Отрезанный мир

Глава 24

На следующее утро Роуз Торнбер проснулась поздно. Спасть она легла пораньше, но после встречи с Тирионом не могла толком заснуть. Потребовалась целая вечность, чтобы задремать, а когда ей это наконец удалось, её начали мучить сны, о которых она предпочитала не думать.

Последние несколько дней оставили её утомлённой как телом, так и разумом, но ей всё ещё предстояла работа. В первую очередь после обеда ей следовало допросить слуг из охотничьего домика Лиманда. Если её подозрения были верны, то лучшей надеждой на оправдание для Мордэкая были именно они — если, конечно, она сможет найти способ выжать из них нужную информацию.

Она боялась возвращаться в свои апартаменты во дворце, не зная, будет ли Тирион по-прежнему там, поэтому она планировала провести утро, отдыхая вместе с Кариссой в городской резиденции. Элиз уже куда-то пропала, оставив записку, объяснявшую, что искать её не следует.

Роуз ещё только пила первую чашку чая, когда услышала произнесённые Кариссой страшные слова:

— Мне скучно. Без бабушки мне совсем нечем заняться.

Суд начинался через три дня, и Роуз нужно было тщательно продумать ситуацию с дочкой. В идеальной ситуации она бы послала её пожить с семьёй Мордэкая, пока ситуация не уляжется, но поскольку Морт был в тюрьме, это было плохим вариантом. Возможно, даже худшим вариантом. Если всё пойдёт худо, то вполне возможно, что вскоре Королевская Стража начнёт сжать всех, кто носил имя Торнбер или Иллэниэл.

Кариссе нужно было находиться в месте, где её не достанет даже Королева. Поддерживая ровный тон голоса, Роуз озвучила эту идею:

— А ты не хотела бы куда-нибудь съездить?

— Можно мне с Айрин пожить? Я уже целую вечность с ней толком не проводила время, — с надеждой спросила Карисса.

Роуз не была уверена, где в тот момент находилась Айрин, сумела ли она добраться до Ланкастера, или всё ещё была дома — но в любом случае она была уверена, что Кариссе с ней будет небезопасно:

— Я думаю, Айрин сейчас не дома, — спокойно заявила Роуз. — Вообще, вся её семья сейчас занята различными делами, связанными с нынешним бедственным положением их отца.

— Хотела бы я им помочь.

— Ты уже помогла, дорогая моя, — успокоила её Роуз. — Твоя бабка говорит, что без твоей помощи она со своей задачей не справилась бы.

— Да это мелочь, — пожаловалась её дочь. — Я хочу сделать что-то большее.

Роуз печально поглядела на свой чай, прежде чем поставить чашку, и отправиться к письменному столу. Напиток успеет остыть прежде, чем она сможет его допить. Она тщательно написала письмо, закрыла его печатью, и передала дочери. Затем она открыла ящичек в столе, и вытащила кожаный мешочек. Отомкнув маленький сейф, стоявший рядом со столом, она наполнила мешочек золотыми монетами, и горстью серебра. Затем крепко затянула завязки.

— Возьми, — сказала она дочери. — Я хочу, чтобы ты передала их Анджеле, когда мы вернёмся во дворец.

Карисса с подозрением поглядела на мать:

— Это зачем?

— Я посылаю тебя в Айверли, в Гододдине. В мешочке хватит денег на покупку небольшого дома, и чтобы ты могла спокойно жить, пока я за тобой не пошлю.

— Айверли! — воскликнула Карисса. — Это же на другом конце мира!

Роуз усмехнулась:

— Едва ли. Нынче, с Мировой Дорогой, туда ехать всего час. Важный момент заключается в том, что ты никому не должна говорить, куда направляешься. Анджела это уже поймёт.

— Зачем мне туда ехать?

— Там в это время года весьма хорошо. Ветер с Гарулонского Залива делает пейзаж почти идиллическим. Каждая молодая леди должна однажды в жизни там побывать, — сказала ей Роуз.

— А ты чем будешь заниматься? — спросила Карисса.

Роуз нахмурилась:

— Ты отлично знаешь, чем я занимаюсь.

— Тогда мне следует подождать окончания суда, и мы поедем вместе, — с железной логикой предложила её дочь.

Роуз покачала головой, и обняла дочку:

— Нет, дорогая. Тогда не будет никакого смысла. Я присоединюсь к тебе после суда или, быть может, неделю спустя.

— Мне писать тебе? Ты же не будешь знать, где я живу.

— Нет, — сказала Роуз со слишком сильным нажимом. — Определённо нет. Я тебя найду, не бойся. У меня там есть кое-какие друзья.

— Иногда мне кажется, будто ты знакома со всеми на свете, — сделала наблюдение Карисса.

Роуз улыбнулась:

— Я стараюсь, дорогая. По крайней мере, с важными людьми знакомиться.

— И с половиной всех остальных, — добавила Карисса. Затем тон её голоса стал серьёзнее: — Я знаю, что ты делаешь. Ты думаешь, что ваши с Бабушкой замыслы опасны, и хочешь отослать меня прочь.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — слегка поправила её Роуз.

Разволновавшись, Карисса снова обняла мать:

— Ты правда сможешь доказать, что он невиновен?

— Смогу.

— А если не получится? — настаивала её дочь.

— Тогда я сделаю всё, что потребуется, — твёрдо сказала Роуз.

— Всё плохо, так ведь? — спросила Карисса. — Королева тебя арестует?

— До этого не дойдёт, — сказала Роуз. — Помни девиз нашей семьи: Только глупец угрожает тем, кто находится под защитой Торнбера. Всё будет хорошо, обещаю.

Карисса молчала с минуту, а потом задала ещё один вопрос, уткнувшись в плечо матери:

— Им-то хорошо, но кто защитит Торнбера?

Её мать не ответила:

— Иди, собирай вещи.

У ворот дворца Роуз ждало послание — вызов к Королеве. Роуз поблагодарила посыльного, и повернулась к дочери:

— Иди к Анджеле. Увидимся через несколько недель.

Карисса метнулась вперёд, быстро поцеловав её в щёку:

— А если ты не объявишься через несколько недель?

— Подожди год, потом ищи аудиенции у Короля Николаса. Он задолжал мне пару услуг. Надеюсь, к тому времени этот фурор уляжется. — Она подтолкнула дочь, чтобы та уходила, и развернулась к ней спиной.

Роуз быстро пошла прочь, но всё же услышала озабоченное прощание дочери:

— Я люблю тебя, Мама. Не заставляй меня ждать слишком долго.

«Чёрт побери», — выругалась про себя Роуз. «Всё будет в порядке». Она сосредоточилась на дыхании — это было ключом к её способности не испортить лицо перед визитом к Королеве. Выпрямив спину и расправив плечи, она с величавой грацией прошла по коридорам дворца, всем своим видом показывая, что ей принадлежит каждый дюйм земли, по которой она ступает.

Роуз носила самообладание подобно тому, как воин носит доспехи, и даже шепотки придворных не смогли пошатать её уверенность в себе. Даже когда некоторые из этих шепотков оказывались достаточно громкими, чтобы достичь её чутких ушей. «Хайхор».

Она не потрудилась взглянуть на человека, который это произнёс. Роуз знала про него достаточно, чтобы его погубить, да и про большинство остальных тоже. Их страх перед нею не один год заставлял их держать языки за зубами, но теперь они почуяли запах крови. Она почти могла видеть их перед своим мысленным взором — гончие, собиравшиеся вокруг неё, ждущие возможности свалить её на землю, предвкушая кровавый пир.

Роуз снова услышала в своей памяти голос Кариссы: «Но кто защитит Торнбера?»

Она почувствовала облегчение, когда её провели в маленькую приёмную, где её ждала Ариадна. Налепив на лицо улыбку, Роуз быстро преклонила колено:

— Вы звали меня, Ваше Величество?

— Мы наедине, Роуз. Сегодня не нужно формальностей, — сказала Ариадна. — Я хотела спросить тебя о Мордэкае.

Встав на ноги, Роуз посмотрела Королеве в глаза:

— Он в порядке — пока что.

Ариадна нерешительно продолжила:

— Я слышала, ты его навещала.

— В качестве адвоката, — сказала Роуз, кивая. — Согласно твоему приказанию, больше никто иной его видеть не может.

— Я была вынуждена, Роуз. Лорды…

— Я уже знаю о политической необходимости, Ари. Не нужно оправдываться, — перебила Роуз, тоном своего голоса давая лёгкий намёк о её истинных чувствах на этот счёт.

Ариадна мгновенно это уловила, и дёрнулась будто от пощёчины:

— Я люблю его не меньше других, Роуз. Он — моя семья.

— Кстати, о семье, — сказала Роуз, — как дела у твоего брата, Роланда? Ты, наверное, была рада снова его увидеть. Уверена, что ты очень благодарна твоему родичу за его возвращение. — Скрывать сарказм она не потрудилась.

Королева проигнорировала шпильку:

— Он энергичен как никогда, ему не терпится вернуться домой. Он настаивал на том, чтобы я освободила Мордэкая, чтобы тот мог помочь ему вернуться. Как обычно, свои дела его волнуют больше, чем дела королевства.

— Иногда нам приходится выбирать между ними, — сделала наблюдение Роуз. — И этот выбор редко бывает счастливым.

— Именно, — сказала Ариадна, думая, что Роуз её поняла. — Как он там, внизу? Его хорошо кормят?

— Я бы в этой дыре и бешеного пса не стала бы содержать, — честно сказала Роуз, сверкнув глазами.

Смутившись, Ариадна опустила взгляд:

— Я не знала. Что мы можем…?

— Он не замёрз насмерть, — перебила Роуз. — Я дала ему одеяла. До суда доживёт.

Королева наконец потеряла терпение:

— А чего ты от меня ожидала, Роуз? Ты явно меня почему-то винишь. Что я, по-твоему, должна делать?

— Помочь мне! — резко прошипела Роуз. — Надави на Эйрдэйла, чтобы он дал показания в его защиту. Прикажи ему солгать, если придётся!

— Под присягой? — отозвалась Ариадна, удивляясь. — Эйрдэйл — человек чести. Он на это не пойдёт, даже ради меня.

— Он — прохвост, Ари, — отрезала Роуз. — Как и его отец. Помнишь его? Ты его изгнала за то, что он предал Джеймса? Яблоко от яблони упало недалеко. Пусть он скажет, что убийство совершил один из слуг. Его слова чести хватит, чтобы оправдать Мордэкая.

— И ты готова обречь невиновного человека на казнь за преступление Мордэкая? — сказала Ариадна, не в силах поверить в это.

Роуз хотелось рвать на себе волосы:

— Он невиновен, Ариадна! Клянусь. Тебе что, лживые языки так заморочили голову, что ты не видишь истину? Эйрдэйл был там, чтобы претворить в жизнь заговор с Лимандом. А теперь он использует это в качестве возможности убрать твоего самого сильного сторонника.

Королева похолодела:

— Я не грущу о смерти Лиманда. Он был ужасным человеком. Но я не буду вертеть законом по собственной прихоти, и Мордэкай бы от меня тоже такого не хотел. Он подал мне пример годы тому назад, хотя расплачиваться ему пришлось своими собственными болью и кровью.

— Тогда как ты можешь верить в то, что он отбросил закон прочь и убил Лиманда? — спросила Роуз.

— Потому что я знаю его не хуже, чем ты, — печально ответила Ариадна. — Когда он нашёл ту несчастную захмурышку, он потерял голову, и как бы мне ни хотелось выдать ему медаль за избавление мира от Лиманда, я не могу поставить свои желания выше закона.

— Если бы ты надлежащим образом блюла свой долг, то до этого не дошло бы, — резко сказала Роуз.

Ариадна была поражена:

— Что?

Роуз переступила черту, и знала об этом, но отступать не собиралась:

— Если бы ты разобралась с Лимандом, как полагалось, то Мордэкаю ничего не пришлось бы делать. Он был там в тот день лишь для того, чтобы защитить тебя от заговора, который тот затеял. Если бы ты раскрыла предательство Принца раньше, и лишила бы его головы, то твоему верному вассалу не пришлось бы действовать вместо тебя. Мордэкай отправился туда потому, что мне хватило глупости рассказать ему о тёмном заговоре Лиманда — я не осознавала, что он сразу же бросится туда для собственного расследования.

Лицо Королевы побелело, а затем медленно покраснело, когда в ней разжёгся гнев:

— Ты слишком дерзишь для женщины, чьи собственные мотивы далеко не чисты.

— Ты на что намекаешь? — спросила Роуз, едва не замораживая своим тоном воздух вокруг.

— Почему ты так ради него стараешься, Роуз? Мне он — родня, а тебе?

— Он — настолько же часть моей семьи, как…

— Нет, отнюдь. В том-то и дело, — перебила Ариадна. — Ты что, не понимаешь, что о тебе судачат, Роуз? — сказала Ариадна. — Тирион рассказал мне о твоём вчерашнем продлённом визите. Что ещё, по-твоему, люди могли об этом сказать? Со дня похорон Пенелопы и четырёх месяцев-то не прошло.

Казалось, что цвет глаз Роуз из голубого стал серо-стальным:

— Я не сделала ничего, чего могла бы стыдиться, даже если бы Пенни спросила с меня сегодня. В отличие от кое-кого достаточно глупого, чтобы пригласить в свою кровать волка ещё при живом муже. Ты вообще думала о том, какие мотивы у Тириона?

Ярость королевы была такова, что слова подвели её:

— Вон!

Роуз сделала глубокий реверанс:

— С превеликом удовольствием, Ваше Величество. — Затем она развернулась, и прошагала к двери.

— И чтобы до суда даже духу твоего здесь не было! — крикнула ей вслед Ариадна.