Отборный жених кн. 2

Глава 10. Вовкунья охота

Лерро схватил Анаис за руку, зашвырнул себе за спину. Она врезалась в грудь королю, под ее тяжестью тот завалился назад и сшиб с ног Камиллу, и эти «королевские кегли» дружно рухнули наземь. Лерро выхватил короткую парадную саблю и принял на нее прыгнувшего вовкуна, как принимает охотник на рогатину.

У вовкуна шкура на груди — как щит, а еще и слой мяса. Такой удар его не убьет, а только разозлит! Вовкун заревел и распахнул пасть, намереваясь раздавить голову Лерро между жерновами челюстей…

Я выстрелила ему в пасть, кровь брызнула во все стороны, туша мертвого вовкуна накрыла всю «стопочку» из короля, генерала и двух сьёретт.

Я осталась без оружия.

Пасть второго вовкуна радостно ощерилась на меня из кустов.

Ледяной нутряной ужас взвился вверх фонтаном мелких льдинок, отозвался острой тошнотой и вырвался наружу коротким воплем. Я судорожно стиснула курки ружья, хотя знала, что оба ствола разряжены. Курки щелкнули вхолостую.

Вовкун прыгнул.

— Аииииии! — я увидела перекошенное ужасом лицо, безумные глаза, и какая-то сьёретта сбила меня с ног и пробежала прямо по мне, наступив каблуками сапожек на грудь. Я взвыл от боли. Надо мной пронеслась тень — морда вытянутая, лапы в стороны, волосатое брюхо… Вовкун перемахнул через меня, упал на спину улепетывающей девице, вбил ее в землю, рванул зубами затылок и перепрыгнул на отчаянно визжащего сьера из Королевского Совета. Золотая цепь советника разлетелась по траве, крик затих.

Я перекатилась по земле, вскочила… Сзади раздался неспешный, издевательский рык. Я крутанулась на месте и мои широкие штанины хлестнули еще одного вовкуна по измазанной кровью морде.

Вовкун явно обиделся и рванул ткань клыками. Штанина распалась на две части, клыки вовкуна щелкнули в полу дюйме от ноги — я успела отпрыгнуть, вовкун промахнулся. В следующий раз не промахнется. Зверь взрыл землю лапами, закладывая вираж, снова прыгнул…

И рухнул наземь, сбитый в траву ударом бронированной груди. Поляна содрогнулась — на нее вылетели скакуны. Жесткий бок прошелся вплотную, обдирая чешуей мое плечо.

— Ах ты ж скотина! — заорала я, цепляясь за седло и забрасывая себя на спину моему Скотине.

Рванула поводья, вздергивая его на дыбы, и снова опуская — спина вовкуна треснула под сдвоенным ударом передних копыт. Зверь судорожно задергался — так просто вовкуна не убьешь, живучие слишком, но напасть больше не сможет.

С высоты седла полянка была похожа на рыбный садок, в который свалилась хищная живоглотка: все отчаянно метались. Хотя в отличии от рыб, еще и орали. В вихре визга и юбок, незнакомая девица мчалась прямиком навстречу выскочившим из кустов молодым, еще почти не обросшим шерстью вовкунам.

Я выдернула из седельной кобуры Скотины свое старое ружье — ну я же думала вчера, что на охоту еду, а не на этот… салонный пикник… Для вовкунов. Выстрелила поверх головы сьёретты. Повезло: вовкун крутанулся волчком и издох. Второй припал к земле…

Пронесшийся мимо скакун заставил его отпрыгнуть в сторону, а перевесившийся с седла Мортен выпалил чуть не в упор вовкуну в голову.

— Откуда они тут взялись? Столько? — на скаку проорал Мортен.

Я вспомнила только что убитых молодых вовкунов — почти щенков. Представила вовкунью стаю, расплодившуюся в не знающих нормальной зимней охоты столичных лесах — наверняка ведь специально держались поближе к деревням. Там волы, овцы, грибники… медлительная и беспомощная дичь в изобилии, жирей и плодись! И тут в облюбованную ими рощу являются королевские стражники, убраться вовремя стая не успевает. Все время, что стражники ставили шатры и обустраивали полянки, свежевали кабанчика, и пропускали по стаканчику, твари таились в жидких зарослях. Скользили неслышными и невидимыми тенями, стараясь разминуться с выгуливающими сьёретт сьерами! Аж пока на голову одному из них не приземлился рыжий Поль, Крадущуюся ему в провожатые!

Стая поняла, что падающие сверху рыжие сыновья таможенников — точно не к добру, и кинулась в атаку!

Мысли промелькнули в одно мгновение — пока я разворачивала скакуна к его величеству и настигающей его клыкастой косматой смерти! Король удирал с полянки, почти на руках унося… Камиллу Дезирон! Бежал, обнимая ее за талию и собственной спиной отгораживая от мчащегося за ними вовкуна. Прицелиться не получалось, но и медлить было нельзя — вовкун уже примерился королю клыками в затылок. Я выстрелила и конечно, промазала, пуля только чиркнула вовкуну бок, вырвав клок жесткой шкуры.

Зверь взвизгнул, скорее от ярости, чем от боли, крутанулся — и тут же в него со всех сторон полетели стрелы, превратив из нормального вовкуна в безумного ежика!

Ветки деревьев оседлали горские баронессы — Стеффа с Риссой и еще какие-то! — и палили из припасенных для стрельбы в мишень луков.

— Глаза, холка, пасть! — завопила я — тыкать стрелами в вовкуна просто так совершенно бессмысленно.

— Ясно… — отозвалась Рисса, натягивая тетиву к уху… пущенная ею стрела с чавканьем вошла вовкуну в глаз.

Я бросила разряженное ружье в седельную кобуру и выхватила из второй кобуры другое. И наконец смогла оглядеться. Поляна была завалена телами. Среди лежащих выделялся слишком пышный для настоящей охоты наряд — залившая грудь мертвой сьёретты кровь делала его еще более ярким. Рядом, мертво глядя в небо остановившимися глазами, лежал мой так и оставшийся безымянным жених из королевской стражи. За ним, голова к голове, два члена Королевского Совета — один еще сжимал в руке совершенно целый бокал. Даже немного вина багровело на донышке. В траве сверкала разорванная золотая цепь советника — вовкун порвал ее, добираясь до глотки. Но больше всего среди убитых было молодых сьеров — тех самых веселых щеголей, которые приехали сюда ухаживать за провинциалочками, придирчиво отбирая среди них самую подходящую себе и роду жену.

Живые «отборные невесты» и остатки молодых сьеров достаточно слаженно удирали из рощи — во всяком случае, плотно сбитой стайкой и в одном направлении. С двух сторон, как гончаки рядом со стадом, бежали офицеры Лерро. Единственный настоящий гончак тоже был тут — вставал, пошатываясь, с земли, где остался лежать загрызенный вовкун. Анаис с криком бросилась к нему, обнимая за шею и зачем-то пытаясь обтереть крохотным кружевным платочком окровавленные бока. Гончак поскуливал и весь дрожал. Из-за жидкой полосы деревьев слышалась довольно бойкая стрельба, людские крики и рев вовкунов.

— Сидеть! — рявкнула я на вознамерившуюся было слезть с дерева Риссу. — Остальные — на деревья! Помогите подсадить короля! — я подогнала своего Скотину поближе, показывая, что надо залезть скакуну на круп, а оттуда уже на дерево.

— Мы идем туда! Там мои люди! — попытался воспротивиться король, и рванул в сторону перестрелки.

И тут же затрепыхался в руках совершенно непочтительно поймавшего его Лерро.

— Ваше величество, я не умею бить вовкунов, вот и не лезу вперед Редонов из Чащи! — пропыхтел знакомый мне немолодой полковник, в четыре руки с Лерро поднимая короля на круп Скотины.

— Камилла! — все еще трепыхался король. — Да, и Анаис…

— И Камилла, и Анаис… — заверили его.

Рядом оказался скакун Маурисии с самой сьёреттой Мортен в седле и ее лейтенантом на крупе, крепко обнимающим девушку за талию. С его колен герцогессу Анаис и подсадили на дерево. Но справится с королем не получалось, пока на ветке рядом с Риссой не очутилась Камилла. Графиня-совершенство аккуратно подобрала юбку, чтоб ни человек, ни вовкун не мог снизу заглянуть ей под подол, и одобряюще улыбнулась его величеству.

— А может, их лучше вслед за сьёреттами, к повозкам вывести? — негромко спросил полковник.

— Если тех не съедят, выведем. — согласилась я. — А пока пусть посидят.

— Ну да, сьёретт у нас много, король один. — сделал логичный вывод полковник.

На поляне появился незнакомый офицер со скакунами военных в поводу. Я всегда знала, что мой Скотина соображает быстрее большинства людей! Может, потому и характер у него такой мерзкий — от большого ума.

Вот и сейчас он захрипел, топорща иглы гребня, и недовольно затопал. Был бы человек, наверное, бронированным копытом у виска покрутил: дескать, тебя куда несет, долбанутая, там вовкунов полно, а у тебя всего две пули!

А что поделаешь, если на меня даже Лерро смотрит как… как на единственную тут Редон из Чащи.

— Идем клином. Я впереди, голова заднего скакуна держится у крупа переднего. Стрелять сверху, лучше в голову, с перебитым позвоночником они все равно еще кусаться могут.

— А если… нечем стрелять? — почти шепотом спросил лейтенант Маурисии, и отчаянно покраснел — ему было стыдно. Им всем было — военные горестно поглядывали на свои укороченные парадные сабельки, и кажется, мысленно давали зарок, что больше никогда, никуда без ружья при себе и пары артиллерийских запряжек в ближайших кустах.

— Подождите, пока он вцепится вам в ногу, и тогда рубите! Вовкуна! Не перепутайте! — рявкнула я не хуже вовкунихи из логова. — А вы… — я оглянулась на засевших на деревьях горянок.

— Помним, помним! Глаза, пасть, холка! — ободряюще помахала мне Стеффа.

Сбившись в плотный клин, мы двинулись сквозь кусты в сторону выстрелов. Позади себя я с некоторым удивлением обнаружила не только Мортена, но и Маурисию с ее лейтенантом. Хм, а не слабы овернские скотоводы! Лерро дышал мне в затылок. Я еще успела услышать, как оседлавший ветку его величество энергично уговаривает отдать ему лук, заверяя, что прекрасно умеет из него стрелять. Через мгновение между копытами скакунов просочился гончак, скользнул вперед — ни одна ветка не дрогнула. Из кустов донесся его призывный вой.

Я послала Скотину вперед, и мы вылетели к костру, где еще недавно жарили кабанчика.

Похоже, кабанчик их и спас, а точнее, умники, что швырнули мясо в стаю, отыгрывая у вовкунов бесценные мгновения. Пока вовкуны рвали мясо, успели перевернуть повозки с припасами и загнать за них случившихся поблизости придворных. Над верхом перевернутой повозки, шустро и внезапно, как пяткожоры из дырок в земле, выскакивали приказчики дома Монро с самим Монро-средним, и лупили по прорвавшимся вовкунам всем, чем придется — ножами, оглоблями, столиками для пикников. На борту перевернутой повозки с ловкостью канатоходца балансировал Черный Вилье — и стрелял, стрелял, стрелял!

Его ружье, было не коротким, как мои у седла, а вполне внушительным. Вилье вскинул его к плечу, выстрелил с одного ствола, со второго — матерая вовкуниха упала, перегораживая стае дорогу. Кто-то из молодняка испуганно взвыл. Вилье уронил ружье вниз, в руки одному из придворных щеголей со стеклянными от ужаса глазами. Ему тут же подали другое, уже заряженное. Вилье вскинул его к плечу и снова: бах! Раненный вовкун завертелся на месте — Вилье перевел дуло на следующего…

Вот и видно, что в вовкунах он не разбирается, иначе бы знал, что подранками те еще опаснее! Слопают его сейчас и некому будет обвинять меня в убийстве Маргариты Пеленор.

Я прицелилась в подранка…

— Сьёретта! Сьёретта, где вы? — затрещали ветки и из-за деревьев на меня галопом вылетел Хэмиш верхом на обозной лошади. Глаза у старого грума были совершенно дикие.

Вовкуны взвыли — стая разворачивалась в нашу сторону.

Когти Летящей, столько лет в Редоне, а до сих пор ничему не научился! Я испытала острое, до боли, желание выпнуть Хэмиша из седла под лапы вовкунам. И перестрелять их пока те будут его жрать!

Вместо этого я во всю глотку рявкнула:

— Пригнись! — и поверх головы распластавшегося в седле Хэмиша пальнула в середину стаи. Послала Скотину вперед, его бронированной грудью сбивая лошадь Хэмиша в сторону. Потому, что если мы сейчас не атакуем вовкунов — они атакуют нас!

Последнюю пулю я выпустила в холку подранка, что подбирался к Вилье сбоку. Упала на шею Скотине — скакун задними копытами саданул вовкуну в морду, завертелся на месте — я со всех сил вцепилась в повод, чтобы не вылететь из седла. Рядом промелькнула громадная серая туша — прыгнувший на меня вовкун промахнулся.

— Барра! — мимо пронесся Лерро, и прямо из седла засадил свою короткую саблю вовкуну в глаз. — Барра!

Брызги крови, вопли, рык вовкунов, пронзительный визг, рев и хрип скакунов, человеческие крики… Мимо, в вихре рассыпавшихся черных волос пролетела Маурисия — она правила своим скакуном, а ее лейтенант, сидя задом наперед, держался за хвост скакуна и раз з разом всаживал саблю в повисшего на крупе вовкуна. Скалящийся, как разъяренная Крадущаяся, Вилье спрыгнул с повозок и помчался прямиком ко мне. Прежде, чем я успела заорать на этого долбанутого передо мной возникла распахнутая зубастая пасть, дохнуло жаром из смрадной глотки… и тут же башка вовкуна разлетелась вдребезги, плеснув мне в лицо кровью и мозгами.

Грохот этого выстрела прокатился над рощей… и настала тишина. Полная. Совершенная. Непроницаемая. А потом в этой тиши цвиринькнула пичуга. Напугала, тварюка, так, что я бы в нее пальнула. Если бы оба ружья не были разряжены.