Отрезанный мир

Глава 45

Трудно преувеличить, насколько мир красив, когда можно подняться достаточно высоко, чтобы видеть его по-настоящему. На земле природа тоже прекрасна, но с высоты её красота совершенно другая, и она меняется в зависимости от ого, насколько высоко ты забрался. Чуть выше верхушек деревьев — всё ещё очень близко, но в в любую сторону видно горизонт. Повыше — и ландшафт начинает являть свои контуры, а если подняться ещё выше, то некогда бывшие деталями элементы становятся частью смеси цветов, на чём-то похожем на гигантское полотно художника.

Я, возможно, уже упоминал, что полёты — наверное самая любимая мною часть жизни волшебника, и в этот день мне удалось поделиться этим с новым человеком. Роуз справилась со страхом гораздо быстрее, чем я ожидал. Некоторым людям это так и не удаётся сделать, что я выяснил на примере Роланда годы тому назад. Как только мы поднялись выше, и земля стала слишком далёкой, чтобы казаться существенной угрозой, Роуз в восторге и благоговении округлила губы, и я всё ещё мог понять её, несмотря на то, как часто мне открывался подобный вид.

Я поднял нас настолько высоко, насколько мог, использовав часть своей силы, чтобы поддерживать вокруг нас плотную сферу воздуха. Берег, на котором мы раньше были, оказался лишь краем массивного континента, который, казалось, простирался бесконечно, уходя за горизонт, который теперь был гораздо дальше, чем раньше. Я увидел горы вдалеке, но не мог знать, были ли они как-то связаны с Элентирами, или входили в какой-то совершенно иной горный хребет. Между нами и горами лежало зелёное полотно лесов и лугов, иногда прерываемое отбрасывавшими солнечные блики реками.

Плохо было лишь то, что нигде в этом впечатляющем виде я не заметил ничего и близко похожего на нашу перемещённую цель, Ланкастер. Поискав несколько минут, я снизился до более разумной высоты, на которой мне не приходилось постоянно прилагать усилия, чтобы не дать нашей драгоценной сферы с воздухом лопнуть, оставив нас задыхаться.

Мы направились прямо внутрь континента, перпендикулярно берегу за нашими спинами. Было разумно предположить, что Ланкастер не находился в океане, хотя было вполне возможно, что мы вообще были на другом континенте. Узнать это было никак нельзя.

План заключался в том, чтобы лететь, пока мы не заметим что-нибудь интересное, вроде Ланкастера, или пока не наступит ночь. Мы могли себе позволить делать это в течение нескольких дней, предполагая, что мы найдём еду и воду. Я решил, что если ничего не найдём за неделю, то сможем просто пересечь границу обратно, а если окажемся в каком-то неизвестном месте нашего мира, то придётся рискнуть, использовав один из известных мне телепортационных кругов в качестве точки назначения.

Но я надеялся, что до этого не дойдёт. К этому моменту существовала высокая вероятность того, что большая их часть находилась под охраной.

В полёте мы видели на лугах огромные стада, и с такой высоты невозможно было определить, являлись ли они такими же странными и сварливыми, как встреченные мною ранее другие животные. По умолчанию я предположил, что это было так, поскольку до сих пор вся местная живность пыталась меня убить.

Я ощущал косвенное удовольствие, наблюдая за тем, как Роуз восхищается пейзажем, а ещё — ребяческую гордость за то, что показал ей, как быстро я могу летать, хотя я и воздержался от стремительных скоростей, которых я порой достигал, когда был один. Забавно, как присутствие лишь одного дополнительного пассажира может превратить даже кого-то вроде меня в ответственного человека.

Менее чем через два часа мы пересекли горы, и летели над широкой равниной. Конечно, там были не только равнины, но по большей части именно из них ландшафт и состоял. Никаких признаков чего-то знакомого или даже интересного по-прежнему не было. Я частично ожидал увидеть повсюду блестящий металл, свидетельство присутствия АНСИС, но из нашего положения местность выглядела совершенно нетронутой.

Ещё через пять часов равнины никуда не делись, но на горизонте начал проклёвываться новый горный хребет.

Мы также испытывали жажду, и нуждались в приземлении, чтобы удовлетворить наши более человеческие нужды. Мой мочевой пузырь готов был вот-вот лопнуть. Поэтому я опустил нас недалеко от реки. Земля рядом с ней была зеленее, полная сочной травы и рощиц деревьев.

Однако я был настороже. Вода также притягивала животных и, что важнее, более крупных животных, которые ими питались. В этот раз мы ничего не встретили, но Роуз была не рада моим правилам касательно справления нужды.

— Я не могу писать, когда ты стоишь надо мной, — настаивала она. — Отойди вон туда.

Мой ответ был кратким и ёмким:

— Пауки.

Она нахмурилась:

— Ты их почуял?

— Нет, но в прошлый раз я их пропустил, и они убили несколько человек, прежде чем я смог им помочь. А те были в броне и в обществе нескольких магов и драконов. Что если здесь есть что-нибудь очень коварное, типа гигантского, бешеного муравьиного льва? — предостерёг я её. — Если я не буду рядом, то можешь пойти кому-то на ужин раньше, чем я смогу что-то сделать.

Она бросила на меня лукавый взгляд:

— Ты действительно думаешь, что тут что-то есть?

Если честно, не думал. Я тщательно изучал местность, над и под землёй, с параноидальной одержимостью, которая бывает только у людей, ставших жертвой внезапной атаки пауков из-под земли, к числу которых я принадлежал.

— Здесь может быть что-то, чего я раньше не видел, — сказал я. — Оставайся здесь, а я встану по другую сторону этого куста.

— Ты всё ещё можешь видеть меня магическим взором, — указала она.

Я досадливо вздохнул:

— Это было справедливо почти всё время, пока ты была в Замке Камерон, покуда ты находилась в радиусе одной-двух миль. Я не буду обращать внимание на конкретику, поверь мне.

— Ладно, — сказала она, указывая пальцем. — Вон там. И молчи. Я постараюсь притвориться, что ты в нескольких милях отсюда.

Тут мне в голову пришла ещё одна мысль:

— Секундочку. Давай-ка я удостоверюсь, что этот куст не плотоядный. — Я с неописуемой храбростью сунул руку в кустарник, и потряс ею, проверяя, впадёт ли куст в ярость, или, быть может, попытается меня съесть. Не попытался. — Ладно, я думаю, ты в безопасности, — сказал я ей.

— Курам на смех, — сказала Роуз. — Отойди.

Вопреки моим ожиданиям, не случилось ничего ужасного. Как только наши биологические нужды были справлены, я потратил часть силы, чтобы пролевитировать воду из реки, а потом нагрел её до кипения, после чего дал ей остыть, чтобы мы могли ей напиться.

К счастью, у меня в одном из мешочков хранился маленький котелок, поэтому остатки воды я сохранил в нём, а ещё выловил из реки рыбы для нашего импровизированного обеда. Я не мог не почувствовать лёгкую вину за то, что ловил рыбу вот таким способом. Когда я был ребёнком, одним из любимых времяпрепровождений моего отца была рыбалка. Заниматься ею ему удавалось не часто, поскольку он был весьма занят в кузнице, но при любой возможности он сбегал на реку, и часами смотрел в воду.

Иногда он приносил домой несколько рыбин, а в другие дни возвращался пустым. Вспоминая это, я чувствовал, что использование магии — жульничество. Но, как и обычно, я предпочёл скорее смухлевать, чем остаться голодным, и даже рыбы нам не хватило насытиться. Ещё несколько дней такого питания, и я наверняка начну грезить овощами.

Чад Грэйсон как-то сказал мне интересную вещь. «Минимум половина растений, которые ты видишь, съедобна в той или иной мере». Я спросил его, почему он не ест их побольше, и ответ его был сурово прагматичным: «Потому что они почти все на вкус как говно».

Выкинув из головы тоску по моркови и луку, мы с Роуз возобновили наше путешествие в неизвестность. По мере приближения к следующему горному хребту кое-что стало заметным. В предгорьях и на пологих склонах рос лес, а посреди него было дерево, поднимавшееся гораздо выше остальных.

По мере нашего приближения довольно скоро стало видно, что это дерево было гигантом по сравнению с остальными, и мне в голову закралось подозрение, что это было необычное дерево. Оно выглядело подозрительно похожим на то, что я видел в своих воспоминаниях. Оно также выглядело очень похожим на дерево, которое до недавнего времени было телом Тириона.

— Думаю, мы нашли цивилизацию, в некотором роде, — сказал я Роуз.

Она тоже разглядывала дерево, и спросила:

— Это же…?

— Старейшина Ши'Хар, — отозвался я. — Если только я не слишком ошибаюсь.

— Ты сказал мне, что они вымерли, кроме Тириона и Лираллианты.

— Я так и думал, — сказал я. — Но похоже, что я ошибался. Но это лишь одно дерево, и это значит, что если другие деревья не скрываются где-то от нас, то размножаться оно не может. Интересно, как долго оно пробыло здесь в полном одиночестве?

— Странно это — думать о том, что дерево может быть одиноким, — прокомментировала Роуз. — Поскольку деревья ничего не чувствуют. Ты можешь определить, какого оно пола?

— Не могу, не приблизившись, — ответил я. — Для этого мне потребуется изучить его…

— Не говори.

— …сучок и ягодки, — закончил я.

— Просто чудо, что ты вообще сумел завести детей, — заметила Роуз.

Я рассмеялся, затем вернулся к более серьёзным вопросам:

— Думаю, надо подобраться ближе. Посмотрим, смогу ли я с ним поговорить.

— А разве это не требует кучу времени? — напомнила она мне.

Обычно — да, но я знал, что в некоторых ситуациях старейшины Ши'Хар могли ускорять своё восприятие времени вровень с нашим. В целом, это случалось, если кто-то пытался их поджечь, в результате чего им требовалось защищаться, но были другие редкие моменты, когда они так поступали добровольно. Глубоко в душе я чувствовал, что это может быть один из таких моментов.

Если бы меня спросили, я не смог бы объяснить, откуда у меня такое чувство. Может, это было предвиденье, или какой-то странный инстинкт, доставшийся мне по наследству вместе с лошти, но я чётко ощущал, что старейшину я нашёл не случайно.

Я был здесь для какой-то цели.

Естественно, это взывало у меня приступ паранойи:

— Давай-ка я найду для тебя безопасное место, — предложил я.

Роуз недобро на меня посмотрела:

— Мы это уже обсуждали.

— Роуз, послушай. Старейшины Ши'Хар, обычно спящие с нашей точки зрения, обладают огромной силой. Если я возьму тебя с собой, и оно станет враждебным, то мне, возможно, не удастся тебя защитить.

Она приняла задумчивый вид:

— Ты сможешь его убить, если придётся?

Я пожевал губу:

— Возможно. Тирион в своё время убил нескольких, но ситуации разные бывают.

— Ну, оно наверняка всё равно дружелюбно настроено, — сказала Роуз. — Если всё пойдёт наперекосяк, я поставлю скорее на безумного волшебника, который летает.

Не став спорить, я сдался. Мы через столь многое прошил в последнее время, что я просто не мог вообразить, как ситуация сможет стать хуже. Нам требовалась помощь или, как минимум, направление для движения. Старейшина наверняка будет рад узнать, что кто-то из его родственников выжил, на нашей стороне границы. К тому же, моё странно чувство интуиции понукало меня двигаться вперёд.

Мы полетели дальше, и по мере нашего приближения более мелкие деревья стали реже, пока не оставили небольшую поляну у корней старейшины Ши'Хар. Я также смог определить его тип.

Ши'Хар — не монолитная раса, как я некогда предполагал до изучения своих воспоминаний. Они на самом деле представляли из себя пять отдельных видов разумных деревьев. Как только мы оказались достаточно близко, формы ветвей хватило, чтобы сказать мне, что это дерево было Иллэниэлом.

Моё чувство предвосхищения росло, и на меня снизошло странное ощущение дежавю. Мы приземлились прямо под краем его массивной кроны, и начали идти к дереву. Я почти сразу же ощутил присутствие мощного разума.

Я думал, что мне потребуется подойти к самому стволу. Будь он в нормальном состоянии, таки было бы, но этот старейшина не спал, и знал о нашем присутствии. Я чувствовал, как его внимание сосредоточилось на нас.

— «Семя вернулось, и вместе с ним приходит время начал».

Не самое благоприятное приветствие. Но фразу я запомнил. Она может пригодиться в следующий раз, когда кто-то из моих детей вернётся домой после совершения какой-нибудь глупости.

— «У меня новости с той стороны границы», — отозвался я.

— «Подойди ближе, чтобы мы могли соединиться», — сказал Старейшина.

Я нахмурился:

— «Прости, но я не в настроении. Поговорить мы вполне можем и на таком расстоянии».

Не было никакого предупреждения. Чувство опасности, которому я только недавно начал доверять, полностью меня подвело. Разум старейшины обрушился на меня подобно лавине. Он был массивным, мощным, и почти непреодолимым.

Но если в чём у меня и был опыт, так это в обращении с тем, что полагалось непреодолимым. Я не зря заслужил прозвище «губитель богов». Усилив щит, я взял посох, и очертил его кончиком импровизированный круг с нами в центре. Затем использовал его в качестве основы для гораздо более крепкого щита.

Роуз уже потеряла сознание, и вид её обмякшего у моих ног тела меня разозлил, что помогло подкрепить моё природное упрямство. Я влил в щит всё, что мог, но этого не совсем хватало.

Воля старейшины просочилась через мой щит, и её силы всё ещё хватало, чтобы превратить мои колени в студень. Я даже не мог высказать ему какой-нибудь из моих обычных колкостей в ответ. Любое усилие для общения ещё больше открыло бы меня для его довлеющего доминирования.

— «Тебя необходимо изучить». — Слова эхом отразились в моём разуме, ещё больше затрудняя мышление. Но особо думать мне не требовалось — я был в этой ситуации не впервые. Из последних сил сосредоточившись, я приготовился искать разум камня.

Вспышка боли ударила по мне, когда что-то пронзило подошвы моих ступней. Я в ужасе осознал, что тонкие, похожие на корни ростки пробили мою кожу, и ползли вверх по моим ногам, изнутри.

— «Плод созрел. Расслабься, дитя. Быть может, вместе мы ещё спасём этот мир».

Моя защита схлопнулась. Прямой контакт старейшины обошёл все мои защитные меры, и я едва мог думать под его мощным принуждением. Его корни росли вверх, ветвясь в моих ногах, проникая в туловище. Вскоре они должны были добраться до моего мозга, и я почти не сомневался в конечном результате.

— Ты убиваешь меня, — выдавил я.

— «Мощь Тириона, дар Иллэниэлов, и порча Тиллмэйриаса сошлись и объединились в тебе, дитя. Лишь этой жертвой можно спасти мир. Возрадуйся оказанной тебе чести».

Отбросив попытки сопротивляться, я раскрыл разум, и потянулся к земле, ища убежища в камне. Моя боль растаяла до незначительности вместе с ростом моего «я». Воззвав, я потянул вверх горную породу, перерубая росшие под нами корни и окружая нас с Роуз массивным каменным куполом.

Но старейшина не собирался легко сдаваться. Он впился в камень корнями, казавшимися твёрже железа, прорываясь и проламываясь к нам.

— «Мощи Тириона не хватит, дитя. Лишь порча Тиллмэйриаса может нас спасти», — сказал старейшина.

Мне нужно было больше, но зайдя слишком далеко, я мог потерять себя, или, что хуже, убить Роуз просто по недосмотру. «Мне нужно больше места», — осознал я. Поэтому я пошёл вперёд, к дереву, позволяя моей плоти и крови пройти через защищавшую нас каменную оболочку.

Под горами текли реки огня, при необходимости я мог призвать их.

— «Тебе не победить», — предостерёг старейшина. — «Сожжёшь нас — и мир умрёт, ибо я — Кион».

Кион? Это имя заставило меня приостановиться, поскольку на эроллис оно означало «врата». Тёмных Богов называли кионтара, хранителями врат.

— «Теперь ты начинаешь понимать», — сказал у меня в голове старейшина. — «Убьёшь меня, и мир расколется. Не выживет ничто. Ты несёшь в себе порченный плод. Дай его мне, чтобы я мог исполнить предназначение веков. Мир будет спасён лишь посредством твоей смерти».

Мне нужно было подумать, а это становилось трудно, поэтому я сжался, отступив из более глубоких частей земли, уменьшаясь в размерах, пока не стал лишь человеком… с небольшой добавкой, балансируя на грани между человеком и разумом камня. Корни старейшины снова меня нашли, и начали вгрызаться в мою плоть, но мой разум ему было не достать. Я представлял из себя сущность с чистой логикой и почти без эмоций.

У меня в голове сложились сразу несколько вещей. Если старейшина был вратами, то он вполне мог являться опорой, управлявшей пространственными границами, делившими мир на множество частей. Уничтожение Киона могло заставить всё развалиться, и это скорее всего привело бы к катастрофе. Предостережение старейшины не было преувеличенным.

Порча, о которой он всё время твердил, скорее всего была налётом пустоты, оставшимся следом шиггрэс, который я так и не смог стереть до конца. Старейшина почему-то хотел его, и было похоже, что его предпочтительным методом получения желаемого было поглотить меня.

«Ладно», — подумал я. «Ты хочешь пустоту, и я тебе её дам, но поглощать здесь буду я». Моё физическое тело почти пропало, превратившись в спутанный клубок мяса, костей и растительной массы, но сердце каким-то образом продолжало биться.

Поэтому я сосредоточил своё внимание на песне смерти, и позволил своему сердцу остановиться. Когда я почувствовал холодное касание пустоты, мой разум, странное дело, стал более человечным. Смерть — часть жизни, ждущая каждого в конце существования. Она не была незнакомкой. Разум камня растаял, и на его место вернулся мой гнев, горький и жестокий.

— «Да!» — воскликнул старейшина. — «Питай его. Дай нам плод порчи».

Я всегда любил угождать людям, но сегодня я решил открыть новые горизонты, и угодить дереву.

— «Буду рад поделиться», — мысленно объявил я. — «Но не так, как ты ожидаешь».

Вцепившись в корни старейшины, уже бывшие в моём теле повсюду, я начал пить его жизнь, поглощая её подобно умирающему от жажды человеку.

В прошлом я думал, что высшая форма наслаждения — это поглощать человеческую жизнь. У меня были кошмары от одних только воспоминаний об этом. Ужасные сны, которых я страшился, и которых я одновременно алкал. Поглощение старейшины Ши'Хар приносило гораздо больше удовлетворения.

Кион боролся, сначала попытавшись убрать корни, а затем заорав у меня в голове, умоляя остановиться:

— «Отступись! Если ты сделаешь это, то женщина умрёт!»

Но старейшина не понимал, как работал мой разум. В пустоте остальные люди не представлялись мне чем-то особенным, с моральной точки зрения. Вообще, если бы у меня было время на размышление, то я наверняка нарёк бы Роуз новым именем, и имя её было бы «десерт». В тот момент меня почти ничто не заботило кроме заливания в себя жизни старейшины.

Но логика моя осталась, и я знал, что на самом деле не хотел её смерти, хотя это и казалось мне неразумным в тот момент.

— «Отпусти нас, иначе я убью вас обоих», — предупредил я.

Я ощутил, как старейшина сдался, но мне потребовалось мощное усилие личной выдержки, чтобы прекратить насыщаться им. Возможно, я сумел это сделать лишь потому, что уже выпил огромное количество эйсара. Пустота всегда была голодна, но в тот конкретный миг я забыл об истинном голоде. Я каким-то образом остановился.

Я оглядел Киона магическим взором и чем-то тёмным… восприятием жизни, которое становилось таким ярким каждый раз, когда я позволял пустоте овладеть собой. Старейшина Иллэниэлов был очень ослаблен. Если бы я продолжил дальше, то он умер бы, даже если бы я потом остановился. Эйсар, прежде мощно гудевший вокруг его тело, теперь лишь вяло вибрировал.

Я же, с другой стороны, чувствовал себя просто чудесно. Певшая в моих венах мощь была такой сильной, что я не сомневался: если я откажусь от пустоты и попытаюсь вернуться к человеческому облику, то наверняка сгорю во вспышке эйсара, не оставив от тела почти ничего кроме кучки пепла. «Хорошо, что мне не нужно быть человеком», — подумал я про себя.

— Зачем быть человеком, когда можно быть богом? — пробормотал я, недобро улыбаясь.

— «Ты обрёк всех нас на гибель», — сказал старейшина. — «Машины грядут».

— Ты сам себя обрёк, Кион, — сказал я. — Не надо было тебе меня трогать. — Затем я вспомнил о Роуз. Приложив усилие мысли, я расколол окружавший её каменный купол. Какая-то часть меня хотела подойти к ней, но я не смел слишком приближаться. Учитывая то, сколько во мне было силы, я скорее всего смог бы избежать вытягивания из неё жизни — но я боялся, что могу спалить её одним лишь касанием.

Я был существом из переплетённых света и огня, и мне хотелось ещё. Как бы я ни использовал свою силу, забирая или давая, Роуз это бы уничтожило. Направив взгляд на массивное дерево, я приказал:

— Позаботься о ней. Убедись, что она здорова и цела, сыта и защищена. Я вернусь. Если она не будет в здравии тела и духа, то я закончу с тобой то, что начал.

После чего я взмыл в воздух.

— «Куда ты?» — слабо вопросил Кион.

— «Искать машины», — ответил я. — «Мне нужно что-нибудь сжечь».