Отборный жених кн. 2

Глава 31. Графиня из Дома Отбросов

Королевский двор

— Ну что? Дождалась? — криво усмехнулся Пыря… мастер Монро.

Повернулся на каблуках и шагнул к двери. Следом двинулся Лерро. Они распахнули створку и застыли по обе стороны в ожидании.

Я постояла еще мгновение, прижимая ладони к неистово колотящемуся сердцу. Как же мне страшно! Как страшно! Неужели… всё?

Выдохнула. Вскинула голову. Расправила плечи. Прошла мимо караулящих дверь мужчин и шагнул через порог.

Он лежал всего в шаге от порога. Длинный, тощий, обряженный в сдержанно-дорогой серый камзол с серебряным шитьем, который он так любил в былой своей жизни. На бессильно откинутой над головой руке отчетливо видны были мозоли, оставленные жизнью нынешней. Лицо его было спокойно, он явно не заметил и не успел понять, когда прилетевший из-за портьеры удар отправил герцога Вальеро в беспамятство.

Я ведь уже говорила, что в здешнем дворце очень активная скрытая «запортьерная» жизнь.

Крыска… Камилла, нащупала биение жилки на тощей старческой шее, и довольно кивнула.

— Живой? — Пыря… мастер Монро выглянул из буфетной, они с Лерро тоже выбрались в коридор и тщательно притворили за собой дверь. — А ты не утратил навыка, верно, Мартин?

— С чего бы? Профессия обязывает. — ответил хорошо… и давно знакомый мне голос.

И мастер Вилье, Черный Вилье, мастер Мартин Вилье, первый заместитель начальника Тайной Службы растянул губы в с детства бесившей меня ленивой улыбке.

— Всё как договаривались, верно, Булочка? — деловито подвел итог Пыря. — Слово есть слово.

Я подошла и встала, глядя на лежащего у моих ног убийцу родителей.

Он много скрывал от нас, наш покровитель и глава, «кошелек» и «разум» заговора. Но ведь и мы не были с ним вполне откровенными. Например, о том, что нас всегда было пятеро, а не четверо. Что Мартин вовсе не умер, и мы не подбросили его труп к другим жертвам бунта, чтоб не было лишних вопросов. Что он всегда был с нами. А прятаться по углам и скользить неслышной тенью будущий Черный Вилье умел уже тогда.

Восемь лет назад, когда мы с Чучем привели Вальеро в приют, я его, конечно же, не узнала. Да и откуда — ко двору родители меня не брали, а в парк, гулять с малолетними сьерами и сьёреттами, первый королевский советник не наведывался. Пыря с Крыской сообразили быстро, но молчали, чудища чащобные. Ну а стоило Мартину прийти в себя, он сразу понял, что за бородач со шрамом таскает в приюте воду и рубит старую мебель на дрова. И тогда, именно тогда мы говорили. Долго. Много. И составили свой план. Не скажу, что это далось мне легко. Я орала. Ревела. Собиралась сдать Вальеро страже. Зарезать во сне. Но Мартин меня убедил — он всегда это умел. Я поставила одно-единственное условие — когда мы добьемся своего, я получу Вальеро. И он заплатит за все!

— Мы сделаем, как обещали. Так, как ты захочешь. — тихо сказал Мартин… и эти огромные, полные абсолютного, бесконечного понимания глаза так странно было видеть на жестком лице Черного Вилье. — В подвалах моего ведомства, на самой глубине, для него уже приготовлена камера. И доверенный палач. Но я прошу тебя, Булка… Ливви… Я тебя очень прошу.

— О чем? — холодно и отрешенно спросила я, не отрывая глаз от лица Вальеро. Восемь лет назад, скорчившись на грязной соломе в тюремной камере, я затыкала уши, чтоб не слушать, как кричит в пыточной моя мама. Я не знаю, что с ней тогда делали. Но запомнила абсолютно всё. Каждый звук. Благодаря маминым стараниям я и тогда уже была музыкально-образованной сьёреттой. Думаю, сейчас вместе с доверенным палачом мы и от глотки герцога Вальеро сумеем добиться правильной тональности.

Он испробует на себе все, что пережил отец. И мама, в особенности мама! А если я и хвачу где-нибудь лишку… что ж, совесть меня мучить не станет.

— Пожалей его, Ливви. — вдруг тихо сказал Вилье… Мартин.

— Пожалеть… его? — мне на мгновение показалось, что я ослышалась. — Я?

— Да. — Мартин кивнул, не смущаясь и не отводя глаз. — Если бы не он, мы никогда не зашли так далеко. Мы не стали бы теми, кто мы сейчас есть.

— Он тебя никогда даже не видел! Даже не знал, что ты есть! Ты же сам сказал — нам нужен туз в рукаве!

— Зато я видел его. И получал от него письма, когда он меня «завербовал». — Мартин усмехнулся. Да, это было забавно, я тогда повеселилась, читая Крыскины… Камиллины письма. Она в подробностях описывала как отчаянно дядюшка Хэмиш ищет подходы к тайной Службы, в то время как Мартин лавировал, чтоб он их, наконец, нашел! Особенно забавно было читать эти письма на скаковом кругу, то и дело косясь, как раздосадованный старый грум неподалеку обихаживает скакунов.

Письма, конечно, потом сжигать приходилось. Никогда не сомневалась, что это для него, а вовсе не по приказу тетушки старая экономка Мартиша обыскивает мои вещи.

— Пыря… Пьетро тоже разбогател без него! — кивнула я в сторону мастера Монро-среднего.

— Справедливости ради… — густым басом откликнулся тот. — Именно он отдал мне своих торговых агентов заграницей. И золото из своей ухоронки вложил тоже он. А дальше, конечно, сам, да…

— Он сделал это, чтоб теперь получить вдвое! — сквозь зубы процедила я.

— Вчетверо… Я неплохо приумножил те деньги. — цинично усмехнулся Пыря. — Но мы ведь и раньше это знали, разве нет?

— Меня его старый должник протолкнул в офицерское училище. — напомнил Чуч… Лерро. — И по службе меня начали продвигать именно бывшие вальеристы.

— И на степных заставах порядок навели они, и Пустошь остановили, и армию теперь реформировать тоже будут они… — в тон подхватила я.

— Обойдутся, старые дураки. Не хватало мне снова раздачи офицерских патентов за деньги. — отрезал Лерро. — Но за герцога все-таки прошу.

— А ты? — я оглянулась на Камиллу. — Тоже будешь просить за него, потому что всем ему обязана?

— Я совершенно ничем не обязана герцогу Вальеро. — брови Камиллы изумленно приподнялась. — Графиней меня сделали ты, дедушка и гувернантка. И я сама. Но право же, мне сложно представить тебя в пыточной, отрезающей герцогу… — она долю мгновения помолчала, потом с непередаваемой аристократической брезгливостью обронила. — …уши. Это так… грубо и отвратительно… Но впрочем, как тебе угодно, дорогая Оливия. Уши так уши. — она снова чуть скривилась, легким движением бровей и губ давая понять, что с достойной аристократки стойкостью готова претерпеть всё. Даже пару герцогских ушей.

— Безупречная Дезирон! — почти с ненавистью выплюнула я.

— Твоя воля, Булка. Твое решение. — с шумным вздохом согласился Пыря и потер лицо широкими, как лопаты, ладонями.

— Твое. — кивнул Чуч.

— Только твое. — эхом отозвался Мартин.

Я еще мгновение подумала, а потом опустилась на колени рядом с распростертым телом.

Уперлась ладонями по обе стороны от головы лежащего. Поза моя была, конечно же, совершенно неприемлемой для благородной сьёретты… но сколько того благородства осталось во мне за эти восемь лет? Я наклонилась, всматриваясь в такие спокойные сейчас черты лица герцога Вальеро. Моего старого грума Хэмиша.

— А знаешь… — прошептала я. — Я ведь тоже часто думала тебя убить. Особенно когда из Чащи возвращалась. Один раз даже сунула свежую людожорку в уху… пришлось котелок переворачивать, а то бы ты сейчас тут не лежал… а мы бы — не стояли. Ты тогда так ругался. — я судорожно потянула носом воздух и быстро захлопала ресницами. Недоставало еще заплакать… над этим! Или не над ним, а над собой?

— Ладно. — гундосо пробормотала я и оттолкнулась ладонями, совершенно простонародно плюхнувшись на попу. — Пусть будет по-вашему. Не надо пыточной. Можешь отпустить палача. Считайте… что я его пожалела.

— Моя добрая девочка. — улыбнулся Черный Вилье.

— Мартин. Изволь вести себя прилично. — строго одернула его Камилла.

— Да-да… — покаянно кивнул он и присел рядом с Вилье на корточки. Его узкая изящная ладонь мягко легла герцогу на лоб. А вторая — под затылок. Мартин поглядел на меня. — Не смотри. — предложил он, но я только покачала головой.

Это было мое решение. Моя месть — какая есть. Мое милосердие — на какое я способна. Я не имею права отворачиваться.

Резкий поворот и щелчок, от которого я судорожно вздрогнула. Ничего не изменилось и изменилось всё.

Герцог Вальеро был мертв.

И только тогда я отвернулась.

— Получается… он даже не узнал, что мы… его обманули? Умер, считая, что победил? — с некоторой, все же, досадой, бросила я. Теперь, когда отступать было уже некуда, мне снова стало жаль, что для него все так быстро и просто закончилось.

— Он даже не почувствовал удара. — тихо сказал Вилье. — Ушел победителем.

— Полагаю, нам тоже пора идти. — сухо сказала я, поднимаясь.

Вилье звучно прищелкнул пальцами. Сьер незнакомец, крутившийся рядом со мной на балу, выбрался из-за портьеры, нагло ухмыльнулся мне, ухватил тело герцога подмышки и уволок туда же — за портьеру.

Я только фыркнула, Мартин посмотрел на меня укоризненно: дескать, не думала же ты, что я оставлю тебя без присмотра? Протянул руку… Из-за портьеры ему подали оброненные мной туфли. Вилье поставил их передо мной, и все трое парней, не оглядываясь на нас, дружно зашагали прочь. Один лишь Пыря, проходя мимо, подмигнул.

Мы с Камиллой остались торчать посреди коридора — возвращаться в бальный зал всем вместе не следовало. Я принялась обуваться.

— Даже и присесть негде. — Камилла беспомощно оглянулась.

— Можем поискать какую-нибудь гостиную. — расправляя юбки, откликнулась я. — Хотя… Это же коридоры для слуг… — и снова замолчала, глядя на Камиллу беспомощно.

Я вдруг поняла, что никогда мы не оставались с ней вот так, вдвоем, кроме как в том Летящей проклятом колодце.

— Как думаешь… у меня получится? — судорожно сцепив пальцы, вдруг нервно прошептала она.

И снова я поняла — тоже как-то вдруг — что теперь и правда все изменится. Нам больше не нужно делать вид, что мы не знали друг друга раньше. Мы можем встречаться — просто чтобы выпить чаю. И говорить о делах. Или о пустяках, если захотим. Не нужно жечь письма и оставлять тайные знаки… У меня вырвался истерический смешок, но прежде, чем Камилла подумала, будто я смеюсь над ней, я обняла ее за талию, прижавшись лбом к ее лбу.

— А ты уверена, что хочешь этого? Все-таки он еще очень… юный. — прошептала я.

— Позвольте вам заметить, сьёретта Редон, что я и сама еще весьма юна! Разница между нами весьма незначительна, а лет через пять о ней и вовсе никто не вспомнит. И не все любят зрелых мужчин. И… и…

— И ты до сих пор боишься. — заключила я. — Как тогда, восемь лет назад. Когда за нами пришли, чтобы забрать в бордель.

— Фи, сьёретта Редон, какие неприличности вы говорите. — насмешливо пропела Камилла… и тут же сникла. — Ты просто была наивной и не понимала, что нас ждет. А я… я понимала. Но теперь-то я боюсь совсем другого! Это же… это… — она развела руки широким жестом. — Такая ответственность! Мы… когда мы все это затевали, на такое точно не рассчитывали!

— Но получилось так, как получилось. Я никогда не была в большом восторге от тебя, Крыска… — хулигански прищурилась я. — Так что уж поверь мне на слово, если я говорю, что никто лучше безупречной Дезирон не годится на эту роль, значит, так и есть!

— Конечно, ты же сама сказала, что подражание правдивее оригинала! — в ответ фыркнула она и невинно добавила. — Из тебя вот получилась почти настоящая отброска.

Я посмотрела на нее внимательно, примерилась, чтобы не испортить прическу, и аккуратно дала по шее.

— Об этом я и говорю. — невозмутимо кивнула она, поправляя кружевной ворот. — Ну что ж… Думаю, прошло достаточно времени. Пойдем?

— Вперед, навстречу нашей славной судьбе! — пафосно провозгласила я.

— Нас еще вполне могут убить. — охладила мой пыл эта… эта… графиня со Двора Отбросов, вот! Впрочем, я сама такая же.

Мы кивнули друг другу и пристукивая каблуками — для решительности — направились к знакомому лазу из крыла отборных невест в дворцовое крыло. Может, сьёреттам понадобилось поправить прическу? А что во время боя — так безупречная Дезирон и во время боя должна отлично выглядеть. А я при ней.