Отборный жених кн. 2

Глава 21. Прекрасные сьёретты отправляются на бал

Королевский двор

— Долго еще? — капризничала Амелия. — Скуууучно…

— Лежи и не болтай. — вместо меня ответила Малена. Она уже стояла перед зеркалом, кончиками пальцев барабаня под глазами, чтобы крем впитался быстрее. — Можешь пока сочинять благодарственную речь графине за позволение воспользоваться бесценными чащобными средствами. Спасибо, сьеретта Оливия. — Малена сделала неглубокий, зато весьма прочувственный реверанс.

Я в ответ только и могла, что промычать сквозь плотно сжатые губы. На меня не обиделись — ясно же, что когда лежишь с маской на лице разговаривать не следует. Даже Амелия почти всю процедуру молча держалась — можно лишь догадаться, чего ей это стоило!

Спинка вычурного диванчика, на котором я сейчас полулежала, больно впивалась в шею. Хорошо хоть спать на них нам больше не приходилось. То ли приказом короля, то ли благоволением дочери регента Гардеро, но распорядитель дворца, наконец-то соблаговолил озаботиться комфортом отборных невест. По всему дворцу собрали кровати и доставили в бывшее крыло королевы. Правда, в нашу комнату приволокли нары из дворцовой тюрьмы. Не знаю, кто нам решил так напакостить — сам глава Тайной Службы или Черный Вилье. Но когда спохватились, что им арестованного Пеленора некуда положить и примчались забирать, мы отомстили — отдали золоченый диванчик на гнутых ножках. Одна мысль, что грузный виконт, поджав ноги, спит на этом хлипком недоразумении заставляла меня улыбаться. А ведь там еще и обивка шелковая. Скользкааая!

Очень скользкая, сама чувствую сейчас, когда лежу на оставшемся диванчике, вытянув ноги и откинув голову. Но приходится терпеть, иначе нанесенная на лицо густая грязевая смесь могла капнуть на платье. Зеленое, конечно, гармонирует с желтым, но расплывшиеся зеленые пятна на желтом шелке выдать за оригинальный декор все равно не получится.

Да-да, мы все были в желтом! Надежда, что убийство казначея спасет отборных невест от выбранных им платьев из желтого шелка не оправдалась. Я даже думала, что убил его кто-то из живущих рядом со мной сьёретт, именно чтоб не надевать желтое! А что, охота показала, что те же Стеффа с Риссой отлично стреляют! Хотя чтобы практически пришпилить грузного сьера казначея к ступенькам, нужен большой лук и изрядная сила. Хотя если вспомнить, как отборные сьёретты мгновенно возненавидели проклятый желтый шелк… могли и всей толпой лук натягивать. Я бы не удивилась.

Но в любом случае казначей достал нас даже из могилы — распоряжение о цвете платьев для бала было отправлено сразу после Совета. На все возражения распорядительница отбора лишь пожала плечами, сказав, что не в ее власти отменять решение Совета, и если мы так уж против желтого, можем обратиться лично к регенту. Дворец после бунта на площади кипел и бурлил, придворные носились по коридорам, то и дело тревожно перешептываясь, регент был вечно занят, так что даже Анаис не смогла до него достучаться. Все переживали наглую попытку массового похищения отборных невест, и до таких глупостей как желание этих самых невест хорошо выглядеть на балу помолвок, никому и дела не было.

Единственное, от чего нам удалось отвертеться, так это от лежалого лимонного шелка со складов. Мастер Монро-средний превзошел самого себя, сумев раздобыть шесть бальных платьев разных оттенков желтого — от бледно-песочного до золотистого. Чего ему это стоило, я и предположить не могу, а сам Монро молчит. Но в поход за платьями он прихватил тот самый топор, которым орудовал на площади. А когда вернулся, лезвие было выщерблено.

Дверь резко распахнулась и с грохотом захлопнулась.

— За тобой что, гнались? — фыркнула Стеффа.

— Ага! Еле удрала! — нервно отозвалась моя Катиш, с явным усилием переводя дух. — Сьер распорядитель дворца хотел меня на кухню отправить! У сьёретт из соседней комнаты так камеристку поймали — посуду мыть. А стражники следят, чтоб не сбежала. Меня дядька Хэмиш прикрыл, а сам попался — скрутили его, бедного… и лук рубить уволокли!

— Во дворце не хватает прислуги? — удивилась Камилла.

— Так повара-то остались, а половина подсобных работниц разбежалась. — рядом брякнуло ведро, и Катишка принялась влажным полотенцем снимать маску с моего лица. — Им за месяц жалованье не выдали, и еще неизвестно сколько не дадут. Казначея ж убили, а нового не назначили. Сьеры королевские советники каждый своего подсунуть хотят, передрались уже! Счета дворцовые все в торговом доме Монро! А они не выдают! Им уже даже сам регент письмо писал, чтоб денег дворцу дали, а они уперлись и всё: сентаво медного, говорят, не выдадим, пока казначей за них не распишется. Вот как назначите нового, так с нашим удовольствием, а до того — не взыщите. Не нами правило заведено, не нам и отменять. Да все службы королевские без сентаво сидят: и конюхи, и стража, и… все!

Я приоткрыла очищенный от маски глаз и посмотрела на Катиш одобрительно — молодец, девочка, вдвойне молодец: и что новости узнала, и что поймать себя не дала. Втройне — еще и ведро воды принесла, а то как бы я маску снимала? А Хэмиш выберется, его ни королевской страже… ни королевской кухне не удержать!

— А еще военных пропускать не велено. Стражников по всем углам расставить хотят — а тех не хватает, кто с охоты ранен, а кто с драки на площади. Так у наружных входов наемники стоят, но тоже какие-то потрепанные.

— Наемники? — повторила я.

— Тише, сьёретта, не шевелите губами… Ну вот и все, готово! — Катишка сдернула с меня прикрывающую платье простыню, я аккуратно села, стараясь не потревожить уже готовую прическу. Щелкнул замочек и Катиш застегнула у меня на шее жемчужное колье.

Что ценю в горничной — изнывает от любопытства, а откуда колье взялось — не спрашивает. Хотя и знает, что настолько дорогой вещи в моей шкатулке с драгоценностями никогда не было.

Ожерелье я обнаружила утром под подушкой. А ночью мне снился сон, будто я целуюсь с кем-то — и поцелуи его легкие, невесомые совсем, но совершенно… совершенно бесстыдные! Проснулась в рассветной полутьме, с неистово колотящимся сердцем и горящими губами. Одеяло на полу и ночная рубашка спущена с плеч…

Я почувствовала, как кровь прилила к щекам.

— Какой у вас прелестный румянец, графиня! — протянула Камилла и только очень изощренное ухо могло уловить в ее словах насмешку.

Она что-то видела? Знает? Я бросила на нее быстрый настороженный взгляд… и невольно восторженно распахнула глаза!

Даже самая злостная соперница вынуждена признать, что Камилла Дезирон сегодня великолепна. Добытое Монро платье из мягкой ткани цвета блеклого золота избавляло от необходимости в драгоценностях — сама Камилла казалась в нем драгоценной статуей из королевской сокровищницы. Уложенные короной волосы делали и без того статную графиню по-королевски величественной. Ну, и усилия Катишки не прошли даром — губы у графини нежные, кожа аж светится, глаза сияют.

Да и остальные мои соседки оказались не хуже, каждая в своем роде. Стеффа и Рисса поверх простого кроя песочных платьев облачились в корсажи родовых цветов, а традиционные косички украсили драгоценными пряжками. Бальные туалеты сестричек Шигар были и вовсе цвета слоновой кости — у Малены темнее, у Амелии светлее, почти белые, и шли обеим чрезвычайно.

— А я? — невольно вырвалось у меня. Я погладила юбку, сплошь расшитую желтым шелком — по черному фону. В сочетании с колье из сложного переплетения черных и золотистых жемчужин выглядеть должно потрясающе, но мне бы хотелось самой в этом убедиться.

Как я выгляжу?

— А я? — одновременно со мной выдохнули остальные сьёретты, ревниво оглядывая остальных.

Камилла звонко рассмеялась:

— Идемте к тому зеркалу, что сьёретта Оливия нашла!

Мы ринулись к дверям — каждой хотелось на себя посмотреть!

Распахнувшаяся створка едва не съездила Стеффу по носу — только стремительная реакция горной баронессы спасла ее от несчастья явиться на бал с разбитым носом.

— Сьёретты! Вы заставляете всех себя ждать! — выпалила распорядительница отбора… да так и застыла в дверях, уставившись на нас ошеломленным и завороженным взглядом. На роскошные ресницы. На брови. На гладкую ровную кожу идеального тона.

— Какие вы… красивые… — с тоской прошептала она.

«Она совсем девчонка. — подумала я. — Девчонка, которую приволокли из пансиона, выдали замуж за это недоразумение Летящей, сьера Арно, и даже первого в жизни бала — и того лишили.» А теперь у нее глаза красные и некрасивые пятна на щеках.

— Мы вас ждали, сьера Арно — что ж вы так долго! — мягко упрекнула я. — Проходите скорее, Катишка о вас позаботится.

— Нет, я никак не могу, надо идти… — слабо запротестовала сьера Арно, но Стеффа с Риссой уже ухватили ее под руки и втащили внутрь.

— Ой, сюда, сюда садитесь, сьера! Уж я о вас позабочусь — все придворные сьеры пожалеют, что вы распорядительница отбора, а не участница! — засуетилась Катишка.

Щеки сьеры Арно вспыхнули горячечным румянцем.

Мы тихо прикрыли дверь за собой.

— Катиш работает быстро, у нас не так много времени. — отрывисто сказала я.

— Но сперва все равно к зеркалу! — решительно объявила Камилла.

Я хмыкнула — первая человеческая слабость безупречной Дезирон.

Мы дружно зашелестели юбками в сторону зеркала. Прошли через анфиладу опустевших залов — еще час назад даже перед круглыми декоративными зеркальцами над мраморными каминами крутилось по сьёретте. Я первая нырнула в потайной ход…

— Вы рехнулись, Арно? Вас Летящая клювом в макушку стукнула? Какие… какие еще входные билеты?

— Пригласительные! По триста совернов каждый! А что мне было делать? Бал провести велели… а денег на него не дали! Да вы не волнуйтесь, сьер Белор, мы ж не абы кому продаем, а только достойным!

— И как вы этих достойных… определяете?

— А у кого триста совернов есть — тот и достоин! Да говорю ж — не волнуйтесь! Их в основном сродственники сьёретт покупают.

— Вы долбанутый, Арно! Мы все сделали, чтоб этих самых сродственников не было на балу, а вы им пригласительные продаете! Бегом! К наемникам! Скажите, чтоб никого с пригласительными не пускали! И пусть ищут тех, кто уже прошел, их надо вывести вон отсюда!

— Так они же деньги обратно потребуют!

— Вы таки долбанутый, Арно! После этого бала никто уже у вас ничего не потребует! А ну-ка, бегом!

От его командного ора Арно сорвался в грузный галоп, дверь секретного хода скрипнула… и распахнулась, являя меня, стоящую в проеме.

— Сьёретта Редон? — начальник Тайной Службы склонил голову к плечу, став еще больше чем обычно похожим на старого трупоеда-падальщика. — Что вы здесь делаете?

— Я тут из религиозных соображений. — с достоинством сказала я, выбираясь из прохода и прикрывая дверь прежде, чем он разглядел за моей спиной остальных. И на его изумленный взгляд пояснила. — Это против заветов Крадущейся — идти на бал, даже не посмотрев на себя в зеркало. Вы позволите? — я вопросительно посмотрела на него.

— Что? Ах, зеркало… — он посторонился, но встал у меня за спиной, глядя на мое отражение. — Вы прекрасны, графиня!

Я это, любезный сьер, и без вас вижу! А вот вы мне всё удовольствие испортили… от самосозерцания.

— У меня будет восхитительная супруга! — сказал этот старый наглец и беспардонно ухватив меня за пальцы, потащил мою руку к губам.

— Вы слишком торопитесь, сьер Белор! — я потянула руку назад, не давая поднести ее к губам. — Вы меня даже на танец не пригласили, а уж замуж зовете.

— Так я приглашаю! — он снова потянул мою руку.

— У меня места в бальной книжечке нет, все расписано. — я опять попыталась отнять руку.

— Моя будущая жена не может танцевать с другими мужчинами без моего одобрения. Да и зачем вам и вовсе этот бал, если все уже решено? — его пальцы сомкнулись на моем запястье с неожиданной силой, и он рванул меня к себе, так что я впечаталась ему в грудь. На морщинистой шее дернулся кадык, и Белор-старший склонился ко мне, растягивая губы в предвкушающей улыбке.

— Я должна… Король… — упираясь ему ладонями в грудь и отворачивая голову, выдохнула я.

— Он не будет вас искать! — отрезал он и наклонился еще ниже, так что я почувствовала его дыхание на своей шее.

Дверь тайного хода распахнулась и оттуда галдящей толпой вывалились сьёретты:

— А тут я и говорю… — пронзительным фальцетом верещала Амелия и без всякого перехода. — О, сьёретта Оливия, а чего это вы делаете тут, когда давно пора уже делать там?

— Нет, это что вы здесь делаете, сьёретты! — гневно вскричал Белор-старший, разжимая, наконец, хватку на моем запястье.

— Мы ищем зеркало, монсьер! К сожалению, устроители отбора не озаботились обеспечить ничего, что нужно благородным сьёреттам. — с достоинством сообщила Камилла. — Ни водой…

— Ни постелями. — меланхолично заметила Стеффа.

— Прислугой!

— Да вообще ничем! А вроде старые уже люди, у самих дети, внуки — понимать должны!

Белор начал наливаться дурной кровью, когда Амелия вдруг подозрительно прищурилась:

— Или вы просто тут все обнищали в край?

— Монсьер позволит нам воспользоваться хотя бы тем немногим, что может предложить дворец? — с укоризненной печалью вздохнула Камилла.

Белор сдавленно рыкнул, бросил на меня бешенный взгляд, повернулся на каблуках и зло топча каблуками паркет, пошагал прочь.

— Спасибо… — с облегчением выдохнула я. — А… Малена где?

— Папеньку предупредить побежала, что нас на триста совернов надуть хотят! Тоже мне, двор! — фыркнула Амелька.

— Поторопимся и мы. — с удовольствием оглядывая себя в зеркало, кивнула Камилла, и подхватив юбки, мы заспешили к бальному залу.