся пыли, из которой возникали лица и тела людей, сражающихся сейчас за свою жизнь в другом месте, в другом мире. Перрин кинулся вперед сквозь призрачных бойцов, пыль струилась от качающегося Ма`аленира. Губитель скользнул назад, создавая вихрь, сдувающий врага с ног, ринулся в атаку.

Перрин, не задумываясь, превратился в волка, меч Губителя прошел над его головой. Юный Бык прыгнул на Губителя, швырнув его назад сквозь силуэты двух сражающихся Айильцев. Те распались в песок и пыль. Воины возникали и пропадали под порывами ветра.

Буря ревела и выла в ушах Юного Быка, и пыль проникала в его кожу, засоряла глаза. Он перекатился через Губителя и рванулся к его горлу. Как сладко будет ощутить вкус кровь этого двуногого у себя во рту. Губитель переместился.

Юный Бык обернулся Перрином, с молотом наготове он присел на равнине, где кипели многочисленные схватки, возникали и пропадали люди. «Осторожнее, — подумал он про себя. — Ты волк, но больше ты все-таки человек». Для начала он понял, что некоторые из этих видений были не совсем людьми. Он увидел пару, которая отчетливо напоминала змей по внешнему виду, хотя они быстро исчезли.

«Это место отражает другие миры?» — подумал он, не зная, что можно поделать с призраками.

Губитель, стиснув зубы, снова пошел на него. Молот Перрина нагрелся в ладонях, нога пульсировала болью в том месте, куда его ранили, а потом исцелили во время его последнего боя с Губителем. Он заревел, пропуская меч Губителя очень близко — позволив ему чиркнуть себя по щеке — и тут же с грохотом опустил свое оружие на противника.

Губитель исчез.

Перрин не остановил замаха, и на мгновение ему показалось, что он попал по Губителю. Но нет, его молот едва коснулся цели, когда Губитель исчез. Соперник ожидал, готовый переместиться в любой момент. Перрин почувствовал, как кровь струится по бороде к подбородку; меч оставил глубокий надрез на его щеке, практически в том же месте, куда он ударил Губителя в лицо.

Он понюхал воздух, крутясь, пытаясь уловить запах того места, где находился Губитель. Куда он пошёл? Запаха не было.

Губитель не сместился в другое место волчьего сна. Он знал, что Перрин может последовать за ним. Вместо этого он скорее всего прыгнул назад в мир яви. Перрин взвыл, понимая, что упустил свою добычу. Волк в нём противился этому, ведь это — неудачная охота, и Перрину пришлось побороться, чтобы с трудом вернуть себе контроль над разумом.

Ему помог это сделать запах. Горящий мех. Это сопровождалось завываниями боли.

Перрин сместил себя назад, туда, где начался бой. Волки, обожженные и умирающие, лежали среди трупов в красных вуалях. Двое из этих Айил были ещё на ногах, спина к спине, очень некстати они опустили свои вуали. У них были остроконечные зубы, и они направляли, ощерившись в безумных улыбках. Сжигая и обугливая волков одного за другим. Гаул вынужден был укрыться за скалой, его одежды тлели. Он пах болью.

Улыбающихся направляющих, похоже, вовсе не беспокоило, что их товарищи рядом умирали, истекая кровью. Перрин направился к ним. Один поднял руку и выпустил струю огня. Перрин превратил её в дым, затем разделил его поток, войдя прямо в него, серо-черный дым закружился вокруг него и устремился прочь.

Другой айилец также направлял, пытаясь вспучить землю под Перрином. Перрин знал, что земля не разломится, что она будет сопротивляться плетениям. Так оно и случилось. Перрин не мог видеть плетения, но он знал, что земля — неожиданно намного более прочная — отказалась сдвинуться с места, как ей приказывали.

Первый айилец, рыча от ярости, потянулся за копьем, но Перрин схватил его за шею.

Он страстно хотел сломать этому парню горло. Он снова упустил Губителя, и волки погибли из-за этих двоих. Он сдержал себя. Губитель… Губитель заслуживал худшей участи, чем смерть, за то, что он сделал. Он не знал ничего об этих людях, и не был уверен, что, убивая их здесь, убьёт их навсегда, без возрождения.

Ему казалось, что каждый, даже такие создания, должен иметь второй шанс. Красновуальный в его руке дернулся, пытаясь спеленать Перрина плетением Воздуха.

— Ты идиот, — тихо сказал Перрин. Потом посмотрел на второго. — Ты тоже.

Оба сморгнули, в их глазах появилось тупое выражение. Один стал пускать слюну. Перрин покачал головой. Губитель не обучил их вовсе. Даже Гаул всего лишь после… как долго это длилось? В любом случае, даже Гаул знал, как не оказаться во власти кого-то, кто может непосредственно воздействовать на твой разум, изменять его.

Перрин продолжал думать о них как об идиотах, продолжая превращение. Он опустился на колени, выискивая среди волков раненых, которым еще можно помочь. Он вообразил повязки на ранах тех, кто был еще жив. Они быстро выздоровеют в этом месте. Волки, похоже, умели это делать. Они потеряли восьмерых, и Перрин взвыл над их телами. Остальные волки присоединились к нему, но в их голосах не было сожаления. Они сражались. За этим они и пришли сюда.

После этого Перрин посмотрел на поверженных красновуальщиков. Все были мертвы. Гаул прихрамывал рядом с ним, поддерживая обожжённую руку. Рана выглядела плохо, но угрожала немедленной потерей жизни.

— Нам нужно забрать тебя отсюда, — сказал ему Перрин, — и исцелить. Я не знаю, который сейчас час, но думаю, нам следует пойти на Мериллор и подождать, пока откроются врата.

Гаул улыбнулся ему во весь рот.

— Я самолично убил двоих из них, Перрин Айбара. Один мог направлять. Я считал, что обрёл великую честь, но потом выскользнул ты и захватил двух пленных, — он покачал головой. — Сама Байн бы смеялась всю дорогу назад в Трёхкратную Землю, если б увидела это.

Перрин обернулся на двух своих пленников. Убивать их здесь казалось бессердечной жестокостью, но освободить их — значило снова сражаться с ними, возможно, теряя волков, теряя друзей.

— Я не думаю, что они придерживаются джи`и`тох, — сказал Гаул. — Впрочем, разве ты взял бы мужчину, который может направлять, в качестве гай`шан? — он заметно вздрогнул.

— Просто убей их, и покончим с этим, — сказала Ланфир.

Перрин посмотрел на нее. Он не подпрыгнул, когда она заговорила — он немного попривык к внезапности ее появлений и исчезновений. Однако находил ее весьма неприятной.

— Если я убью их здесь, убьёт ли это их навсегда?

— Нет, — сказала она. — На людей это так не действует.

Доверял ли он ей? На этот раз он обнаружил, что доверяет, были основания для этого. Да и зачем ей лгать? И все-таки убить невооруженных мужчин… да они тут едва ли не слабее ребенка по сравнению с ним.

«Нет, — подумал он, глядя на убитых волков, — все-таки не дети. Намного более опасные».

— Эти двое были Обращены, — складывая руки на груди, сказала она, кивая на двух. Они были захвачены и Обращены.

Гаул что-то пробормотал. Его слова прозвучали как клятва, но еще и благоговейно. Это было Старое Наречие, и Перрин не смог уловить значения. Но потом Гаул поднял копьё. Он пах печалью.

— Вы плюнули ему в глаза, и поэтому он использовал вас, братья мои. Ужасно…

«Обращенные, — подумал Перрин. — Подобно тем мужчинам в Чёрной Башне». Он нахмурился, поднялся и взял в ладони голову одного из мужчин. Может ли его воля вернуть этого мужчину к Свету? Если он был принуждён ко злу, можно ли его восстановить?

Перрин ударился обо что-то огромное, когда тронул разумы этих мужчин. Его воля легко отскочила, подобно ветке, которой пытались разбить железные ворота. Перрин отшатнулся.

Он посмотрел на Гаула и покачал головой.

— Я ничего не могу для них сделать.

— Я сделаю это, — сказал Гаул. — Они наши братья.

Перрин неохотно кивнул, пока Гаул перерезал горло обоим мужчинам. Пусть уж лучше так. И все-таки Перрин страдал, глядя на это убийство. Он ненавидел то, что война делает с людьми, то, что она сделала с ним. Перрин — тот, каким он был много месяцев назад — никогда бы не стоял, глядя на такое. Свет… если бы Гаул не сделал этого, он сам бы сделал. Он знал это.

— Ты бываешь иногда таким ребёнком, — сказал Ланфир, руки ее все ещё были скрещены на груди, она наблюдала за Перрином. Потом вздохнула, взяла его за руку. Волна леденящего Исцеления прошла через него. Рана на щеке закрылась.

Перрин глубоко вздохнул, затем кивнул в сторону Гаула.

— Я не твоя прислуга, волчонок, — сказала она.

— Ты хочешь убедить меня, что ты не враг? — спросил он. — Тогда самое время начать.

Она вздохнула, затем нетерпеливо махнула Гаулу, чтобы он подошел. Он подошёл, прихрамывая, и она Исцелила его.

Отдаленный рокот донесся из пещеры. Она посмотрела туда и прищурила глаза.

— Я не могу здесь оставаться, — сказала она. И пропала.

— Я не знаю, что с этим делать, — сказал Гаул, почесывая руку там, где одежда была сожжена, а кожа исцелена. — Я думаю, она играется с нами, Перрин Айбара. И я не знаю, в какую игру.

Перрин хмыкнул соглашаясь.

— Этот Губитель… он вернётся.

— Я думаю, что с этим можно сделать, — отозвался Перрин, потянувшись к поясу, где ремнями был привязан Шип Снов. Он вынул Шип. — Сторожи здесь, — велел он Гаулу и вошёл в пещеру.

Перрин прошёл мимо камней, похожих на зубы. Трудно было избавиться от ощущения, что он ползет внутрь пасти Гончей Тьмы. Свет в самом низу спуска ярко горел и слепил, но Перрин сотворил вокруг себя затененный пузырь, точно полупрозрачное стекло. Он разглядел Ранда и кого-то, они дрались на мечах на выступе над расщелиной.

Нет. Это не расщелина. Перрин изумился. Весь мир, казалось, заканчивался здесь, разлом открывался в бесконечное ничто. Вечное пространство, подобное черноте Путей, только это, казалось, само втягивало внутрь себя. И его, и все остальное вокруг. Он привык к буре, бушующей снаружи, поэтому он не обратил внимания на ветер в тоннеле. Теперь, когда он заметил его, он почувствовал, как поток воздуха струится через разлом в эту расщелину.

Глядя вниз, он осознал, что он никогда раньше не понимал, что такое тьма. Вот она, тьма. Само небытие. Абсолютный конец всего. Обычно темнота пугала, потому что могла что-то опасное скрывать. Эта тьма была другой; если это поглотит вас, вы исчезнете полностью.

Перрин отшатнулся, хотя ветер, дующий вниз по скальному коридору, не был сильным. Просто… постоянным, подобно потоку, бегущему в никуда. Перрин сжал Шип Снов, затем заставил себя отвернуться от Ранда. Какая-то женщина неподалеку стояла на коленях, склонив голову, вся собранная, будто сопротивляется какой-то великой силе, приходящей из небытия. Морейн? Да, а вот и Найнив, стоит на коленях справа от неё.

Завеса между мирами была очень тонкой в этом месте. Если он видел Найнив и Морейн, возможно, они тоже могли видеть или слышать его.

Он приблизился к Найнив.

— Найнив? Ты слышишь меня?

Она мигнула, поворачивая голову. Да она его слышала! Но, похоже, не видела. Она растерянно оглядывалась по сторонам, цепляясь за каменные зубы на полу, как за саму жизнь.

— Найнив! — вскричал Перрин.

— Перрин? — прошептала она, оглядываясь. — Ты где?

— Я собираюсь кое-что сделать, Найнив, — сказал он. — Я сделаю так, что тут будет невозможно создавать врата. Если ты захочешь переместиться сюда или отсюда, тебе надо будет создать врата у входа в пещеру. Понятно?

Она кивнула, все еще высматривая его. Очевидно, реальный мир отображался в волчьем сне, но наоборот это не действовало. Перрин вбил Шип Снов в землю и активировал его, как показала Ланфир, создавая фиолетовый пузырь внутри пещеры. Он поспешил назад в коридор, продавливаясь сквозь прозрачную фиолетовую стенку, чтобы присоединиться к Гаулу и волкам.

— Свет, — сказал Гаул. — Я уже собирался идти тебя искать. Почему ты так долго?

— Так долго? — переспросил Перрин.

— Тебя не было по крайней мере часа два.

Перрин покачал головой.

— Это Скважина играет с нашим чувством времени. Хорошо, по крайней мере, пока этот Шип Снов действует, Губителю трудно будет подобраться к Ранду.

После того, как Губитель использовал Шип Снов против него, приятно было обратить тер’ангриал против него самого. Перрин сделал защитный пузырь именно такого размера, чтобы он поместился внутри пещеры и накрыл Ранда, Скважину и тех, кто рядом с ним. Купол был поставлен так, что его граница находилась внутри скалы, за исключением одного места в коридоре.

Губитель не сможет внезапно очутиться в центре пещеры и ударить; он будет вынужден войти с переднего входа. Или так, или найти способ прорыть ход в скале, что, как подозревал Перрин, в волчьем сне тоже было возможно. Однако это наверняка задержит его, а ранду только это и надо.

«Мне нужно, чтобы вы защищали это место, — передал Перрин собравшимся волкам, многие из которых всё ещё зализывали свои раны. — Убийца Тени сражается внутри, он охотится на самую опасную добычу, которую только знает этот мир. Мы не должны позволить Губителю добраться до него».

«Мы будем охранять это место, Юный Бык, — отозвался один из волков. — Все собираются. Он не пройдет мимо нас».

«Вы сможете так сделать?» — Перрин послал образ волков, рассыпавшихся по Порубежью, быстро передающих друг другу сообщение. Их было тысячи и тысячи, рыскающих по всей этой земле.

Перрин гордился своим посланием. Он послал не слова или изображения, но саму идею, вперемешку с запахами, с намеком на повеления инстинкта. Если волки сделают так, как он передал, они почти мгновенно смогут сообщить ему, когда Губитель вернётся.

«Мы можем так сделать», — отозвались волки.

Перрин кивнул, затем махнул Гаулу.

— Мы разве не остаемся? — спросил тот.

— Сейчас слишком много всего происходит, — сказал Перрин. — Время здесь движется очень медленно. Я не хочу, чтобы война прошла мимо нас стороной.

Кроме того всё ещё неясно, что же здесь делала Грендаль.